Южная часть бассейна озера Титикака

ДРЕВНОСТИ ЮГА ГОРНОГО ПЕРУ И БОЛИВИЙСКОГО АЛЬТИПЛАНО

Альтиплано, или Пуна, — этот район совер­шенно особых природных условий. Вместо кру­тых скалистых горных хребтов и глубоких речных долин более северных районов здесь на высоте 3700—3900 м над уровнем океана простирается плоская равнина, ограниченная со всех сторон цепями Кордильер. Централь­ный водоем Альтиплано — озеро Титикака — принимает в себя воду нескольких мелких речек. Рекой Десагуадеро оно соединено с другим большим озером — Поопо.

На востоке равнина обрывается крутым гор­ным склоном, прорезанным сбегающими вниз к Амазонской низменности долинами. Эта местность по природным условиям сильно от­личается от Альтиплано. Расположенная на высоте 1550 м над уровнем океана и выше, она распадается на три зоны: жаркую (1550—2200 м); умеренную (2220—3700 м), природ­ные условия которой позволяют возделывать кукурузу; холодную (от 3700 м и выше). Реч­ная система входит в бассейн Амазонки.

Южная часть бассейна озера Титикака

Участок Альтиплано к югу от озера Титика­ка давно заинтересовал археологов в связи с изучением самого Тиауанако и других па­мятников этой культуры. Но их исследование почти полностью отвлекло внимание от дру­гих древностей района. В результате памятни­ки предшествующих и последующих периодов изучены довольно поверхностно.

Культура Чирипа

Блестящему подъему Тиауанако предшест­вовало существование культуры Чирипа, от­крытой У. К. Беннетом во время его раскопок в Боливии в 1934 г. Относящийся к ней мате­риал встречен в нескольких местах на побе­режье озера, но, за исключением двух пунк­тов, это случайные находки отдельных облом­ков керамики.

Памятник, давший название всей культу­ре,— жилой холм, расположенный в асьенде Чирипа на северной стороне полуострова Тарако, почти у самого озера [426]. Длина его 60м, ширина 55 м, высота около 6 м. Беннет прорезал холм от северного края к центру длинной (около 30 м) траншеей шириной 2 м. Кроме того, он заложил несколько шурфов вокруг холма. Позже, в 1965 г., А. Киддер доследовал этот памятник, который в это время был уже наполовину разрушен [427].

Строительные остатки. Беннету удалось проследить довольно четкую стратификацию по крайней мере в верхней части холма. Ос­новная толща его культурного слоя содержа­ла своеобразный материал. Здесь были вскры­ты дома и погребения. Только в отдельных ме­стах Беннет смог довести раскоп до материка. Он считал, что культурный слой, лежащий ни­же зданий, насыщен следами временного пре­бывания людей, отмечая, что материал этого слоя аналогичен находкам из горизонта до­мов. Сами же здания, как он думал, стояли на искусственном валу высотой около 1,25 м [428]. Однако исследования Киддера показали, что эта интерпретация нижнего слоя памятника неверна. В разрезе, полученном в результате разрушения памятника, Киддер проследил еще один горизонт домов, которые находились под зданиями, раскопанными Беннетом. Верх­няя же часть разреза полностью подтвердила выводы Беннета.

Культура Чирипа

Здания нижнего горизонта сохранились очень плохо. От них остались только нижние части стен с глубокими внутренними нишами. Киддер предполагает по аналогии с верхним горизонтом, что дома были расположены по кругу, смыкаясь углами. Позже они были сне­сены, площадка выровнена и на ней построе­ны новые здания, из которых Беннет вскрыл два и открыл угол третьего. Именно их рас­положение и навело Беннета на мысль о кольцевой планировке поселения, включавше­го, по его расчетам, не менее 14 домов. Иссле­дования Киддера подтвердили существование такого кольца в верхней части культурного слоя.

Здания верхнего горизонта сделаны из гладких обкатанных камней, сложенных на большом количестве жидкой глины [429]. Стены сохранились на высоту около 1,10 м. Возмож­но, выше они были сложены из адобов. Разме­ры домов довольно велики (здание 1—6,65х4,60 м, а здание 2—9,00x5,75 м). Внутренние помещения были значительно меньше (у здания 1—4,50X2,40 м, а у здания 2— 6,40X3,05 м), так как дома имели двойные стены с пространством шириной от 0,45 до 0,75 м между ними при толщине каждой сте­ны 0,25—0,30 м. Межстенное пространство бы­ло разделено перегородками на «ящики» раз­личной величины, в которые вели отверстия типа окон размерами 0,60X0,50 м. Эти «окна» обрамлены декоративным вырезом, имеющим в верхней части ступенчатое расширение[430].

В каждом доме восемь-девять «ящиков». Они были перекрыты так, что внутри дома вдоль стен шел уступ.

Очень интересно устройство входа, который всегда обращен к центру кольца, образован­ного зданиями. Ширина входа около 1,50 м, но сам дверной проем между двумя утолщениями внутренних стен значительно уже (0,80—0,90 м). В одном из этих утолщений находит­ся щель, по длине приблизительно равная ши­рине дверного проема. По всей вероятности, чтобы открыть дверь, ее вдвигали в стену. На противоположном расширении внутренней сте­ны находится паз, в который входила закры­тая дверь. Из чего она была сделана, можно только догадываться. Вход и дверной проем часто выложены плоскими камнями. Иногда есть высокий каменный порог.

Пол в домах 1 и 2 был выстлан сильно ут­рамбованной желтой глиной. На полу лежал толстый слой пепла, углей, обожженной гли­ны, адобов. Все это позволяет предполагать, что здания погибли в результате пожара, ког­да тростниковая, судя по углю, крыша прова­лилась внутрь помещения.

Погребения. В толще культурного слоя, од­новременного обоим горизонтам зданий, най­дено более 20 погребений. 13 из них вскрыты под полом здания 2[431]. Пять захоронений — детские.

Покойники лежали в небольших ямах. В семи случаях эти ямы перекрыты и выложе­ны по стенкам каменными плитами (СН-1А, В; CH-H2D, Е, F, G, I и, может быть, О). В трех случаях (СН-Н2Н, К, N) могилы не имели перекрытия и обкладки по стенам, зато по краю таких ям лежал ряд мелких камней. Могила СН-Н2Н была перерезана ямой CH-H2G, что говорит о более раннем време­ни могил с обкладкой по краю, хотя категори­чески это утверждать нельзя, так как боль­шинство могил с перекрытием связано с дет­скими захоронениями.

Костяки обычно скорчены на левом или пра­вом боку. Из девяти случаев, когда Беннет от­мечает ориентировку, в пяти покойники лежат головой на юго-восток, в двух — на северо-за­пад, а на юг и юго-запад — по одному разу[432].

Как правило, с покойниками нет никаких вещей. Только в могилах СН-Н2Е, F, G найде­ны золотые полоски, украшавшие лоб покой­ного. В могиле СН-Н2Е, кроме того, находи­лась бусина из раковины. Каменные бусы найдены на шее погребенного в могиле CH-H2N. На его лодыжках — бусы из ляпис- лазури, кости и меди. С вытянутым костяком из могилы СН-Н2М лежал костяной лабрет.

Керамика. В заполнении зданий и соответст­вующем им культурном слое найдена своеоб­разная керамика[433]. Наиболее часто встреча­ются округлые сосуды средних размеров с плоским дном, слегка суженным устьем и расходящимся венчиком. Обычно это посуда коричневого цвета без росписи.

Другой тип — широкие сосуды с вертикаль­ными стенками и утолщенным профилирован­ным венчиком. Обычное соотношение высоты и диаметра 1 :2. Ручек нет. Эти сосуды быва­ют как гладкими, так и расписными.

Кроме этих двух типов, встречаются откры­тые сосуды со слегка выпуклыми сторонами и скорее всего плоским дном, открытые сосуды с широким расходящимся венчиком, сосуды с короткой вертикальной петлеобразной руч­кой и некоторые другие формы.

Для украшения посуды использовались два приема: роспись и лепка. Рисунок на распис­ных сосудах обычно состоит из желтых на­клонных полос или треугольников, образую­щих ступенчатые фигуры, на красном фоне. Изредка применялся и черный цвет. Роспись часто сочетается с прочерченными линиями, иногда образующими контур рисунка.

Лепка тоже широко распространена. Обыч­ное украшение — небольшая выпуклость с углублением в центре. Иногда такие выпукло­сти имеют отверстия, образуя маленькие уш­ки. Очень часты рельефные налепы в форме животных (прежде всего кошачьего хищника) и антропоморфных изображений.

Около двери здания 2 с наружной стороны найдена глиняная расширяющаяся трубка с резным узором [434]. Длина ее около 12 см. На уцелевшем конце — ободок, под ним — выпук­лый крест с точками и двойной поясок. Ни­же— две фигуры пумы (?) головой друг к дру­гу, причем тела их выполнены в низком, а го­ловы — в высоком рельефе. Внутренняя по­верхность трубки покрыта копотью. Другая такая трубка, но проще орнаментированная, была найдена в одном из «ящиков» здания 2. Еще два экземпляра происходят с поселения Парити, расположенного на маленьком ост­ровке того же названия в южной части озера Титикака [435]. Их назначение неясно. Беннет предполагал, что это сопла для раздувания огня, такие же, какими до сих пор пользуются индейцы.

Камень, кость, металл. Каменных орудий много. Среди них большие и малые зернотер­ки и терочники. Две большие зернотерки и по­лированный Т-образный топор найдены на по­лу одного здания. Встречены также шары с выемкой — «болас» и каменные бусы.

Для культуры Чирипа характерно обилие костяных изделий [436]. Здесь самые различные орудия: скребки на конце кости оленя или ламы с прямым или скошенным краем, про­колки, шилья и даже тонкая игла с ушком. Из кости же сделаны бусы, пронизки и лабрет.

