О РЕКЕ ЙУЙАПАРИ. О КОРОЛЕВСТВЕ ВЕНЕСУЭЛА

О РЕКЕ ЙУЙАПАРИ[1]

По провинции Париа поднимается одна река, называемая Йуйапари [Yuyapari], более чем на двести лиг вверх по этой стране; по ней поднялся мрачный тиран[2] на много лиг в году тысяча пятьсот двадцать девятом[3] с более чем четырьмястами людьми, и учинил величайшие бойни, сжигая заживо и рубя мечами бесчисленных невинных, которые находились на своих землях и в своих домах, никому не причиняя вреда, беспечными, и оставил испепелённой, и перепуганной, и разбежавшейся преогромнейшую землю. И, в конечном счёте, он умер плохой смертью[4], и рассеялся его флот; и затем, другие тираны последовали за ним в тех злодеяниях и тираниях, и сегодня ходят там, разоряя, и убивая, и осуждая на вечные муки души, которые Сын Божий искупил своей кровью.

О КОРОЛЕВСТВЕ ВЕНЕСУЭЛА

В году тысяча пятьсот двадцать шестом, вследствие обмана и вредоносных внушений, сделанных королю, господину нашему, как всегда творится, чтобы скрыть истину об ущербе и утратах, какие Господь, и души, и его государство претерпевают в тех Индиях, он дал и пожаловал обширное королевство, гораздо большее, чем вся Испания, каковым является Венесуэла, в полное управление и подсудность купцам из Германии, согласно некоторым статьям и соглашению, или  договору, которые с ними заключил[5]. Эти, вторгшись с тремястами человеками или больше в те земли, нашли в тамошних народах кротчайших овец, и даже в большей степени, чем обычно встречали во всех частях Индий прежде, чем им причиняли вред испанцы. Они пришли туда[6], думаю, несравненно более жестокие, чем кто-нибудь из других тиранов, о которых мы сказали, и более зверские и яростные, чем жесточайшие тигры и бешеные волки и львы. Ибо с величайшей  жаждой и бешеной слепотой алчности и самыми изощрёнными способами и приёмами, чтобы иметь и награбить серебро и золото, более, чем все предшествующие, оставив всякий страх Божий, и боязнь короля, и стыд перед людьми, забывшие, что они смертные люди, вели себя самым дерзким образом, имея эту землю в своём полном ведении.

Эти демоны во плоти[7] опустошили, разорили и сделали безлюдными более четырёхсот лиг благодатнейших земель, и в них большие и восхитительные провинции, долины в четыреста лиг, приятнейшие области, большущие поселения, богатейшие людьми и золотом. Погибли и были полностью изрублены большие и разные народы, от многих языков не осталось ни одного человека, который говорил бы на них, если только кто-то не спрятался в пещерах или земных недрах, убегая от такого изуверского и смертоносного клинка. Кроме того, умерли, и были погублены, и ввергнуты в преисподнюю из тех невинных племён вследствие изощрённых, и разнообразных, и новых видов жестокого зверства и безжалостности (во что я верю) от четырёх до пяти миллионов душ[8]; и сегодня,  в эти дни, не прекращают их туда на самом деле ввергать. Из несчётных и безмерных несправедливостей, оскорблений и опустошений, которые они совершили и ныне совершают, хочу рассказать о трёх - четырёх, не больше, по которым можно судить о тех, какие, чтобы осуществить великие разрушения и опустошения, о которых мы говорим выше, они могли совершать.

Поход Эхингера вглубь материка. Гравюра Теодора де Бри из книги «Collectiones peregrinatiorum …».

