Источник рабов — война

Источник рабов — война. Племена побережья некогда отличались большой воинственностью и вели частые войны между собой. По своему характеру эти войны чаще всего были разбойничьими набегами с целью захвата рабов и иму­щества. Они велись не только между соседними племенами, но предпринимались также и дальние экспедиции. Квакиютль, по свидетельству Boas, делали частые набеги на племена селиш в дельте р. Фрезер. [1] Некоторые северные племена цимшиян, хайда и др. делали набеги на племена залива Пюджет.[2] „Тлинкиты большую часть года проводили в воен­ных походах против соседних алеутских племен". [3] Sproat сообщает, что индейцы мыса Фляттери—богатое и сильное племя—заставляли крупные племена острова Ванкувер атако­вать соседящие с ними мелкие племена и забирать людей в рабство. В связи с этим целый ряд мелких племен острова рассматривался как источник рабов.[4] Рабы тлинкит по сви­детельству Вениаминова были из племен, живших по pp.. Орегону и Колумбии.[5] По методу эти войны являлись вне­запными атаками на врага. Организация военной атаки, пред­принятой тлинкитами против русских, ярко описана Бара­новым, который был непосредственным участником этого столкновения во время колонизации русскими Аляски. Опи­сание это, очевидно, было сделано в письме Баранова к архимандриту Анатолию, которое мы находим в книге послед­него, цитировавшейся нами выше. Мы приводим его полно­стью, так как оно более или менее всесторонне характери­зует характер военного снаряжения и войн, предпринимав­шихся не только тлинкитами, но и соседними с ними пле­менами побережья. „В самую глу­бокую ночь, перед зарею,—пишет он, — окружило нас множество вооруженных людей, и со всех сторон началось колотье и реза­ние инородцев (алеутов, бывших в стане Баранова. — Ю. А.). И нас подкололи тут двух, бросив­шихся со сна. Хотя в карауле и стояло пять человек, но они (тлин­киты. - Ю. А.) так близко под­ползли, за мрачностью ночи, что усмотрели их уже в 10 шагах колющих в наши палатки. Долго мы стреляли из ружей без успеха, ибо одеты они были в три и че­тыре ряда деревянными и плете­ными куяками и сверху еще при­крывались лосиными, претолстыми плащами, а на головах — с изобра­жением лиц разных чудовищ — претолстые шишаки, коих никакие ни пули, ни картечи наши не пробивали. И они подлинно в темноте страшнее самых адских чертей нам казались, и наблюдая совершенный порядок в движениях, по голосу одного повелевавшего, стройно к нам приближались, а часть только отделенная бегала туда и сюда, причиняя вред нам и иноверцам. Два часа они стояли, и мы огонь по ним производили до самого рассвета, а тут отсту­пая несколько остановились, покушаясь еще на нас устре­миться".[6] Из этого описания мы видим, насколько высока была организация войны у тлинкит, что они могли противо­стоять огнестрельному оружию европейцев.

Медная пластинка.

В той же книге мы читаем: „Воины одного клана, снарядивши несколько военных ботов или военных лодок, приезжали к неприятельскому селению тайона и нападали на врага в темную глухую полночь, производя при этом страшный шум. При таких нападениях имелось в виду как можно более забрать пленных".[7] Такой метод нападения был характерен и для всех племен побережья.

Много данных в этом отношении дают легенды, общей идеей которых является проповедь храбрости. Согласно леген­дам нападали чаще всего на спящее население. Экспедиции проводились на лодках. Большая лодка тлинкит могла вме­стить более 40 человек хорошо вооруженных воинов.[8] 2—3 лодки подготавливались с тем расчетом, чтобы к вечеру незаметно подъехать к вражескому поселку, а с утренней зарей напасть на спящего врага. В легендах хайда следующим образом описывается один из набегов на тлинкит. Поводом к набегу был следующий факт: тлинкиты зазвали к себе в поселок богатую женщину из племени хайда, которая ехала в лодке с 10 рабами и с медной доской стоимостью в 10 рабов; после угощения ее убили с пятью рабами, остальные же пять успели от берега отъехать, но также погибли в море. „Вспоминая об этом, — сообщает рассказчик, — мы решили воевать с тлинкитами. С середины зимы стали пить лекар­ства,[9] и прямо с рыбалки, где ловили черную треску, мы отправились воевать в двух лодках... на второй день еще засветло мы увидели скалы вдоль берега. Мы дождались вечера. А когда вечер наступил, мы подъехали к берегу. Утром мы втащили наши лодки... Внимательно наблюдая и незамечаемые врагом, мы увидели четырех человек... После этого мы отправились искать людей; мы знали, что люди жили там. Тогда мы заметили дым вдали залива. А когда настал вечер, мы отправились туда. Перед рассветом лодки подъехали; там было четыре дома, внизу была широкая полоса крутого берега. Когда мы вошли на берег, Ankusta[10] «стер» души людей и велел нам итти посмотреть дома. Двое пошли посмотреть; как только они подошли, большая собака залаяла на них. Когда они вернулись, Ankusta произвел действие, которое означало, что он крепко связал рот собаки, и сказал «Теперь идите опять посмотрите дома, теперь если она (собака. — Ю. А.) увидит вас, она не будет лаять». Тогда отправились двое других. Только цыновка висела на двери; я прилег у входа и услышал, что в доме раздавался храп. Я укрепил нож на руке, вошел и почувствовал, что там были только одни женщины. «Перед нападением на дома между воинами произошла ссора, помешавшая нам напасть на посе­лок, и они отправились ни с чем».[11] В пути они встретили большую лодку, в которой ехали тлинкиты, они стояли в ней в ряд и имели много ружей. Завязалась борьба между лод­ками; мужчины-тлинкиты были все убиты, за исключением одного, ноги которого связали, а руки скрутили за спиной веревками. Женщины были взяты в рабство, вместе со всем имуществом. «У нас было только 9 рабов»". [12]

