Сообщение об ошибке

Notice: Undefined variable: n в функции eval() (строка 11 в файле /home/indiansw/public_html/modules/php/php.module(80) : eval()'d code).

Боги древних майя

Гуляев Валерий Иванович
:::
Статьи и материалы
:::
майя

[36] – конец страницы.

На гробницах наших предков
Нет ни знаков, ни рисунков.
Кто в могилах — мы не знаем,
Знаем только — наши предки.

Г. Лонгфелло

В то время, когда легионы Цезаря подчиняли власти Рима непокорных галлов, а из бескрайних евразийских степей надвигались на цветущее Приднепровье и Балканы орды кочевников-сарматов, на другой половине земного шара сложилась одна из величайших цивилизаций аборигенов Америки — цивилизация майя.

Известно, что все великие культуры древности возникли и развивались в условиях сухого и теплого климата, в долинах крупных рек, чьи ежегодные разливы повышали плодородие полей и создавали наиболее благоприятные условия для земледелия. И только майя, словно бросая вызов природе, обосновались в негостеприимных центральноамериканских джунглях, выстроив там свои белокаменные города.

За пятнадцать веков до Колумба майя создали точный солнечный календарь и сложнейшую иероглифическую письменность. Они использовали в математике понятие нуля раньше индусов и арабов, уверенно предсказывали солнечные и лунные затмения, а путь движения планеты Венера вычислили с ошибкой лишь в 14 секунд в год. Майя достигли поразительного совершенства в архитектуре, скульптуре, живописи и в производстве керамики. Но вместе с тем их орудия труда оставались крайне примитивными и изготовлялись из дерева, кости и камня. До X века нашей эры майя не знали металла, колесных повозок, плуга, гончарного круга и [36] не имели вьючных и тягловых животных. Все их колоссальные и многочисленные архитектурные сооружения создавались исключительно мускульной силой человека.

Происхождение майя окутано пеленой таинственности. Мы знаем лишь, что появление развитой культуры у этого народа относится к началу нашей эры. Центр ее находился в течение всего I тысячелетия в низменных лесных областях на юге современной Мексики и севере Гватемалы.

Майя строили изящные храмы, гигантские дороги-дамбы, дворцы и пирамиды. «Под защитой грозных богов и могущественных царей» росли старые селения и города и возникали новые. Так продолжалось почти десять веков, пока в IX—X веках нашей эры на цветущие земли майя не обрушилась какая-то катастрофа. Всякое архитектурное строительство прекратилось. Жрецы не возводили больше громоздких каменных стел с ликами царей и вычурными иероглифическими надписями. Один за другим приходили в запустение города майя. Жители покидали их. На опустевшие безмолвные площади, в дверные проемы зданий вскоре ворвалась буйная тропическая растительность, разрушая фундаменты и крыши массивных каменных построек. Всего лишь за несколько десятилетий джунгли полностью поглотили и скрыли от людских глаз на дне зеленой лесной пучины города древних майя.

После X века развитие культуры майя, правда уже значительно измененной влияниями со стороны чужеземных завоевателей — тольтеков, продолжалось на полуострове Юкатан (Мексика). Но «золотой век» майяской цивилизации остался позади. Она переживала явный упадок. Беспрерывные войны, эпидемии, засухи и неурожаи опустошали страну. Испанцы застали здесь в XVI веке свыше полутора десятков небольших, постоянно враждующих между собой государств, каждое из которых имело свою династию правителей. Разрозненные и слабые, они были беззащитны перед лицом нового могущественного противника. После тридцати лет ожесточенного сопротивления царства юкатанских майя попали под власть испанского короля.

Для исследователей история древних майя — сплошные загадки. Об этой величайшей цивилизации древности написаны уже горы книг и статей, но мы все еще знаем о ней ничтожно мало. Нам неизвестны имена майяских правителей, военачальников и жрецов. До сих пор не прочитаны иероглифы, высеченные на многочисленных стелах, рельефах и алтарях. Ученые не могут пока удовлетворительно ответить даже на такие важнейшие вопросы, как происхождение цивилизации майя, особенности ее социально-экономической структуры, характер политического устройства общества и, наконец, причины драматической гибели майяских городов в конце I тысячелетия нашей эры.

Однако яркий свет познания все больше пробивается сквозь таинственную завесу, укрывающую от нас историю древних майя. Об одном из самых интересных открытий в этой области и пойдет ниже речь.

ГРАБИТЕЛИ И ИЕРОГЛИФЫ

Багровый, пышущий жаром солнечный диск скрылся наконец за вершинами деревьев, и прохладные синие тени легли на примолкший лес. Приближалась ночь. Люди, собрав последние силы, принялись прорубать тропу сквозь упругую зелень джунглей и понукать еле передвигавших ноги мулов, навьюченных тяжелыми мешками и ящиками. Через четверть часа маленький караван вышел на небольшую круглую поляну, где стояло несколько ветхих хижин — остатки лагеря сборщиков душистой смолы «чикле». Позади домов, у самого леса, царственно возвышалась пепельно-серая громада древней индейской пирамиды, ступенчатые ярусы которой уходили, казалось, прямо в бездонное голубое небо.

Все вокруг дышало покоем. Все, казалось, застыло в вековом летаргическом сне.

Но когда высокий и худощавый мужчина, шедший вместе с проводником во главе каравана, приблизился к пирамиде, от нее отделилось несколько человеческих теней и исчезло в лесных зарослях. Это произошло так внезапно и быстро, что Ян Грэхем — начальник археологической экспедиции Музея Пибоди при Гарвардском университете (США) — не успел даже испугаться. Однако проводник-индеец среагировал мгновенно: его старый винчестер был уже направлен в сторону молчаливого леса, куда скрылись неизвестные.

