Коллапс

Коллапс Теотиуакана и его причины всегда интересовали общественность и учёных. Международные связи мегаполиса начинают ослабевать к 450-500 годам. В этот период происходит нарастание политических и экономических проблем как за пределами долины Мехико, так и внутри неё.

Из-под прямого влияния Теотиуакана территории начали выходить к фазе Метепек (550-650 гг.) и даже раньше. Огромный размер мегаполиса (20-25 км²) и отсутствие равносильных соперников в раннюю классику способствовали его длительному доминированию в регионе – ни много, ни мало Теотиуакан на протяжении шести столетий оказывал исключительное влияние на многие аспекты экономической и политической жизни в Месоамерике. Именно с этими факторами исследователи связывают отсутствие у города каких-либо оборонительных укреплений – никто из современников Теотиуакана не имел достаточных сил, чтобы оказать на него прямое воздействие, тем более военное. Так, ближайший значительный город того периода, Чолула, находился в 100 км от Теотиуакана, и, даже по самым оптимистичным оценкам, вряд ли занимал площадь более 8 км² – соответственно, он значительно уступал мегаполису по количеству жителей и мобилизационному потенциалу[1]. Более того, с коллапсом Теотиуакана Чолула сама испытывает упадок, хотя после возрождается. Кантона, расположенная в 164 километрах от Теотиуакана, Шочикалько в Морелосе, Какаштла-Шочитекатль в Пуэбле и многие другие города переживают свой расцвет немного позже коллапса мегаполиса.

Тем не менее, как известно, вода камень точит, и при накоплении многочисленных негативных факторов, в конце концов, не выдержит даже самое стойкое общество. В этой связи важно отметить, что не только региональные соперники могли подрывать могущество теотиуаканского государства. Некоторые исследователи считают, что окружающая среда также могла послужить катализатором кризиса в мегаполисе. Деградация почв, обезлесение сделали город более уязвимым к внешним угрозам. Спровоцированная климатическими изменениями в 535-536 гг. засуха могла привести к ещё более плачевным результатам, чем предыдущие засушливые периоды. Исследователи отмечают, что в VI-VII вв. в Центральной Мексике случались длительные засухи. Около 535 года на ведении земледелия в долине Мехико, возможно, отрицательно сказались последствия мощнейшего извержения вулкана Илопанго, который находится в Сальвадоре. В том же 535 году произошло извержение Прото-Кракатау, и хотя этот вулкан расположен далеко от Месоамерики (в Индонезии), эффект в виде небольшого похолодания на шестнадцать лет он оказать мог. Ослаблением Теотиуакана, вероятно, воспользовались народы, жившие на периферии и перехватившие контроль над каналами поставок различных товаров – миштеки, ольмека-шикаланка и чочо-пополока. Также из новой ситуации мог извлечь выгоду и город Чолула, находившийся на пересечении торговых путей из долины Мехико, побережья Мексиканского залива, долины Теуакан и района Миштека-Баха. Существует предположение, что третья надстройка Великой пирамиды Чолулы была намеренно выполнена в стиле талуд-и-таблеро в период угасания Теотиуакана, дабы тем самым заявить о «переносе центра мира» в Чолулу – во время этого этапа строительства чолульская пирамида стала намного больше теотиуаканской пирамиды Солнца, поскольку длина её стороны достигла 350 метров, а высота – примерно 65 метров[2]. Подобные меры городов-соперников, видимо, вели к росту напряжённости в отношениях Теотиуакана с соседями, а также способствовали  обострению борьбы за контроль над оставшимися ресурсами между враждующими группами внутри города.

Возможно, огромные размеры мегаполиса, а также неспособность элиты приспосабливаться к меняющимся условиям и внедрять новые технологии привели к низкому уровню использования богатых земледельческих угодий на юге долины, что, в свою очередь, могло внести свою лепту в коллапс Теотиуакана. О проблемах в городе того периода говорит снижение количества не связанных с земледелием бедных специалистов в местечке Тлахинга 33. Правда, пока нет сопоставимых данных из других районов и компаундов.

Демографические проблемы в Теотиуакане могли пойти на пользу другим близлежащим центрам. Возможно, проблемы мегаполиса начались с «регионализации» окружающей территории, усиления мощи и власти элиты на местах, участвовавших в теотиуаканской торговой сети. В пользу этой версии говорит уход Теотиуакана из района Тулы незадолго до коллапса. Но следует помнить, что даже во время расцвета Теотиуакана Серро-Портесуэло, например, импортировал обсидиан из Мичоакана и керамику из западной части долины, обходясь без прямого участия мегаполиса. Таким образом, вопрос о влиянии на коллапс Теотиуакана растущих региональных центров остаётся открытым.

Примечательно, что тонкостенную оранжевую керамику продолжали импортировать в мегаполис, однако там появилась также кустарным образом сделанная её копия, которую легко отличить по используемой глине. Возможно, людям стало сложнее получать оригинальную посуду и они готовы были согласиться на её некачественный аналог. То же может касаться и прочих привозных товаров. Ещё в городе начал скапливаться мусор, засоряющий дренажную систему, это отмечено в Ла-Вентилье. На одной дороге у Йайауала Л. Сежурне зафиксировала 2-метровую кучу отходов. На некоторых улицах Теотиуакана стали появляться ворота. Очевидно, инфраструктура огромного города переживала серьёзный кризис, и люди всё больше задавались вопросами собственной безопасности.