Металлических изделий почти нет. Встрече­ны только полоски-украшения из листового золота и медные бусы в могилах под здани­ем 2. В раскопках А. Киддера найдены про­низки, свернутые из золотой фольги[437].

Холм Чирипа представляет собой остатки длительно существовавшего поселения. Для расчленения его материала во времени нет ни­каких данных, так как находки нижнего и верхнего строительных горизонтов идентичны. Дома с двойными стенами стояли кольцом, выходя на центральную площадку. Вероятно, где-то между ними был вход на нее, но он не найден. Такая планировка в некоторой степе­ни обеспечивала и безопасность поселения. Судя по находкам зерен киноа двух различ­ных сортов (обычного и мелкозернистного) в слое пожарища на полу дома 1 и зерноте­рок, жители поселения занимались земледели­ем. Может быть, оно дополнялось разведени­ем лам, из костей которых делались много­численные орудия. Люди, жившие здесь, уже знали металл, хотя насколько велики были их знания по металлообработке, сказать невоз­можно.

Однообразие планировки домов, замкнутый характер поселения, отсутствие заметной иму­щественной дифференциации в погребениях — все это позволяет предполагать, что носители культуры Чирипа находились на стадии пер­вобытнообщинного строя, еще не затронутого процессами социального расслоения. Но куль­тура эта еще так мало изучена, что более де­тальных выводов о состоянии общества сде­лать невозможно.

Культура Тиауанако

Эпоха Тиауанако — время наивысшего рас­цвета доинкского населения Альтиплано. Эта культура получила свое название по памятни­ку, расположенному в 20 км от современного берега озера Титикака, около селения Тиауа­нако. Здесь находятся древние руины, зани­мавшие площадь около 40 га. Вокруг памят­ника идет углубление, напоминающее ров.

Строительные остатки. Только в последнее время начались настоящие, научно организо­ванные исследования архитектуры Тиауанако. В 1957 г. боливийские археологи под руководством К. Понсе Санхинеса приступили к широ­ким раскопочным работам на памятнике [438].

Наиболее крупное сооружение Тиауанако — искусственный холм Акапана. Его размеры приблизительно 225х175 м при высоте более 15 м[439]. Скорее всего он был воздвигнут на месте естественного возвышения. В профиле Акапана — оплывшая ступенчатая пирамида. Ступени-террасы поддерживались каменными подпорными стенами, остатки которых были вскрыты раскопками Ж. Курти на восточной и южной сторонах холма. Эти стены имеют характерную для Тиауанако кладку: высокие каменные колонны стоят на некотором рас­стоянии друг от друга, а промежутки между ними заложены тесаными камнями меньшего размера, лежащими горизонтальными ряда­ми[440].

На вершине холма находится впадина глу­биной около 7 м и размерами 80X40 м, запол­ненная водой. По краям впадины — остатки каменной стены. А. Познанский считал, что здесь в древности находилось искусственное озеро с берегами, облицованными камнем[441]. Впадина была, по-видимому, расширена и уг­лублена кладоискателями колониального пе­риода. С востока края ее сильно понижают­ся, образуя нечто вроде входа.

С южной стороны от берега искусственного озера в древности отходила Клоака Макси­ма — водоотводный канал из тесаных, плотно пригнанных друг к другу каменных плит. Ка­нал вел от вершины Акапаны к ее подножию. Разница в уровнях между началом и концом этого сооружения достигает 17 м. Клоака Максима была построена в соответствии с профилем самого холма, идя с легким на­клоном под поверхностью его трех террас и превращаясь в отвесные колодцы у их краев. Заканчивалась она квадратным отверстием у «рва».

По всей поверхности Акапаны разбросано большое количество тесаных каменных бло­ков — по-видимому, остатков древних постро­ек и подпорных стен. Однако о назначении этого огромного сооружения нельзя сказать ничего определенного, так как никаких систе­матических раскопок не производилось[442].

К северу от Акапаны лежит самое загадоч­ное из сооружений Тиауанако — Каласасайя[443]. Это несколько приподнятая над зем­лей прямоугольная площадка, окруженная вертикальными четырехгранными колоннами из камня, поднимающимися на высоту около 3 м. Между ними промежутки в 2—5 м, кото­рые в древности были заложены каменными блоками[444]. Построенная таким образом сплошная стена окружала площадку размера­ми 128X118 м. Центральная часть западной стены образует в плане прямоугольный вы­ступ, обращенный к западу, — «балкон». Пло­щадка с двух сторон поддерживается искусст­венными террасами с подпорными стенами из камня.

С восточной стороны находится вход на Ка­ласасайя. Здесь Ж. Курти раскопал широкую (около 7 м) лестницу с шестью ступенями, идущую с поверхности окружающей почвы, где была найдена вымостка из плоских камен­ных плит. Наверху лестница оканчивается большой каменной монолитной платформой, лежащей на уровне площадки Каласасайя. По­верхность платформы с краев меньше разру­шена временем, чем в центре. На основании этого Познанский предполагал, что в древно­сти здесь стояли большие каменные блоки, между которыми оставался довольно узкий дверной проем[445]. Внизу, у начала лестницы, по бокам ее стояли две большие колонны, вхо­дившие в состав стены, которая окружала все сооружение.

Невысокие каменные лестницы, ведущие на платформу, встречены и на других памятни­ках этой культуры. Беннет раскопал остатки такой лестницы с западной стороны платфор­мы на поселении Пахчири на одном из остро­вов озера Титикака[446]. По-видимому, такая же лестница существовала и на поселении Лукурмата [447].

Поверхность внутренней площадки Кала­сасайя неровная. В восточной ее части — уг­лубление, возможно, от существовавшего в древности здания. В 1959 г. при раскопках Понсе Санхинеса на Каласасайя найдены не­большие (2,10X2,10 м) квадратные помеще­ния со стенами из тесаного камня. На сте­нах — остатки толстой глиняной штукатурки, расписанной белой краской. Здесь же обнару­жены и полы из белой глины. В северо-запад­ной части этого замечательного сооружения найдены остатки здания из сырцовых кирпи­чей — адобов. Это первое свидетельство при­менения такой строительной техники в куль­туре Тиауанако.

В северо-западном углу Каласасайя нахо­дится знаменитая Дверь Солнца. В колониаль­ный период она лежала здесь разбитой на два куска, но сейчас поставлена вертикально и ре­ставрирована. Занимала ли она это положе­ние в древности, сказать невозможно. Дверь Солнца сделана из огромного каменного бло­ка[448], в середине которого вырублен дверной проем, а над ним вырезана орнаментальная композиция с антропоморфной фигурой в центре, рядами бегущих фантастических существ по бокам и фризом с личинами внизу.

Дверной проем окаймлен вырезом со ступенчатыми выступами в верхней части. Внизу на колоннах Двери имеется по небольшой прямо­угольной нише.

Задняя сторона Двери также снабжена ни­шами. Две из них, больших размеров, с таки­ми же окаймляющими вырезами, как и двер­ной проем, расположены на колоннах. В ниж­нем и верхнем углах ниш находятся углубле­ния. По их расположению можно догадывать­ся, что они были предназначены для вращения какой-то оси. Четыре маленьких ниши сделаны в верхней части монолита.

Назначение Двери Солнца непонятно, пото­му что она была найдена вне связи с каким- либо сооружением. Однако незаконченность внешних рядов орнамента позволяет предпо­лагать, что монолит в целом не был завершен и не получил еще практического применения.

На Каласасайя обнаружено также несколь­ко погребений.

Назначение этого сооружения совершенно неясно. Однако даже предварительные сооб­щения о раскопках Понсе Санхинеса позволя­ют отказаться от интерпретации Познанского, который рассматривал его как гигантскую астрономическую обсерваторию, посвященную богу Солнца. Каласасайя, несомненно, пред­ставляет собой целый комплекс различных сооружений, характер которого можно понять только при широких научных раскопках.

Культура Тиауанако

1 — Тиауанако. Центральная часть городища; 2 — Чирипа. Кладка стены храма; 3 — Дверь Солнца; 4, 5 — фигуры фриза Двери Солнца; 6 — Стела Беннета; 7 — Бородатый Идол; 8—11, 14—20 — моти­вы керамической орнаментики; 12 — фантастический зверь; 13 — двойные идолы; 21 — типы сосудов (по Беннету)

На расстоянии 21,50 м к востоку от лестни­цы, ведущей на Каласасайя, находится Полу- подземный Храм — почти квадратное, углуб­ленное в землю здание (в среднем 28,50 X 26,00 м, глубина 1,70 м). Иногда его называют Малый Каласасайя или Здание С. Его копали Курти, Беннет и CIAT. В результате послед­них работ сооружение вскрыто полностью и реставрировано. Конструкция стен здания обычна для Тиауанако: высокие вертикальные колонны, промежутки между которыми зало­жены мелкими, слегка подтесанными каменны­ми блоками. Этот прием совпадает с приемом кладки стен Каласасайя, хотя камни в стенах Полуподземного Храма обработаны менее тща­тельно. Среди мелких блоков в нижней части стен были вмонтированы в два ряда выступа­ющие скульптурные изображения человече­ских голов[449]. У этих довольно грубо вырезан­ных личин сзади находился выступ, который и вставлялся между камнями кладки. Централь­ные колонны каждой из сторон Храма имеют грубые антропоморфные изображения. Такой колонны нет только с южной стороны, где не­сколько ближе к юго-западному углу распола­галась каменная лестница — вход в Храм.

В центре здания некогда были установлены две статуи — Бородатый Идол и Стела Бенне­та, найденные этим археологом в 1932 г.[450] Это в сочетании с очевидным отсутствием столбов для какого-либо перекрытия позволя­ет довольно уверенно говорить о том, что пе­ред нами не жилое помещение, а остатки ка­кого-то общественного здания, скорее всего религиозного назначения.

