Красные знамена пролетариата

Начав с чисто экономических требований, рабочее дви­жение постепенно переходило к требованиям политиче­ским, становясь важным фактором в антиимпериалисти­ческой борьбе кубинских патриотов. Выше уже говори­лось о создании первых рабочих организаций на острове, однако их деятельность зачастую отличалась непоследова­тельностью, что объяснялось политической отсталостью пролетариата, заметным влиянием в его рядах анархизма и анархо-синдикализма. И все-таки кубинскому пролетариату удалось одержать ряд значительных побед даже в те годы (в 1916 г. завоевали право на 8-часовой рабо­чий день каменщики страны, годом раньше добились при­бавки к заработной плате рабочие сахарных заводов).

Видную роль в развитии рабочего движения на Кубе, как уже указывалось, сыграла Октябрьская революция в России. Однако на далеком от нее острове, отмечал вид­ный общественный кубинский деятель X. Маринельо, «важное значение революции 1917 г. было понято не сразу. Многие даже политически сведущие люди... не могли оце­нить истинную природу и масштабы этого события»¹.Но, несмотря на удаленность Кубы от России и всевоз­можные препоны, чинившиеся распространению правды о Стране Советов кубинской и американской буржуа­зией, идеи Октября, учение Ленина проникали на ос­тров.

Распространение идей Октября на Кубе способствова­ло спаду анархистского влияния в рабочем движении, спло­чению рядов пролетариата.

По мере роста рабочих выступлений правительство усиливало репрессии против них. Особой суровостью от­личались меры президента Менокаля. В мае 1918 г. были запрещены рабочие собрания, многие рабочие ак­тивисты брошены в тюрьмы, некоторые высланы из стра­ны. За все это Менокаль получил в народе прозвище «кубинский кайзер».

Наиболее значительным выступлением пролетариата явилась стачка гаванских портовиков в ноябре 1918 г., поддержанная всеобщей забастовкой трудящихся столи­цы. Несмотря на применение властями вооруженной силы (полиция стреляла в забастовщиков, вышедших на демон­страцию), портовики добились полного удовлетворения выдвинутых ими требований.

Ранее, в мае того же года, кубинский пролетариат торжественно отметил 1 Мая². На митинге в гаванском театре «Пайре» собравшиеся приняли «Приветствие на­родам России». Движение солидарности с Советской Россией охватывало все более широкие слои кубинских трудящихся и становилось своеобразной формой классо­вой борьбы.

Красные пролетарские знамена не раз полыхали под кубинским небом и в 1919—1922 гг. Усиливался процесс политической радикализации широких слоев населения, захвативший даже отдельных представителей властей. Так, в небольшом рыбачьем поселке Регла[1] алькальд (глава местного муниципалитета) Антонио Бош Мартинес издал 25 апреля 1921 г. декрет, объявлявший 1 Мая нера­бочим днем на территории всего муниципалитета «в знак уважения... к рабочему классу и в знак сочувствия тому духу солидарности, который находит свое выражение в этом знаменательном дне»,— говорилось в документе ³.

В этот период растет тяга рабочих к единству. В 1920 г. создается Федерация рабочих Гаваны. В учредительном собрании Федерации приняли участие представители 18 рабочих организаций столицы. Собрание решило все­мерно содействовать созыву нового Национального рабо­чего конгресса с целью организации Всеобщей конфеде­рации труда. Федерация сыграла видную роль в борьбе за права пролетариата, ей удалось добиться принятия таких важных законов, как законы «О трудовых увечьях», «О рабочем надзоре в портах», проекта кодекса о труде и др.⁴ На очередном своем конгрессе она выступила с протестом против ареста и осуждения в США рабочих-иммигрантов Сакко и Ванцетти.

Забастовочное движение, развернувшееся на Кубе в первой четверти XX в., содействовало накоплению кубин­ским пролетариатом необходимого политического опыта, вело к дальнейшему росту его классового сознания, укрепляло единство рядов. Рабочий класс вступал на по­литическую арену страны в качестве самостоятельной силы. В значительной степени этому способствовало тес­ное переплетение классовой борьбы с антиимпериалисти­ческим национально-освободительным движением всего кубинского народа ⁵.

В результате перед кубинскими пролетарскими лиде­рами встал вопрос об определении новых задач и путей развития рабочего движения в стране, в частности о не­обходимости привнесения в революционное движение марксистской теории, о создании пролетарской партии марксистского типа. Уже упоминавшийся выше Карлос Балиньо подготовил Декларацию принципов, которая после обсуждения на конференции Социалистического объединения Гаваны была опубликована в августе 1922 г. и распространена среди рабочих организаций.