— Сеньор, — сказал он. — Это нехорошие [37] люди, гуакерос — осквернители древних руин и могил. Они бесстыдно торгуют нашим прошлым и готовы ради денег на все.

Огромная каменная плита с изящной резьбой, распиленная на несколько бесформенных кусков, валявшихся у основания пирамиды, красноречиво подтверждала правоту слов индейца. Да, сомневаться не приходилось. Перед ними лежала еще одна бессмысленно загубленная стела майя. Чтобы облегчить доставку памятников изобразительного искусства майя к скупщикам и частным коллекционерам Западной Европы и США, грабители распиливали их на части, забирали с собой лишь тонкие пластины с изображением, а остальное бросали на месте или варварски разбивали. Так, после набега «гуакерос» на руины древнего города Наранхо (близ границы Гватемалы и Белиза) из 40 резных стел уцелело не больше половины. И хотя в большинстве стран Латинской Америки приняты строгие законы по охране древностей, грабители действуют почти безнаказанно. Они хорошо организованы, вооружены и имеют четко налаженные связи с зарубежными торговцами-антикварами. Расхищение культурных богатств до-колумбовой эпохи особенно усилилось в последние годы. Ведь спрос на предметы древнеамериканского искусства среди частных коллекционеров Западной Европы и США растет день ото дня. Все более широким потоком уплывают они в закрытые собрания честолюбивых толстосумов, куда обычно нет доступа ни ученым, ни публике.

Ночь в тропиках приходит внезапно, словно кто-то невидимый дергает за конец шнура и тяжелый бархатный занавес темноты опускается на уставшую от дневного зноя землю.

Экспедиция готовилась к ночлегу. Все ее участники собрались вокруг ярко пылавшего костра и приступили к скромному ужину. Ели черствые маисовые лепешки — тортильяс — со жгучим красным перцем, фасолью и кусочками куриного мяса, запивая их теплым пивом из банок. Люди ужинали не спеша, перебрасываясь короткими шутливыми фразами и предвкушая вполне заслуженный отдых в своих видавших виды гамаках.

И вдруг из темноты прогремела автоматная очередь. Педро Артуро Сьерра — ближайший помощник Грэхема — замертво рухнул на землю. «Гуакерос» не терпели конкуренции в своих бескрайних лесных владениях. Ученые помешали бандитам унести их добычу и должны были поплатиться за это.

Археолог Ян Грэхем занимался копированием иероглифических надписей на стелах и рельефах заброшенных городов майя и надеялся в дальнейшем составить исчерпывающую сводку всех уцелевших текстов, относящихся к I тысячелетию нашей эры.

Автоматная очередь бандитов перечеркнула все планы ученого. Будучи сам от природы человеком исключительной смелости, он не захотел рисковать жизнью своих подчиненных. Наутро маленький караван поспешно двинулся в обратный путь, оставив на лесной поляне одинокий могильный холмик с грубым деревянным крестом.

ВЫСТАВКА В НЬЮ-ЙОРКЕ

20 апреля 1971 года в нью-йоркском клубе Гролье царило необычайное оживление. В просторных залах за сверкающими стеклами витрин переливались всеми цветами радуги самые разнообразные и неожиданные предметы — глиняные фигурки богов, высокие керамические вазы с изящной росписью, резные пластинки из полупрозрачного зеленоватого нефрита, костяные трубки и раковинные подвески. Это были экспонаты выставки «Письменность древних майя». Они принадлежали культуре, процветавшей на юге Мексики и севере Гватемалы в I—IX веках наше и эры.

Когда известному американскому археологу профессору Майклу Ко предложили стать организатором и главным распорядителем такой выставки, он первоначально даже растерялся: какая там письменность майя? И в такой реакции ученого не было ничего удивительного.

Ведь из всех коренных обитателей Нового Света только майя задолго до прихода европейцев создали развитую систему иероглифического письма. Судя по сообщениям испанских летописцев, у майя еще в начале XVI века имелись целые библиотеки рукописных книг, сделанных из бумаги и снабженных кожаными или деревянными обложками. Большинство этих книг погибло в годы конкисты от рук монахов и солдат, а также позднее — в кострах католической инквизиции. До наших дней чудом сохранились всего три такие книги-рукописи, названные [38] по тем европейским городам, где они хранятся, — Дрезденской, Парижской и Мадридской. Однако, во-первых, они были созданы примерно в XII—XV веках, так что о глубокой древности здесь говорить не приходилось, а во-вторых, все три рукописи неоднократно публиковались в различных изданиях и были хорошо известны как ученым, так и широкой публике.

И после недолгих колебаний Майкл Ко выбирает другой путь. Он решил собрать для выставки в клубе Гролье те изделия древних майя, которые относились к I тысячелетию нашей эры и имели на себе хоть какую-то иероглифическую надпись.

Располагая чрезвычайно широкими связями, он быстро установил контакт и с музеями, и с крупнейшими частными коллекционерами США. Положительные результаты его энергичной деятельности не заставили себя долго ждать. К назначенному дню в залах клуба расположились сотни великолепных изделий гончаров, ювелиров и костерезов древних майя.

Среди экспонатов выставки оказалось особенно много изящных глиняных ваз с многоцветными росписями различного содержания и короткими иероглифическими надписями, которые яркими минеральными красками с большим искусством были нанесены кистью древнего художника-каллиграфа прямо на гладкую поверхность сосуда. В этом смысле каждый майяский сосуд I тысячелетия нашей эры напоминал рукописи майя XII—XV веков, где изображения богов и различных мифологических персонажей также сопровождались коротким пояснительным текстом.