В 10 м к западу от Каласасайя расположен Дворец Саркофагов, названный так по прямо­угольным каменным блокам, которые при рас­копках Курти были неправильно истолкованы как саркофаги. Остатки здания сильно разру­шены кладоискателями, выборкой камня и раскопками 1904 г. Оно представляло собой прямоугольное сооружение размерами 48,40 X Х39,80 м, несколько углубленное в землю. Вход в него находился в середине восточной стороны, где широкая трехступенчатая лестни­ца вела к стене «балкона» Каласасайя. Здесь же лежали и упомянутые каменные блоки[451]. Дворец Саркофагов стоял в древности на ис­кусственной террасе, окруженной подпорными стенами, остатки которых сохранились. Все это сооружение сложено из больших, хорошо оте­санных, прямоугольных камней. По характеру кладки оно несколько отличается от Каласа­сайя и стоит ближе к подпорным стенам Ака- паны.

К северу от Дворца Саркофагов расположен холм длиной 63 м, высотой около 5 м, назы­ваемый Лакка-Колью. С. Риден шурфовал его в 1938 г., но не получил представления о его строении. Раскопками CIAT в 1957 г. здесь были найдены подпорные стены ступенчатой террасы, на вершине которой находилась по­стройка из адобов. На стенах ее заметны сле­ды росписи белой и красной краской [452].

К западу от Дворца Саркофагов теми же раскопками CIAT вскрыто сооружение, назы­ваемое Кери-Кала [453]. Здесь найдены четыре здания из тесаного камня, выходящих на внутренний двор. Каждое здание состоит из трех рядов небольших (в среднем 4,70 X 1,55 м) камер, сообщающихся друг с другом дверны­ми проемами.

В 240 м к востоку от основных сооружений Тиауанако, по-видимому, находилось еще ка­кое-то здание. Здесь на небольшой площади лежат многочисленные обработанные камен­ные блоки. Среди них особый интерес вызыва­ет огромный монолит Кантатаита. Это огром­ная каменная плита с прямоугольным углубле­нием [454]. У одной из длинных сторон углубле­ния вырезаны три трехступенчатые лестницы, ведущие со дна его на поверхность плиты, где в два ряда расположены шесть квадратных выемок. Противоположная стенка углубления образует посредине выступ, напоминающий «балкон» западной стены Каласасайя. У двух коротких сторон его также вырезаны трехсту­пенчатые лестницы. Такая же лестница была и на отбитой центральной части длинной сто­роны «балкона». Планировка всех деталей углубления очень напоминает план Дворца Саркофагов и Каласасайя. Это позволило Познанскому считать Кантатаиту «чертежом» или «макетом» типичного тиауанакского зда­ния [455], хотя он же приводит и другую версию, по которой эта плита служила для кровавых жертвоприношений. И то, и другое остается недоказанным, хотя первое предположение ка­жется правдоподобным.

Описание руин Тиауанако нельзя считать за­конченным, если не упомянуть о целой системе водоотводных каналов, состоявших из подзем­ных труб. Эти трубы делались из небольших каменных блоков, в которых вырубались жело­ба [456], или состояли из каменных плит [457]. Са­мым крупным из сооружений такого рода бы­ла Клоака Максима.

В 1 км к юго-западу от Тиауанако лежат развалины Пума Пунку. Они расположены на холме, напоминающем Акапану и, возможно, имеющем искусственную подсыпку. На верши­не холма — углубление, которое Познанский рассматривает как след некогда существовав­шего искусственного водоема [458].

К востоку от углубления лежат остатки че­тырех огромных платформ из песчаника (раз­меры: плита С—7,00X7,00 м; D—7,80X6,70 м; I-7,50X7,00 м) [459]. Назначение этих моноли­тов неясно, но судя по вырезам на их поверх­ности, они служили основаниями для каких-то конструкций из тесаного камня. Все платфор­мы разбиты, но во многих местах по краям трещин найдены противостоящие друг другу углубления, предназначавшиеся для бронзо­вых скреп.

Платформы лежат в ряд с севера на юг с небольшими промежутками. Западнее, на рас­стоянии нескольких метров параллельно им идет стена из одного ряда небольших тесаных камней с вырезанными нишами. Вокруг на по­верхности — развал каменных блоков, обрабо­танных в разной степени и с различными вы­резами.

На Пума Пунку найдена так называемая Дверь Луны. Она обнаружена в виде отдель­ных фрагментов между платформами и по конструкции чрезвычайно напоминает Дверь Солнца на Каласасайя[460]. В верхней части мо­нолита расположен фриз, также очень близ­кий к изображениям Двери Солнца.

Кроме Двери Луны, здесь же было найдено целиком и в обломках еще несколько моноли­тов подобного рода, но без изображений. Не­известно, орнаментальное или функциональ­ное назначение имели ниши, которые обычно находятся в колоннах дверей, так же как и на других монолитах. Но характер их обрамле­ния со ступенчатым расширением наверху по­разительно однообразен.

Комплекс Пума Пунку никогда не раскапы­вался и назначение его совершенно неясно. Познанский считал его храмом Луны, но не приводил никаких доказательств, кроме чисто умозрительных рассуждений[461].

Таковы два памятника культуры Тиауанако, наиболее богатых архитектурными остатками. Однако в бассейне озера Титикака найдены и другие памятники этой культуры гораздо бо­лее скромного облика.

В 10 км восточнее Чирипы, в местности, на­зываемой Лукурмата, на вершине невысокого естественного холма Беннет раскопал неболь­шое здание и остатки подпорных стен[462]. Зда­ние было полуподземным, со стенами, сложен­ными из тесаных камней различной величины. На глиняном полу квадратного помещения размерами 9,50X9,50 м лежало много гранит­ных или базальтовых блоков — развал верхней части стен[463]. Сами стены сохранились только на высоту одного ряда камней. Вход в здание находился в юго-восточном углу. С двух сто­рон его ограничивали монолиты высотой более 1 м[464]. Они были украшены различными выре­зами и нишами. У обоих монолитов на сторо­нах, выходивших в дверной проем, вырезаны ступенчатые фигуры, как бы повторявшие очертания ступеней, по которым спускались в здание. Между колоннами лежала массив­ная каменная плита, возможно служившая не­когда одной из ступеней лестницы.

Те части каждого из монолитов, которые входили в состав стены, сохранились на боль­шую высоту, чем остальная стена. В их верх­ней части вырезаны орнаментальные ниши с типичным тиауанакским обрамлением со сту­пенчатым расширением наверху. Так как в развале на полу здания найден другой блок с аналогичной нишей, можно предположить, что они шли вдоль всего верхнего яруса стены.

Здание было снабжено водостоком, который выходил из его северо-восточного угла[465]. Здесь, на уровне пола, под стеной лежала ка­менная плита с желобом. В блоке стены, сто­явшем сверху, был сделан соответствующий ему проем. Водосток выходил из здания под некоторым углом к стене. Дальше он не был прослежен. Назначение здания неясно. Бен­нет считал его небольшим храмом.

Западнее здания, на вершине холма находи­лось другое сооружение. Это была искусствен­ная терраса, ограниченная с востока подпор­ной стеной обычной тиауанакской кладки, вы­сотой около 1,30 м. В стене находились три прохода с лестницами, которые вели на поверхность террасы, где обнаружен развал ка­менных блоков, некогда принадлежавших ка­кому-то зданию. Ограниченность площади рас­копок не позволяет судить о конструкции это­го сооружения.

В верхнем ярусе холма Чирипа также были обнаружены постройки эпохи Тиауанако. Это довольно большое здание (внутренние разме­ры 23,00x21,50 м) и подпорная стена, вскры­тая с северной стороны холма. Возможно, она шла вокруг всего памятника. Несовершенство раскопочной методики Беннета не позволило ему полностью изучить эти объекты, так что единственное, о чем можно говорить с уверен­ностью, это типичная тиауанакская кладка стен из вертикально стоящих монолитов с запол­нением между ними [466]. Специфическая особен­ность кладки здания — использование мелких, грубо обработанных камней наряду с массив­ными монолитами разной ширины. Подпорная стена сложена в той же технике.

Описанные выше строительные остатки в ос­новном исчерпывают наши знания об архитек­туре Тиауанако. Основные черты ее таковы: 1) использование естественных возвышений, увеличенных путем различных подсыпок; 2) строительство подпорных стен вокруг земля­ных террас; 3) сооружение полуподземных зда­ний; 4) своеобразная кладка стен из череду­ющихся вертикальных монолитов и более мел­ких горизонтально лежащих камней; 5) изго­товление массивных «дверей» из одного куска камня.

Погребения. К настоящему времени извест­но более двух десятков могил культуры Тиауа­нако. Все они разбросаны по разным памятни­кам и раскопаны разными авторами и различ­ными методами, так что сопоставить их во всех деталях невозможно. Однако заметны не­которые черты, свойственные всем этим погре­бениям.

Носители культуры Тиауанако не сооружа­ли специальных могильников. Умерших хоро­нили на территории поселений. Погребения встречаются в толще культурного слоя. Обыч­ным погребальным сооружением был камен­ный ящик [467]. Размеры его невелики: средний диаметр около 1 м. Глубина различна. Стены выложены поставленными на ребро каменны­ми плитами. Такая же плита обычно служит перекрытием, а иногда и полом. Для погребе­ний, найденных в верхнем слое холма Чирипа, характерны ямы без обкладки стен, но пере­крытые каменной плитой. Одна из могил на­крыта даже старой зернотеркой.

Положение, в котором хоронили покойника, неясно. Из-за очень плохой сохранности кос­тей не найдено ни одного скелета. Однако обычно предполагают, исходя из небольших размеров могил и широко распространенной в Центральных Андах традиции, что труп поме­щался в могилу в сидячей позе, с коленями, поджатыми к самому подбородку. Изредка вместе со скудными остатками человеческих костей встречаются кости ламы.

