Карденас

После избрания Карденаса произошла первая мирная революция в истории Мексики. Кальес обнаружил, что дал левому крылу не просто представителя, но и руководителя. Карденас оказался не только честным человеком, но также исключительно способным политическим деяте­лем. Еще до выборов он возбуждал подозрения «верхов­ного еождя». Мексиканские кандидаты в президенты име­ли обыкновение платить дань уважения «действительному избирательному праву», предпринимая тур поездок по стране и произнося речи; но по тому, как Карденас вел свою кампанию, было видно, что он серьезно борется за избрание. Он проехал 16 тыс. миль и стал известен значительно большей части мексиканского народа, чем любой его предшественник. Вступив в должность, он не­медленно показал, что намерен принимать всерьез рево­люционные заявления, которые имели хождение в офици­альных кругах. Он стал закрывать незаконные игорные дома, большинство которых принадлежало богатым кальистам, и весьма энергично осуществлял аграрную програм­му. А когда весной 1935 г. поднялась волна стачек, он вы­разил им сочувствие.

Вначале Кальес пытался овладеть положением, приме­нив свое старое оружие, — антиклерикализм. Гарридо Каннабаль был членом кабинета, и деятельность его «красных рубашек» распространялась на всю республику. Они стали нападать на католиков, намереваясь, повидимому, спрово­цировать их на восстание, которое заставило бы Кардена­са обратиться к услугам «верховного вождя». Когда эта тактика не дала ожидаемых результатов, Кальес, созвав в июне 1935 г. ряд сенаторов в Куэрнаваку, произнес речь, в которой порицал эпидемию стачек и напомнил о судьбе Ортиса Рубио. Карденас ответил на это решительным разрывом с «верховным вождем». Он распустил кабинет и с помощью Портеса Хиля, ставшего президентом ПНР, быстро образовал коалицию антикальистских элементов. В новом кабинете господствовало левое крыло, возглавляв­шееся главным автором 27 и 123-й статей конституции, генералом Мухикой; но в нем имелся также сторонник крайней правой, генерал Сатурнино Седильо, который 20 лет правил в Сан-Луис-Потоси и постепенно из кресть­янского вождя превратился в богатого феодала-землевладельца и защитника католической церкви. Намекнув, что он может ослабить антиклерикальные законы, Карденас обратил антиклерикализм «верховного вождя» против самого Кальеса[1]. Положение Карденаса было настолько прочным, что сенаторы, побывавшие в Куэрнаваке, сразу поняли, куда дует ветер, и Кальес потерял почти всех сво­их сторонников. В течение ближайших месяцев пали губер« наторы-кальисты. Когда «краснорубашечники» встретили пулеметами табасканских студентов, явившихся из Мехико р столицу своего штата, чтобы демонстрировать против Гарридо Каннабаля, федеральное правительство вмеша­лось. Гарридо Каннабаль был изгнан, а «красные рубаш­ки» распущены. По всей стране рабочие и крестьянские демонстрации добивались устранения других реакционных губернаторов. К концу года Карденас обладал столь же полной властью над Мексикой, как прежде Кальес.

Кальес, следивший за положением из ранчо в Синалоа, вернулся в декабре в столицу. Дом его охранялся, и какие бы политические планы он ни вынашивал, он находил нужным проводить время за игрой в гольф. Однако его присутствие в столице вызывало беспокойство. «Золотые рубашки» действовали, и по некоторым признакам было видно, что готовится переворот. В апреле 1936 г., когда бурные рабочие демонстрации требовали смерти Кальеса, Карденас устранил виновника волнения. Кальес и Моронес были отправлены на самолете в Техас. Кальес заявил аме­риканским журналистам, что он изгнан за то, что был вра­гом коммунизма и у него видели книгу Гитлера «Майн кампф». В Соединенных Штатах Кальес обращался за по­мощью к Уолл-стрит, к Американской федерации труда и даже к католической церкви; но его политическая карьера, повидимому, совершенно окончена.

