Письменность майя

В исторической науке под словом "доисторический" понимается период в развитии общества, предшествовавший появлению письменности. Вместе с тем, несмотря на то что индейцы майя имели самую высокоразвитую систему письма в доколумбовой Америке, до недавнего времени они изучались как "доисторический" народ. Причина была проста: никто не мог прочесть их тексты. В течение последних десяти лет ситуация изменилась. Основываясь на системе критического анализа структуры и содержания майяского письма, предложенной в 1950-х годах, сравнительно небольшая группа ученых, расшифровала значительную часть известных майяских текстов. Содержание текстов, вырезанных на каменных монументах или выведенных красками на керамических сосудах, дополняет наши представления о майяском обществе, полученные благодаря упорной работе археологов.

Было, например, подтверждено ранее высказанное предположение, что обряды кровопусканий, совершавшиеся аристократической элитой, играли важную роль в обществе майя. Менее драматично, но, быть может, более значительно то, что эти надписи рассказывают нам о политике и географии. Большая часть надписей - это по существу летописи, в которых отмечены наиболее важные события жизни отдельных правителей: их рождение, коронация, ритуалы, завоевания и смерть. Благодаря тщательному изучению этих текстов ученые начали понимать, сколь нестабильной была политическая жизнь майяского общества, в котором возникновение и распад союзов, а также войны между городами-государствами вели к быстрым изменениям "геополитического пейзажа". Эта обрастающая все большими деталями картина - один из первых результатов расшифровки письменности майя, и эти результаты, полученные после 100 лет безуспешных попыток, вводят майяское общество в "исторический" период.

Цивилизация майя, существовавшая в тропическом районе, где сейчас расположены восточная часть Мексики, Гватемала, Белиз, западный Гондурас и Сальвадор, до начала XX в. не была объектом основательных археологических исследований. Проведенные с тех пор раскопки показали, что приблизительно в 1500 г. до н. э. люди, вероятно, говорившие на одном из предковых майяских языков, заселили покрытые лесами низменности. В течение тысячелетия жизнь в лесных селениях протекала в основном без изменений. Однако около 250 г. до н. э. здесь произошли фундаментальные перемены в социальной и политической структуре. Следующие два или три столетия стали свидетелями появления могущественных городов-государств, правители которых, как указывают самые ранние иероглифические тексты, претендовали на роль богов на земле.

Иероглифическая система письма, к которой принадлежали эти ранние (и последующие) тексты, не была изобретена майя. Напротив, похоже, что она была создана на основе древней системы, которая использовалась в течение веков в развитых культурах к западу от майя. Письменность стала использоваться на территории современного мексиканского штата Оахака уже около 700 г. до н. э., как показало открытие там монумента с высеченными на нем ранними иероглифами. Родственная система письма была развита в современном штате Веракрус, о чем свидетельствует обнаруженный недавно в поселении Ла-Мохарра каменный монумент с надписью из 420 иероглифов. Хотя большую часть этого текста невозможно расшифровать, две календарные даты в нем соответствуют 143 и 156 гг. н. э. Надпись на каменном монументе из Ла-Мохарры и самые ранние известные тексты майя, датируемые II в. н. э., могли иметь общих предшественников.

Каковы бы ни были истоки письменности майя, в начале классического периода майяской цивилизации (около 250 г. н. э.) иероглифами пользовались в сотне поселений. В течение классического периода, длившегося до 900 г. н. э. (к этому времени культура майя достигла наивысшего расцвета), бесчисленное количество каменных монументов было покрыто иероглифическими надписями. В этот же период появляются книги, изготовленные из луба и обернутые шкурой ягуара, и фигурная керамика с надписями. Политические объединения майя, в которых эти надписи создавались, были небольшими и, вероятно, слабыми по своей инфраструктуре. Последнее обстоятельство, возможно, способствовало внезапному упадку классической цивилизации майя, примерно в 900 г. н. э. (причина упадка до сих пор составляет предмет дискуссий между учеными).