Как правило, с умершим клали и утварь, прежде всего керамику. В погребениях, осо­бенно на холме Чирипа, часто встречаются днища разбитых округлых сосудов. Набор по­суды может быть различен, но почти обяза­тельно присутствуют кубки-«керо» и чаша с вогнутыми расходящимися стенками. Эти со­суды очень характерны для Тиауанако и попа­даются почти в каждом погребении. Количе­ство посуды в могилах различно. В одних нет ничего, кроме днища разбитого сосуда, а в других — несколько сосудов разных форм и с богатой росписью. Кроме керамики, вещей почти нет. В целом могилы культуры Тиауана­ко погребальным инвентарем снабжены очень скудно.

На этом фоне особенно поразительным вы­глядит богатство погребения из траншеи РА-6 на острове Парити, раскопанного Беннетом[468]. В этой могиле найдены 23 золотых предмета, костяные трубки с богатой резьбой, бусы и ос­татки красок. Это было грунтовое погребение без следов употребления камня, прорезавшее слой с материалом культуры Чирипа. Золотые предметы — преимущественно маленькие (скорее всего игрушечные) сосуды. Их высота 2-4 см, но формы точно повторяют основные формы настоящей керамической посуды. На некоторых выдавлены орнаменты, типичные для культуры Тиауанако Классического перио­да. В этом же погребении найдены маленькие золотые диски и тонкая золотая булавка с ок­руглым щитком, от которого вверх отходят три полоски с личиной на конце каждой из них. Личина выбита и на одной стороне не­большого (5,5 см высотой) кубка. Кроме того, здесь же находились семь маленьких (длиной около 4 см) костяных трубок с резным орна­ментом, раскрашенным в разные цвета, бусы и остатки красок.

Скульптура. Для культуры Тиауанако с ее высоким мастерством обработки больших каменных блоков вполне естественным кажется и существование монументальной каменной скульптуры. Еще П. Сьеса де Леон и другие испанские хронисты упоминали о громадных статуях, стоящих на развалинах Тиауанако. Те­перь их осталось всего несколько и ни об од­ной нельзя с уверенностью сказать, что она находится на том месте, где стояла в древ­ности. Большинство же известных скульптур вообще не имеет точного паспорта.

Всего зарегистрировано около полусотни из­ваяний из Тиауанако и других мест. Они очень разнообразны и, по всей вероятности, не со­ставляют единого комплекса. Классифицируя их, Беннет выделяет восемь различных сти­лей[469], которые он объединяет в четыре боль­шие группы. К первой относятся изображения реалистические, ко второй — статуи условного, Классического стиля. Третья группа, по Бен­нету, Декадентного стиля. Четвертая группа связана с геометрической орнаментацией.

Однако мне кажется, что сам принцип клас­сификации скульптуры по степени условности изображения чрезвычайно субъективен и не позволяет достаточно четко разделить матери­ал. Так, в третью группу оказываются объе­диненными столбовидные статуи из публика­ции А. Штюбеля и М. Уле и «лягушка с птичь­им хвостом» — изваяния, совершенно не похо­жие как по сюжету, так и по стилю. Четвер­тая группа включает самые разнородные скульптуры: различные резные плиты, угловые камни с очень стилизованными изображения­ми личин и т. п. Кроме того, коленопреклонен­ные статуи из Покотии ставят под сомнение резкую грань, которую Беннет проводит меж­ду первой и второй группами.

Я считаю, что неправильно пытаться втис­нуть в рамки одного культурного комплекса все скульптуры, найденные на Тиауанако и других памятниках этой культуры, причем по большей части в подъемном материале. Преж­де всего нужно выделить группу материала, которую по деталям орнамента можно связать с архитектурными остатками и керамикой. Эти скульптуры близки к рельефам Двери Солн­ца — эталону Классического стиля Тиауанако.

В центре верхней части Двери находится антропоморфная фигура, обычно трактуемая как изображение бога Солнца — Виракочи[470]. Туловище вырезано в низком рельефе, в то время как лицо и ступни ног довольно высоко поднимаются над плоскостью камня. В ме­стечке Льохета, недалеко от Ла Паса, Познанский нашел изображение, отличающееся от центрального персонажа Двери Солнца только в деталях, но худшей сохранности [471].

Самая характерная черта этих изображе­ний — корона из лучей вокруг головы. Каж­дый луч заканчивается кружком или головой пумы, кондора или рыбы. Черты лица переда­ны очень своеобразно: глаза в виде квадратов с округленными углами, вокруг которых рас­полагаются условные изображения крыльев. От глаз вниз по щекам идут «слезы» — поло­сы с тремя точками. Расширяющийся внизу нос соединен непосредственно с бровями. Рот изображен прямоугольником с округлыми уг­лами. Руки расставлены в стороны и в каждой зажат скипетр, жезл или оружие. Фигуры оде­ты в рубаху или платье, окаймленное по низу изображениями голов животных. Грудь обыч­но украшена медальоном с различными орна­ментальными деталями. Иногда изображается и пояс. Из-под платья высовываются непро­порционально короткие ноги. Под ногами — какой-то орнаментированный постамент.

На Двери Солнца по бокам центральной фигуры — три ряда фантастических антропо­морфных существ с головой кондора и крыла­тых людей. Ниже идет ряд личин, окруженных лучами и заключенных в изгибы ступенчатой линии [472]. Все части этой композиции обильно украшены изображениями кондора, пумы и другими элементами орнамента, непрестанно повторяющимися в различных комбинациях.

Композиция Двери Луны только в деталях отличается от нижнего пояса фриза Двери Солнца. Стилистически они едины [473]. По кра­ям изображений видны маленькие отверстия. Такие отверстия найдены и на других камен­ных блоках. На одном из обломков в них на­ходились золотые гвоздики [474]. По-видимому, ими прикреплялись какие-то обкладки из тон­кого листового золота.

К фигурам на Двери Солнца и из Льохеты близки так называемые двойные идолы из Тиауанако [475]. На четырехгранных длинных ка­менных блоках вырезаны в высоком рельефе по две одинаковые человеческие фигуры, обра­щенные головами друг к другу. Поза у них та же, что и у упомянутых изображений. Глав­ное отличие в том, что вместо короны из лучей на них надет головной убор, за которым на плоскости монолита вырезано изображение расходящихся веером перьев [476].

Большая часть «двойных идолов», подобно Двери Солнца, не закончена. Одни сделаны только в общих чертах без полной передачи всех деталей, на других уже вырезаны различ­ные орнаментальные изображения. Грудь фи­гур, даже там, где можно предположить, что их обработка выполнена полностью, не укра­шена. В руках, вероятно, были зажаты какие- то предметы (у всех изображений отбиты). Под ногами — прямоугольный плоский поста­мент с вырезанным орнаментом. Назначение этих скульптур неясно.

Для Тиауанако очень характерны статуи, изображающие человеческие фигуры в полный рост. В свое время они были врыты основания­ми в землю. Многие из них (Стела Беннета[477], Богиня Воды[478], разрушенный Солнечный Идол[479] и некоторые другие)[480] покрыты резь­бой с изображениями, полностью сходными с фигурами на Двери Солнца. Здесь и человече­ские существа с лучами вокруг головы, и кры­латые люди, и орлиноголовые крылатые антро­поморфные изображения, и личины с лучами. Здесь же и несколько новых персонажей: чу­довища на боках Стелы Беннета, антропо­морфные фигуры с раковиной улитки на ее головном уборе, фантастические пумы на Гигантской Голове[481] и др. Между статуями этой группы много различий, но в целом все они тесно связаны между собой. У них обычно одинаковый головной убор[482], состоящий из налобной повязки, над которой помещено ско­рее всего стилизованное изображение перьев. С повязки спереди и сзади от ушей свешива­ются ленты, заканчивающиеся головами ор­лов, пум или рыб. Лицо обрамлено одной или двумя спускающимися полосами, проходящи­ми и над лбом. Возможно, это стилизация платка, подложенного под головной убор.

Лицо изображено в той же манере, что и ли­ца фигур Двери Солнца и из Льохеты. Уши очень геометризованы. Сзади на голове вырезаны заплетенные в косы волосы, спускающие­ся параллельными полосками на плечи.

Руки сложены на груди навстречу друг дру­гу. В правой обычно изображается непонят­ный предмет, который часто трактуется как скипетр. В левой — кубок-«керо». Вокруг бе­дер надета повязка или пояс, а на ногах, раз­деленных узкой щелью, изображены штаны или набедренники. Ноги босые, судя по изо­бражениям пальцев.

Для этих статуй характерны монументаль­ность, плоскостность, сохранение четырехгран­ной формы каменной стелы и очень богатый орнамент, покрывающий всю поверхность.

Несколько статуй отличаются от описанных тем, что их руки изображены свободно вися­щими вдоль туловища. Это идолы, стоящие по бокам статуи Богини Воды [483], статуи из Уакульяни [484] и некоторые экземпляры музея в Ла Пасе [485]. Во всех других отношениях они совпадают с названными, хотя и не так богато орнаментированы.

В ту же группу статуй характерного тиауанакского стиля входят очень своеобразный Мо­нах[486] и условно два примитивных каменных идола, изданных А. Штюбелем и М. Уле [487].

В стенах Полуподземного Храма были вмон­тированы каменные изображения человечес­ких голов. Они очень напоминают головы больших тиауанакских статуй с такими же на­лобными повязками, спускающимися складка­ми по сторонам лица, большими квадратны­ми глазами с округленными углами и широки­ми носами [488]. Некоторые из этих голов имеют более примитивный облик [489].

Скульптуры первой группы, особенно «две­ри» и статуи, сплошь покрыты резным орна­ментом. Однако все его многообразие сводит­ся к различным комбинациям очень часто пов­торяющихся элементов, входящих в те изо­бражения фантастических фигур, о которых уже говорилось. Из этих элементов чаще всего встречаются головы пумы, кондора и рыбы, которые сочетаются с изображениями крыль­ев, кистей и некоторыми геометрическими фигурами, такими, как прямоугольник с двумя заходящими друг за друга Г-образными лини­ями и прямоугольник с кругом, заключенным в «скобки». Большое значение имеют также ступенчатые линии и контуры, которые объеди­няют все эти сюжеты в единые композиции.