Укрепив свою власть над страной, Карденас отказался от блоков, заключенных им во время конфликта с Кальесом, и преобразовал правительство в соответствии с требования­ми левого крыла. Осенью 1936 г. Портес Хиль был удален с поста председателя ПНР, а летом 1937 г. Сатурнино Седильо вышел из кабинета и вернулся в Сан-Луис-Потоси. После падения Кальеса Карденас фактически стал дик­татором, но это была диктатура, небывалая в истории Мексики. Печать осталась свободной, и оппозиционным элементам была предоставлена значительная свобода кри­тики. Карденас жил скромно, избегал общества богатых людей и не проявлял желания разбогатеть. Он проводил в столице мало времени и продолжал поездки по стране, посещая далекие деревни, не видавшие ранее ни одного президента, выслушивая крестьян, излагавших ему свои нужды. Он не выносил революционного фразерства, и большая часть его публичных выступлений была посвящена сугубо практическим мероприятиям в области реформ.

Наиболее энергичную поддержку оказало новому режи­му рабочее движение. Весной 1936 г. была организована новая федерация профессиональных союзов, Конфедерация трудящихся Мексики, или КТМ, секретарем которой стал Ломбардо Толедано. В отличие от КРОМ, КТМ бы­ла организована на базе производственных профсоюзов. Она установила дружественные отношения с Джоном Л. Льюисом и конгрессом производственных профсоюзов США. Однако Карденас не хотел допускать, чтобы в ру­ках Ломбардо Толедано была сосредоточена слишком большая власть, и воспротивился стремлению КТМ к установле­нию контроля над крестьянами. Рабочий класс, крестьянство и армия были тремя опорами режима Карденаса, и его поли­тика заключалась в том, чтобы не давать этим трем си­лам возможности объединиться. Но хотя принцип «раз­деляй и властвуй» был традиционным в мексиканской по­литике, система организации являлась, в свом роде, един­ственной. Все предыдущие правительства были основаны на коалициях различных главарей, тогда как система Карденаса создавала непосредственный контакт между феде­ральным правительством и народом. Карденас старался объединить различные крестьянские союзы, большинство которых было орудиями местных лидеров, в организацию национального масштаба и надеялся подорвать независи­мую власть генералов, увеличив жалованье и подняв дух рядовых солдат. В то же время, чтобы создать противовес армии, он распределял среди крестьян оружие и организо­вал из них милицию. Власть профессиональных политиков над ПНР была ослаблена посредством приема в партию де­легатов профсоюзов и крестьян, а в начале 1938 г. была про­ведена полная реорганизация ПНР. Принудительная упла­та чиновниками взносов была отменена, и партия должна была отныне представлять рабочих, крестьян и армию. Она стала называться партией мексиканской революции.

При Карденасе программа революции проводилась с небывалой быстротой. К концу 1937 г. Карденас распре­делил среди крестьян 25 млн. акров земли — на 6 млн. акров больше, чем все предыдущие правительства. Он за­являл, что через несколько лет осуществит аграрную реформу в том виде, в каком она предусмотрена существу­ющими законами.

Завершение реформы отнюдь не означает разрушения асиенды: по крайней мере одна треть земель попрежнему будет принадлежать частным лицам, и положение миллио­на сельскохозяйственных рабочих останется неразрешенной проблемой[2]. Борьба между асиендой и эхидо будет поэтому продолжаться, и окончательная судьба Мексики зависит, вероятно, от экономического успеха новой систе­мы. Ранее большинство политических деятелей считало эхидо только средством утолить земельный голод воинству­ющего крестьянства. Предполагалось, что в нормальных условиях эхидо прокормит обрабатывающих его крестьян, но не сделается существенным элементом экономики стра­ны. Однако при Карденасе аграрная реформа предусмат­ривала не только распределение участков земли, на которых крестьяне могли бы выращивать кукурузу, но также орга­низацию кооперативных хозяйств для производства на рынок. Первый опыт организации этого нового вида эхи­до был произведен в хлопководческом районе Лагуна, в провинциях Коагуила и Дуранго. Это район пло­щадью в 8 млн. акров, где аллювиальные отложения рек Насас и Агуанаваль создали необычайно плодородную почву. В октябре 1936 г., после стачки рабочих хлопковых плантаций, в районе Лагуна, на площади в 600 тыс. ак­ров, были организованы под личным наблюдением Кар­денаса кооперативные хозяйства, в которые вошло 30 тыс. крестьянских семей. В район было отправлено огромное количество семян и оборудование. Правительство стало про­водить обширные ирригационные работы, были организо­ваны школы и потребительские кооперативы, а новый Национальный банк кредита для эхидо предоставил коопе­ративам ссуды на сумму до 30 млн. песо. Летом 1937 г. лагунский опыт был начат, и, повидимому, успешно. Анало­гичные проекты осуществлялись на пеньковых плантациях Юкатана, в долинах рек Яки и Мехикали в Соноре и в дру­гих местах. Новая система таила в себе очевидную опасность. Возникали сомнения, имеют ли крестьяне достаточную сельскохозяйственную квалификацию. Не была исключена возможность, что организаторы предприятия и должност­ные лица Банка кредита для эхидо установят свой конт­роль над предприятием и обратят крестьян в новое раб­ство. По мнению Луиса Кабреры, выразителя идеалов 1910 г., все эти эксперименты должны были окончиться восстановлением энкомиендарной системы колониального периода. В начале 1938 г., вследствие засухи летом 1937 г., лагунский опыт, казалось, был в опасности, и крестьян­ские лидеры энергично критиковали банк за отказ давать новые ссуды. Однако опыт всей мексиканской истории свидетельствовал, что асиенда и эхидо не могут вечно су­ществовать бок-о-бок. Если будет уничтожена асиенда, то ее может заменить только кооперативное сельское хозяй­ство ^[3].