В последующий, постклассический период письменность продолжала использоваться в монументальной скульптуре и архитектуре и в книгах из луба, из которых сохранились лишь четыре. В последнем независимом государстве майя в Северной Гватемале письменность существовала вплоть до конца XVII в. Сегодня, несмотря на то что письменная традиция майя утрачена, 4 млн. человек, говорящих более чем на 20 майяских языках, продолжают населять территорию древней родины майя. Это весьма благоприятное обстоятельство для ученых, изучающих письменность майя, так как словари (как современные, так и изданные в колониальный период) и исследования лингвистов дают возможность проверять процесс расшифровки текстов - преимущество, часто отвергаемое теми, кто пытается разгадать древние письмена.

Попытки расшифровать майяскую письменность начались вскоре после испанского завоевания в 1520 г. Первыми исследователями иероглифики майя стали испанские монахи, которые пытались обратить майя в христианскую веру. Самым известным из них был Диэго де Ланда, третий епископ Юкатана, который в 1566 г. написал труд, названный "Сообщения о делах в Юкатане". В эту работу Ланда включил краткое изложение своего понимания майяской системы письма. По его мнению, иероглифические знаки были буквами алфавита, наподобие алфавитов индоевропейских языков. Он сделал наброски знаков, каждый из которых был отмечен буквами А, В, С и т. д. К сожалению, Ланда не смог понять, что знаки майя были всем, чем угодно, но только не алфавитными. Так или иначе, его труд лежал неоцененным в течение трех веков.

Первую значительную научную попытку расшифровать письменность майя предпринял Эрнст Фёрстеманн, сотрудник Королевской библиотеки в Дрездене. В 1880 г. он занялся изучением иероглифов в кодексах (сохранившихся книг из луба, из которых самая известная - Дрезденский кодекс - имелась в Королевской библиотеке) и на нескольких известных в то время резных каменных монументах. За четырнадцать лет Фёрстеманн разгадал сложный календарь майя. Он показал, что календарь базировался на парных циклах в 260 и 365 дней и календарная дата обычно отмечалась по своей позиции в обоих циклах. Поскольку определенная комбинация даты, записанной в обоих циклах, повторялась каждые 52 года, летописцы майя записывали также положение даты в более точном "длинном счете", линейном летосчислении, начало которого приходится на 3114 г. до н. э.

Благодаря работам Фёрстеманна и других ученых (например, американца Джозефа Гудмэна, предложившего в 1905 г. корреляцию между майяским и христианским календарями, которая до сих пор широко принята) очень рано стало ясно, что счет времени был чрезвычайно важным для майя. Однако система летосчисления могла иметь множество контекстов, включая исторический, религиозный и мифологический, и ученым не было ясно, что содержали в себе некалендарные части майяских надписей.

Первый шаг к пониманию некалендарных надписей сделал другой немецкий ученый, Пауль Шелльхас, который определил многих богов и их имена в рукописях. Работа Шелльхаса над рукописями позволила с большей уверенностью предположить, что надписи майя были религиозными или мифологическими по своему содержанию, и эту точку зрения разделяли многие ученые вплоть до 60-х годов. По мере расширения археологических исследований в первые десятилетия XX в. были найдены многочисленные надписи на камне и керамике, которые могли служить материалом для проверки этой гипотезы. К сожалению, несмотря на значительные усилия ведущих специалистов по эпиграфике тех лет - Сильвануса Г. Морли и Дж. Эрика С. Томпсона, - ученые мало продвинулись вперед в расшифровке некалендарных текстов.

Удивительно, что ни в одной из ранних попыток расшифровки этих текстов не был использован загадочный "алфавит" Ланды, открытый вновь в 1860-х годах. Вероятно, одной из главных причин отсутствия научного интереса к этому "алфавиту" была уверенность в том, что по крайней мере некоторые из иероглифов майя были логографами: знаками, заменяющими целые слова. Например, один из двадцатидневных месяцев в 365-дневном цикле назывался "Летучая мышь", и знак месяца изображал летучую мышь. Там, где Ланда видел буквы, ранние эпиграфы видели целые слова, в результате интерес к его труду был утрачен.

Первое достижение в понимании формальных аспектов письменности майя было сделано молодым советским ученым Юрием Кнорозовым из ленинградского Института этнографии АН СССР, который вернулся к Ланде и тщательно проанализировал его труд. Ю. Кнорозов убедился, что список Ланды не был алфавитом, но он не отверг его полностью по этой причине. Напротив, он пришел к выводу, что данный список есть результат недопонимания, возникающего между представителями разных культур. Например, прося помогавшего ему индейца написать букву "Ь" (произносимую "beh" по-испански), Ланда получал майяский знак слога "beh".

