Индейская община

Социальная структура традиционных индейских об­щин претерпела глубокие преобразования еще во вре­мена европейской колонизации, в период складывания общеканадского государства в XIX в. Начиная с пер­вых торговых факторий и религиозных миссий, а затем по мере роста масштабов капиталистического рынка наемного труда и урбанизации на территории Канады происходил процесс смешения индейцев, принадлежа­щих к различным племенным и языковым группам, с окружающим населением, а также между собой. Сов­ременная общественная структура индейских народов определяется прежде всего той социальной системой и политическим строем, которые существуют в канадском обществе. Система частнокапиталистического предпри­нимательства, монополистический капитал и буржуаз­ное государство — вот основные факторы доминирую­щей «внешней» среды, оказавшие наиболее разруши­тельное влияние на аборигенные институты и ценно­сти. Необратимые трансформации произошли не только в характере хозяйственных занятий, но и во всем укла­де жизни аборигенных общин. Главные черты этого исторического перерастания состояли в переходе от принципов коллективизма в производстве и распределении к индивидуализации труда и присвоения про­дуктов трудовой деятельности, а отсюда — неизбеж­ный в условиях капиталистического строя процесс классового расслоения индейских обществ.

Социальные трансформации произошли в абориген­ной среде по-разному, в зависимости от районов и культурной традиции. В зонах интенсивного промыш­ленного развития и плотного евроканадского окруже­ния уже почти исчезли мелкие производители — крестьяне, трапперы и рыбаки, а в сельскохозяйствен­ных районах Британской Колумбии и Степных провин­ций фермеры — индейцы и метисы — еще составляют значительную часть коренного населения. Появилась собственная буржуазия: на тихоокеанском побе­режье — это владельцы рыболовных судов, рыбокон­сервных предприятий, в промышленных районах Онта­рио и Квебека — собственники небольших ферм и стад крупного рогатого и мелкого скота, использующие наемный труд в своих хозяйствах. Сложился собствен­ный рабочий класс. Его прослойка особенно значитель­на в южных районах Онтарио и Квебека: большинство работающих индейцев (ирокезов) — это квалифицированные рабочие-строители, занятые на сооружении высотных металлических конструкций.

Изменения в социально-экономической жизни по­влекли за собой коренные преобразования в семейно­родственной структуре. У всех племен на протяжении XVIII—XIX вв. род как экономическая общность усту­пал место большой семейной общине. Но и внутри этой общины активно развивался процесс хозяйствен­ного обособления индивидуальной семьи, которая в настоящее время стала основной экономической ячей­кой у всех индейских групп. Специфическое значение мужского труда как труда, производящего товары, определяло общественное значение женского труда лишь как труда подсобного, низводя женщину в семье на положение лица, экономически зависимого от мужчины. У всех индейских групп установилась система родства и_ наследования по мужской линии. Этому в сильной степени способствовало действующее в стране законодательство, в частности дискриминационный по отношению к индейским женщинам Индейский акт, со­вершенно отвергавший бытовавшие у многих племен матрилинейные нормы.

В современных условиях важнейшим элементом со­циальной структуры и политической организации оста­ется резервационная община. Результатом процесса общественного пробуждения индейцев явились разви­тие и укрепление элементов местного самоуправления в индейских поселениях и резервациях. B 60-е годы «индейские агенты» оставили резервации (последняя контора была закрыта в 1969 г.), и вожди и общинные советы стали все больше брать на себя вопросы мест­ного самоуправления. В 1969 г. вожди индейцев Манитобы сделал и министру по делам индейцев следующее заявление относительно системы управления коренным населением: «Мы были избраны нашим народом управ­лять нашими общинами, но у нас нет для этого денег и соответствующей структуры: мы хотим сами опреде­лять наши цели и принимать решения; мы хотим участ­вовать в планировании и управлении на всех уровнях; мы хотим, чтобы планирование шло снизу, а не сверху и вся административная структура не ограничивала осуществление местных программ; мы хотим, чтобы ми­нистерство по делам индейцев поддерживало нас, а не бюрократов; мы хотим равноправных отношений с пра­вительством, совместного планирования и принятия решений» ¹⁵

Согласно действующему Федеральному законода­тельству (Индейский акт 1951 г.), советы составляются из вождя и членов совета. Каждая община не может иметь более одного вождя, а члены совета избираются по одному от каждых 100 жителей, но их общее число не должно быть менее двух и более двенадцати Вождь общины избирается сроком на два года большинством голосов избирателей общины или членами совета об­щины из собственных рядов. Последние избираются также сроком на два года большинством голосов всех избирателей общины или по избирательным округам, которые создаются по месту жительства кандидатов, но не более шести в общине. Право голосовать и быть избранным вождем и в совет имеют постоянные жители общины в возрасте от 21 года.

