Тучи над головой Кортеса

Карательная экспедиция. — Посланцы Монтесумы у Нарваэса. — Невиданный караван. — Заманчивые обещания. — Патер Ольмедо — «лиса в сутане». — Навстречу Нарваэсу. — Поверх лохмотьев — золотые цепи. — Ночной бой. — Бывшие враги становятся друзьями

Получив известие о событиях на Мексиканском побе­режье, губернатор Кубы Веласкес стал поспешно сна­ряжать карательную экспедицию против Кортеса, вло­жив в нее большую часть своего состояния. Веласкес рассчитывал на поддержку председателя совета по делам. Индий Фонсеки.

Между тем королевский суд — «аудиенсия» в столице Эспаньолы Санто-Доминго — возражал против посылки такой экспедиции. По мнению суда, завоевать Мексику можно было лишь объединенными усилиями, не растрачивая энергию на раздоры и братоубийственную войну. Надо было, чтобы обе стороны забыли о своих разногла­сиях и прежде всего позаботились о выгоде короля и государства. Однако Веласкес не пожелал следовать добрым советам.

Восемнадцать каравелл, девятьсот солдат (среди них восемнадцать всадников, восемьдесят мушкетеров и сто пятьдесят арбалетчиков), множество пушек, тысяча ку­бинских индейцев — таковы были силы экспедиции, отбывшей с Кубы в начале марта 1520 года в Мексику для расправы над Кортесом.

Такой огромный флот еще не появлялся в водах Карибского моря (если не считать армады нового вице-короля Эспаньолы Овандо, прибывшей в Новый Свет в 1501 году), не бывало здесь и такого большого войска. Оно вдвое превосходило силы Кортеса. Мексиканское золото так притягивало к себе, что, казалось, все коло­нисты покинули Кубу. Экспедицию возглавил любимец Веласкеса капитан-генерал Панфило де Нарваэс, закаленный в боях, ловкий и жестокий воин, покоривший в свое время Ямайку и сражавшийся с индейцами на Кубе.

Берналь Диас в своей хронике изображает его силь­ным и отважным воином, ловким наездником. По словам хрониста, это был человек огромного роста, с крупной головой и бородой рыжего цвета, приятный в обраще­нии, со столь низким, сочным голосом, что казалось, он раздается откуда-то из подземелья.

Корабли Нарваэса, претерпев в пути жестокий шторм, лишь во второй половине апреля прибыли к острову Сан-Хуан-де-Улуа.

Этот громадный флот был замечен несколькими ис­панцами, по приказу Кортеса добывавшими золото на берегу залива. Трое из них переправились на судно Нарваэса. Их хорошо накормили и напоили, и они стали громко выражать свою радость по поводу того, что на­конец-то избавятся от тирании Кортеса и неминуемой гибели, которая грозила им в столице Мексики.

• Вот это жизнь! — воскликнули они. — Стакан доб­рого вина вместо рабского труда у Кортеса. Ведь при нем и рта открыть нельзя и покоя нет ни днем ни ночью!.. Ну и счастливчик же ты, Нарваэс! Знаешь ли ты, что приходишь как раз вовремя: предатель Кортес накопил изрядную сумму — семьсот тысяч песо, а сол­даты страшно злы на него, потому что он их жестоко обманул при дележе.

«Вот что болтали эти подлые, бесчестные дезер­тиры, — писал Берналь Диас, — а Нарваэс все это мотал на ус. Узнал он также, что в восьми часах пути находился вновь построенный город Веракрус, в котором не более шестидесяти человек гарнизона, все старики и инвалиды...»

Нарваэс узнал и про жестокие битвы, про пленение Монтесумы, несметные сокровица, попавшие в руки ис­панцев, и был поражен, услышав, что Кортес правит этой страной, как король, и что каждый испанец, даже безоружный, может пройти всю Мексику, не опасаясь за свою жизнь.