Картину атаки и ее последствий дает ряд других легенд. „Ночью приехали люди залива, — рассказывается в одной из легенд хайда,—убили весь народ, а женщин и детей взяли в рабство".[13] В легенде тлинкит, описывающей атаку на них племени среднего поселка, читаем: „они убили всех мужчин и забрали в рабство женщин и детей". [14] Всюду говорится буквально то же самое „они напали, убили мужчин, а женщин и детей забрали в рабство". Описываются атаки не только ночью, но и днем во время мирных занятий. Например, у хайда описывается такой случай: „когда они были на рыбной ловле, враги напали на них; это были кайгани и люди Среднего поселка. Они взяли в рабство весь народ Гальки".[15] В одной из легенд квакиютль рассказывается о набеге всех племен квакиютль на племя авейтлела; воины почти все население втолкнули в лодки и сделали их рабами. [16]

Привожу следующий рассказ о войне между маамтагила (род квакиютль) и южными племенами, записанный мною со слов индианки в Форте Руперт в 1930 г.: „Три южные пле­мени — цама, нонос, нанаймо — приготовились к войне с на­родом маамтагила. Они приготовили 100 лодок для военной экспедиции. Они проезжали о-ва Цеколетом и Хусан, а на­род маамтагила ничего не знал о надвигающейся войне. Его люди в это время вялили лососей на своих рыбалках и уди­влялись, почему рыба не шла в их запруды; они были уве­рены, что это было каким-то предзнаменованием. Один старик ловил рыбу ночью. И однажды он заметил, что кто-то его преследует, но не знал, кто это был. Слышали также крик вороны и раздумывали, почему она кричит. Тогда один древ­ний старик сказал, что наверное кто-нибудь идет на них войной. Однажды ночью все мужчины ушли осматривать рыбные запруды и только старики остались на стоянке. Когда люди вернулись от рыбных запруд, они нашли двух стариков убитыми. Тогда они послали несколько человек в he’lade сообщить о смерти стариков. На следующую ночь южане подъехали к he’lade, маамтагила поднялись на холм k!okup!asela и приготовились к войне, ибо знали, что wina[17] идет кустами. В это время люди не имели ружей, воевали с по­мощью лука и пращи. Только двое из маамтагила были убиты в битве, а большинство южан были мертвы. Из 100 лодок, в которых они приехали, только пять успели ускользнуть, а все убитые остались лежать на берегу. Немного ниже охотился один из племени тлеквильток, то же племя, квакиютль, он заметил лодки южан, севшие на мель. Они не знали места и сели на мель и никак не могли сняться с нее. Охотник напал на этих людей и убил некоторых из них, а остальные убежали в лес. Они устроили плот для переправы на другую сторону реки, для того чтобы вернуться к своим лодкам. Один охотник на тюленей, увидев этот плот, подумал сначала, что это был тюлень, но, когда он подъехал к ним, убе­дился в том, что это были южане, убегавшие домой. Он убил их всех своей дубиной для тюленей, от­резал им головы, нагрузив ими лодку, и возвратился домой. Дома он снял скальпы с этих голов.

Воин-тлинкит в полном вооружении.

Только два южанина вернулись к себе на родину рассказать своим воинам о случившемся. Это была последняя война маамтагила с южными племенами. Этот рассказ передал мне мой отец“.