Связывая в данном документе состояние кубинского рабочего движения с победой Октябрьской революции в России и созданием Лениным Коммунистического Ин­тернационала, Балиньо выступил против политики лиде­ров II Интернационала, к которому примыкало руководи­мое им Объединение. Как справедливо отмечала совет­ский историк А. М. Зорина, «этот акт наиболее прозор­ливых и передовых лидеров кубинского пролетариата явился важнейшей предпосылкой создания впоследствии Коммунистической партии Кубы. Полное признание кри­тики и разоблачения В. И. Лениным предательской сущ­ности II Интернационала свидетельствовало о понимании ими тех огромных сдвигов, которые происходили в мире, особенно в международном рабочем движении, под влия­нием Великой Октябрьской социалистической революции и ленинских идей» ⁶.

И хотя большинство членов Объединения не пошли за Балиньо, к нему и его соратникам присоединились неко­торые профсоюзные лидеры, вставшие на революционные позиции, а также группа студенческой молодежи, спло­ченной вокруг своего лидера — Хулио Антонио Мельи. Именно эти силы и составили в марте 1923 г. Коммуни­стическое объединение Гаваны.

Вскоре коммунистические группы возникли в ряде пригородов кубинской столицы, а затем в Сантьяго, Ман­санильо, Баямо и других городах.

Выше уже говорилось о тесном переплетении на Кубе рабочего движения с антиимпериалистическим. Значи­тельную роль в развитии последнего на острове сыграло создание в 1924 г. кубинского отделения Всеамериканской антиимпериалистической лиги. Члены Коммунистического объединения Гаваны принимали самое активное участие в ее работе. В состав исполкома кубинского отделения входили Карлос Балиньо, Рубен Мартинес Вильена и ряд других видных политических деятелей. Ответственным секретарем стал Мелья.

Вскоре он и ряд его товарищей по лиге были преда­ны суду за разоблачение проамериканской политики пра­вительства А. Сайяса. Однако президенту не удалось упрятать их за решетку: этому помешало антиимпериали­стическое движение студентов и рабочих, развернувше­еся с новой силой.

Вопреки ожесточенному террору, развязанному вла­стями, несмотря на объявление всех прогрессивных орга­низаций вне закона, по инициативе Федерации рабочих Гаваны, поддержанной коммунистическими группами, в августе 1925 г, в Камагуэе состоялся III Национала ный рабочий конгресс. Присутствовавшие на нем пред­ставители более 120 рабочих организаций страны приня­ли решение о создании единого профсоюзного центра — Национальной конфедерации рабочих Кубы, а также о необходимости продолжения борьбы за 8-часовой рабо­чий день, освобождение арестованных рабочих, усиление антиимпериалистической пропаганды и др.

Спустя несколько дней в Гаване открылся съезд ком­мунистических групп Кубы (условия, создавшиеся в стра­не, не позволили прибыть на съезд многим коммуни­стам). Он успешно провел свои заседания. На одном из них выступил представитель мексиканских коммунистов Флорес Магон, сделавший сообщение о значении Ком­мунистического Интернационала. Обсудив «21 условие» приема в Коминтерн, съезд единогласно постановил при­соединиться к Интернационалу, основанному Лениным. Таким образом, кубинские коммунисты приняли это ре­шение уже на учредительном съезде своей партии. Съезд избрал Центральный комитет (из девяти членов комите­та пять были рабочими) во главе с опытным испанским революционером Хосе Мигелем Пересом (вскоре прави­тельство арестовало его и выслало в Испанию).

Съезд обсудил большое количество вопросов, в том числе крестьянский вопрос, о работе среди сельскохозяй­ственного пролетариата, в профсоюзах, женских и моло­дежных организациях. Вновь созданная партия поставила перед собой задачу вести систематическую пропаганду марксистско-ленинской теории среди трудящихся, ук­реплять и распространять партийную печать, усилить политическую подготовку членов партии. Но, едва сфор­мировавшись, насчитывая только около 200 членов, пар­тия коммунистов Кубы была вынуждена начать долгую подпольную жизнь. Именно в этих тяжелейших условиях проявился организаторский и политический талант чело­века, который сразу же стал ее признанным лидером. Память о нем кубинцы хранят так же свято, как память о Хосе Марти. Это — Хулио Антонио Мелья.

Революционер и патриот Хулио Антонио Мелья ро­дился 25 марта 1903 г. В 1920 г. он поступил на право­вой факультет Гаванского университета и с тех пор встал на путь борьбы за независимую и демократическую Кубу. Формированию его мировоззрения заметно содействовало знакомство с трудами классиков марксизма-ленинизма.