Монтесума был вскоре извещен о прибытии флота и, ни словом не обмолвившись Кортесу, отправил на побе­режье посланцев с золотом и прочими подарками. К тому же властелин приказал прибрежным туземцам снабжать пришельцев продовольствием.

Посланцам Монтесумы Нарваэс обрисовал Кортеса и его приспешников как предателей, бежавших из Испа­нии без ведома короля. Теперь эта кучка разбойников, совершающих неслыханные злодейства, задумала пора­ботить мексиканцев.

Все это якобы стало известно королю Карлу, и он послал Нарваэса с большим флотом, чтобы освободить Монтесуму, положить конец злодеяниям и схватить Кортеса, которого в Испании ожидает справедливый суд.

Поэтому Нарваэс призывает Монтесуму и весь его народ, оскорбленный Кортесом, действовать общими силами, чтобы захватить разбойников.

Получив такие вести, Монтесума пригласил к себе Кортеса и сообщил ему, что теперь испанцы могут на­конец вернуться на родину. На побережье прибыл боль­шой испанский флот, в котором предостаточно судов.

Гонсало Сандоваль — один из знаменитых соратников Кортеса (со старинной гравюры)

 

Повелитель ацтеков даже показал Кортесу зарисовки ацтекских художников на полотне, где были изображены восемнадцать каравелл и множество испанских солдат. Он сказал, что это сообщение ему только что доставили гонцы с побережья.

Кортес сразу смекнул, что флотилию прислал Вела­скес, но быстро овладел собою и ничем не выказал своей тревоги. Как раз наоборот, — с довольным видом он радостно воскликнул:

• Слава спасителю нашему милосердному!..

Он сказал также, что это прибыли его друзья из Испа­нии.

Конкистадоры приняли известие с ликованием и дали залп, из пушек. Монтесума был озадачен — он не знал кому верить.

Командир гарнизона Веракруса, храбрый капитан Сандоваль, узнав о прибытии испанской эскадры, под­готовил крепость к бою и разослал разведчиков, кото­рые должны были следить за каждым шагом Нарваэса. Для того чтобы у защитников крепости не оставалось никаких сомнений в готовности командира сражаться до последней капли крови, Сандоваль велел воздвигнуть на главной площади города большую виселицу.

Вскоре в Веракрус прибыли посланцы Нарваэса — па­тер с четырьмя спутниками, и потребовали немедленной сдачи крепости. Посланцы превозносили Веласкеса, Кортеса же и его приверженцев называли мятежни­ками.

Сандоваль выслушал их угрозы, но отказался испол­нять приказы Веласкеса и добавил, что лучше всего будет, если посланцы отправятся в столицу ацтеков и там зачитают свое сообщение Кортесу. По приказу Сандоваля тут же появились индейцы-носильщики. По­сланцев Нарваэса связали, взвалили носйльщикам на плечи и отправили в сопровождении вооруженных ис­панцев в Теночтитлан. Этот невиданный караван, сменяя по пути носильщиков, уже через четыре дня прибыл к озеру Тескоко.

Оставив пленников на окраине города, один из людей Сандоваля отправился к Кортесу. Тот приказал немед­ленно освободить арестованных и дать им коней, чтобы они могли в достойном виде явиться в столицу.

Кортес ласково встретил прибывших, извинился за грубость Сандоваля, устроил богатое угощение и по-королевски одарил их. Посланцы не могли надивиться богатству страны, завоеванной Кортесом, великолепию столицы, радушию и щедрости Кортеса.

Они рассказали, что солдаты Нарваэса вовсе не же­лают сражаться с Кортесом и предпочитают сами за­воевать здесь богатство, но скупой и кичливый Нарваэс, которого солдаты совсем не уважают, гонит их в бой.

Кортес смекнул, что прибывшие пойдут за тем, кто им больше заплатит. Отпустив делегацию, он послал с ней Нарваэсу любезное письмо, в котором, как сооб­щает историк Овьедо, предлагал ему мир и дружбу. Не следует, писал Кортес, показывать варварам, что ис­панцы враждуют между собой, это укрепляет и без того уже бунтарский дух ацтеков и погубит все, достигнутое нами с таким трудом. Вооруженная стычка между испан­цами повредит обеим сторонам и даже победителю в конце концов принесет поражение. Лишь единодушие и сотрудничество принесут успех.

