Становление новых династий на периферии
В первой половине V столетия произошло значимое событие в истории майя: «Новый порядок» был распространен к югу и западу от Петена. В долине реки Мотагуа, на юго-восточной границе области майя, располагается один из самых знаменитых центров цивилизации классического периода – городище Копан. Хотя оно принадлежит к числу наиболее исследованных археологами памятников майя, пока точно неизвестно, когда именно Копан превратился в столицу самостоятельного царства. На местных монументах сохранились ретроспективные сообщения о календарных церемониях, проведённых между 159 и 416 годами, но неясно, являются ли эти краткие записи отражением реальных событий, или элементами позднейшей легендарной традиции. Так или иначе, на 426-427 годы приходится знаковый поворот: загадочный персонаж по имени К’инич-Йаш-К’ук’-Мо’ основал в городе Хушвинтик (древнее название Копана) династию «Священных Шукуупских Владык». Эти политические перемены совпадают во времени с первой фазой строительства сооружений, образовавших впоследствии знаменитый акрополь Копана. Главным источником наших знаний о ходе событий является алтарь Q из Копана – поздний монумент, созданный в царствование шестнадцатого шукуупского владыки Йаш-Пасах-Чан-Йопаата (763 – после 810). На четырёх его сторонах в точной хронологической последовательности вырезаны фигуры всех шестнадцати правителей из шукуупской династии, сидящих на своих именных иероглифах, при этом Йаш-Пасах-Чан-Йопаат изображён напротив К’инич-Йаш-К’ук’-Мо’. Помимо портретов в верхней части монумента содержится надпись, в которой изложены обстоятельства становления правящего рода.
Алтарь Q из Копана. Фото: Leland Jackson (2008) / Flickr
Итак, в день 8.19.10.10.17, 5 Кабан 15 Йашк’ин (6 сентября 426 года) К’ук’-Мо’-Ахав «взял К’авииля» в Виинте’наахе. Обряд взятия скипетра с изображением бога молнии К’авииля традиционно выступал одним из этапов сложной церемонии воцарения майяских владык. К’ук’-Мо’-Ахав – это, несомненно, альтернативное либо докоронационное (личное) имя основателя шукуупской династии: помимо алтаря Q «взятие К’авииля» 6 сентября 426 года упомянуто также на иероглифической лестнице из Копана, но там в качестве главного героя события фигурирует именно К’инич-Йаш-К’ук’-Мо’. Тремя днями позднее, 9 сентября, он отправился из Виинте’нааха в дальний путь и после пятимесячного путешествия в день 8.19.11.0.13, 5 Бен 11 Муваахн (9 февраля 427 года), неся свой скипетр, прибыл в Хушвинтик, где положил начало династии, которая будет править в городе на протяжении последующих четырёхсот лет. С самого начала было зафиксировано превосходство правителей Копана над соседями: на зооморфе P из Киригуа изложена история воцарения Ток-Ч’ич’а, первого тамошнего владыки. Текст содержит те же даты, что и алтарь Q из Копана, но повествует немного о других событиях. 6 сентября 426 года Ток-Ч’ич’ отправился из Виинте’нааха, а 9 сентября установил монумент и был коронован как вассал шукуупского царя К’ук’-Мо’. На первый взгляд, надписи из Копана и Киригуа противоречат друг другу, но их можно согласовать, если принять точку зрения А. Токовинина, что топоним Виинте’наах соответствовал не целому городу, известному теперь как Теотиуакан, а более конкретной точке ландшафта, например пирамиде Солнца. На наш взгляд, события могли разворачиваться следующим образом. К’инич-Йаш-К’ук’-Мо’ прибыл в Теотиуакан для подтверждения своего владыческого статуса. 6 сентября Ток-Ч’ич’ посетил церемонию «взятия К’авииля» сюзереном, после чего сразу же покинул Виинте’наах, то есть пирамиду Солнца. Будущий правитель Копана находился там ещё три дня, но 9 сентября также отправился из Виинте’нааха, а его вассал в тот же день где-то поблизости получил символы власти над Киригуа. Далее цари, видимо, вместе преодолели путь из Центральной Мексики к своим новым столицам. Превосходство Копана над Киригуа будет сохраняться на протяжении нескольких столетий, положение изменится только в результате войны 738 года.