Они захватили верховного вождя[9] всей этой провинции безо всякой причины, но чтобы добыть золото подвергли его пыткам; он вырвался и убежал, и отправился в горы, и взволновался, и исполнился ужаса весь народ этой земли, и они попрятались по лесам и холмам; и испанцы[10] устраивали против них походы, чтобы разыскивать их, и когда их находили, совершали жестокие бойни, а всех, кого захватывали живыми, продавали на публичных торгах в качестве рабов[11]. Во многих провинциях, и во всех, в каких бы они не прошли, прежде чем они захватили верховного владыку, их выходили встречать с песнями и танцами и со многими подарками из золота в большом количестве; вознаграждением, которое им дали, чтобы посеять страх к себе по всей той земле, стало то, что на них обрушили мечи и искрошили их на куски.

Однажды, когда они вышли навстречу названным образом, капитан, немецкий тиран, загнал в большой дом из соломы великое множество людей и приказал изрубить их на куски. И так как дом имел вверху перекладины, на них забралось много народа, спасаясь от кровавых рук этих то ли людей, то ли безжалостного зверья, и их мечей, и приказало это  исчадие ада поджечь дом, где все, кто остался, были сожжены заживо. Обезлюдело по этой причине большое количество селений, так как весь народ убежал в горы, где думал спастись.

Отправились они на другое большое предприятие на границы провинции и королевства Санта-Марта[12]; нашли индейцев  в их домах, селениях и хозяйствах, мирных и занятых [своими делами]. Они пробыли у них много времени, пожирая их хозяйства, и индейцы служили им, как будто они должны были принести им жизнь и спасение, и испытывали их беспрерывные притеснения и обычные придирки, которые невыносимы, ведь то, что съедает один испанский обжора за день, хватило бы на месяц дому, где живут десять человек индейцев. В это время они дали им большое количество золота, по своей воле, наряду с другими бесчисленными добрыми делами, которые сделали. Наконец, когда тираны уже решили уходить, они решили таким образом отплатить им за приют. Приказал немецкий тиран, губернатор (и, как мы думаем, еретик, потому что не слушал мессу и не давал слушать многим, и с другими признаками лютеранства, которые о нём известны), чтобы схватили всех индейцев, с их женами и детьми, каких смогли бы, и согнали их в один большой загон или круглую ограду из кольев, которую для них сделали, и сообщили им, что тот, кто хочет выйти и быть свободным, должен выкупить себя по воле жестокого губернатора, дав столько-то золота за себя и столько-то за свою жену, и за каждого из детей. И чтобы ещё больше утеснить их, приказал, чтобы им не давали никакой еды, пока они не принесут золота, которое он у них потребовал в качестве выкупа. Многие отправились по домам за золотом и выкупились, как смогли; когда они освободились и отправились на свои участки и в дома заняться своим пропитанием, тиран послал некоторых разбойников-испанцев, чтобы они опять схватили бедных индейцев, однажды уже выкупленных, привели их в загон и подвергали пытке голодом и жаждой, пока они опять не внесут выкуп. И было среди них много тех, кто дважды, и трижды был схвачен и выкупался; других же, кто не мог и не имел столько, потому что ранее отдал ему все золото, какое у них было, оставили в загоне погибать, пока они не умерли с голода[13].

Так он оставил погубленной, и опустошённой, и обезлюдевшей провинцию, бывшую богатейшей людьми и золотом, которая имела долину в сорок лиг, и в ней он сжёг селение, имевшее тысячу домов.

Решил этот адский тиран идти вглубь страны, с алчностью и страстным желанием войти с той стороны в ад Перу[14]. Для этого злосчастного путешествия он и другие повели с собой бессчётных индейцев, нагруженных ношами в три и четыре арробы, насаженных на цепь. Уставал какой-то, или терял сознание от голода, или от тяжелого труда, или от слабости, и ему тут же отрубали голову над ошейником цепи, чтобы не останавливаться и не размыкать других, которые шли в ошейниках дальше, и падала голова в одну сторону, а тело в другую, и распределяли его ношу сверх тех, которые несли другие. Рассказ о провинциях, которые он опустошил, городах и селениях, которые сжёг, потому что все дома [там] из соломы, о людях, которых он убил, о жестокостях во время изощрённых убийств, которые приказывал учинить на этом пути[15]  – вещь, в которую невозможно поверить, но ужасающая и истинная. Позже оттуда оправились по тем же дорогам, другие тираны, следовавшие из той же Венесуэлы, а другие из провинции Санта-Марта[16] со всё тем же святым намерением добраться до священного наполненного золотом дома в Перу, и обнаруживали всю эту землю на более чем двести лиг такой выжженной, и обезлюдевшей, и пустынной, а была она населённейшей и благодатнейшей, как сказано, что даже они, хоть и тираны, и жестокие, поражались и ужасались при виде следа, оставшегося там, где он прошёл, и таких горестных утрат.