Кортес готов был назвать Нарваэса своим достойным союзником, делить с ним власть, и добычу и даже при­знать его главенство, если тот предъявит ему получен­ные от короля полномочия. Он, конечно, знал, что тако­вых у Нарваэса не было.

Посланцы вернулись к Нарваэсу совсем в другом на­строении: они стали горячими сторонниками Кортеса. Хронист Берналь Диас замечает: «Наш главнокоман­дующий произносил им такие красивые речи и так щедро помазал им руки золотом, что они совсем при­смиревшими отправились домой, хотя прибыли сюда рыча, как львы».

Вскоре Кортес отправил к Нарваэсу и своего предста­вителя — патера Ольмедо — хитрого и ловкого дипло­мата — «лису в сутане», как его прозвали современ­ники. Священник вез с собой несколько секретных писем, адресованных офицерам Нарваэса, среди кото­рых было немало друзей Кортеса, а также золото — лучшее средство воздействия на воинов.

Прочитав письмо, Нарваэс и его ближайшие приспеш­ники стали осыпать мятежников руганью и проклятьями. Один из офицеров даже пригрозил, что отрежет Кортесу уши и поджарит их к завтраку.

Однако воины жадно внимали рассказам посланцев о Кортесе, о его приветливости и щедрости, не шедших ни в какое сравнение со скупостью и надменностью Нар­ваэса. Посланцы рассказывали также о том, что в бога­той столице ацтеков любой из воинов Кортеса черпает золото пригоршнями и даже играют там только на зо­лото. Жизнь испанцев у ацтеков — сплошной праздник и ликование, и ходят они, обвешанные золотыми цепями и драгоценностями. Патер Ольмедо, не скупясь на золото и посулы, постепенно подтачивал боевой дух войска Нар­ваэса, сеял сомнения, вызывал ссоры и раздоры. Наконец его прогнали, но брошенные им семена дали буйные всходы.

Нарваэс прибег к суровым наказаниям и приказал схватить и заковать в цепи каждого, кто осмелится обмолвиться добрым словом о Кортесе.

Посланник губернатора Кубы восстановил против себя также и тотонаков.: переселился в Семпоалу и начал грабить город. Кое-кто из его офицеров перешли на сто­рону Кортеса и направились в Веракрус.

Кортес долго раздумывал, что делать дальше. Дожи­даться Нарваэса в Теночтитлане? Но тогда соперник сможет привлечь на свою сторону ацтеков, пообещав освободить их повелителя. Поэтому Кортес решил оста­вить в столице гарнизон и всю артиллерию, а самому с небольшим отрядом из семидесяти наиболее преданных ему людей выйти навстречу Нарваэсу. Он рассчитывал одолеть Нарваэса хитростью, подкупом или внезапным нападением.

Монтесуме, которому предстояло остаться пленником в столице, пришлось пообещать Кортесу, что он будет послушен его заместителю Педро Альварадо, так же как ему самому. Капитан-генерал пригрозил повелителю ацтеков, что в случае малейшего ослушания его поддан­ных он будет наказан первым.

В середине мая 1520 года, после шестимесячного пре­бывания в столице, Кортес торжественно, но с тяжелым сердцем, покинул ее. На сей раз ему предстояла битва с соотечественниками.

По пути к Мексиканскому заливу Кортес зашел в Чо­лулу. Там его ожидал Веласкес де Леон с отрядом в сто двадцать человек. (Этот отряд в свое время был послан Кортесом на побережье для создания там новых опор­ных пунктов.) Теперь силы Кортеса возросли втрое. Приближаясь к Тласкале, испанцы встретили патера Ольмедо, возвращавшегося из лагеря Нарваэса. Святой отец имел при себе грозное послание Нарваэса, который объявлял себя капитан-генералом всех испанских воен­ных сил в Мексике и требовал от Кортеса немедленной сдачи; в случае отказа изменникам грозила смертная казнь.