Вторая группа изваяний представлена в первую очередь монолитами, которые найде­ны лежащими на поверхности холма Уанкани[490]. Это длинные четырехгранные столбы с вырезанными на них изображениями. По схе­ме рисунка лицевой части монолиты сходны со статуями Классического стиля. На монолите 1[491] ясно видно человеческое лицо с расширяю­щимся носом, глазами в виде округленных квадратов, спускающимися от глаз «слезами» в форме коленчатой стрелы — «молнии» и прямоугольным ртом со скругленными уголка­ми. Ниже — несколько суженная шея и затем грудь, на которой сложены одна над другой руки. Еще ниже идет выступающая широкая полоса — пояс. Ноги не изображены. Лицевая часть монолита 2 не опубликована, однако на фотографиях обратной его стороны [492] ясно видны полосы, изображающие волосы, запле­тенные в косы, совсем как на Стеле Беннета. По-видимому, монолит 3, детали которого не­возможно разобрать на фотографии [493], анало­гичен двум первым.

Изображения на боковых гранях монолитов не входят в общую композицию, представляю­щую человеческое существо. Их плоскости раз­делены на участки, занятые крупными фигура­ми животных, змей, антропоморфных существ и чудовищ, головами пум. Некоторые из мо­тивов напоминают рельефы Двери Солнца, хотя сильно отличаются от них. Если на клас­сических статуях эти изображения закрывают все пространство, то здесь много места оста­ется в качестве фона для той или иной фигуры. Среди этих изображений особенно интересны вырезанные по бокам монолитов змеи с голо­вами пумы. Этот мотив в таком виде совер­шенно не встречается на классических статуях Тиауанако.

По стилю и деталям декорации (змеи, пу­мы с закрученными хвостами) монолиты Уанкани очень сближаются с Бородатым Идолом, найденным Беннетом вместе с упоминавшейся уже статуей в Полуподземном Храме Тиауана­ко[494]. У этого изваяния круглые глаза, нос, соединенный с бровями, рот в виде пря­моугольника с закругленными углами. От крыльев носа вокруг рта кольцом вырезана полоса, напоминающая бороду, соединенную с усами [495]. Руки сложены на груди одна над другой. Ног нет. Ниже пояса — изображение двух пум с закрученными хвостами. По бокам статуи вытянулись волнистой полосой змеи с головами пум. По бокам головы — животные с длинными хвостами. На спине статуи изо­бражена какая-то, возможно антропоморфная, фигура. Ее очертания сильно стерты.

Похожее изваяние было найдено на полуост­рове Копакабана у селения Мокачи [496]. Статуя высотой 2,10 м, со сложенными друг над дру­гом на груди руками по трактовке лица очень близка к Бородатому Идолу. По бокам — так­же извивающиеся змеи со звериной головой. На спине — человеческая фигура. На животе статуи — личина с расходящимися от нее ко­ническими лучами.

К этим изваяниям близок и Плоский Идол, найденный, по-видимому, на Каласасайя[497]. Руки у него тоже сложены одна над другой на груди, а пояс украшен орнаментом в Класси­ческом стиле Тиауанако. Если фрагмент голо­вы, опубликованный Познанским вместе с ту­ловищем этой статуи, действительно относит­ся к Плоскому Идолу, то трактовка голов пум на налобной повязке еще прочнее свяжет эту скульптуру с только что описанной группой изваяний. По своей орнаментации Плоский Идол занимает промежуточное положение между первой и второй группами скульптур, связывая их между собой.

Третья группа изваяний — коленопрекло­ненные человеческие фигуры. Они совершенно отличаются по стилю от типичных тиауанакских статуй. Два таких изваяния находятся сейчас перед воротами церкви в селении Тиа­уанако. Они сделаны из красного песчаника[498]. Их головной убор состоит из налобной повяз­ки, украшенной завитками. У одной фигуры на повязке изображено человеческое лицо (?)[499]. Лица статуй имеют выступающие скулы, ши­рокие профилированные нос и брови и выпук­лые, слегка вывороченные губы. Глаза овальные. Никаких орнаментов на лице нет. Левая рука лежит на колене, правая прижата к груди.

Познанский опубликовал еще две колено­преклоненные статуи, происходящие из мест­ности Покотия у подножия горной цепи, в 10 км к югу от Тиауанако[500]. Обе скульптуры представляют собой человеческие фигуры, вы­полненные в довольно реалистической манере. Их непропорционально большие головы увен­чаны плоской шапкой или повязкой типа тюр­бана. Сзади, а возможно, и спереди, на ней изображены головы пумы. Волосы уложены в две длинные косы, которые идут от лба, перед ушами, на спину, спускаясь по ней вниз, а за­тем опять поднимаясь к плечам, где они закан­чиваются также изображением голов пумы. На скуластом лице, переданном довольно мягкими изогнутыми линиями,— «орлиный» нос, брови, изображенные треугольными валиками, и рот с оттопыренной нижней губой. Руки спокойно лежат на коленях. На груди очень резкими линиями переданы ребра. Ноги подогнуты.

По стилю эти скульптуры сильно отличают­ся от коленопреклоненных статуй перед цер­ковью в Тиауанако. В идолах из Покотии вид­на тенденция к геометризации, к угловатости, отсутствующей на тиауанакских образцах. Од­нако трактовка скуластых лиц и тип головного убора очень близки на всех этих статуях.

Особняком стоит четвертая группа скульп­турных изображений — полузвери-полулюди, стоящие во весь рост или на коленях, с раскры­той пастью [501]. Такие фигуры найдены и в Тиа­уанако, и на Пума Пунку. Сходные изваяния хранятся в Музее Человека в Париже и в Эт­нографическом музее в Берлине. Изображения обычно довольно грубы, без тщательной про­рисовки деталей. В некоторых случаях в ле­вой руке фигуры изображается человеческая голова (?), а в правой — оружие типа пали­цы[502]. У одной статуи из Пума Пунку на заты­лок свисает лента с кистью типичного для культуры Тиауанако рисунка [503].

Последняя группа объединяет найденные в Тиауанако скульптуры, не имеющие прямой связи с классическими изваяниями этой куль­туры. Среди них изображение лягушки с хвос­том [504]. Этот персонаж совершенно не встреча­ется в обычной тиауанакской орнаментике. Другая фигура лягушки найдена здесь на сте­не с геометрическим орнаментом, где она за­нимала центральное место в композиции [505].

Кроме перечисленных скульптурных изобра­жений, в Тиауанако были найдены лежащая пума из камня[506], угловой блок с вырезанной на нем личиной[507], другие блоки с личинами[508] и много обломков отдельных фигур и деталей скульптурного оформления архитектурных со­оружений.

Керамика. Посуда культуры Тиауанако чрез­вычайно своеобразна как по форме, так и по росписи. Характернейший тип сосуда — кубок- «керо» (форма А)[509], стенки которого, слегка суживаясь в нижней части, потом плавно рас­ходятся в стороны. Обычная высота такого со­суда около 10 см. Очень часто вокруг тулова идет выпуклый поясок, иногда двойной. В неко­торых случаях его заменяет полоса, входящая составной частью в композицию росписи куб­ка. Встречаются кубки с моделированной или написанной на боковой стенке личиной, кото­рая может представлять птицу, пуму или че­ловека.

Не менее часты небольшие чаши такой же высоты и профиля, как и кубки, но большего диаметра (форма Е).

Близки к этому типу сосуды с двумя верти­кальными ручками по бокам (форма В). Дно обычно несколько приподнято так, что ниж­няя часть сосуда образует кольцевой поддон высотой около 2 см при общей высоте около 12 см. Сосуды этой формы встречаются так же часто, как и двух предыдущих, и имеют такие разновидности: 1)с плоским дном и перпенди­кулярными стенками (форма В, а); 2) с очень низким поддоном, несколько расходящимися стенками и без ручек (форма В, b); 3) с вол­нистым краем (форма В, с); 4) с моделиро­ванной головой кондора, пумы или другого жи­вотного на отходящем от края выступе (фор­ма В, d).

Еще один характерный тип — открытый со­суд с невысокими выпуклыми стенками и вы­соким венчиком, расходящимся широким рас­трубом (форма С). Высота сосуда также око­ло 12 см.

К основным керамическим формам принад­лежат и высокие вазы с расходящимся вен­чиком (форма D), хотя встречаются они реже, чем сосуды предыдущих форм. Кроме того, есть очень интересная группа сосудов, сделан­ных в виде пумы или кондора, причем вокруг шеи животного идет квадратный щиток, напо­минающий воротник (форма е). Некоторые кубки сделаны в форме человеческой головы (форма g). Моделированные человеческие ли­ца встречаются также и на высоких горлыш­ках кувшинов, которые нередки среди тиауанакской керамики. Типы кувшинов различны (формы о, р, q, r), но особенно интересны со­суды с трубочкой, отходящей от тулова сосуда и соединяющейся с горлом перемычкой (фор­ма q).

Расписная керамика Тиауанако полихромна, с разнообразными рисунками. Здесь наря­ду с геометрическими мотивами, из которых наиболее характерен ступенчатый узор, встре­чаются изображения животных (в первую оче­редь пумы), птиц и человека. Эти рисунки вы­полнены в специфической тиауанакской мане­ре и с устойчивыми приемами стилизации де­талей. Как уже говорилось, для украшения со­судов часто применялась лепка, превращав­шая весь сосуд или в скульптуру пумы или в человеческую голову.

Беннет выделил три основных стиля роспи­си, согласно которым он классифицировал ке­рамику Тиауанако[510].