Выставка имела у публики большой успех, но гораздо важнее то, что она дала весьма значительные научные результаты.

Вскоре после выставки профессор Ко выпустил в Нью-Йорке красочный альбом, куда вошли фотографии всех керамических сосудов, представленных на выставке в клубе Гролье. Они сопровождались пространными и квалифицированными комментариями. И когда специалисты ознакомились с этим изданием, стало очевидным, что мир стоит на пороге новой научной сенсации. Речь шла об открытии огромного значения, и притом в такой сфере майяской археологии, которую прежде никто серьезно не воспринимал.

СЕКРЕТЫ ДРЕВНЕЙ КЕРАМИКИ

Размещая экспонаты в витринах выставки и описывая их, Майкл Ко отметил про себя, что, несмотря на весь свой богатый археологический опыт, он никогда не видел сразу столько великолепных и прекрасно сохранившихся образцов расписной полихромией керамики майя I тысячелетия нашей эры. Подавляющее большинство этих красивых сосудов до сих пор вообще не попадало в поле зрения ученого мира, поскольку они [39] хранились в закрытых частных коллекциях, куда попадали из рук «гуакерос». Естественно, что место каждой такой находки оставалось, как правило, неизвестным.

 

Глиняная ваза с иероглифической надписью двух типов: стандартной — вверху и индивидуальными — возле изображаемых фигур. В сцене представлены ягуар, божество-насекомое и обезьяна. Петен (Гватемала), 600-900 гг.

Глиняная ваза с иероглифической надписью двух типов: стандартной — вверху и индивидуальными — возле изображаемых фигур. В сцене представлены ягуар, божество-насекомое и обезьяна. Петен (Гватемала), 600-900 гг.

 

Правда, подобные же сосуды находили и научные археологические экспедиции. Их обнаруживали в богатых гробницах и захоронениях, принадлежавших, вероятно, царям и высшей аристократии майя. Таким образом, имелись известные основания предполагать, что и расписные глиняные вазы, выставленные в клубе Гролье, находились когда-то в царских гробницах различных древнемайяских городов на юге Мексики и севере Гватемалы.

Более тщательно знакомясь с этой керамикой, профессор Ко прежде всего обратил внимание на иероглифические надписи. Они делились на две большие группы. Первая, нанесенная кистью или резцом древнего каллиграфа, помещается обычно по краю сосуда и имеет стандартный, повторяющийся характер. Надпись в этом случае начинается с глагольного иероглифа, известного и по рукописям XII—XV веков и означающего «вести происхождение», «быть потомком». В середине надписи стоят знаки, передающие понятия ,дорога» и «смерть». Завершает ее не совсем понятный эпитет, относящийся скорее всего к личности правителя или царя. Между этими более или менее понятными иероглифами расположены знаки в виде голов богов, большинство которых ассоциируется со смертью и загробным миром.

Вторая группа надписей расположена, как правило, возле изображенных на вазе фигур и носит строго индивидуальный характер (имена и титулы?).

При внимательном изучении изображений, расположенных на стенках большинства сосудов, можно было заметить, что все они сводятся к нескольким основным мотивам: правитель или царь, сидящий на троне в окружении своих придворных и слуг («дворцовая сцена»); двое юношей в богатых одеждах и внешне похожие друг на друга («юные правители») ; божество в виде летучей мыши-вампира с символами смерти на крыльях; какие-то скелетообразные отвратительные духи и божества; сцены человеческих жертвоприношений; ритуальная игра в мяч.

Согласно весьма распространенной тогда среди специалистов точке зрения, эти сцены на расписной керамике I тысячелетия нашей эры отображают реальную жизнь и деяния тех майяских правителей и аристократов, в гробницы которых помещали данные сосуды.

Однако как объяснить в таком случае обилие на этих полихромных вазах различных [40] символов (черепа, перекрещенные кости, черная раскраска лиц и тел персонажей — цвет смерти и войны — и т. д.) ? Почему на них омерзительные духи и божества? И вот, вопреки мнению большинства коллег, Майкл Ко решает: «И сцены, и тексты, запечатленные на этих изящных сосудах, относятся не к повседневной жизни майяской элиты, а к загробному миру — к Подземному царству смерти». Таким образом, согласно предположению Ко, полихромная керамика древних майя была по назначению строго погребальной и изготовлялась только для того, чтобы тут же попасть в гробницы царей и жрецов. Но для чего это делалось? Ответа пока не находилось.

 

Герои-близнецы, изображенные на спинке глиняного трона с острова Хайна. Кампече (Мексика), 600-900 гг.

Герои-близнецы, изображенные на спинке глиняного трона с острова Хайна. Кампече (Мексика), 600-900 гг.

 

Майкл Ко еще больше укрепился в своих предположениях после того, как ему удалось доказать прямое совпадение некоторых сюжетов расписной керамики майя I тысячелетия с содержанием мифа о приключениях божественных близнецов в Подземном царстве, который излагается в эпосе индейцев майя-киче «Пополь-Вух». Это очень важный и уникальный документ, дающий общее представление о космологии и теогонии древних майя. «Пополь-Вух» был записан в XVI веке, вскоре после конкисты, на языке майя-киче, но латинскими буквами.

Прежде чем изложить миф о приключениях героев-близнецов в мрачных лабиринтах преисподней подробнее, необходимо хотя бы в самой общей форме познакомить читателей с философскими воззрениями майя на проблемы жизни, смерти и судьбы человека.