Тласкальцы радушно приняли Кортеса и даже дали ему в помощь шестьсот своих воинов. Однако последние, пройдя с испанцами небольшое расстояние, стали один за другим поворачивать обратно. Ведь на сей раз тла­скальцев не гнала в бой ненависть, как во время войны с ацтеками. Увидев, как ненадежны его союзники, Кор­тес отпустил их домой в Тласкалу — пусть они лучше покинут его теперь, нежели в суровый час испытания.

Вскоре к Кортесу со своим гарнизоном присоединился Сандоваль, оставивший Веракрус на попечение индейцев. Теперь у Кортеса было уже двести шестьдесят шесть человек, но среди них всего пятеро всадников; этого было слишком мало, чтобы победить Нарваэса в откры­том бою (в войске Нарваэса особенно сильной была кон­ница). Лишь немногие воины Кортеса были вооружены аркебузами, мушкетами и арбалетами, а железных доспехов не было ни у кого, пушки же остались в Теночтитлане. На воинах были легкие хлопчатобумажные панцири — неплохаая защита против индейских дротиков и стрел, но весьма слабая — от пуль, мечей и шпаг солдат Нарваэса. Поверх этих, превратившихся в лох­мотья ватников висели тяжелые золотые цепи, которые испанцы в этот момент охотно обменяли бы на стальные доспехи и шлемы.

В пятидесяти лигах от Семпоалы, где стоял лагерем Нарваэс, к Кортесу явилась новая делегация. Ее воз­главлял бывший секретарь губернатора Кубы Вела­скеса Андреас де Дуэро, давнишний друг Кортеса, в свое время посоветовавший назначить его командиром экспедиции. Друзья обнялись и долго беседовали, прежде чем Дуэро передал Кортесу послание своего командира.

На сей раз тон его был уже не так грозен. Нарваэс требовал только, чтобы Кортес признал его власть над Новой Испанией, и даже предлагал дть ему корабли для отправки домой или на Кубу, если того захотят солдаты. Разрешалось также взять с собой все добытое золото. Тогда, писал Нарваэс, можно будет обойтись без суда и следствия. Очевидно, Дуэро приложил все силы, чтобы уговорить посланника губернатора пойти на из­вестные уступки, теперь же он советовал Кортесу при­нять великодушное, по его мнению, предложение Нар­ваэса. Он считал это единственным выходом: как ни отважны люди Кортеса, но у противника такой перевес сил, что выиграть битву им не удастся.

Однако Кортес не дал себя запугать. В ответ он на­правил Нарваэсу предложение, чтобы тот признал его наместником короля и законным правителем этой страны. Ни Веласкес, ни Нарваэс-де не имеют права ему приказывать, ибо он подчиняется одному лишь королю Испании. Испанцам нельзя вести братоубий­ственную войну в стране, где индейцы ежеминутно могут взяться за оружие.

Посланцы Нарваэса, щедро одаренные Кортесом, вер­нулись в свой лагерь, где стали рассказывать всем и каж­дому, что люди Кортеса носят поверх лохмотьев золо­тые цепи, жемчужные ожерелья и драгоценности. Эти тяжелые украшения висят у них на груди и шее даже в несколько рядов.

Еще дважды посылал Кортес гонцов к своему сопер­нику, пытаясь сломить его хитростью и посулами, ре­шить дело миром или снять с себя ответственность за кровь испанцев, которая может быть пролита в пред­стоящей битве. Однако Нарваэс отверг все его предло­жения.

В то же время Кортес старался подкупить офицеров Нарваэса, обещая им щедрое вознаграждение за голову их командира. Он снова направил в стан Нарваэса па­тера Ольмедо с ложным известием, что часть воинов Кортеса якобы готова перейти к Нарваэсу. Обрадован­ного командира покинула всякая осторожность, Оль­медо же продолжал раздавать золото его солдатам и офицерам. Теперь можно было рассчитывать, что во время боя они не будут упорно сопротивляться.