История путешествия К’инич-Йаш-К’ук’-Мо’ имеет на удивление много общих черт с прибытием чужеземцев в Петен в 378 году. Следуя, очевидно, примеру Йаш-Нуун-Ахиина І, он короновался в Теотиуакане или получил там санкцию на господство в долине Мотагуа. Показательно, что действия первого шукуупского царя и Сихйах-К’ахк’а даже описаны при помощи одинаковых терминов: оба «прибыли» из Виинте’нааха в земли майя, а на алтаре Q К’инич-Йаш-К’ук’-Мо’ назван «западным калоомте’», то есть он имел такой же титул, что и теотиуаканский полководец. Впрочем, между двумя событиями заметны и существенные различия, они в частности связаны с происхождением «Священного Шукуупского Владыки». На алтаре Q и других поздних монументах К’инич-Йаш-К’ук’-Мо’ изображали воином в мексиканском облачении, поэтому среди исследователей в своё время пользовалась популярностью гипотеза, что он родился и вырос в Теотиуакане или Каминальхуйу. Однако в 1995 году команда археологов под руководством Р. Шэрера и Д. Седата проводила раскопки сооружения Хуналь – ранней версии «Храма 16» в Копане. Под его полом обнаружили вероятное погребение первого шукуупского царя. Химический анализ костей хозяина гробницы дал несколько неожиданные результаты: К’инич-Йаш-К’ук’-Мо’ действительно оказался чужаком для долины Мотагуа, но происходил не из Центральной Мексики, а из Петена. Данный вывод хорошо согласуется с другими доказательствами. На раннем памятнике, так называемом маркере Мотмот, К’инич-Йаш-К’ук’-Мо’ предстает в образе типичного майя, а в его имени сочетаются майяские названия двух птиц, обитающих в субтропических лесах Южной Месоамерики: кецаля и попугая ара. Точку в долгих спорах поставил Д. Стюарт, обративший внимание, что на стеле 63 из Копана К’инич-Йаш-К’ук’-Мо’ носит титул «разбрасывателя курений из Хушвицы», а на стеле J назван «владыкой из Хушвицы». Согласно выводу Стюарта, основатель местной династии происходил из Караколя, а в далёком Теотиуакане лишь легитимировал свою политическую власть. Его гипотеза получила недавно неожиданное подтверждение: К. Прагер и Э. Вагнер обнаружили, что на сосуде из «Погребения 2» в Караколе записаны имя «западного калоомте’» Йаш-К’ук’-Мо’ и «эмблемный иероглиф» Шукуупа. На стеле 16 из Караколя после перечисления предков царя Хушвицы …н-О’хль-К’инича I текст завершается именем его современника, «Священного Шукуупского Владыки» Бахлам-Нехна. Контекст упоминания не вполне понятен, но, видимо, оно свидетельствует о сохранении тесных семейных связей между династиями в первой половине VI века.
К сожалению, мы практически ничего не знаем о жизненном пути К’инич-Йаш-К’ук’-Мо’ до взятия им скипетра в Виинте’наахе. Судя по владыческому титулу, он принадлежал к правящему роду Хушвицы, возможно, представлял младшую боковую ветвь династии. Высказывалось предположение, что именно будущий царь Копана фигурирует как загадочный К’ук’-Мо’ на «Человеке из Тикаля», но, за исключением идентичности имён, подкрепить эту гипотезу другими аргументами пока трудно. Любопытно также, что на стеле 15 из Копана К’инич-Йаш-К’ук’-Мо’ появляется в связи с окончанием календарного двадцатилетия в 416 году, то есть за одиннадцать лет до своего прибытия в Хушвинтик. Место проведения юбилейной церемонии, к сожалению, не указано. Таким образом, будущий шукуупский царь, похоже, стал влиятельной политической фигурой задолго до событий 426-427 годов. Вероятно, значительная роль в утверждении его в долине Мотагуа принадлежала Тикалю. Как мы уже знаем, в дальнейшем цари Хушвицы считались кукульскими вассалами, следовательно, передав союзнику власть над периферией, Тикаль расширил пределы собственного влияния. Кроме того, некоторые косвенные доказательства свидетельствуют о существовании кровного родства между двумя династиями. На ранней стеле 18 из Копана рядом с именем второго местного царя, сына К’инич-Йаш-К’ук’-Мо’, возможно, присутствует имя кукульского родоначальника Йаш-Эхб-Шоока. Таким образом, основание династий в Копане и Киригуа представляется спланированной акцией, поддержанной Тикалем и Теотиуаканом. Её цель заключалась в распространении модели политических отношений, сложившихся в Петене, на долину Мотагуа. Получив в центральномексиканской метрополии царский скипетр, К’инич-Йаш-К’ук’-Мо’ тем самым подтвердил законность своих претензий на власть над Хушвинтиком. Будучи там чужаком, он, видимо, последовал примеру Хац’о’м-Куйя и легитимировался в глазах местной элиты через брак с аборигенкой, во всяком случае, его предполагаемая жена, погребенная в храме Маргарита, росла вблизи Копана. Неизвестно, произошло восхождение К’инич-Йаш-К’ук’-Мо’ на трон мирно или имело характер вооружённого переворота, подобного войне 378 года, но второй сценарий выглядит более вероятным. Исследование его останков показало, что первый шукуупский царь задолго до смерти получил тяжкие боевые ранения: его правая рука была сломана в предплечье, эта травма так и не зажила на протяжении всей остальной жизни. Как бы там ни было, он появился в долине Мотагуа зрелым человеком и умер вскоре после воцарения, во всяком случае, в ходе празднования окончания календарного четырехсотлетия в 435 году ведущая роль принадлежала уже его сыну и наследнику.