Кнорозов предположил, что "алфавит" Ланды в действительности являлся "силлабарием", или списком слогов. Каждый знак в нем соответствовал определенной комбинации одного согласного с одним гласным. Соединенные вместе знаки были фонетической записью слов; часто слова имели форму согласный - гласный - согласный. Поскольку лишь немногие слова майя оканчиваются на гласные, конечный гласный мог выпадать при произнесении слова. Но когда слово записывалось, согласно Кнорозову, писец должен был выбрать слог, который включал бы тот же гласный, что и начальный слог. Принцип соответствия между начальным и конечным гласными Кнорозов назвал сингармонией.

Для подтверждения своей гипотезы Кнорозов обратился к рукописям. Он взял слово, которое, как считалось, означало "индюк". На языке юкатанских майя (крупная группа современных майяских языков - одна из наиболее близко связанных с языком древних надписей) индюк называется словом "куц". Кнорозов начал со знака Ланды, передающего звук "к", который он интерпретировал как слог "ку". Второй знак в паре иероглифов, передающих слово "индюк" в соответствии с принципом сингармонии, похоже, означал слог "цу". Затем он обратился к двум знакам, которые в кодексах, как полагали, означают "собака". Первый знак был гипотетическим "цу", второй - буквой "л" алфавита Ланды, которая теперь интерпретируется как слог "лу". "Цул" или "цу-л(у)", как древние майя произносили его, было старым юкатекским названием собаки.

Работа Кнорозова была выдающимся достижением и обоснованность ее главных принципов - сингармония и слоги - теперь не вызывает сомнения. Прошло много лет после завершения Кнорозовым этой работы в 1950-х годах, прежде чем она была признана на Западе. В то же самое время двое западных ученых достигли столь же больших успехов в понимании содержания надписей. Генрих Берлин, независимый ученый, который жил в Мехико и занимался также бизнесом, отметил, что определенная категория знаков, которые он назвал эмблемными, или гербовыми иероглифами, по всей видимости, обозначает либо города, либо правящие в них фамилии. Как мы покажем дальше, эмблемные иероглифы в настоящее время являются важным объектом исследований в области письменности майя.

В 1960 г., всего через два года после работы Берлина, Татьяна Проскурякова из Института Карнеги в Вашингтоне наметила другой поворотный этап в изучении майяского письма. Проскурякова, которая вошла в майянистику как архитектор, занималась составлением таблицы изменений в художественных стилях майя. Эта работа требовала точной фиксации дат на монументах для датировки стилистических фаз. Результат оказался неожиданным: группы дат на монументах соответствовали периодам жизни того или иного человека. На примере надписей из Пьедрас-Неграс в Гватемале Проскурякова убедительно показала, что записанные даты отмечали события в жизни указанных в надписях правителей и их семей. Вклад Кнорозова, Берлина и Проскуряковой произвел переворот в представлениях как о форме майяской письменности, так и о ее содержании. Впервые было установлено, что данная система письма включает как логографы, так и знаки для обозначения слогов типа С - Г (согласный - гласный). В то же время стало ясно, что содержание надписей чаще всего имеет отношение к историческим событиям из жизни правящей элиты, а не к неперсонифицированным религиозным или мифическим повествованиям. Значение этих новаторских работ еще не раскрыто полностью, и в последние 10 лет исследования в этой области продвигались вперед особенно быстро.

В результате в настоящее время стало возможным попытаться сделать обзор системы письменности майя и ее содержания. Основными элементами этой системы служили знаки, которых известно около восьмисот. Обычно знаки имеют вид квадрата или продолговатого овала; один или несколько знаков могут располагаться вместе, образуя так называемый иероглифический блок. Многие такие блоки расположены в определенном порядке в прямолинейной решетке, которая определяла пространственные рамки для большинства известных надписей. Внутри этой решетки иероглифические блоки образуют ряды и колонки, чтение которых подчинялось особым правилам.