Переговоры затягивались, а тем временем в стане Нарваэса увеличивалось число сторонников Кортеса. Капитан-генерал тоже не сидел сложа руки. По его заказу оружейники одного из индейских племен выко­вали триста длинных обоюдо-острых копий — грозное оружие против конницы.

В один из ненастных дней отряд Кортеса под пото­ками ливня и жестокими порывами ветра приблизился к Семпоале. Дорогу ему преградила разбушевавшаяся река.

Отыскав брод, Кортес разрешил усталым воинам не­много отдохнуть, а когда стемнело и, сквозь несу­щиеся облака лишь изредка стал пробиваться тусклый свет луны, капитан-генерал заявил отряду, что решил нынче же атаковать спящего противника, ибо ночная тьма, буря и ливень позволят незаметно подкрасться к его лагерю. Час мести пробил, сказал Кортес, бог не оставит своих верных воинов, которых Нарваэс пред­ставляет королю изменниками родины и хочет лишить славы и богатства, добытых в сражениях. Однако им не раз уже доводилось побеждать намного превосхо­дящие силы противника. И если их даже ждет пораже­ние, то все же лучше погибнуть в бою, нежели позорно умереть на виселице.

Это был веский аргумент. Солдаты, несмотря на уста­лость и голод, громкими криками приветствовали своего вождя.

Тогда командующий разделил войско на отряды и каждому дал задание. Сандоваль, командовавший шестьюдесятью людьми, должен был захватить Нарваэса живым или мертвым. Воинам Олиды предстояло овла­деть орудиями противника.

Вздувшаяся от дождей река ревела и клокотала, но люди Кортеса, не раздумывая, бросались в воду, ибо их командир, невзирая на опасность, первым прыгнул в бурлящий поток.

В тот день Нарваэс, предупрежденный одним из каси­ков, тоже достиг этой реки, но, не обнаружив Кортеса, отвел своих промокших до нитки людей обратно в го­род. Из предосторожности он выставил несколько постов и выслал навстречу Кортесу около сорока всадников. Теперь же войско Нарваэса спало крепким сном, даже не подозревая о приближении противника.

Неслышно продвигаясь вперед, воины Кортеса неожи­данно наткнулись на часовых и схватили их. Одному все же удалось бежать, и он поднял тревогу. Однако сол­даты Нарваэса, да и сам командир, решили, что видимо часовому в вое ветра и шуме деревьев почудились чело­веческие шаги. Не станет же Кортес темной ночью да в такую непогоду переправляться через бушующую реку!

Кортес же, уверенный, что убежавший часовой поднял тревогу, дал приказ своему отряду быстрее продвигаться вперед, но, вступив в город, они, к своему удивлению, не обнаружили там никаких признаков жизни. Шум бури по-прежнему заглушал стук торопливых шагов.

Вскоре, однако, отряд был замечен и весть о его прибытии дошла до Нарваэса. Тут же заиграли трубы, всад­ники вскочили на лошадей, артиллеристы бросились к своим орудиям. Но воины Кортеса уже достигли ла­геря противника. Артиллерия Нарваэса открыла по ним огонь, но ядра, посланные второпях, пролетели над головами нападающих, не задев почти никого из них.

Действуя своими длинными копьями, люди Кортеса быстро захватили пушки; другой отряд, во главе с Сан­довалем, поднялся по лестнице в храм, где засели глав­ные силы Нарваэса. Атакующих встретил град пуль и стрел, которые однако в ночной темноте не достигли своей цели. Нападающие вмиг оказались наверху и всту­пили с врагом в рукопашный бой. Здесь сразу же вы­явилось преимущество длинных копий Кортеса. Нарваэс дрался отчаянно, но вскоре ему острием копья выкололи левый глаз.