В ГЛУБИНАХ ПОДЗЕМНОГО ЦАРСТВА

Судя по письменным источникам, представления майя о вселенной и о смерти сводились к следующему. Над плоской поверхностью прямоугольной земли расположены тринадцать слоев небес, каждый из которых имел свое божество. Небо опиралось на пять больших мировых деревьев, стоявших по четырем сторонам света и в центре земли. На вершинах деревьев сидели птицы. Под землей располагалось загробное царство, которое, согласно некоторым источникам, состояло из девяти ярусов. Души воинов, умерших на поле битвы или от жертвенного ножа, и женщин, которые умерли при родах, направлялись на небо, в рай бога солнца, а утонувшие, умершие от болезней, связанных с водой, и убитые молнией шли в небесный рай бога дождя.

 

Три божества Подземного царства: первое — бог смерти (бог «А»), известное как по Дрезденской рукописи майя, так и по ацтекским источникам. Это Миктлантекухтли, владыка царства смерти, скелетообразное существо. Он танцует перед алтарем или подставкой, на которой лежит отрубленная человеческая голова. Роспись на сосуде майя. Кампече (Мексика), 600—900 гг.

Три божества Подземного царства: первое — бог смерти (бог «А»), известное как по Дрезденской рукописи майя, так и по ацтекским источникам. Это Миктлантекухтли, владыка царства смерти, скелетообразное существо. Он танцует перед алтарем или подставкой, на которой лежит отрубленная человеческая голова. Роспись на сосуде майя. Кампече (Мексика), 600—900 гг.

 

Однако души большинства людей, умерших обычной смертью, «в домашней постели», попадали в подземный мир — «Миктлан» (ацтекск. — «Область мертвых», «Область, где мы утрачиваем себя», «Область бесплотных»), холодное и темное [41] царство, где и бродили до своей окончательной гибели. Во время своего долгого путешествия по лабиринтам царства смерти душа человека подвергалась тяжелым испытаниям, ярко описанным в ацтекских и майяских мифах: переплывала зловонные реки из крови и гноя, пробиралась между сталкивающимися друг с другом горами, пересекала высокие плоскогорья с холодными ветрами, пронизывающими насквозь подобно обсидиановому ножу. После четырехлетнего пути душа попадала в самый нижний из ярусов преисподней, где царствовала пара ужасных богов — Миктлантекухтли, Повелитель Страны Мертвых, и его супруга. Оба они изображаются в виде скелетов. Сидя во дворце, построенном из человеческих костей, эта пара управляет своим страшным царством. Все другие божества Подземного царства находятся у них в подчинении.

По поверьям майя, вход в Подземное царство находится в богатой пещерами области Альта Верапас в Гватемале, там, где из отверстия в земле, расположенного на перекрестке четырех дорог, вырывается наверх поток бурлящей «дурной» крови и разложившихся тел. Болезни, поражающие человека, тоже выходят якобы из этой дыры в облике дьявольских духов.

Но даже и там, в мрачных глубинах Подземного царства, конечная судьба человека целиком зависела от его социального положения при жизни. Цари «воскресали» вновь и превращались в небесных богов, а рядовые земледельцы-общинники навеки оставались в преисподней. Этому представлению соответствовал и ритуал захоронения правителей.

У майя-покоман, живших в области Верапас в горной Гватемале, в XVI веке умершего правителя помещали в большой глиняный сосуд, который опускали в могильную яму вместе с богатствами и украшениями покойного. Над этим местом насыпали впоследствии холм, размер которого зависел от силы и могущества умершего. Сверху устанавливали каменную статую правителя и ей поклонялись. В других случаях мертвого царя облачали в лучшие одежды, украшали драгоценностями и сажали на трон. На похороны приезжали дружественные правители или их подданные, приводя с собой рабов и принося подарки.

Затем умерший помещался в ящик из дерева или в каменный саркофаг в сидячем положении, со скрещенными ногами. Вместе с ним клали золото, бумажные плащи и другие ценности. Ящик опускали в могилу, вырытую на вершине горы. Убивали рабов и размещали их вокруг ящика. Если раб был земледельцем, вместе с ним зарывали земледельческие орудия; если он был охотником, то при нем находились лук и стрелы. С рабынями клали «манос» и «метатес» — зернотерки для приготовления муки из маиса, глиняные сосуды для варки пищи, чаши для питья, тарелки и миски. Словом, делалось все, чтобы в загробном мире существование правителя ничем не отличалось от земного. Над гробницей сооружали небольшой каменный алтарь, на котором индейцы обычно сжигали ароматную смолу и делали другие жертвоприношения.

Но вернемся к мифу о божественных близнецах.