Знаки были в значительной степени пиктографическими и часто изображали со многими деталями животных, людей, части тела и предметы быта. Пиктографический принцип наиболее заметно проявляется в надписях, состоявших из "полнофигурных" иероглифов, в которых индивидуальные знаки и цифры изображались как бы взаимодействующими друг с другом. Это, однако, не означает, что майя имели простое пиктографическое, или рисуночное письмо. Напротив, комбинация слогов С - Г и логографов давала писцам возможность записывать слова в текстах детально.

Отчасти эта гибкость проистекала от наличия двух типов знаков. Например, один очень распространенный почетный титул в текстах майя читается как "ахав", что означает "правитель" или "знатный". "Ахав" может быть записан в логографической форме в виде головы в профиль с особой головной повязкой или шарфом, которые отличали высшую знать в майяском обществе. Но это же слово можно было записать в виде комбинации из трех фонетических слоговых знаков: "а-ха-ва". Подобным образом слово "пакаль" - "щит" - могло быть обозначено изображением щита или комбинацией трех фонетических слоговых знаков: "па-ка-ла".

Поскольку многие знаки майя остаются нерасшифрованными, невозможно точно определить относительное соотношение логографических и слоговых знаков. Число расшифрованных слоговых знаков продолжает расти, и сегодня около половины силлабической решетки заполнено. (Силлабическая решетка представляет собой схематическое соотношение гласных и согласных разговорного языка майя и тем самым совокупность знаков, необходимых в письменном языке.) Половина решетки может показаться недостаточной, однако следует помнить, что открытие структуры слоговых элементов - главный вклад Кнорозова - было сделано чуть более 30 лет назад. Более того, многие слоги С-Г, которые уже понятны, встречаются часто. Много пустых мест в силлабической решетке остаются таковыми, потому что эти знаки редко встречаются в языке и их сложнее перевести, чем обычные. Тем не менее, по мере привлечения новых источников фонетическая расшифровка будет вестись все быстрее. Одна из характерных черт майяской письменности, которая может усложнить этот процесс, - наличие разных знаков с одним значением. Два знака, имевших одно и то же значение, известны как аллографы. Подобные графические эквиваленты обычны в текстах майя, и оценивая фонетическую интерпретацию слога, очень важно определить как можно больше вариантных форм. Процесс распознавания аллографов зависит от кропотливой работы по сопоставлению многих текстов для определения вариантов записи одного и того же слова.

Аллографы не связаны только с фонетическими слогами. В логографической форме замещения одного иероглифа другим для передачи одного слова могут быть использованы несколько знаков. Например, майяское слово "кан" (или "каан") может иметь значения "змея", "небо" или "четыре", подобно тому как английское слово "tie" может означать "галстук", а также "игру вничью", или равный счет в атлетическом соревновании. Одинаковое звучание этих слов служило древним писцам основой для игры слов. Правда, замена одного знака другим иногда граничит с каламбуром, как в случае, когда знак "неба" находится в контексте, в котором он должен быть переведен как "четыре"

Эти эквивалентные значения не просто определить и они могут служить примером тех трудностей, с которыми сталкиваются исследователи текстов майя. Несмотря на эти проблемы, расшифровка в последние годы ведется очень быстрыми темпами.

Что удалось узнать о самих майя на основе этих открытий? Интерпретируя информацию, содержащуюся в текстах, следует помнить, что иероглифика проливает свет только на одну сторону пирамидальной структуры майяского общества - элиту. Надписи заказывались правящей элитой и включали в себя только ту информацию, которую правители считали важной. Эта информация весьма ценна для ученых, и она должна быть тщательно проанализирована. В отношении подавляющего большинства майяского населения - земледельцев, мелких ремесленников, торговцев, каменщиков - письменные памятники молчат.

Что считала для себя важным правящая элита? Первостепенное значение придавалось родовым связям и политической власти. Берлин и Проскурякова раскрыли имена правителей и их жен в таких городах, как Паленке, Пьедрас-Неграс и Иашчилан, и составили списки правителей. Позднее работа велась вне списков правителей для выяснения родственных связей между людьми, поименованными в надписях. В ходе этой работы стало ясно, что в течение классического периода власть передавалась от отца к сыну, как это было в наследственных монархиях Европы.