Раненого командира, который не мог больше сражаться и только кричал, изнемогая от боли, его люди отнесли в одно из помещений храма и стойко за­щищали вход в него. Тогда солдаты Кортеса подожгли соломенную крышу храма и. огонь выгнал защитников наружу. Нападающие бросились к Нарваэсу, стащили его по лестнице вниз и заковали в цепи. Солдаты, видя, какая судьба постигла их командира, побросали оружие.

Тем временем Кортес разбил отряд всадников, тщетно пытавшихся прорваться сквозь густой лес длинных ко­пий. Затем капитан-генерал приказал нацелить захва­ченные пушки на два других храма, в которых находи­лись люди Нарваэса, отказавшиеся сдаться. После первого же залпа гарнизон Нарваэса полностью капи­тулировал.

Берналь Диас рассказывает, что Кортесу якобы очень помогли светящиеся жуки — кокайос, которые в ту ночь стаями летали над полем боя (эти жуки излучают столь яркий фосфоресцирующий свет, что при нем можно даже читать). Испуганные солдаты Нарваэса, увидев эти трепетные огоньки, приняли их за тлеющие фитили мушкетов и орудий и решили, что окружены огромным войском, которое сейчас откроет по ним жестокий огонь.

При свете утренней зари неравенство сил противников стало очевидным. Солдаты Нарваэса, увидев горстку оборванцев, победивших благодаря внезапной атаке, не могли скрыть своего разочарования, стыда и гнева.

Сдались и всадники, посланные Нарваэсом навстречу Кортесу. Капитан-генералу удалось также без борьбы захватить каравеллы. Чтобы никто не смог вернуться на Кубу и сообщить о случившемся Веласкесу, он при­казал снять с них паруса, оснастку, компасы и рули.

Кортес потерял убитыми всего шесть человек, Нарваэс же — двенадцать (по другим сведениям — соответ­ственно двоих и четверых). Командующий приказал тща­тельно ухаживать за многочисленными ранеными, в том числе и за Нарваэсом, которого он отправил потом в Ве­ракрус, где содержал под строгой охраной.

Однако дальновидный Кортес относился к Нарваэсу не как гордый победитель: он дружески беседовал со своим пленником и старался помириться с ним, под­черкивая, что на все божья воля и что эта победа и пле­нение Нарваэса кажутся ничтожными по сравнению с другими его военными успехами в Новой Испании.

Пленным солдатам Нарваэса было приказано немед­ленно сдать оружие судьям в знак покорности Кортесу, а затем присягнуть ему на верность как верховному судье этой страны и капитан-генералу всех испанских вооруженных сил.

После этой церемонии Кортес велел вернуть воинам Нарваэса захваченные у них во время боя оружие, ко­ней и другое имущество. Он роздал им также большую часть золота, добытого по дороге из Теночтитлана в Сем­поалу. Все это он делал для того, чтобы любой ценой привлечь на свою сторону войско Нарваэса.

Это вызвало гнев и возмущение среди ветеранов ка­питан-генерала. Как отмечает хронист, «наш главноко­мандующий предал своих друзей, чтобы расположить к себе прежних врагов. Мы стояли за него в горестный час, но наградой нам были лишь удары шпаг и раны, военная же добыча была роздана врагу». Однако хит­рый Кортес знал, что делает. Теперь было не время для ссор — надо было действовать объединенными силами.

Золото и заманчивые посулы сделали свое дело — людям Нарваэса захотелось попытать счастья под ко­мандой столь ловкого и отважного командира.

Итак, Кортес получил такое подкрепление, о котором не мог и мечтать. Теперь в его распоряжении была целая армия — свыше тысячи человек, среди них около сотни всадников, более восьмидесяти арбалетчиков и почти столько же мушкетеров. Капитан-генерал решил разбить их на отряды, добавив к бывшим солдатам Нарваэса по нескольку своих ветеранов, а во главе поставить опыт­ных командиров и разослать их по всей Мексике для создания новых опорных пунктов и колоний, рассчиты­вая в дальнейшем заняться расширением завоеванной территории.