Была возобновлена война с иностранным капиталом. Теперь она могла вестись более энергично благодаря ис­ключительно дружественному отношению правительства Рузвельта к Мексике. Иностранные предприниматели ока­зались между двух огней. С одной стороны — боевой ра­бочий класс, требования которого о повышении заработной платы получают официальную поддержку, с другой — пра­вительство, неуклонно усиливающее свой контроль над экономикой. Карденас не собирался изгонять иностранцев.

Считая, что Мексика нуждается еще в иностранном капи­тале и иностранных специалистах, он призывал к продол­жению иностранных капиталовложений. Его целью было за­ставить иностранных капиталистов платить мексиканским рабочим максимально высокую заработную плату. Он не контролировал непосредственно туземный капитализм, на­сажденный кальистами. Окончательные намерения прави­тельства оставались неясными. Некоторые из советников Карденаса были открытыми сторонниками коллективизма, но сам он утверждал, что не намерен уничтожать частную предпринимательскую деятельность. Однако рабочие, басто­вавшие против туземного капитала, получали поддержку правительства. В начале 1936 г. забастовка на стекольном заводе в Монтерее, центре мексиканской тяжелой промышленности, а также штаб-квартире «золотых рубашек» и богатых кальистов типа Арона Саэнса, сопровождалась уличной демонстрацией тысяч собственников, которые нес­ли плакаты с лозунгами, направленными против коммуниз­ма. Карденас посетил Монтерей и заявил, что не намере­вается коллективизировать частную промышленность, но добавил, что, если промышленники откажутся платить достаточную заработную плату, правительство охотно завла­деет их предприятиями.

Однако фактически программа Карденаса вела к быстрому расширению государственной собственности. Заба­стовки происходили часто, а в случае забастовок излюб­ленной политикой правительства было производить рас­следование состояния финансов в соответствующей отрас­ли промышленности. В результате расследования мекси­канские чиновники определяли размеры заработной платы, которую может выплачивать рабочим данная отрасль.