В надписях много места уделено отношениям между отцами и сыновьями в правящих родах и другим родственным отношениям. Определенно, эти отношения имели большое значение для правителей майя. По-видимому, семейные связи были основополагающими для политической организации общества майя. Браки между правящими родами разных государств играли важную роль в дипломатии и заключении союзов. Внутри отдельных государств члены царской семьи, не принадлежавшие к прямой линии трона, иногда выполняли важные роли в государственном управлении.

Другие представители знати становились искусными ремесленниками, как об этом свидетельствует керамический сосуд из района Наранхо в Северной Гватемале. Этот сосуд, происходящий, к сожалению, из ограбленного погребения (разграбление археологических памятников лишает аборигенных народов культурного наследия, а археологов - подробной информации о происхождении артефактов), подписан его создателем. Подпись частично читается: "Сын владыки (ахав) Наранхо и госпожи из Йашха". Многие художники оставляли свои подписи на керамике и каменных монументах. Несколько имен часто обнаруживают на одной скульптуре, что свидетельствует как о совместной работе нескольких скульпторов, так и о ценности, придаваемой произведениям знаменитых мастеров.

Из вышесказанного следует, что многие правители, их родственники и ближайшие подчиненные в настоящее время могут быть установлены по именам и положению в строгой социальной иерархии майя. Однако все это дает лишь смутное представление о культуре майя. Об укладе жизни остальных членов майяского общества практически ничего не известно, имеются только намеки. Большинство текстов майя описывают лишь основные эпизоды в жизни правителей и только такие, которые имеют прямое отношение к статусу владыки, такие как рождение, восшествие на престол, смерть и погребение. Составить представление о майяском обществе, исходя из этой информации, в какой-то степени, все равно что пытаться реконструировать английское общество XIX в., изучая надгробия в Вестминстерском аббатстве.

Другие надписи чуть более содержательны и описывают некоторые стороны ритуальной жизни элиты, включая игру в мяч, которой увлекались все мезоамериканские народы и которая до сих пор мало понятна ученым. Ряд очаровательных текстов сопровождает каменные "моментальные снимки" игроков в богатом убранстве. Обычно это двое мужчин, обменивающиеся ударами большого мяча из каучука. К сожалению, сопровождающие надписи ничего не говорят о правилах или количестве набранных очков в игре. В то же время они сообщают нам, что правители иногда самолично играли в мяч: часто в текстах правитель называется "ах пиц", или "игрок в мяч".

Из особых ритуалов, описанных в текстах, наиболее распространенными были обряды индивидуальных кровопусканий и сжигания благовонных курений, в которых представители знати предлагали самое ценное - часть своей крови - богам в обмен на божественное к ним благоволение и поддержку. Эти обряды часто совершались в такие важные моменты, как восшествие на престол, объявление наследника или празднование особого календарного цикла. Хотя эти ритуалы были очень существенны (и их дополняли другие, в которых проливалась кровь пленников), было бы неверным придавать обрядам кровопускания первостепенное значение.

Тем не менее, ведение войн между городами-государствами в действительности имело важное значение. Захват пленников, по-видимому, считался обязанностью владыки и предметом его гордости: один царь из Йашчилана почти всегда упоминается как "тот, у кого 20 пленников". В некоторых случаях, похоже, войны вели к тому, что власть и контроль над территориями переходили из рук в руки. Один из районов в низменностях майя, откуда происходят обширные свидетельства (памятники, письменные упоминания) о ведении войн между государствами, - это район озера Петешбатун в Гватемале. Согласно обнаруженным здесь надписям, на протяжении сорока лет отношения между городами-государствами изменялись от дружественных до враждебных и обратно. В это же время государство с центром в Дос-Пиласе в районе Петешбатуна осуществило несколько военных набегов, быстро увеличилось в размерах и почти столь же быстро утратило свою власть над захваченными землями и сократилось до прежних размеров.

Памятники из Дос-Пиласа свидетельствуют, что войны играли существенную роль в майяском обществе. Вместе с тем надписи из других ареалов говорят о том, что войны не всегда велись с целью захвата и, возможно, во многом носили ритуальный характер. У исследователей пока отсутствуют данные, позволяющие оценить, в какой степени войны были захватническими. Однако недавнее открытие точных названий городов приведет к более ясному пониманию майяской территориальной политики.