Сосуды Раннетиауанакского стиля (Early Tiahuanaco Style) отличаются глянцевитой по­верхностью с красной или полихромной рос­писью по бурому фону. Рисунки главным об­разом геометрические. Обычные элементы ор­намента — линии и треугольники. Зооморф­ных изображений мало. Эта характеристика основывается на очень небольшом количестве документированных фрагментов керамики из раскопок и на неубедительно привязанных к ним (по колористике росписи) целых сосудах из различных коллекций, не имеющих точного паспорта. Вообще вопрос о керамике Раннего Тиауанако еще не решен окончательно.

Классический стиль росписи сосудов (Clas­sic Tiahuanaco Style) имеет ряд особенностей. Здесь обычны сочетания черного, белого, жел­того и серого цветов на красном фоне. Набор сюжетов довольно ограничен. Это фигуры пу­мы, кондора и человека, контуры которых об­ведены черной линией. В геометрическом ор­наменте часто встречается мотив ступенек. Все изображения отличаются статичностью и уг­ловатостью линий. Животные нарисованы в профиль. У человеческих фигур в профиль по­ставлены головы и ноги, а туловище изобра­жено en face. Фигуры зачастую повторяются вокруг тулова сосуда, отличаясь друг от Дру­га только раскраской. Роспись Классического стиля обнаруживает прямое родство с изобра­жениями на Двери Солнца.

От Классического отличается стиль Позд­ний, или Декадентный (Decadent Tiahuanaco Style). Оба они тесно связаны, но имеют и су­щественные различия. Роспись сосудов Декадентного стиля тусклая, ее палитра беднее. Она ограничивается обычно одним или двумя цветами по оранжевому фону. В рисунках, ко­торые по своим сюжетам восходят к Класси­ческому стилю, ярко выражено стремление к декоративности. Потеря смыслового содержа­ния выражается прежде всего в свободных комбинациях отдельных элементов. Так, дета­ли изображений животных используются са­мостоятельно, как чисто орнаментальные мо­тивы. Сами фигуры так стилизуются, что час­то невозможно определить, что изображено. Увеличивается роль геометрического орнамен­та, тесно переплетающегося с элементами зоо­морфных рисунков. Больше становится изог­нутых линий, хотя много ломаных и углова­тых.

Таковы характерные черты трех стилей рос­писи керамики, выделенных Беннетом, кото­рый придавал им хронологическое значение.

Кроме посуды, в Тиауанако найдено неко­торое количество глиняных дисков (часто из обломков сосудов) с просверленным отверсти­ем или без него — возможно, пряслица и за­готовки для них, хотя доказать это нельзя. Фрагменты сосудов с отверстием в дне встре­чены неоднократно. В раскопках С. Ридена был найден обломок кольцевой подставки для сосудов[511]. Такие подставки обычны для аравакских племен низменностей Амазонки. В го­рах этот предмет встречен впервые.

Найдены также глиняные украшения в фор­ме катушки, продевавшиеся в уши, керамиче­ские зооморфные фигурки и глиняные же «пу­говицы» полусферической формы.

Камень, кость, металл. Широко применялись в культуре Тиауанако и предметы из камня— небольшие сосуды, ступки, зернотерки, лощи­ла, ударники. В раскопках Беннета был най­ден прекрасный полированный топорик из го­лубого базальта длиной 7,8 см, толщиной 1,8 см. Он имеет Т-образную форму с двумя выступами у обушка. Другая форма топора — небольшой полированный кельт. Кроме этих орудий, много кремневых, кварцевых и обси­диановых отщепов. Из украшений встречены только бусы из ляпис-лазури.

Изделий из кости немного, причем все они сделаны из костей ламы. Это длинные иглы, квадратные на одном конце, проколки, кость плюсны ламы с насечками, лопаточка с отверстием для подвешивания на ручке, скреб­ки из ребер, бусы.

Изделия из металла в Тиауанако редки. В раскопках Беннета были обнаружены пластин­ки (4,8x3,5 см) с отверстием, возможно, на­шивная бляшка, брусок длиной около 4 см с закругленным концом и булавка с плоской го­ловкой длиной 10 см. Все эти предметы из меди.

Познанский говорит о бронзовых скрепах, соединявших разбитые платформы в Пума Пунку [512]. В этих платформах вырезаны спе­циальные пазы для таких скреп на краях тре­щин. Формы вырезов и соответственно скреп различны, но наиболее распространенной бы­ла форма в виде латинской буквы I. Некото­рые скрепы найдены in situ [513].

Носители культуры Тиауанако обрабатыва­ли и золото. Я уже говорил об этом, описывая погребения с золотыми вещами в Парити и оковки на архитектурных сооружениях в Пума Пунку. Массивных отлитых золотых предметов не встречено. Все упоминавшиеся вещи сдела­ны из листового металла, и орнаменты на них нанесены выдавливанием.

Периодизация. Первым, кто пытался по­строить периодизацию культуры Тиауанако, был Познанский [514]. Он опирался при этом на материал, из которого сооружены тиауанакские здания, считая, что для этапа I было ха­рактерно применение красного песчаника, для этапа II — песчаника и андезита, а основным строительным материалом этапа III был ан­дезит. Особенностью этапа I Познанский счи­тал примитивность техники. Этот же крите­рий — степень примитивности — он применял и для отнесения к трем этапам скульптур Тиа­уанако.

В периодизации Познанского было много наблюдений, оказавшихся впоследствии истин­ными, но разрыв, который он постулировал между этапами I и II, и метод астрономиче­ского определения неправдоподобно древней даты делает его построение в целом неприем­лемым.

Несколько развил точку зрения Познанского Ф. Э. Минс, который, отбросив фантастические стороны его теории, говорил о двух различ­ных, но связанных между собой эпохах культу­ры Тиауанако, причем по его схеме Тиауана­ко II совпадает с этапами II и III Познанского[515].

Необходимо отметить, что эти попытки клас­сификации древностей Тиауанако подкрепля­лись не раскопочными данными, а только на­блюдениями над архитектурными остатками.

Беннет предложил свою, основанную на на­учно документированных данных периодиза­цию[516]. Наблюдения над распределением по слоям керамики Раннего, Классического и Декадентного стилей росписи позволили ему го­ворить о существовании трех последовательно сменявших друг друга периодов в жизни па­мятника. К сожалению, Беннет практически игнорировал форму сосудов как археологиче­ский источник и, следовательно, исключал из исследования большую часть материала — гладкую керамику. Тем не менее схема Бенне­та пока принята большинством археологов.

Недавно, правда, появилась новая периодизация, основанная на раскопках боливийских археологов под руководством К. Понсе Санхи­неса[517]. Однако в общих чертах эта периодиза­ция только добавляет к классификации Бен­нета два новых, более ранних этапа: эпохи I и II. Эпохи III—V соответствуют в общем пери­одам Беннета, так что новые материалы, по- видимому, не опровергают основных положе­ний этого автора. Их подтверждает и соотно­шение керамических форм по слоям в раскоп­ках Беннета.

Распределение типов керамических форм со­гласно их взаимовстречаемости в слоях[518] по­зволяет выделить три группы. Первая харак­теризуется типами: а — плоское блюдо с гори­зонтальными ручками и b — высокая миска со слегка расходящимися краями и плавным пе­реходом от дна к стенкам. Для второй группы характерны формы: h — сосуды с ребром на тулове, от которого стенки расходятся под пря­мым углом друг к другу, и і — бутылкообраз­ный сосуд с округлым туловом и высоким уз­ким горлом. Типы, встречающиеся только в третьей группе,— это уже описанные сосуды формы С и их разновидность — к, вазы типа D, фигурные сосуды — е, высокие вазы с дву­мя ручками — ти двуручные горшки с окру­глым приземистым туловом — 1. Эти специфи­ческие для каждой группы формы никогда не встречаются вместе, в одном слое. Однако группы связаны между собой рядом форм. Так, тип с встречается с характерными сосуда­ми первой и второй групп, типы Е, f, g, j про­ходят через вторую и третью группы, а формы А и В найдены в слоях со всеми остальными типами керамики.

Посуда типов а и b встречена Беннетом только в двух шурфах (V и VIII) на большой глубине. В верхней части культурного слоя в шурфе V залегала керамика, относящаяся ко второй группе, а в шурфе VIII — ко второй и третьей. Таким образом, существует страти­графическая последовательность этих групп. Однако переходы между ними не были резки­ми, так как многие типы переходили из груп­пы в группу. Все эти данные совпадают с дан­ными периодизации Беннета, подтверждая ее правильность.

Что касается архитектуры, то последние рас­копки CIAT позволяют относить сооружение Каласасайя в эпохе III (Раннее Тиауанако по Беннету), и только «балкон» был сделан поз­же, в эпоху IV. В эпоху III использовался пре­имущественно красный песчаник, а начиная с эпохи IV — андезит. К эпохе III относится и постройка Полуподземного Храма, который продолжал существовать и позднее[519]. Таким образом, последовательность смены строитель­ного материала и взаимное расположение во времени отдельных сооружений, выясненные раскопками CIAT, совпали с некоторыми за­ключениями Познанского относительно тиауанакской архитектуры.

Скульптурные изображения этой культуры также могут быть поставлены в связь с ее пе­риодизацией. Познанский и Беннет классифи­цировали их, руководствуясь техникой изго­товления и считая, что изваяния реалистичес­кого и примитивного стилей относятся к более раннему времени, а статуи, выполненные в ус­ловной манере и богато орнаментированные резьбой, принадлежат к более поздним перио­дам. Однако такой подход не давал достаточ­но точной хронологической классификации. Сейчас, после раскопок CIAT, полностью вскрывших Полуподземный Храм, появилась возможность уточнить хронологическую пози­цию различных групп тиауанакской скульптуры.

Первая группа изваяний четко связывается с Классическим периодом, или эпохой IV Тиа­уанако. Вторая группа может быть отнесена к предшествующему Раннему периоду, или эпо­хе III. Это доказывается положением в По- луподземном Храме Бородатого Идола, который был установлен одновременно с его по­стройкой [520].

