Проблемы индейской семьи

К перечню социальных проблем можно отнести и ухудшение условий существования индейской семьи в резервации. Для этого заключения имеются достаточно веские основания.

На протяжении двух последних десятилетий сред­ний размер индейской семьи уменьшился и в настоя­щее время приближается к общеканадскому показа­телю (3,8 человека). Разводов среди индейцев в 2 раза меньше, чем среди остального населения, но в послед­ние годы наблюдается тенденция к увеличению их числа.

Одна из серьезных проблем современной индейской семьи — высокий процент внебрачных детей. Этот по­казатель в 4—5 раз выше общенационального. С одной стороны, это естественный результат различия в жиз­ненных приоритетах и в отношении к формальному браку. Но с другой стороны, внебрачные дети зачастую результат нежелания индейской женщины терять свой индейский статус при заключении брака с неиндей- цем, как это требовал до 1985 г. дискриминационный Индейский акт 1951 г. В любом случае большое число внебрачных детей ведет к острой проблеме ухода и попечительства за ними. В настоящее время около 8 % индейских детей имеют ту или иную форму попе­чительства.

Несмотря на пятикратное увеличение расходов со стороны федеральных властей на детское попечитель­ство за последние два десятилетия, положение индей­ских семей никак не улучшается. Вся действующая в стране законодательная система и проводимая полити­ка продолжают строиться на постулате о неспособно­сти аборигенных народов решать проблемы семейной жизни собственными усилиями, в том числе используя традиционные для аборигенов правовые нормы. Патер­нализм и типично мелкобуржуазные установки по во­просам семейного воспитания и законодательства, кото­рыми руководствуется доминирующее евроканадское об­щество и в отношении коренных жителей страны, при­водят к разрушительному вторжению господствующих государственных институтов в традиционную семейную структуру индейцев и эскимосов. Когда же аборигены пытаются разрешить кризисные проблемы через инсти­тут расширенной семьи и родственники берут на себя ответственность за нуждающихся в опеке детей, то они сталкиваются с существующим правопорядком, кото­рый автоматически распространяется на все населе­ние страны. Родственники, например, не могут получать финансовые вспомоществования, если выступают в качестве приемных родителей. Взрослые аборигены, желающие принять ребенка в семью, рассматриваются работниками социальных служб прежде всего с точки зрения их материальных возможностей, а не той куль­турной среды, которую они могут обеспечить приемно­му ребенку.

Схожие проблемы возникают, когда аборигенные общины пытаются бороться с детскими правонаруше­ниями и преступностью, используя традиционные ме­ры воздействия, собственные правовые нормы. И тем не менее в последние годы индейские общины все на­стойчивее стремятся взять под свой контроль вопросы регулирования семейных отношений, воспитания и обеспечения детей. Этому способствуют создаваемые в резервациях собственные суды, полиция, различные местные социальные службы, школы и другие детские учреждения.

Однако заметных позитивных сдвигов пока нет. Достаточно сказать, что с 1962 г. число приемных детей среди статусных индейцев увеличилось в 5 раз и подавляющее большинство их по-прежнему изы­мается из родной среды, попадая в неиндейские семьи. Коренные жители справедливо называют существую­щую в стране систему детской опеки формой куль­турного геноцида.

Свидетельством изолированности индейских наро­дов, приниженного социального статуса аборигенов мо­гут служить данные о смешанных браках, т. е. о мети­сации аборигенов и остального населения. Доля сме­шанных браков остается крайне малой. На пути сме­шанных браков долгие годы стояло дискриминацион­ное по отношению к индейским женщинам законода­тельство, лишающее индеанку всех аборигенных прав в случае выхода замуж за неиндейца, в том числе права проживания на территории резервации. По-преж­нему еще сильны и расовые предрассудки в отношении смешанных браков.

Метисация канадских индейцев ведет к ассимиля­ции их в евроканадской среде, ибо местом прожива­ния и работы становится, как правило, не индейская община и резервация, а город. В то же время свиде­тельством растущего этнического самосознания и кон­солидации индейцев является сокращающееся число аборигенов, добровольно утрачивающих индейский статус. За 20 лет, с 1955 по 1975 г., более 13 тыс. ка­надских индейцев утратили свой статус, из них более 80 % — в результате смешанных браков, т. е. под воздействием дискриминационного законодательства. В последнее десятилетие обращения о добровольном отказе от индейского статуса фактически прекрати­лись.