Иероглифы, обозначающие населенные пункты, хорошо известны в других мезоамериканских системах письма, но вплоть до настоящего времени представления о названиях городов в ареале майя были довольно смутными. Понятие эмблемных иероглифов, выдвинутое Берлином, было большим шагом вперед, но оно не было убедительным. Хотя Берлин считал, что иероглифы-эмблемы имели географическое значение, он не мог быть уверен, к чему именно они относились: к династиям, отдельным городам или государствам, включающим в себя больше чем один город. Вслед за Питером Матьюзом из Университета в Калгари, большинство ученых в настоящее время полагают, что эмблемные иероглифы имеют отношение к политическим объединениям или городам-государствам, превышавшим размеры одного центра. Некоторые из их наиболее интересных новейших работ преследовали цель понять роль подобных центров в рамках майяской территориальной политики.

Внутри этих государств отдельные города также имели свои названия, которые, передавались иероглифами в надписях. Некоторые из названий объясняются природными особенностями определенных местностей. Город Агуатека, также в районе Петешбатуна, назывался древними майя "К'инич Виц", или "Обращенный к Солнцу Холм". Это название включает знак "холма", раздвоенного на вершине, поскольку сам город находился на вершине холма, разделенного на две части расщелиной глубиной более 50 м.

Вероятно, наибольшее число особых названий найдено в знаменитом городе Тикаль в Гватемале. Здесь в надписях указаны многие центры и районы города, и хотя не все из этих названий переведены, большинство из них, очевидно, относится к отдельным зданиям или комплексам зданий. Названия, которые майя давали этим сооружениям, содержат указания на то, как они выглядели. Некоторые из погребальных пирамид, например, имеют названия, включающие слово "виц" - "холм", которое говорит о том, что майя понимали их как рукотворные горы. Покрытые надписями каменные стелы, которыми усеяны площади майяских городов, часто упоминаются в надписях как "камни-растения" или "камни-деревья". В буквальном смысле майя мыслили свои города, состоящими из гор и деревьев.

Для майя наименования предметов не исчерпывались зданиями или монументами. Как было недавно установлено, нефритовые украшения, каменные сосуды, керамика, музыкальные трубы из раковин и другие предметы носили свои собственные названия и имена их владельцев. Больше всего этих надписей на керамических сосудах. В 1971 г. Майкл Ко из Йельского университета объявил, что большая часть текстов на сосудах включает один и тот же ряд иероглифов, который он назвал Первичным стандартным рядом. Основываясь на анализе сопровождающих тексты расписных сцен (в основном мифологических), Ко предложил свою трактовку содержания Первичного стандартного ряда, который, по его мнению, имел отношение к "Пополь Вух", эпосу о творении майя, пережившему испанское завоевание.

Совсем недавно, однако, многие из знаков в текстах на глиняных сосудах были расшифрованы фонетически и семантически, и появилась совершенно иная их интерпретация. Один из часто встречающихся иероглифов был переведен как "расписанный", другой - как "его блюдо" (или "горшок"), третий же - как "какао". Затем следует имя владельца сосуда. Эта частичная расшифровка позволяет утверждать, что надписи на сосудах в действительности указывали на их владельцев, назначение и содержимое. Эта новая интерпретация - частный случай более общей тенденции перехода от трактовки содержания надписей как мифических и неперсонифицированных к историческим и личностным, наметившейся после первых же успехов в расшифровке письменности майя.

В течение последних десяти лет прогресс в расшифровке был впечатляющим. В результате мы получили новые сведения по истории, языку, социальной и политической организации и ритуальной жизни майя. Вместе с тем многие надписи остаются непонятными и почти все тексты содержат иероглифы, которые не могут быть полностью истолкованы. В некоторых досадных случаях знаки могут быть расшифрованы фонетически, но их значение, возможно, утрачено навсегда, так как эти слова больше не существуют в современном майяском языке или в дошедшем до нас словаре. Другие иероглифы тем не менее, несомненно, уступят будущим усилиям исследователей, занимающихся расшифровкой текстов. В дальнейшем нас ждут неожиданные открытия в неизведанной части этой самой развитой из доколумбовых письменностей.

Интервью Д.Беляева радио "Эхо Москвы" - "Загадка иероглифов майя":