После вхождения Копана в систему «Нового порядка» признаки влияния Теотиуакана там можно обнаружить в архитектуре и погребальном инвентаре. Например, фасад сооружения Хуналь, поминального храма К’инич-Йаш-К’ук’-Мо’, выполнен в стиле талуд-и-таблеро. В самой гробнице первого царя среди подношений помимо местных изделий найдены три сосуда, изготовленные в Центральной Мексике, а также керамика из горной области майя и Петена. Особого упоминания заслуживает подвеска из раковины, подписанная кратко иероглифами как «ожерелье из Виинте’нааха». Потомки первого царя чтили его усыпальницу и строили над ней новые храмы по принципу матрёшки. В частности сын К’инич-Йаш-К’ук’-Мо’ возвел над Хуналем сооружение Йехналь, а уже над ним в середине V века построили большой храм Маргарита. Исследуя его, археологи нашли самое богатое известное в области майя женское погребение – очевидно, место, где обрела вечный покой царица. Хотя, по причине отсутствия текстов, точно установить её личность невозможно, логично предположить, что в Маргарите с такой невиданной пышностью похоронили жену К’инич-Йаш-К’ук’-Мо’. Среди принадлежавших царице подношений для нас особый интерес представляет покрытый штукатуркой и расписанный яркими красками центральномексиканский сосуд-треножник с крышкой. На нём изображено сооружение в стиле талуд-и-таблеро, весьма похожее на Хуналь. Известно в Копане того времени и другое женское элитное захоронение, нетипичное для майя, зато имеющее аналоги в Теотиуакане. Контакты раннеклассического Копана с Центральным Петеном и в частности Тикалем не менее выразительны, например, расположенную севернее Хуналя платформу Йаш, положившую начало «Храму 26», возвели в характерном для Петена стиле. Можно еще добавить, что шукуупские владыки, вероятно, соединились узами родства с правителями Северо-Восточного Петена, в частности царями Рио-Асуля. Последние, как мы помним, занимали в «Новом порядке» видное место, то есть данный пример лишний раз доказывает, что на рубеже IV-V веков в низменностях майя сложилась политическая система, в рамках которой представители ряда династий поддерживали друг с другом близкие отношения, а общность их интересов гарантировалась, помимо прочего, существованием разветвлённой сети смешанных браков.
На запад от Петена, в долине реки Усумасинты, первой половиной V века также датируются самые ранние упоминания царского рода, которому в будущем предстояло сыграть очень важную роль. В среднем течении Усумасинты, на территории современного мексиканского штата Чьяпас, крупным политическим и культурным центром стал Паленке. В его ранней истории по-прежнему немало «белых пятен», так как почти все свидетельства о первых правителях имеют ретроспективный характер, сохранились только в позднейшей традиции. Однако в 419 или 431 году (выбор даты зависит от интерпретации текста на главной панели «Храма креста» в Паленке) К’ук’-Бахлам І воцарился в загадочном Токтахне, местонахождение которого неизвестно. Впоследствии его потомки перенесут свою столицу в Лакамху, то есть собственно Паленке. Не исключено, что, как и в случае с К’инич-Йаш-К’ук’-Мо’, Теотиуакан и Кукуль способствовали утверждению К’ук’-Бахлама І в Токтахне, дабы таким образом укрепить собственное влияние на периферии низменностей майя. В поздней надписи из Дворца Паленке присутствует имя Сихйах-К’ахк’а, но контекст упоминания не сохранился, поэтому трудно даже сказать с уверенностью, шла ли там речь именно о теотиуаканском полководце или его тёзке. Отчетливые теотиуаканские черты присутствуют в некоторых скульптурах Паленке. Впрочем, как отмечает Ю. Полюхович, в отличие от Тикаля или Копана, связи местной династии с Центральной Мексикой, даже если таковые имели место, не особо подчёркивались. Хотя совпадение во времени появления токтахнских владык с экспансией Теотиуакана и Кукуля представляется неслучайным, доступные источники дают слишком мало информации для каких-то надёжных выводов.
Итак, в первой половине V века на другие части низменной зоны майя распространили созданную в Петене модель политических связей. За правителями Теотиуакана, вероятно, сохранялся статус верховных сюзеренов, во всяком случае майяские цари прибывали в этот город, чтобы легитимироваться и получить символы власти. К сожалению, мы пока слишком мало знаем о нюансах отношений между царствами, входившими в «Новый порядок». Очевидно, гегемоны из Центральной Мексики не могли оперативно вмешиваться в текущие вопросы запутанной местной политики. Судя по имеющимся источникам, они делегировали значительные полномочия своим родственникам и ключевым союзникам в регионе, «Священным Кукульским Владыкам». В последние годы появляется всё больше свидетельств того, что многочисленные царства в Петене, Петешбатуне и на Усумасинте являлись союзниками или вассалами Кукуля. Особое внимание уделялось династическим бракам, ведь с их помощью обеспечивалась лояльность подчинённых правителей и создавались смешанные роды, объединённые общими интересами.