Тенденцией этой политики было сделать Мексику непривлекательной для иностранного капитала и таким образом, путем измора, вернуть стране ее предприятия и при­родные богатства. Позиции, оставленные иностранцами, за­нимались уже не туземным капитализмом, а государст­вом. В 1936 г., после забастовки в электроэнергетической промышленности, английская фирма «Мексикен лайт энд пауэр компани». согласилась повысить заработную плату. Однако железные дороги, которые до тех пор работали на иностранных займодержателей, были в 1937 г. национали­зм зированы, а в марте 1938 г. были экспроприированы иност­ранные нефтяные компании, как английские, так и амери­канские. Летом 1937 г. быстрое вздорожание предметов первой необходимости в районах добычи нефти вызвало стачку. Тогда правительство произвело расследование в нефтяной промышленности и пришло к выводу, что общая прибыль нефтяных компаний составляет в среднем 60 млн. песо в год, т. е. около 17% на вложенный капитал, и что компании продают в Мексике нефть по более высоким це­нам, чем за границей. Арбитражное бюро предложило компаниям выплатить прибавки к заработной плате на сумму в 26 млн. песо и дать рабочим определенные права участия в управлении промыслами. Нефтяные компании опровергали результаты правительственного отчета и за­явили, что в действительности их прибыли составляют толь­ко 23 млн. песо. Они предложили повысить заработную плату на 22 млн. песо, но утверждали, что выплата при­бавок, предписанная арбитражным бюро, обойдется им в 41 млн. песо, что это невозможно и что они скорее поки­нут Мексику, чем подчинятся требованию бюро. Компа­нии апеллировали к мексиканскому верховному суду, оспа­ривая решение арбитражного бюро, но суд поддержал бюро. А когда нефтяные компании все же отказались за­платить прибавку, несмотря на гарантию правительства, что она обойдется им не более чем в 26 млн. песо, их имущество было конфисковано правительством[4]. Компани­ям было обещано уплатить возмещение, а нефтяные про­мыслы должны были отныне принадлежать правительству и управляться рабочими. Эта мера, самая смелая, какую только принимало какое-либо мексиканское правительство со времени революции, была встречена в Мексике с энтузиаз­мом. Нефтяных магнатов всегда ненавидели больше, чем ка­ких-либо других иностранных капиталистов, потому что они эксплоатировали незаменимые естественные богатства стра­ны, никогда не подчинялись правительственному регулиро­ванию и призывали Соединенные Штаты к интервенции. Критики режима Карденаса спрашивали, каким образом Мексика сумеет уплатить обещанную компенсацию, будут ли нефтяные промыслы работать достаточно производительно и кому будет Мексика продавать свою нефть, учи­тывая враждебное отношение к ней за границей.

Политика Карденаса, осуществлявшего революционную программу на всех фронтах, была чревата серьезными опасностями. В 1938 г. финансовое положение правительст­ва было весьма неопределенным. Карденас пришел к вла­сти в период роста благосостояния в стране. С 1931 по 1936 г. мексиканская внешняя торговля выросла более чем вдвое, и в 1936 г. доход федерального правительства впер­вые превысил 400 млн. песо. В 1938 г. правительство уже ке выпускало ценных бумаг для возмещения экспропри­ированным землевладельцам и не платило процентов по прежним долгам. Оно все еще заявляло, что намерено в конце концов уплатить возмещение, но представлялось вероятным, что большая часть аграрного долга будет, в конечном счете, аннулирована. Тем не менее, правитель­ственная программа предусматривала весьма значитель­ные расходы. Строилось по 2 тыс. сельских школ в год. Проекты хозяйственного планирования в отдельных райо­нах, вроде лагунского эксперимента, требовали крупных ка­питаловложений. Кроме того, правительство было теперь обязано платить компенсации бывшим владельцам желез­нодорожных акций, нефтяным компаниям, а также компен­сации за все оборудование и здания, отнятые у землевла­дельцев. До 1938 г. благосостояние Мексики частично за­висело от проводившейся правительством Соединенных Штатов политики закупок серебра. Но в марте этого года Вашингтон объявил, что закупки серебра в Мексике будут прекращены. Это была, очевидно, репрессия в ответ на конфискацию нефтяных промыслов, и свидетельствовала сна о том, что Карденас не может больше рассчитывать на поддержку правительства Рузвельта. Мексике грозил серь­езный экономический кризис. Устойчивость режима Карденаса зависела, вероятно, от быстрого успеха кооперации в сельском хозяйстве и новых экспериментов в области установления государственной собственности на предпри­ятия.

Тем временем враги режима надеялись на его крушение. В период правления Карденаса в Мексике существовала яростная оппозиция ему среди землевладельцев и промышленников, продолжалась агитация против евреев и коммунистов, наемные бандиты то и дело убивали рабочих и крестьянских лидеров и периодически возникали слухи о готовящемся фашистском перевороте, причем наиболее подходящей фигурой для того, чтобы возглавить этот мя­теж, казался Сатурнино Седильо, единственный военный, сохранивший еще частную армию. Международное поло­жение отразилось и на Мексике. В то время как мексикан­ское правительство, единственное из всех американских правительств, оказывало помощь испанским республикан­цам, мексиканские реакционеры мечтали о победе гене­рала Франко, надеясь, что она укрепит их собственное положение. Если бы в Мексике была предпринята попытка переворота, то она, весьма вероятно, получила бы тайную поддержку фашистских держав Европы, ибо правительство Карденаса, единственное прогрессивное правительство к югу от реки Рио-Гранде, было главным препятствием для осуществления их надежды на установление фашистского господства в Латинской Америке[5].