БЛИЗНЕЦЫ И ВЛАДЫКИ ШИБАЛЬБЫ

«У старой богини-матери Шмукане, — говорится в эпосе «Пополь-Вух», — было два сына, Хун-Хун-Ахпу и Вукуб-Хун-Ахпу». Они очень любили играть каучуковым мячом и поэтому целые дни проводили на игровой площадке. Однажды их шумные забавы не на шутку разозлили правителей Шибальбы — Подземного царства, и они заманили братьев в свои ужасные владения. После целого ряда трудных и неудачных для них испытаний близнецы потерпели окончательное поражение во время ритуальной игры в мяч и были принесены в жертву обитателями преисподней. В знак своей победы владыки Шибальбы отрубили Хун-Хун-Ахпу голову и повесили ее на тыквенное дерево. Дочь одного из владык Подземного царства проходила мимо этого дерева, и слюна из головы Хун-Хун-Ахпу упала ей на руку, в результате чего девушка забеременела. Узнав об этом, она убежала из преисподней на землю, где и родила другую пару божественных близнецов — Хунахпу и Шбаланке. Вскоре они превратились в красивых юношей, мастеров ритуальной игры в мяч и искусных охотников. Как их дядя и отец, они вызвали гнев владык Шибальбы своей шумной игрой на поверхности земли. [42] Те приказали им явиться в подземное царство. Спустившись по очень крутым лестницам вниз, юноши отправились в свое трудное путешествие, которое, по-видимому, совпадает с путем души умершего человека, как его представляли себе древние майя. Они прошли между крутыми холмами и оврагами, переплыли реку из крови и гноя. Наконец, они добрались к месту пересечения четырех дорог разного цвета. Здесь близнецы перехитрили владык Шибальбы, послав впереди себя по выбранной ими черной дороге москита. Москит, кусая по очереди каждого из правителей Подземного царства, узнавал их имена, и те, согласно мифу, сразу теряли свое могущество. Всего было двенадцать поименно названных богов Шибальбы; во главе их стояли верховные владыки Хун-Каме (1-я Смерть) и Вукуб-Каме (7-я Смерть). Имена других богов преисподней позволяют предположить, что они олицетворяли собой различные болезни.

Близнецы прошли также через ряд опасных испытаний в пяти камерах, или «домах» преисподней: «Доме Холода», «Доме Ягуара», «Доме Летучих Мышей» (предводительствуемых Кама Соцем, или Летучей Мышью-Вампиром) и «Доме Обсидиановых Ножей». Наконец, владыки Шибальбы дали близнецам в «Доме Мрака» сигары и лучины, которые они должны были курить и жечь всю ночь, но вернуть целыми, и близнецы, посадив на кончики сигар светлячков и привязав к лучинам пучки красных перьев, имитировали курение и таким образом справились и с этим заданием. Они одержали полную победу и в ритуальной игре в мяч. Далее, удивив владык преисподней тем, что они могли изрубить себя на куски и воскреснуть вновь, близнецы соблазнили их проделать с собой то же самое. Хун-Каме и Вукуб-Каме были разрублены близнецами на куски, но не воскрешены вновь.

Настоящим гимном жизни и победе человеческого разума над смертью звучат заключительные слова героев-близнецов, обращенные к поверженным богам Шибальбы:

«Вот наш приговор, который мы возвещаем вам. Слушайте его вы все, обитатели Шибальбы.

...Очень немного достанется вам от крови и черепов, а игра в мяч будет не для вас. Вы будете проводить ваше время в изготовлении глиняных горшков, и сковородок, и камней для перемола кукурузы. Только дети чащ и пустынь будут предоставлены вашему покровительству. Но порождения света, сыновья света не будут иметь общения с вами... Грешники, искатели раздоров, носители печалей, изменники, отдающиеся порокам — вот те, кто будет приветствовать вас».

 

Юные правители (герои-близнецы из Пополь-Вух) в Подземном царстве. Полихромный сосуд позднеклассического времени из горной Гватемалы

«Юные правители» (герои-близнецы из «Пополь-Вух») в Подземном царстве. Полихромный сосуд позднеклассического времени из горной Гватемалы.

 

Но в этих же словах древнего мифа нашла отражение и одна из величайших трагедий человечества — резкое социальное неравенство внутри классового общества, притом неравенство не только при жизни, но и после смерти. Ведь возрождение и избавление от ужасов царства мертвых выпадали на долю отнюдь не всех людей, а только «сыновей света», т.е. самих божественных близнецов и следующих их примеру правителей городов-государств майя. Лишь они после путешествия по Шибальбе вознесутся на небо и превратятся в небесных богов. «Тогда они удалились от них (от обитателей преисподней. — В. Г.), — говорится [43] в «Пополь-Вух» о божественных близнецах, — и поднялись наверх, в средоточие света; в одно мгновение они были подняты на небо. Одному было дано Солнце, другому — Луна. Тогда осветился свод небес и лицо земли. Теперь они обитают на небесах».

Следует заметить, что поклонение героям-близнецам имело место и у других племен майя. Так, майя области Верапас в Гватемале поклонялись как богам близнецам Хунахпу и Эшбаланкену.

В словарях языка майя-покоман (Гватемала) Хунахпу назван «одним из самых главных идолов». Испанский летописец Фуэнтес-и-Гусман, говоря о похоронах верховных правителей у индейцев-покоман, указывает, что труп хоронили ночью, после двухдневных церемоний и жертвоприношений Шбаланке, с тем чтобы этот бог сопровождал умершего в путешествии по Подземному царству.

Таким образом, культ божественных героев-близнецов был широко распространен по всей территории майя. Близнецы были тесно связаны с Подземным царством и, видимо, служили посредниками между миром живых и миром мертвых, во всяком случае, они выступали в качестве таковых для правителей и высшей знати майя.

По-видимому, история героев-близнецов лишь один из многих древних мифов майя, посвященных Подземному царству и его богам; не исключено, что в I тысячелетии нашей эры были и целые иероглифические книги на эту тему. Уцелевший фрагмент о божественных близнецах составлял важную часть погребального текста или гимна.

 

Сцена ритуальной игры в мяч на расписной вазе майя, 600—900 гг. Место находки неизвестно

Сцена ритуальной игры в мяч на расписной вазе майя, 600—900 гг. Место находки неизвестно. [44]

 

 

Бог с раковиной улитки — один из главных правителей царства смерти. Расписная ваза. Юкатан, конец классического периода

Бог с раковиной улитки — один из главных правителей царства смерти. Расписная ваза. Юкатан, конец классического периода.

