Сообщение об ошибке

Notice: Undefined variable: n в функции eval() (строка 11 в файле /home/indiansw/public_html/modules/php/php.module(80) : eval()'d code).

БЕСЕДА ВЛАДЫК

Кинжалов Ростислав Васильевич ::: Боги ждут жертв

Глава восьмая

И тогда великие снова сошлись на совет, они снова сошлись вместе и предприняли новое разделение, потому что среди них уже возникла зависть и поднялись разногласия… И как желали бы владыки, чтобы их имена не были раскрыты!
«Пополь‑Вух»

Под вечер этого же дня в одном из дворцов Тикаля, принадлежавшем владыке Ах‑Меш‑Куку, самому, пожалуй, знатному по происхождению лицу в государстве после правителя, собралось несколько человек.

Они входили один за другим в просторный зал, где уже сгущались вечерние тени, долго и церемонно приветствовали хозяина и собравшихся и с достоинством рассаживались на придвигаемые рабами сиденья. Шел незначительный разговор о погоде и удовольствиях охоты, о вкусе весенних гусениц и здоровье домочадцев. Двое внимательно рассматривали фрески на сводах, очевидно не желая тратить лишних слов.

После того как двенадцатый гость, последний из приглашенных, занял свое место, хозяин, высокий красивый мужчина в расцвете сил, кивком головы удалил из зала прислуживающих и, небрежно поигрывая нефритовым ожерельем на груди, начал:

– Я рад, что в моем доме собрались все лучшие люди нашего славного города, глаза и рта мира. Велик Тикаль, и могущество его да пребудет навеки! Но чем тяжелее груз, тем сильнее должны быть держащие его руки. Много лет бремя Тикаля держат могучие руки нашего трижды почтенного владыки и повелителя. Нет и не было правителя, подобного ему! Но, – говорящий понизил голос, – годы идут своей бесконечной чередой, и под их незаметным прикосновением слабеет дыхание даже самого сильного воина. Когда‑нибудь устанет и наш повелитель, тяжко его бремя…

– Уже и теперь он не слышит, как пищат по вечерам летучие мыши, это признак старости! – произнес один из самых молодых участников беседы.

– По временам демон схватывает его дыхание, и он задыхается, я знаю это точно от одного из дворцовых служителей, – прервал говорившего высокий высохший старик; желтый румянец пополз у него по щекам, а глаза ярко засверкали. – Он уже не всегда может провести ночь бдения…

Ах‑Меш‑Кук сделал левой рукой успокоительный жест и продолжал:

– Кто же, кроме нас, лучших, знатнейших людей Тикаля, должен подумать о будущем? Конечно, молодой царевич обладает всеми достоинствами, но смогут ли его юношеские руки уверенно держать бремя такой высокой власти? Будет ли он прислушиваться к голосу Высшего совета? Царевич Кантуль храбр…

– Что ты, Ах‑Меш‑Кук, все хвалишь сына ничтожной дочери ничтожного батаба из Иашха, любой из нас в двадцать раз достойнее его, – громким голосом прервал хозяина дома полный невысокий человек, сидевший напротив него. – Говори прямо, что ты думаешь!

Его сосед слева, до сих пор молчавший, повернул к нему голову и, невинно поблескивая маленькими глазками, возразил:

– Если ты упомянул о матери царевича, то почему же не сказать и про отца – владыку Тикаля? Одно уравновешивает другое. – Но, видя, что сосед побагровел, он поспешно добавил: – Впрочем, с чистотой и знатностью твоего рода, мудрый Ах‑Печ, вряд ли кто сможет сравниться, кроме нашего почтенного хозяина.

– С каких это пор стало законом, чтобы сын владыки Тикаля обязательно становился его преемником? – гневно спросил высокий старик. – Преемника выбирает Высший совет из наиболее достойных. А раньше вообще верховная власть в городе отдавалась поочередно на четыре года каждому главе знатного рода, и он только с согласия всех остальных принимал важные решения. Зачем отступили от обычаев старины? В них мудрость бесчисленных поколений! А теперь вы, знатнейшие люди Тикаля, не решаетесь даже сказать, что презренный мальчишка не должен быть правителем столицы мира…

Старик задохнулся от возмущения и замолчал, гневно оглядывая присутствующих.

– Нас не могут подслушать? – негромко осведомился у хозяина дома тот самый человек с лисьим выражением лица, который польстил Ах‑Печу.

– Нет, я принял меры, – коротко ответил Ах‑Меш‑Кук.

– Владыки, здесь, среди нас, восемь человек из Высшего совета. Кто из вас, как и я, будет протестовать против назначения царевича Кантуля преемником правителя Тикаля? Что скажешь ты, владыка Ах‑Меш‑Кук, хваливший его? – спросил напористо Ах‑Печ.

– Царевич Кантуль не должен быть властителем Тикаля! – твердо ответил хозяин дома.

– А что скажешь ты, након?

Након – руководитель всех войск Тикаля во время войны, могучий мужчина, до сих пор молчавший, – откашлялся и ответил низким басом:

– Если этот щенок и станет когда‑нибудь правителем, я не исполню ни одного его приказания! Без моего слова ни один воин Тикаля не сдвинется с места и не поднимет оружия! – добавил он с гордостью.

После этих решительных слов спокойствие и сдержанность покинули собравшихся.

Все, долго таившееся под спудом, переживаемое в одиночку, вырвалось наружу. Говорили все разом. Голоса становились громче, слова – резче.