Итогом упадка города стало разрушение и сожжение общественных зданий и некоторых элитных компаундов, а также уничтожение государственных символов и существенный исход населения. Ещё Р. Миллон отмечал, что практически все исследованные строения вдоль Дороги мёртвых подверглись воздействию огня, который, однако, поглотил не весь город. Как пишет Л. Мансанилья в статье 2003 года, из 965 обследованных жилых компаундов лишь в 45 случаях (5%) найдены следы пожара. Это был избирательный поджог – обычно следы огня обнаруживают перед и с обеих сторон лестниц, а также на вершинах храмовых платформ. Катастрофа явно стала следствием спланированных действий некой группы людей. Сегодня уже очевидно, что их целью были дворцы, храмы и административные здания, в которых сосредотачивалась политическая, религиозная и экономическая власть города – эти строения разрушили и сожгли с особой яростью. Так, на восточной внешней платформе Сьюдаделы археологи увидели 6-сантиметровый слой пепла и угля, а также разбитую вдребезги 60-сантиметровую каменную статую. Схожую картину наблюдала Л. Мансанилья во время раскопок компаунда Шалла – взору учёных открылись намеренно разбитая огромная каменная статуя, а также сгоревшие и рухнувшие на пол балки храмовых крыш. Одна за другой пирамиды гибли во вспыхивающих на их вершинах пожарах, а с фронтальных и боковых лестниц были яростно сброшены и разбиты многие скульптуры. Культ образов низвергли до осколков в буквальном смысле.

Пока ещё нет точных данных, когда же произошло роковое потрясение. Раньше считалось, что основные строения города разрушили около 750 года. Сейчас эта дата отодвинута на одно-два столетия назад – к 550 или 650 гг. Данные радиоуглеродного анализа свидетельствуют в пользу середины VI в., но Дж. Каугилл на основании анализа керамики делает вывод, что поджог был совершён в конце фазы Метепек, то есть около 650 г. Так или иначе, в результате катастрофы произошло сокращение населения мегаполиса как минимум на треть, а, возможно, и более чем в два раза. Имеются свидетельства того, что исход начался стремительно – в компаунде Ла-Вентилья Р. Кабрера Кастро и С. Гомес обнаружили инструменты ремесленников и недоделанные предметы, брошенные на месте.

Нет пока и уверенности относительно того, кто стал зачинщиком поджогов, свержения существовавшей власти и ритуального уничтожения символов сакральной мощи правителей метрополии. Существует мнение, что произошла революция «среднего класса», который со временем стал играть всё более значимую роль в городе, сконцентрировав в своих руках значительную часть богатства. В этом случае в поджогах и разрушении принимали участие сами жители Теотиуакана. Другие исследователи считают, что в погроме виновны соседние политии, возможно, поддержанные теотиуаканскими диссидентами. Явных признаков вторжения пришедших издалека чужеземцев не найдено, однако Дж. Каугилл отмечает, что нельзя игнорировать и эту возможность, подчёркивая значительное отличие распространившейся после коллапса керамики Койотлателько от предыдущих фаз. А.Г. Мастаче и Р. Кобеан считают предшественницей изделий Койотлателько керамику Западной Мексики, в этом случае предполагаемое вторжение в Теотиуакан осуществили люди с запада – сначала они пришли в Тулу, а после коллапса мегаполиса в большом количестве проникли в долину Мехико. Впрочем, согласно выводам других исследователей, керамика Койотлателько имеет местное происхождение, а корни её отличительных черт по большей части следует искать в изделиях предыдущих теотиуаканских фаз.

На фоне кризиса становится явно виден резкий контраст и пропасть между бедными и богатыми. Анализ человеческих костей со всего города указывает на то, что многие богатые сохраняли здоровье, в то время, как бедные страдали от недостатка питания, имели проблемы со спиной из-за переноски тяжёлых грузов и даже страдали от недостаточного количества солнечного света – возможно, они были невольными работниками в некоторых мастерских. Как отмечает Я. Робертсон, разница в достатке между богатыми и бедными возросла в фазу Тламимилольпа (150-350 гг.) по сравнению с фазой Миккаотли (100-150 гг.) и далее лишь углублялась вплоть до фазы Шолальпан (350-550 гг.). Схожее наблюдение делает М. Семповски, изучившая погребальные подношения в ряде компаундов. Я. Робертсон также обследовал материалы Теотиуаканского картографического проекта и выявил, что различные районы города становились со временем более гомогенными с точки зрения социо-экономического статуса обитавших в них жителей – в одних районах стали жить в основном богатые, а в других – бедные. Источником напряжённости могли послужить и нарастающие противоречия между различными этническими группами, недовольство теотиуаканской корпоративной идеологией и стратегией, а также желание окрепшего «среднего класса» достичь лучшей доли, тем более, что Л. Мансанилья отмечает усиление положения и рост благосостояния элиты среднего уровня за счёт центральной власти. Все эти конфликты увеличивали напряжённость в обществе.

Возможно, перечисленными факторами вероятные причины коллапса Теотиуакана не исчерпываются. Но, если подытожить, то их можно разделить на три группы: 1) природные катаклизмы; 2) масштабные миграции и 3) политические и социальные проблемы. Причём они не являются взаимоисключающими, напротив, совокупность известных на сегодняшний день данных позволяет сделать вывод, что крах Теотиуакана, вероятно, случился в результате мощнейшего социального взрыва, вызванного накоплением внутренних нерешённых общественных проблем, в том числе политических, усугублённых неблагоприятными внешними факторами.

Дальнейшие исследования в «Городе богов» должны пролить свет на эти и другие вопросы.