К тому же времени относятся, вероятно, третья и пятая группы. Связующим звеном между ними и статуями типа Бородатого Идо­ла служат скульптурные изображения культу­ры Пукара, к сюжетам которых они близки [521]. Более подробно об этой культуре и связи ее изваяний с тиауанакскими будет сказано ни­же. Познанский также считал эти скульптуры принадлежащими к раннему периоду сущест­вования Тиауанако, в то время как Беннет от­носил их к разным эпохам [522].

Отдельные элементы орнамента на статуях полузверей-полулюдей имеют типичный тиауанакский облик и позволяют относить четвер­тую группу скульптур, хотя и несколько услов­но, к Классическому периоду.

И в керамике, и в архитектуре, и в скульпту­ре наблюдается некоторое различие между ма­териальной культурой Раннего и Классическо­го Тиауанако. Однако везде имеются и эле­менты, связывающие эти периоды. Это формы А, В и С в керамике, принцип кладки стен в архитектуре, переходные скульптуры типа Плоского Идола и т. д. Такие элементы говорят об отсутствии разрыва между эпохами III и IV.

Влияние культуры Тиауанако распространя­ется на очень большую территорию, но ареал памятников, непосредственно принадлежащих к этой культуре, сравнительно невелик. Мате­риал Раннего периода встречен только на трех памятниках [523]: на самом Тиауанако, в Чирипе и на Титикаке — острове, расположенном в южной части одноименного озера. Количество памятников резко возрастает в Классический период, когда носители этой культуры прочно осваивают южные берега озера, острова и рас­пространяются на юг до района Оруро, где на поселении Кайуаси найден слой с керамикой Классического стиля. В Поздний период влия­ние Тиауанако распространяется еще шире. Однако основная территория культуры оста­ется все той же.

Культура Тиауанако оставлена оседлым на­селением, занимавшимся, по-видимому, земле­делием и разведением лам. Подавляющее большинство костей, найденных в Тиауанако, принадлежало этому животному. Большие кости ног и черепа расколоты. Это говорит об употреблении мяса ламы в пищу. С. Риден считает, что лама была уже приручена[524].

Замечательное искусство тиауанакских кам­нетесов и ваятелей и знание тиауанакцами плавки металлов говорят о высоком уровне развития ремесла. Можно предполагать, что здесь уже происходило выделение его в особую отрасль деятельности.

Городище Тиауанако по размерам и обилию архитектурных остатков и скульптуры занима­ет особое место среди других памятников. По- видимому, именно здесь был центр всей куль­туры. Характер его неясен. Обычно грандиоз­ные руины считаются культовым центром. Од­нако без широких раскопок на памятнике, без изучения остатков рядовых сооружений и ма­териала из культурного слоя это положение не может считаться доказанным. Скорее всего это был город с большим количеством храмов и общественных зданий. Другие памятники культуры Тиауанако также обычно рассматри­ваются как храмовые центры[525], что кажется мне маловероятным. Однако точно судить об этом невозможно, так как ни один из них не изучен настолько, чтобы можно было анализи­ровать его планировку и типы построек. Веро­ятнее всего, это поселения, в каждом из кото­рых, возможно, имелся свой храм.

Степень развития общества у населения, ос­тавившего культуру Тиауанако, можно опре­делить только предположительно. Богатое по­гребение с золотыми сосудами из Парити сви­детельствует о довольно значительной иму­щественной дифференциации уже в Классиче­скую эпоху. Сооружение в то же время боль­ших общественных зданий из громадных ка­менных блоков (типа платформ Пума Пунку, Двери Солнца и т. п.) и огромных каменных статуй предполагает высокую организацию об­щества, которое могло принудить или мобили­зовать для таких работ большое количество людей.

Храмовые сооружения, установленные в них статуи и канонические формы резьбы по кам­ню говорят о существовании высокоразвитых форм религии. Строительство храмов и мону­ментальная скульптура религиозного характе­ра появляются уже в период Раннего Тиауа­нако.

Все эти данные можно считать косвенными свидетельствами существования у носителей культуры Тиауанако раннеклассового общест­ва, которое складывается скорее всего в Ран­ний период. Подчеркиваю, однако, что этот вывод базируется только на косвенных свиде­тельствах и не может считаться окончатель­ным прежде всего из-за недостаточности полевых исследований. Вопрос о степени разви­тия такого классового общества, о существо­вании государства у носителей культуры Тиау­анако вообще не может быть решен на совре­менном уровне знания ее археологического ма­териала.

Культура Конко

Культура Тиауанако исчезла, не оставив никаких следов в материальной культуре насе­ления, позже жившего в южной части бассей­на озера Титикака. Памятники этого периода очень мало известны. Он носит название «эпо­хи чульп», по распространившемуся тогда на Альтиплано обычаю погребать покойников в чульпах — специальных сооружениях типа ба­шен.

В наиболее чистом виде древности того вре­мени встречаются на поселении Пукара де Конко. Здесь С. Риден раскопал в сезон 1938—1939 гг. два жилища и собрал неболь­шую, но выразительную коллекцию [526]. Этот памятник и дал название культуре. До сих пор известно только несколько пунктов со сходным материалом [527].

Строительные остатки. Поселение Пукара де Конко расположено на южном склоне горы. Склон покрыт террасами высотой 1—2 м, на поверхности которых видны круги из камен­ных плит — остатки фундаментов зданий [528]. Здесь же, на террасах, располагались, по-ви­димому, и возделываемые участки. Кольцевые фундаменты состояли из небольших плоских камней, поставленных на ребро. Вход просле­живается по двум стоящим на торце плитам с низким камнем-порогом между ними. Он нахо­дится с западной стороны у жилища 1 и с юго-восточной — у жилища 2. Глубина пола 20—30 см от окружающей поверхности. На по­лу — следы золы и пепла.

Культура Конко

1 — Пукара де Конко. Круглое жилище; 2—5 — керамика; 6 — медная бляшка; 7 — медное орудие (?); 8, 9 — каменные орудия

Керамика, камень, металл. В этих жилищах найдено много обломков керамики [529]. Среди них обломки нескольких экземпляров ольи — плоскодонного сосуда с округлым туловом и двумя ручками, идущими от края венчика к плечикам. Как форма, так и прием обработки поверхности, когда внутренняя стенка сосуда вылеплена более тщательно, чем наружная, очень напоминают черты керамического про­изводства современных индейцев аймара[530].

Другой тип — большой сосуд с яйцевидным туловом и плоским днищем. У него высокое, несколько расширяющееся к венчику горло и две небольшие вертикальные ручки по бо­кам.

Кроме того, встречены обломки плоскодон­ных мисок, маловыразительные фрагменты со­судов с ручками и обломки плоских чаш с реб­ром. Такие сосуды с ребром находят аналогии в инкской керамике[531]. На некоторых облом­ках — следы росписи, причем один мотив ор­намента — маленькие изображения лам — имеет явно инкский характер[532]. Интересен так­же мотив двух рядов точек, идущих под венчи­ком сосуда[533], не встречающий аналогий в ма­териалах инкских поселений Боливии, так же как вертикальные пары треугольников и концентрические полукружия под венчиком [534], ко­торые С. Риден считает восходящими к орна­ментам Тиауанако.

Найденные в Пукара де Конко каменные орудия примитивны. Это ударники со следами ударов на рабочем конце [535], своеобразно сто­ченные камни неизвестного назначения [536] и камень с отверстием, возможно навершие бу­лавы или груз палки-копалки [537]. В жилище 2 встречена кость ламы.

В Пукара де Конко найдена круглая нашив­ная бляшка с двумя дырочками [538] из сплава золота, серебра и меди[539] и украшение или, может быть, нож[540] из тонкой медной пластин­ки [541]. Она имела полукруглое лезвие с отхо­дящей вверх широкой пластинкой с двумя от­верстиями.

По мнению С. Ридена, Пукара де Конко представляет собой место, служившее укрыти­ем во время войн[542]. Хотя искусственных укреплений здесь нет, природные условия дела­ют это место недоступным и вполне пригод­ным для такой цели.

Обломки керамики, сходные с найденной на этом памятнике, встречаются в верхних слоях Уанкани[543], однако в самом незначительном количестве.

Чульпы. Чульпы [544] широко распространены в бассейне озера Титикака. Южная граница их ареала доходит до озера Поопо[545]. Их на­значение ясно из находок человеческих костей во внутренних помещениях. Размеры башен различны. Конструкция их разнообразна, но в районах к югу от озера Титикака обычно встречаются прямоугольные или квадратные погребальные здания со стенами, сложенными из камней и адобов. Внутри находится круг­лая или квадратная камера со сводчатым пе­рекрытием [546]. Здесь встречаются как одиноч­ные, так и коллективные захоронения. Погре­бальная утварь немногочисленна и маловыра­зительна. Все это очень затрудняет интерпре­тацию этих памятников.

Наибольшая коллекция сосудов получена Риденом из погребального здания 3 на остро­ве Такири в южной части озера Титикака[547]. Они близки к посуде, найденной в Пукара де Конко. Беннет отнес эти памятники к самой культуре Конко[548].

Кроме чульп, на Альтиплано встречаются и грунтовые могилы различных типов. Но они изучены еще хуже, чем погребальные башни. Происходящие из них обломки керамики обыч­но чрезвычайно невыразительны и не позволя­ют судить об их культурной принадлежности. Однако общепринята точка зрения, относящая их к послетиауанакскому времени, к «эпохе чульп» [549].

Беннет упоминает вскользь о существовании многочисленных укрепленных поселений на холмах юго-восточного побережья озера Тити­кака. На этих поселениях найдены башни, ко­торые он сопоставляет с чульпами и относит ко времени существования культуры Конко[550].

---

W. С. Bennett, 1936, стр. 413—415.

[427] A. Kidder II, 1956, стр. 26—28.

[428] W. С. Bennett, 1936, стр. 430, 431.

[429] Там же, рис. 18, 19, 21, 22.

[430] W. С. Bennett, 1936, рис. 20.