Оно позволило ему дать правильную, классовую, оценку многим явлениям кубинской действительности, в том чис­ле студенческому движению, в котором Хулио Антонио играл одну из видных ролей. «Все происходившее в уни­верситете отражало положение в стране»,— заметил он однажды. Мелья возглавил группу «Обновление», став­шую ядром революционного движения кубинских студен­тов. Группа изучала марксистскую теорию. На страницах ее органа, журнала «Хувентуд», появлялись статьи об исторической миссии пролетариата, о научных принципах марксистского учения, о задачах не только студенческого, но и рабочего движения.

После того как в январе 1923 г. группа революционно настроенных студентов во главе с Мельей захватила зда­ние университета и удерживала его в течение двух дней (вызвав сочувствие широких слоев населения столицы), правительство Сайяса вынуждено было удовлетворить требования студентов об официальном признании Федера­ции университетских студентов, изменении учебного пла­на, о предоставлении студентам права избрания ректора.

В октябре того же года по инициативе Мельи состоял­ся I Национальный конгресс студентов, на котором при­сутствовали представители от 23 учебных заведений. На конгрессе группа «Обновление» дала решительный бой своим политическим противникам, и конгресс принял все основные решения в демократическом, революционном и антиимпериалистическом духе, В частности, конгресс вы­сказался против существующей на Кубе экономической системы, решительно осудил империализм, в том числе вмешательство империализма США во внутренние дела Кубы, выступил в защиту справедливой борьбы народов за свое освобождение и независимость ⁸.

Студенты послали братский привет Федерации рабочих Гаваны. Особое политическое звучание приобрели протест конгресса против «несправедливой изоляции, которой мировые державы подвергли новую Россию», и требова­ние о признании первой социалистической республики в мире Было также послано приветствие народному ко­миссару просвещения РСФСР А. В. Луначарскому.

Более тесные контакты с рабочими, о которых много говорилось на конгрессе, студенты установили благода­ря открытию Народного университета им. Хосе Марти, где занималось около 500 рабочих, Это учебное заведение сыграло большую роль в деле марксистско-ленинского просвещения рабочих и повышения их общей культуры.

Оценив по достоинству ту опасность, какую представ­ляла для буржуазного государства подобная деятельность прогрессивных преподавателей и студентов, власти запре­тили проведение занятий в стенах университета. Тогда рабочие предложили проводить их в помещениях профсою­зов, что, естественно, создавало еще более благоприят­ные условия для постоянных контактов студентов и ра­бочих.

В эти годы намечается сближение Хулио Антонио Мельи с пролетариатом, его лидерами. В одной из статей в журнале «Хувентуд» он писал в 1924 г.: «Дело проле­тариата — дело всей нации. В настоящее время это един­ственная сила, способная бороться за свободу и победить. Когда он поднимается в гневе, словно новый Спартак, он поднимается на борьбу за интересы всего народа. Он стремится покончить с иностранным капиталом — вра­гом нашей страны. Он стремится к тому, чтобы народ управлял страной. Социализм для Кубы в настоящее вре­мя стал актуальным... Пролетарии — это новые освободи­тели. Наш долг — долг интеллигенции — влиться в их ряды» ¹⁰.

Объединенными усилиями рабочим и студентам уда­лось сорвать пребывание в гаванском порту итальянско­го парохода «Италия», направленного правительством Муссолини с пропагандистской выставкой о фашистском режиме в ряд стран Латинской Америки.

Одной из ярких черт личности Мельи был интерна­ционализм. Это проявилось прежде всего в его отноше­нии к молодой Советской республике. Некоторые из то­варищей Мельи по университету не одобряли его увле­ченности русской революцией, говорили о неприемлемости для Кубы «русского пути», выступали против разверты­вания в стране классовой борьбы. Но Хулио Антонио именно в активизации классовой борьбы видел для кубин­ских трудящихся единственный путь к достижению соци­ального освобождения.

Когда учредительный съезд кубинских коммунистов принял решение послать на советский пароход «Вацлав Боровский», который первым из советских пароходов по­дошел к кубинским берегам, приветственное письмо, то передать его поручили Мелье,— он был прекрасным спортсменом. Хулио Антонио вплавь преодолел большое рас­стояние от берега до того места, где да рейде стояло судно.

С помощью оказавшегося на борту «Вацлава Воров­ского» переводчика Мелья долго беседовал с советскими моряками, рассказывал им о борьбе кубинских трудящих­ся, расспрашивал о жизни в Советской России. Моряки подарили ему советский флаг, и он снова вплавь благо­получно вернулся на берег.