Все эти деяния подтверждены со многими свидетелями прокурором Совета по Индиям, и документ с доказательствами находится в том же Совете, но никогда не сожгли заживо никого из этих столь гнусных тиранов. И ничто – то, что доказано, по сравнению с великим вредом и злом, [на самом деле] причинённым ими, потому что все служители правосудия, которые до сих пор имелись в Индиях, из-за своей великой и смертоносной слепоты не занимались расследованием преступлений, и утрат, и убийств, которые совершили и сегодня совершают все тираны в Индиях, но только иногда говорят, что от того, что такой-то и такой-то совершили жестокости по отношению к индейцам, король потерял в своих доходах столько-то и столько-то тысяч кастельяно; и чтобы обосновать это, им достаточно немногих и совершенно общих, и смутных доказательств. И даже это они не умеют ни проверить, ни посчитать, ни оценить как должно, потому что, если бы поступали в соответствии со своим долгом перед Богом и королём, обнаружили бы, что названные немецкие тираны ограбили короля на более чем три миллиона золотых кастельяно. Ибо те провинции Венесуэлы, вместе с теми, которые они дополнительно разорили, опустошили и сделали безлюдными на более чем четыреста лиг (как я сказал) – это самая богатая и обильная золотом земля в мире. И доход, которому они воспрепятствовали и к потере которого привели, и какой имели бы короли Испании с того королевства, от двух миллионов за шестнадцать лет[17], прошедших с тех пор как эти враждебные Господу и королю тираны начали его разрушать. И этот ущерб с тех пор и до скончания веков нет надежды возместить, если только Господь не совершит чудо воскрешения стольких миллионов загубленных душ. И это бренные потери короля, а было бы хорошо посмотреть, каковы и сколько их ущерб, бесчестье, святотатство, позор для Господа и его закона, и чем можно возместить столь бесчисленные души, которые ввергнуты в адское пламя из-за алчности и бесчеловечности этих оскотиневших немцев-тиранов[18].

Этим единственным хочу завершить по поводу их безверия и свирепости: с тех пор, как они пришли в эту землю и до сегодняшнего дня, то есть, за эти шестнадцать лет, они отправили множество кораблей, нагруженных и полных индейцами по морю, чтобы продать в Санта-Марте, и на острове Эспаньола, и на Хамаике, и на острове Сант-Хуан в качестве рабов, [всего] больше миллиона индейцев, и сегодня, в эти дни их отправляют, в году тысяча пятьсот сорок втором, что Королевская Аудиенсия на острове Эспаньола видит и покрывает, и чему скорее способствует, как и всем прочим бессчётным тираниям и утратам (которые совершены на всём том побережье материка, составляющем более четырёхсот лиг, и являвшимися и являющимися сегодня Венесуэлой и Санта-Мартой, и находящимися в их ведении), которым могла бы препятствовать и которые могла бы исправлять. И не было другой причины, чтобы обратить всех этих индейцев в рабство, кроме извращённого, слепого и упрямого желания удовлетворить свою ненасытную жадность к деньгам тех алчнейших тиранов, как и все прочие всегда и по всем Индиям поступали, забирая этих ягнят и овечек из их домов, и их жён и детей уже названными жестокими  гнусными способами, и клеймя их королевским клеймом, чтобы продать в качестве рабов.