Индейским актом предусматривается возможность «избрания совета согласно обычаю общины или, где такого совета нет, вождя в соответствии с обычаем общины»¹⁶ Это положение было включено на случай, если по какой-либо причине нельзя было обеспечить действие Индейского акта в вопросах избрания вождя и совета, т. е. провести выборы путем голосования. В этом случае сама община могла выбрать «тради­ционный» метод избрания вождя и совета.

В 70-е годы медленный процесс налаживания ин­дейского самоуправления набрал силу, и в настоящее время почти все общины имеют советы, составы кото­рых индейцы все больше и больше предпочитают, фор­мировать на «традиционной» основе, как правило на­следственной, или путем определения кандидатов на сходах методом общего согласия (консенсуса).

Деятельность советов в качестве местных органов власти требовала определенных денежных средств, ко­торыми общины, особенно мелкие (большинство общин до 300 человек), не располагали. Финансирование административной деятельности советов взяло на себя с 1972 г. все то же министерство по делам индейцев. Будучи полностью подотчетными министерству, эти деньги (их сумма зависит от числа жителей общины) идут на оплату помещения для совета, зарплату вож­дям и постоянным служащим, оплату консультативной помощи и командировочных расходов.

Индейские общинные администрации приступили к осуществлению программ социально-экономического и культурно-образовательного характера: 435 общин имеют программы по жилищным вопросам, 370 — по социальному вспомоществованию, 440 — рекреацион­ные, 181 — по школьному обучению. Эти программы также получают финансовую поддержку правительства в целевой форме.

Индейский акт дает советам общин право, с одобре­ния министра по делам индейцев, принимать постанов­ления местной власти и претворять их в жизнь. Перво­начально индейцы робко пользовались этой возмож­ностью, но за последние 15 лет общее число таких по­становлений увеличилось. Однако до сих пор менее 20 % общин вырабатывают и принимают собственные постановления. Большинство их касается вопросов, на­ходящихся в ведении муниципальной администрации: дорожное движение, правила поведения, вывоз мусо­ра и пр.

Внешне процесс развития общинного индейского самоуправления выглядит как вполне позитивный, и он действительно содержит элементы, характеризующие рост индейского самосознания и уровня их организа­ции по сравнению с предыдущим периодом. Однако курс канадского правительства на развитие индейского самоуправления не столь бескорыстен и альтруистичен по отношению к аборигенам, как это представляется на первый взгляд. Во-первых, вся система организации и финансирования общинного управления, по мнению прежде всего самих индейцев, превращает вождей и членов советов из политических лидеров в админи­страторов, столь же зависящих от источника финансирования — федеральной казны, как и бывшие «индей­ские агенты», место которых теперь заняла собствен­ная индейская бюрократия.. Именно эту новую категорию известный индейский вождь и публицист Г Кар­динал назвал «коричневыми индейскими агентами» и отметил появление отчужденности по отношению к ним со стороны тех индейцев, которые оказались исклю­ченными из числа общинной бюрократии.

Правительственные субсидии создают напряжен­ность и распри среди индейских групп внутри общин, ибо финансирование носит произвольный, выборочный характер (под программы). При такой системе даль­нейшее развитие индейского самоуправления невоз­можно. Прямое финансирование общинных советов. Прямое финансирование общинных советов, минуя общенациональные, региональные и другие индейские политические организации, поощряет разоб­щенность общин, их аполитичность. Это делается правительством намеренно, хотя и в скрытой форме. Наконец, все громкие слова об индейском местном управлении юридически сводятся только к правилу тринимать постановления. Этим правом, кстати, пользуются все муниципалитеты Канады с незапамятных времен.