 

 

Герой-близнец, убивающий бога-владыку Шибальбы: вытянув его за руку из раковины, он занес кремневый кинжал для решающего удара. Сцена на вазе майя. Чама (Гватемала), 600—900 гг

Герой-близнец, убивающий бога-владыку Шибальбы: вытянув его за руку из раковины, он занес кремневый кинжал для решающего удара. Сцена на вазе майя. Чама (Гватемала), 600—900 гг.

 

ГОЛОСА ПОГИБШЕЙ ЦИВИЛИЗАЦИИ

Самое замечательное в открытии Ко состоит в том, что он установил прямую связь изображений на многих расписных сосудах майя I тысячелетия нашей эры с мифом о приключениях героев-близнецов в Подземном царстве из эпоса майя-киче «Пополь-Вух» (XVI в.).

Часто на полихромных вазах майя встречаются изображения внешне очень похожих друг на друга молодых людей в богатой одежде и в головных уборах, к передней части которых обычно прикреплена голова рептильного божества без нижней челюсти. И сами они часто имеют особые «метки бога». Это, видимо, и есть герои-близнецы, путешествие которых в Подземное царство должен повторить умерший, в чью могилу положен данный сосуд с росписью. Близнецы иногда показаны играющими в мяч, иногда охотящимися с помощью выдувных трубок, а иногда просто сидящими во дворце на троне.

Встречаются на керамике и изображения смертоносных летучих мышей-вампиров. Особенно часто их можно видеть на вазах, найденных в районе Чама, где, по повериям майя, и находился вход в загробное царство. Перекрещенные кости и другие «знаки смерти» на их крыльях определенно указывают на связь этих чудовищ с обитателями «Дома Летучих Мышей» в «Пополь-Вух».

На резной вазе из Чочола (Юкатан) изображен эпизод из эпоса киче, когда близнецы с помощью москита узнали имена богов преисподней. [45]

В росписи ряда глиняных сосудов можно встретить изображения сигар и курильщиков. Это дает основание предполагать, что употребление табака было каким-то образом связано у майя со смертью. На одной изящной вазе изображена, вероятно, история пребывания близнецов в «Доме Мрака»: небольшой светлячок несет в лапках сигару, чтобы имитировать затем горящий ее конец. На глиняной расписной чаше, происходящей, по-видимому, из Кинтана-Роо, герои-близнецы показаны как стрелки из выдувных трубок в сцене охоты за какой-то фантастической птицей. Довольно часто встречаются на расписной керамике сюжеты с «юными правителями-близнецами», танцующими или совершающими сложные акробатические трюки перед владыками преисподней, особенно перед двумя богами, известными в рукописях как «N» и «L». Видимо, они-то и были верховными повелителями царства смерти. Для первого из них характерно наличие раковины улитки, а для второго — сигары и особого головного убора с птицей наверху.

Наконец, на керамических чашах можно увидеть и драматическую сцену убийства одного из правителей Подземного царства (бога «N») близнецом, вытаскивающим его из раковины.

Пантеон богов, фигурирующих в этих сюжетах, иной по сравнению с тем, который знаком нам по монументальному искусству и другим источникам майя. В росписях на керамике нет богов, которые упоминаются в рукописях XII—XV веков: «G» (бог солнца), «D» (Ицамна), «В» (Чак) и «Е» (бог маиса), — ибо это все божества земной поверхности и дневного света.

Наиболее интересны для исследователя те вазы, на которых изображено более двух богов, поскольку они дают представление о необычайной сложности пантеона Подземного царства майя. На одном сосуде, например, изображен курящий сигару бог «L», который сидит на троне в виде фигуры ягуара и смотрит на иерархически расположенную группу из шести второстепенных божеств, каждое из которых имеет в иероглифическом тексте особое имя. Здесь, как и в ряде других случаев, боги имеют некоторые черты ягуара: ухо, пятнистая шкура и т. д. Ягуар — это ночное животное, которое хорошо плавает и охотится близ водоемов. Не исключено, что именно поэтому в глазах майя ягуар был связан с подземным миром.

На другом сосуде изображено не менее 11 богов; некоторые из них сочетают в себе черты человека и ягуара, а другие имеют облик старого человека, курящего сигары. Но самый удивительный сосуд расписан фигурами 31 божества. Часть из них нам известна, например бог Летучая Мышь, но большинство представлено впервые. Боги распределены по четырем горизонтальным полосам, которые, видимо, имеют иерархическое значение.

В расписной керамике майя представлен, таким образом, совершенно новый для исследователей мир майяской философии. Этот мир — царство смерти, населенное огромным числом ужасных существ, многие из которых вообще не отображены на монументах или в уцелевших рукописях майя. Керамика, предназначенная исключительно для того, чтобы сопровождать умерших царей и аристократов в Подземное царство, скорее всего выполняла ту же роль, что и Книга мертвых у древних египтян. Изображение и надпись на каждом таком сосуде описывают смерть майяского правителя, длительное путешествие его души по страшным лабиринтам Подземного царства и последующее «воскрешение» правителя, превращающегося в одного из небесных богов. Наблюдается также, как уже говорилось, поразительное совпадение некоторых мотивов росписи полихромией керамики I тысячелетия нашей эры с описаниями Подземного царства и подвигов божественных близнецов, вступивших в неравную борьбу с богами преисподней, в эпосе майя-киче «Пополь-Вух».