Уже никто из присутствующих не скрывал своего недовольства правителем, вспоминались старые обиды и унижения. Кто‑то привел слова царевича Кантуля: «Мой отец слишком мягок! Когда я стану владыкой Тикаля, то знатные гордецы почувствуют мощь моей руки. Один воин, сражавшийся за меня, будет значить больше, чем десяток этих надменных мешков с жиром!»

Но Ах‑Меш‑Кук собрал альмехенов – знатнейших людей столицы – не только для того, чтобы они выразили свое негодование по поводу поступков повелителя и его сына. Притворно сдержанной речью в начале он сумел разжечь в них те чувства, о которых давно догадывался. Теперь можно было приступить к более важному, являвшемуся его затаенной целью.

– Итак, почтенные владыки, вы все согласны, что царевич Кантуль не может быть правителем Тикаля? – спросил он громко, чтобы привлечь внимание.

– Да! Да! Он нам не нужен! Он не будет! – раздалось дружно со всех сторон.

– Тогда не лучше ли нам подумать, кто будет правителем Тикаля, когда наш трижды почтенный владыка отойдет в иной мир? – задал Ах‑Меш‑Кук новый вопрос.

Слова хозяина подействовали на собравшихся как поток холодной воды. Оживление сразу погасло. Все замолчали и начали подозрительно поглядывать друг на друга. Каждый из присутствующих в глубине души считал, что наиболее достойным и подходящим является именно он. Но в то же время все сознавали, что так думает о себе и любой находящийся здесь. Следовательно, надо назвать другого, чтобы он назвал тебя.

Напряженное молчание продолжалось несколько минут; затем высокий старик, самый горячий и нетерпеливый, не выдержал и произнес:

– Лучше всего было бы вернуться к обычаям старины. Но раз это невозможно, я предлагаю владыку Ах‑Цикина. Его мудрость и рассудительность известны всем!

Ах‑Цикин, человек с лисьей мордочкой, помедлил мгновение, но, видя по физиономиям окружающих, что предложение старика никто не поддержит, встал, поклонился и сказал:

– Велика честь, оказанная мне, и я никогда не забуду этой минуты! Но разве могу я помышлять о подобном, когда здесь, рядом со мной сидит владыка Ах‑Печ. Вот кто по праву знатности, по силе ума и совершенству души должен стать владыкой Тикаля!

Ах‑Цикин снова отвесил поклон и скромно уселся на свое место. Ах‑Печ покраснел от удовольствия и еще больше надулся. По лицу старика пошли пестрые пятна: хитрый койот Ах‑Цикин и не подумал в ответ назвать его, а переметнулся к Ах‑Печу.

Наступившую вновь тишину прорезал мощный голос накона. Он спросил:

– Владыки, кто первый созвал вас сюда, чтобы задуматься о будущем? – И, не дожидаясь ответа, продолжал: – Ах‑Меш‑Кук! Кто поставил перед вами вопрос: может ли царевич Кантуль наследовать отцу? Владыка Ах‑Меш‑Кук! Кто же самый предусмотрительный и мудрый из нас? Ах‑Меш‑Кук! И только он должен стать правителем Тикаля!

Ах‑Печ, стараясь сгладить впечатление от слов накона, так как многие утвердительно кивали головами во время его речи, поспешно выкрикнул:

– А я, Ах‑Печ, великий владыка, предлагаю тебя, након!

– Меня? – Након презрительно рассмеялся. – Если бы я хотел этого, Ах‑Печ, я не стал бы ждать твоего разрешения! Но я не хочу!

– Ах‑Печ должен стать главой Высшего совета, – вмешался внимательно наблюдавший за всем Ах‑Меш‑Кук. – Только когда он займет этот пост, Тикаль пойдет дорогой славы и величия. Кто бы ни стал правителем города, без владыки Ах‑Печа он будет бессилен. Вукуб‑Акбаль, – он повернулся к старику, – светильник древней мудрости среди нас. Кто больше, чем он, достоин сана Великого блюстителя? Разве может кто‑нибудь лучше Ах‑Цикина следить за исполнением обрядов и торжественных церемоний? Только он должен стать Главным хранителем балдахина…

Физиономии собравшихся постепенно прояснились. Да, Ах‑Меш‑Кук действительно мудр! Если нельзя стать правителем, то каждый все‑таки должен получить хоть что‑то от будущих изменений. Ах‑Меш‑Кук это предусмотрел, и то, что он обещал, нравилось всем. Можно ли было ждать этого от Ах‑Печа? И мысленно каждый отвечал: «Нет!»

– Что же касается меня, – скромно закончил Ах‑Меш‑Кук, – то я сознаю все свои недостатки. Благодарю тебя за высокую честь, након, но не мне быть правителем Тикаля! Пусть владыки назовут любое другое имя, и я с радостью скажу: «Достоин!»

Собравшиеся хором стали убеждать Ах‑Меш‑Ку‑ка не отвергать предложенной чести и доказывали ему, что именно он должен стать правителем. Лишь Ах‑Печ сидел молча. Заметив это, Ах‑Меш‑Кук поспешно сказал:

– Владыки, ваша воля для меня священна! Но прежде чем сказать «да», прошу вас утвердить еще одно назначение. Пусть наследником трона – ахау‑ах‑камха – считается Ах‑Печ. Мои сыновья слишком малы, чтобы кто‑нибудь из них был достоин носить такое высокое звание. Если что‑либо со мной случится (а слабость моего здоровья известна всем), он и только он должен стать правителем нашего великого города!

– Правильно! – первым закричал просиявший Ах‑Печ.

Остальные присоединились к его возгласу.

– А теперь, почтенные владыки, – произнес, любезно улыбаясь, хозяин дворца, – прошу вас к столу!