[431] W. С. Bennett, 1936, стр. 431—436, рис. 23.

[432] В публикации У. К. Беннета есть расхождение меж­ду ориентировкой, обозначенной в тексте и на чер­теже. Я пользовался чертежом.

[433] W. С. Bennett, 1936, рис. 27, 28.

[434] Там же, рис. 28, g.

[435] Там же, рис. 28, h.

[436] Там же, рис. 29.

[437] A. Kidder II, 1956, стр. 28.

[438] Подробная информация об этих работах (С. Ропсе Sanginés, 1961) была мне недоступна, и я пользо­вался только кратким сообщением о них (J. Е. For­tín de Ропсе, 1959) и публикацией раскопок Полуподземного Храма (С. Роnсе Sanginés, 1964а).

[439] А. Познанский полагает, что в древности Акапана была несколько выше (A. Posnansky, 1945, т. 1, стр. 72).

[440] Там же, т. 1, табл. IX, b.

[441] A. Posnansky, 1945, т. 1, стр. 73.

[442] X. Меса и Т. Хисберт в работе, посвященной непо­средственно Акапане (F. I. Mesa у С. Т. Gisbert, 1957), рассматривают ее как пирамиду, подобную древнемексиканским.

[443] В книге А. Штюбеля и М. Уле (A. Síübel und М. Uhie, 1892, табл. 2) это сооружение носит назва­ние Акапана, а искусственный холм назван просто горой.

[444] A. Posnansky, 1945, т. 1, табл. XV, а.

[445] Там же, т. 1, стр. 92, 93; табл. XVI, Ь.

[446] W. С. Bennett, 1936, стр. 456—460, рис. 33—35.

[447] Там же, стр. 483.

[448] Все размеры см.: A. Stübet und М. Uhle, 1892, табл. 6, 7.

[449] A. Posnansky, 1945, т. 1, табл. VI—VII; С. Ропсе Sanginés, 1964а, рис. 28—30, 33.

[450] W. С. Bennett, 1934, стр. 385, 386, рис. 18, 20, 31.

[451] A. Posnansky, 1945, т. 2, рис. 35, 36.

[452] J. Е. Fortún de Ропсе, 1959, стр. 435, 436.

[453] Там же, стр. 436.

[454] A. Posnansky, 1945, т. 2, рис. 45, 46.

[455] Там же, стр. 125.

[456] Там же, рис. 43.

[457] W. С. Bennett, 1934, рис. 5, 8—11; S. Ryden, 1947, чертеж 3.

[458] A. Posnansky, 1945, т. 2, стр. 128.

[459] Там же, рис. 50—52, 54.

[460] Там же, рис. 64, 65.

[461] A. Posnansky, 1945, т. 2, стр. 127.

[462] W. С. Bennett, 1936, стр. 467—494, рис. 38.

[463] Там же, рис. 37.

[464] Там же, рис. 40—42.

[465] W. С. Bennett, 1936, рис. 39.

[466] W. С. Bennett, 1936, рис. 15—17.

[467] Обычно употребляется термин «циста», но по конструкции эти погребальные сооружения гораздо ближе к тому, что в советской археологической литературе называется «каменным ящиком».

W. С. Bennett, 1936, стр. 448, 451—454, рис. 30.

[469] W. С. Bennett, 1934, стр. 460—475.

A. Posnansky, 1945, т. 1, табл. XLVII.

[471] Там же, т. 2, рис. 60. 61.

[472] Боковые части этой композиции не закончены. Вы­резаны только контуры фигур без окончательной их проработки.

[473] A. Posnansky, 1945, т. 2, рис. 57—59.

[474] Там же, т. 2, стр. 141, рис. 56.

[475] Там же, т. 2, рис. 128—130.

Мне кажется, что корона на центральной фигуре Двери Солнца и подобных ей скульптурах и фигу­рах — не что иное как стилизованное изображение такого головного убора из перьев en face; его изо­бражение в профиль встречается на боковых фигу­рах фриза Двери Солнца.

[477] W. С. Bennett, 1934, стр. 429—439, рис. 19, 21—30; A. Posnansky, 1945, т. 2, рис. 113—116.

[478] A. Posnansky, 1945, т. 2, рис. 99—102.

[479] Там же, рис. 132, 133.

[480] Все названия статуй сугубо условны и даны им по субъективным соображениям исследователей.

[481] A. Posnansky, 1945, т. 2, рис. 126, 127.

[482] Он совпадает и с головным убором «двойных идолов».

[483] A. Posnansky, 1945, т. 2, рис. 103, 104.

[484] Там же, рис. 97, 98.

[485] Там же, рис. 134, 137.

[486] Там же, рис. 108, 110.

[487] A. Stübel und. М. Uhle, 1892, табл. 32, 3, 6.

[488] A. Posnansky, 1945, т. 1, табл. VIII, а; С. Ропсе Sanginés, 1964а, рис. 16—20.

[489] A. Posnansky, 1945, т. 1, табл. VIII, b; IX, а.

A. Posnansky, 1945, т. 2, рис. 89, 90; S. Ryden, 1947, стр. 90—97, рис. 31—37; I. Vellard, 1955, табл. I, II.

[491] A. Posnansky, 1945, т. 2, рис. 90; S. Ryden, 1947, рис. 31; J. Vellard, 1955, табл. I, а.

[492] A. Posnansky, 1945, т. 2, рис. 89; S. Ryden, 1947, рис. 35.

[493] S. Ryden, 1947, рис. 37.

[494] W. С. Bennett, 1934, рис. 31, 32. Необходимо иметь в виду, что рисунок У. К. Беннета схематичен и не очень точно передает натуру. См. также: A.Posnan­sky, 1945, т. 2, рис. 87, 88.

К. Понсе Санхинес, ссылаясь на X. Имбельони (S. Ропсе Sanginés, 1964а, стр. 61—63), справедливо считает это украшением носа.

Е. Casanova, 1937, стр. 167—170.

A. Posnansky, 1945, т. 2, рис. 105—107.

[498] Там же, т. 1, табл. XIII, с—е.

[499] Там же, стр. 80, 81.

[500] A. Posnansky, 1945, т. 2, рис. 91—94.

[501] Там же, рис. 121—125.

[502] Может быть, это оружие следует рассматривать как стилизованное изображение Т-образного ножа — «туми».

[503] A. Posnansky, 1945, т. 2, рис. 125.

[504] Там же, т. 1, табл. XIV, Ь.

[505] Там же, т. 2, рис. 152, 153.

[506] Там же, рис. 135.

[507] Там же, рис. 150.

[508] Там же, рис. 143—145.

[509] Классификацию керамики Тиауанако см.: W. С. Ben­nett, 1934, стр. 392—424.

[510] W. С. Bennett, 1934, стр. 403—406, 450, 453—458.

[511] S. Ryden, 1947, рис. 3, Q.

[512] A. Posnansky, 1945, т. 2, стр. 135.

[513] Ph. A. Means, 1931, рис. 219.

[514] A. Posnansky, 1945, т. 1, стр. 51—56.

[515] Ph. A. Means, 1931, стр. 111, 112.

[516] W. С. Bennett, 1934, стр. 445—448, 476, 477.

[517] С. Ропсе Sanginés, 1961.

[518] Исходные данные взяты из таблицы распростране­ния форм керамики по слоям (W. С. Bennett, 1934, табл. 3, стр. 419—424), причем учитываются только те случаи, когда определенный тип встречается в не­скольких слоях подряд. Единичные находки прини­маются во внимание, только если они стоят в одном ряду с находками в примыкающих слоях.

[519] С. Portee Sanginés, 1964а, стр. 68.

[520] Там же, стр. 61—63.

[521] Некоторые из изваяний этих групп, вероятно, отно­сятся к культуре Пукара. Но поскольку на Тиауана­ко не найдено слоя с материалом Пукары, я не от­рываю их описания от основной массы тиауанакской скульптуры.

[522] W. С. Bennett, 1934, стр. 478.

[523] W. С. Bennett, 1950а, стр. 91.

[524] Ryden, 1947, стр. 79, 80. Нельзя забывать, однако, что специальных остеологических исследований не проводилось.

[525] W.C.Bennett, 1950а, стр. 93, 94.

[526] S. Ryden, 1947, стр. 285—297.

[527] W.C. Bennett, 1950а, стр. 94, 95.

[528] S. Ryden, 1947, рис. 131, 132, 134; чертежи 38, 39.

[529] Там же, рис. 133, А, В, D, F — К; 135, А —I, К —М.

[530] Там же, стр. 291.

[531] Там же, рис. 79, Q; 106, Q, R; 123, М, N.

[532] Там же, рис. 135, F, G. Ср.: Там же, рис. 79, G, К; 85 А, С — F и др.

[533] Там же, рис. 135, Е.

[534] Там же, рис. 135, А. В.

[535] Там же, рис. 133, L — О.

[536] Там же, рис. 133, Р; 135, Q.

[537] Там же, рис. 135, /.

[538] Там же, рис. 133, С.

[539] Au — 63,3%; Ag — 27,2%, Cu —9,5%.

[540] S. Ryden, 1947, рис. 133, E.

[541] Cu —99,4%; Sn — 0,6%.

[542] S. Ryden, 1947, рис. 327.

Так называемая Post Decadent Tiahuanaco Pottery (Там же, стр. 160).

[544] Материалы, полученные из этих башен, так скудны, что их идентичность с материалами Пукара де Кон­ко, хотя и чрезвычайно вероятная, остается пока недоказанной. Поэтому я описываю их отдельно.

[545] S. Ryden, 1947, чертеж 74.

[546] Там же, ірис. 149, 150; чертеж 59.

[547] Там же, стр. 349—353, рис. 142.

[548] W. С. Bennett, 1950а, стр. 94.

[549] S. Ryden, 1947, стр. 458—462.

[550] W. С. Bennett, 1933, стр. 165—167; Он же, 1950а, стр. 95.