СПОР ЕЩЕ НЕ ОКОНЧЕН

Исследования М. Д. Ко представляют собой новый значительный шаг на пути к пониманию мифологических воззрений, религии и социально-политических институтов майя классического периода. Благодаря его трудам, посвященным полихромией керамике, появилась вполне реальная возможность проникнуть в тайны духовной культуры индейцев майя, отстоящей от нашего времени не на четыреста, а на добрых полторы тысячи лет. Однако некоторые его выводы [46] выглядят излишне категоричными. Особенно это касается утверждения, что абсолютно вся полихромная керамика I тысячелетия, будучи погребальной по своему назначению, отражает лишь мифологические и потусторонние темы, не связанные с реальной жизнью.

 

Бог-верховный правитель Подземного царства, сидящий на троне в виде фигуры ягуара; во рту у него зажженная сигара. Перед ним в позе покорности и смирения сидят еще шесть неизвестных нам богов преисподней. Цилиндрическая расписная ваза. Северный Петен (Гватемала), позднеклассический период

Бог-верховный правитель Подземного царства, сидящий на троне в виде фигуры ягуара; во рту у него зажженная сигара. Перед ним в позе покорности и смирения сидят еще шесть неизвестных нам богов преисподней. Цилиндрическая расписная ваза. Северный Петен (Гватемала), позднеклассический период.

 

Действительно, многие расписные сосуды из богатых гробниц классического периода цивилизации майя содержат изображения богов подземного мира, чудовищ, мифических правителей-близнецов и т. д., имеющих аналогии в эпосе «Пополь-Вух». Но вместе с тем есть там и чисто земные, светские мотивы: правитель на троне, батальная сцена и др. Даже если считать всю эту керамику чисто погребальной, иллюстрирующей блуждание души умершего среди ужасов царства мрака и смерти, то и в таком случае иерархия подземных богов, восседающих на тронах и с атрибутами земных владык, дает известное представление о социальных порядках древних майя. «...Всякая религия, — писал Ф. Энгельс, — является не чем иным, как фантастическим отражением в головах людей тех внешних сил, которые господствуют над ними в их повседневной жизни...» (Маркс К, Энгельс Ф. Соч., т. 20, с. 328). Известно, например, что старинные манускрипты индейцев Мексики и Центральной Америки часто повествуют о сложных взаимоотношениях людей и богов. Однако многие из них посвящены и генеалогии правивших царских династий, т. е. являются вполне историческими по содержанию. Видимо, и майяская полихромная керамика I тысячелетия нашей эры должна рассматриваться [47] одновременно и как сакральная, и как светская (историческая).

Сюжеты, связанные с «дворцовыми» или военными мотивами, хотя они и помещены на погребальной керамике, могли, например, отражать какие-то реальные события из жизни умершего правителя или аристократа.

Какое мифологическое содержание может иметь, например, роспись полихромного сосуда VIII века, на котором изображена «батальная сцена» (11 персонажей, разделенных на два отряда — из 5 и 6 человек, -столкнулись в ожесточенной схватке)? Более многочисленный отряд, судя по всему, проиграл битву и отступает. Три воина из его состава попали в плен, и их уводят торжествующие победители. Надпись, сопровождающая эту сцену, в переводе Ю.В. Кнорозова гласит следующее :

В день VII Ах'ав
Ка Ак'-бал
стал
пленником
славного
Вихря Дротиков.
Ястреб, бросающийся
вдаль,
Проложил дорогу
Под ударами.
Славный,
проложивший дорогу,
копьем
опаляющий
Ястреб, бросающийся
вдаль.

Поскольку в этой сцене (и в надписи) нет абсолютно ничего мифологического, то и сам М. Ко вынужден был признать ее «светской», увековечивающей, по его словам, одно из значительнейших и вполне реальных событий в жизни лица, с которым был погребен данный сосуд.

 

Сосуд с батальной сценой из первого альбома М. Ко (сосуд №26). Место находки неизвестно, VIII в.

Сосуд с батальной сценой из первого альбома М. Ко (сосуд №26). Место находки неизвестно, VIII в.

 

В отряде побежденных поименно назван лишь один персонаж — «Ка Ак'-бал», лазутчик. Это персонаж № 5, которого берет в плен «воин Кан Ек». У победителей мы встречаем еще два имени: персонаж № 4 — видимо, главное лицо во всей это сцене, — названный «Ястребом, бросающимся вдаль», и наделенный другими лестными эпитетами; и персонаж № 11 — «славный... владыка (правитель. — В.Г.) Вихрь Дротиков». [48]

Обычно в произведениях искусства майя классического периода, изображающих батальные сцены с участием правителя, он показан сражающимся с врагами или во главе своих войск (каменные рельефы и стелы Йашчилана и Пьедрас Неграса, фрески Бонампака и др.). Здесь же мы видим правителя в довольно пассивном положении, без оружия, доспехов и регалий. Видимо, прав в своем предположении М. Д. Ко, считающий главным лицом данной батальной сцены фигуру № 4, сражающуюся впереди победоносного отряда воинов. Этот персонаж, названный «Ястребом, бросающимся вдаль», облачен в защитную куртку из шкуры ягуара и вооружен длинным, украшенным перьями копьем. Видимо, это военачальник (након), причем достаточно знатного происхождения (судя по богатству его костюма и украшений). По-видимому, рассматриваемый сосуд был положен именно в его гробницу, чтобы напомнить о каком-то конкретном, особо важном в его биографии эпизоде.