При экспедиции всегда присут­ствовал шаман, причем успех экс­педиции в огромной степени при­писывался ему. В одной из легенд тлинкит это выражено особенно ярко: „Когда они брали с собою этого шамана, они всегда забирали в рабство много женщин и иногда разрушали целые поселки. Все это было благодаря его силе".[18] Во главе военной экспедиции всегда стоял военачальник, который обыч­но был младшим братом, сыном или племянником главы богатой семьи, организовавшего это пред­приятие. В экспедиции всегда имелся человек с факелами для поджога поселка, кроме того запасались веревками для связы­вания пленников. Вооружение, до прихода белых, главным образом, состояло из лука и стрел и из большого нефрито­вого ножа, прикрепленного к руке воина. Тлинкиты надевали деревянные панцырь и шлем; панцыри покрывались изобра­жениями тотемных животных, а шлемы резьбой (несколько таких образцов хранится в Музее Института этнографии Академии Наук СССР).

Военные экспедиции предпринимались иногда членами одного рода, иногда объединялась целая фратрия, но часты случаи и объединения нескольких родственных племен. При удачных атаках поселки совершенно опустошались. Мужчин, оказавших сопротивление, убивали, отрезали им головы и везли последние в качестве трофеев. Престарелых, как указывает Вениаминов, убивали, а молодых обоего пола брали в плен.

При таких нападениях имелось в виду, как можно более забрать пленников.[19] Что касается количества захваченных в плен, то обычная цифра 9—10 человек, приводимая в ле­гендах, весьма вероятна; частые же упоминания легенд о том, что воины „захватили весь поселок" — сомнительны; вероятно, это фантастический элемент, долженствующий подчеркивать храбрость воинов своего племени. Во время набегов особенно пытались захватить ближайших родственников вождей, ибо владение ими считалось весьма почетным. В легендах, вос­хваляющих храбрость и подвиги вождей, часты описания захватов в рабство жен, дочерей, братьев и сыновей вождей; особенно ярко эта тенденция выражена героем легенды о каменном теле, который заявляет: „мое имя будет «Дающий пищу каменное тело» потому, что я пойду войной на весь мир, чтобы ограбить вождей всех племен; вожди мира станут нашими рабами".[20] Далее описывается, как этот герой побе­ждает одного вождя за другим и обращает их в рабство.

Довольно часты в фольклоре разбираемых племен описа­ния неудачных экспедиций. В лучших случаях часть воинов возвращалась домой, а иногда и сами нападающие попадали в плен.

Связанных по рукам и ногам рабов везли к себе в посе­лок. Если в пути делались остановки, то рабы обычно оста­вались в лодках; правда, в одной из легенд хайда мы читаем: „когда мы входили в дома, мы высаживали из лодок рабов; некоторые из них несли детей".[21] В легенде квакиютль, приводимой выше, „Каменное тело" вышел на берег со своими рабами;[22] но это делалось из опасения, что, пока воины угощаются в чужом поселке, рабов могут украсть или отпу­стить на волю. Тем, кому предстояло попасть в рабство, являлся сверхъестественный раб, как это видно из одной легенды хайда; он вылезал из ямы с всклокоченными воло­сами, большим животом и в лыковых накидках.[23]

Накидка чилкат.

Набеги за рабами были настолько регулярным занятием, что в связи с ним выработался обряд магического воздействия на успех экспедиций. У хайда, по описанию Swanton, „жена каждого воина делала два пояса из сухожилий кита, один — для себя, другой — для мужа. На спинной части поясов она выделывала человеческую фигурку, представлявшую духов рабов, которых воины предполагали захватить".[24] Пояс не снимался ни мужчинами, ни женщинами до конца экспедиций. В течение четырех дней ни те, ни другие не прикасались к пище. В остальное время экспедиции воины вообще ели мало и вождь раздавал пищу небольшими порциями. Жены воинов одной лодки жили в одном доме; спали они головами в том направлении, куда уехали их мужья. Очень рано утром женщины уходили за деревню, устраивали как бы набег, нападая на своих детей и делая вид, что они забирают их в рабство. „Этим они якобы помогали успеху экспедиции мужчин".[25] Возвращение из военной экспедиции без рабов и без голов убитых врагов считалось позорным. Только этим чувством можно объяснить следующую легенду квакиютль. „Норка поехала воевать со своим другом — речным бобром. Она убила своего друга, пристала у берега, вытащила свой мускусный мешок и превратила его в человека и, посадив его в нос лодки, спросила: «К какому племени ты принадле­жишь, раб?» — «Я — мускусный мешок норки», — ответил Мальчик. «Ты не должен так говорить, — сказала ему норка, — ты должен сказать: я сын вождя племени Бесчисленных». Приехав домой норка вышла из лодки и вытолкнула из нее своего раба... Племя встретило ее с почетом, но раб все же ответил на вопрос соплеменников норки, что он мускусный мешок норки. Все стали смеяться над норкой и играть ее мускусным мешком". [26]