Через день Мелья уже выступал перед рабочими и студентами с лекцией, которая называлась «Четыре часа под красным флагом». Позднее она вышла в свет от­дельной брошюрой. Полиция усилила за молодым патрио­том слежку. Спустя некоторое время его посадили в тюрь­му. Здесь Хулио Антонио объявил голодовку, длившуюся 18 дней. Она всколыхнула общественное мнение страны.

Вместе со всей трудовой Кубой Мелья тяжело пережи­вал смерть Ленина, о котором еще за неделю до горест­ного события рассказывал на занятиях Народного уни­верситета.

В день похорон Владимира Ильича Мелья шел под проливным дождем в рядах огромной молчаливой процес­сии: упоминавшийся уже алькальд Реглы Антонио Бош призвал жителей поселка посадить в память о «Великом гражданине мира» (как говорилось в постановлении му­ниципалитета) оливковое дерево¹¹.

Еще до заключения в тюрьму Мелья сближается с руководителем «группы минористов» Рубеном Мартине­сом Вильеной. Между ними завязывается горячая друж­ба единомышленников. В дни голодовки, объявленной другом, Рубен Мартинес становится одним из наиболее активных членов комитета «За Мелью». Рубен поддержи­вает веру товарища в победу: его посещения Мельи в тюрьме были лучшим источником сил и бодрости для Хулио Антонио. По настоянию Рубена Мартинеса и дру­гих товарищей по партии Мелья в 1925 г., когда его вы­пустили на поруки, покинул Кубу и поселился в мекси­канской столице, где сразу же включился в нелегкую борьбу местных коммунистов.

Мелья выступает на антиимпериалистических митин­гах, участвует в Национальной крестьянской лиге, ведет агитационную работу среди мексиканских шахтеров. И при этом держит постоянную связь с родиной, досы­лает туда статьи, письма. Одновременно Хулио Антонио готовится к участию в Международном антиимпериали­стическом конгрессе в Брюсселе. «Опыт, который при­обретается на конгрессе,— пишет он в одном из писем на родину,— стоит целой жизни. Если обстоятельства мне позволят, я поеду в Россию, и в настоящий момент это — самое главное для меня»¹².

В феврале 1927 г. конгресс в Брюсселе открылся. Мелья выступил на нем с докладом «Куба — фактория янки», в котором убедительно нарисовал картину превра­щения острова в американскую полуколонию. Доклад не только вызвал горячее одобрение делегатов, но и способст­вовал привлечению особого внимания к обсуждению ла­тиноамериканских проблем на этом форуме. Конгресс со­здал Антиимпериалистическую лигу, Мелья вошел в со­став ее Генерального совета.

После окончания работы конгресса Хулио Антонио направляется через Берлин в Москву. Кипучая жизнь советской столицы в год десятой годовщины Октябрь­ской революции целиком захватывает кубинского гостя. Он посещает фабрики, учебные заведения, выступает пе­ред слушателями Международного аграрного института, участвует в работе II Международной конференции МОПРа [2] в качестве делегата от Мексики. Неизгладимое впечатление произвела на него встреча с Е. Д. Стасовой, соратницей В. И. Ленина, а также поездка к шахтерам Донбасса.

Посещение СССР сделало еще более близкой сердцу молодого революционера первую социалистическую стра­ну мира. С нескрываемым энтузиазмом рассказывает он по возвращении обо всем виденном в России, с еще боль­шим жаром выступает в защиту молодого пролетарского государства от происков империалистов. В июне — июле 1927 г. Мелья публикует на страницах органа мексикан­ских коммунистов «Мачете» серию статей «Эпизоды из жизни Советского Союза» о различных сторонах совет­ской действительности.

В 1928 г. VI съезд коммунистов Мексики избирает Хулио Антонио в состав Центрального комитета Мекси­канской коммунистической партии. К этой работе прибавляются еще заботы, связанные с созданием в Мексике Ассоциации новых революционных эмигрантов Кубы, ко­торых в стране становится все больше и больше после прихода к власти диктатора Херардо Мачадо, установив­шего на Кубе кровавый террор.

Диктатор не упускал из виду своих противников я в эмиграции. От руки его наемных убийц пал в Мехико и Хулио Антонио Мелья. Это случилось 10 января 1929 г. Пролетариат Мексики ответил мощной манифестацией. ЦК Мексиканской коммунистической партии принял ре­шение о расширенном приеме в партию. Во многих странах мира MОПP организовал митинги протеста про­тив тирании Мачадо.