Подготавливая в 1978 году к изданию третий альбом расписных майяских ваз, М. Ко обнаружил, что персонаж с изящной вазы № 19 из Небаха (горная Гватемала) — правитель, сидящий на платформе, накрытой циновкой, и правитель (Вихрь Дротиков) на сосуде № 26 (из первого альбома 1973 г.) с батальной сценой — одно и то же лицо. Больше того, военачальник-након Ястреб, бросающийся вдаль, с вазы, изображающей батальную сцену, представлен и на сосуде № 19. Он стоит на коленях перед троном правителя, выражая позой смирение и покорность. На поясе накона отчетливо видны подвешенные человеческие головы, которые были отрублены, вероятно, у поверженных врагов в ходе сражения. Таким образом, не подлежит сомнению, что в обоих случаях на керамике изображены вполне реальные исторические лица и конкретные примечательные события из их жизни.

В 1978 году археолог Персис Кларксон (США) выпустила в свет новую большую работу о полихромией керамике майя классического периода. Она изучила в музейных и частных коллекциях Мексики, Гватемалы, Канады, США и Западной Европы свыше 230 неизвестных ранее сосудов с изображениями и иероглифическими надписями.

Согласно ее наблюдениям, большинство исследованных полихромных ваз происходит из горных и низменных областей Гватемалы, но есть отдельные образцы из Белиза, Чьяпаса (Мексика) и Гондураса. Среди наиболее распространенных мотивов данной керамики П. Кларксон называет человеческие жертвоприношения, «дворцовые сцены», очистительные обряды, ритуальную игру в мяч и т.д.

«Многие из представленных здесь сцен, — подчеркивает она, — действительно отражают то, что происходит якобы с душами умерших в подземном царстве смерти... Однако я предполагаю, что в ряде случаев росписи на сосудах майя изображали и реальные исторические события».

 

Терракотовая статуэтка, изображающая игрока в мяч. Позднеклассический период, о. Хайна, Кампече (Мексика)

Терракотовая статуэтка, изображающая игрока в мяч. Позднеклассический период, о. Хайна, Кампече (Мексика).

 

Обнаруженные Персис Кларксон на самых изящных образцах полихромных ваз, [49]

 

Правитель в окружении придворных и музыкантов. Сосуд 600—900 гг. Место находки неизвестно

Правитель в окружении придворных и музыкантов. Сосуд 600—900 гг. Место находки неизвестно.

 

 

Дворцовая сцена в Подземном царстве и обезглавливание жертвы. Сосуд 600—900 гг. из Южного Кампече (Мексика)

Дворцовая сцена в Подземном царстве и обезглавливание жертвы. Сосуд 600—900 гг. из Южного Кампече (Мексика). [50]

 

причем наиболее часто — на сосудах с богами и сценами неземной жизни, парные отверстия для починки и следы сильной изношенности и потертости днища говорят о том, что они были сделаны не только для немедленного помещения в гробницы в качестве погребальных даров, а вполне могли служить и для повседневного обихода высших слоев майяского общества. Во всяком случае, именно такие сосуды показаны на некоторых росписях вблизи фигуры правителя и даже на его троне.

В ряде случаев удалось связать исторических персонажей, упомянутых на керамике (в рисунках и надписях), с индивидами, запечатленными на каменных стелах. «Например, на четырех стелах в Наранхо изображена женщина из царского рода города Тикаля, которая вышла замуж за представителя правящей династии города Наранхо. Ее именной иероглиф есть на одной вазе из первого альбома М. Ко. На многих расписных сосудах изображены правители, сидящие на тронах, похожих на каменные скамейки из дворцовых построек классических городов майя. Из-за спинки трона и из-за колонн выглядывают слуги, желающие быть свидетелями каких-то важных событий. Внутри дворца можно видеть блюда и чаши с цветами, едой и напитками, вазы для очистительного обряда и т. д. В этих дворцовых сценах бывают представлены сановники, слуги, женщины, пленники, приносимые в жертву, шуты, музыканты и танцоры. Из подобных рисунков видно, что для передвижения за пределами дворца правитель использовал паланкин или носилки.

Свыше 50 сосудов изображают ритуал человеческих жертвоприношений через обезглавливание и последующие празднества с танцами, в красочных масках и костюмах.

Находки привозной полихромной керамики в царских гробницах Тикаля и Алтар де Сакрифисьос дают основания предполагать, что эти изящные расписные вазы приносились из одних городов в другие в качестве погребальных даров. Видимо, каждый правитель имел свою ,,личную» керамику, сделанную либо при его жизни, либо родственниками после его смерти, чтобы увековечить его военные победы и другие важные события его царствования. Эта керамика, прежде чем попасть в могилу, использовалась, вероятно, какое-то время в качестве предмета обихода.

 

Дворцовая сцена на расписном полихромном сосуде майя. Йомчилак (Мексика), 600-900 гг

Дворцовая сцена на расписном полихромном сосуде майя. Йомчилак (Мексика), 600-900 гг.

 

Итак, многое еще предстоит понять исследователям в культуре древних майя. Но уже сейчас совершенно очевидно, что в области изучения древней истории человечества произошло весьма знаменательное событие: во весь голос заговорила еще одна из погибших цивилизаций.

«Многие современные страны, — пишет М. Ко, — и прежде всего Мексика, выросли на богатом наследии доиспанской культуры... подобно тому как мы, североамериканцы, являемся наследниками европейско-средиземноморской культуры, уходящей своими корнями к шумерам, египтянам, этрускам и грекам... И первая цивилизация Америки, часть этого общего древнего наследия, подает нам — далеким потомкам — через бездну столетий свой голос в виде нетленных творений человеческого гения и культурных достижений той эпохи». [51]


Материал прислал - Halgar Fenrirsson, http://annals.xlegio.ru
Источник - Атеистические чтения-12. М., 1982