Хуарес и Лердо

Из людей, свергнувших Санта-Ану и добившихся побе­ды либералов в трехлетней войне, мало кто остался с Хуа­ресом. Окампо, Дегольядо и Комонфорт были убиты, Аль­варес, Добладо и Мигель Лердо де Техада умерли своей смертью, Прието, ставший на сторону Гонсалеса Ортеги, впал в немилость. Рамирес вскоре порвал с Хуаресом, объявив его диктатором. Ближайшим товарищем Хуареса, которому президент доверял больше, чем кому-либо иному из своего окружения, сделался Себастьян Лердо де Теха­да. Но и сам Хуарес действовал более решительно, чем в 1861 г. Он по-прежнему верил в демократию, но в то же время стремился усилить исполнительную власть и дать Мексике сильное правительство. Он смотрел на эту зада­чу без иллюзий, зная, что выполнение ее будет медлен­ным и трудным. Когда общество, подобно нашему, заявлял он, имело несчастье пройти через годы сильных потрясе­ний, оно насквозь проникнуто пороками, глубокие корни которых нельзя уничтожить сразу за один день.

Хуарес не достиг своей конечной цели. Он отказался от попытки превратить индейцев в крестьян-собственников. Пока он оставался президентом, эхидос индейских крестьян, несмотря на закон Лердо и конституцию 1857 г., оставались в безопасности.

Хуарес был переизбран президентом в 1867 г. В течение его пребывания у власти ему мешала раскольническая оппозиция в конгрессе. Не желая нарушать свободу кон­гресса, он вое же был вынужден вмешиваться в выборы. За это противники называли его диктатором. Но вопрос заключался не в том, будет ли голосование свободным, а в том, будет ли его контролировать федеральное правитель­ство или местные касики и правительства штатов. Пока в центральном правительстве господствовали реакционеры, местные касики представляли элемент демократии. Теперь, когда Мексикой правили либералы, касикизм был анахро­низмом, грозившим стране распадом и гражданской вой­ной. Отныне президент становился национальным касиком. Мексика жила в мире, когда президент господствовал над местными главарями.

Хуарес поручил казначейство Матиасу Ромеро, бывше­му послу в Вашингтоне. Сбалансировать бюджет было, од­нако, невозможно. Интервенция дала повод для неуплаты иностранного долга; внутренний долг, накоплявшийся со времени «Грито де Долорес», дошел до 300 млн. песо.

Постепенно начали развиваться промышленность и тор­говля, хотя контроль над ними попрежнему большей частью принадлежал иностранцам. Наряду с другими пережитками средневековья законы Реформы смели гильдейскую систе­му, душившую промышленное развитие устарелой регла­ментацией. Церковные капиталы находились в обращении, как и оставленные французскими захватчиками 300 млн. франков. Хуарес строил железные дороги. Английские ин­женеры довели до конца железнодорожную линию Вера Крус — Мехико, строительство которой было задумано еще в 1837 г. Эта дорога, поднимающаяся на 9 тыс. фу­тов с прибрежной равнины на высокий горный кряж, охра­няющий плоскогорье, пересекающая ущелья и огибаю­щая пропасти, — одно из наиболее сложных и эффектных достижений мирового железнодорожного строительства, — была открыта для движения в 1873 г. Наибольшее внима­ние Хуарес уделял делу просвещения индейцев, в чем, быть может, и заключалась главная причина его антикле­рикализма. После падения империи Хуарес занялся со­ставлением проекта системы светского образования, в на­дежде, что оно когда-нибудь станет всеобщим. Детали про­екта было поручено разработать комитету под руководством Габино Барреды, ученого, побывавшего в Париже и по­знакомившегося там с Огюстом Контом. Иезуитский кол­леж Сан-Ильдефонсо был преобразован в Национальную подготовительную школу, предназначенную для подготов­ки учителей, а городским советам и владельцам асиенд при­казали строить начальные школы, Успехи все же были медленными. К 1874 г. в Мексике насчитывалось только около 8 тыс. школ, где обучалось до 350 тыс. учеников, тогда как в стране имелось почти 2 млн. детей школьного возраста. Благодаря Барреде позитивизм Конта стал офи­циальной доктриной, лежащей в основе школьной системы. Хуарес ничего не знал о духовном развитии Европы. Он полагался на Барреду, а тот заверял его, что система Огюста Конта представляет лучшее, что может дать Европа. Так сухая позитивистская вера была навязана юному поко­лению Мексики. Учение Конта о иерархии и авторитете имело пагубные последствия. В среде интеллигенции, кото­рой следовало бороться за свободу, оно послужило оправ­данием диктатуры Порфирио Диаса. Однако большое зна­чение, которое позитивисты придавали точным наукам, на­учило, быть может, мексиканцев меньше полагаться на красноречие и больше уважать факты.

Тем временем начала расцветать национальная литера­тура, освобожденная от борьбы политических партий. Игнасио Альтимирано, некогда один из непреклонных борцов за либерализм и депутат конгресса, стал главой мексиканских писателей, которых он собирал вокруг себя. Рива Паласио, внук Висенте Герреро, командовавший отрядами в войне с французами, стал лучшим из историче­ских романистов Мексики, а Ороско-и-Берра, величайший из ее историков, начал писать свое классическое исследова­ние истории Мексики до Кортеса.

Но Мексике еще не было суждено достигнуть мира. Либералы окончили войну с армией в 90 тыс. чел. Хуарес распустил две трети солдат по домам без пенсий и без единого слова благодарности. Во время правления Хуареса бывшие солдаты несколько раз поднимали мятежи, которые были беспощадно подавлены генералом Состенесом Роча.

Недовольство бывших солдат разделяли фанатики-яко­бинцы, считавшие Хуареса изменником делу свободы, про­винциальные касики, которым не нравилось централизо­ванное правительство, и остатки разгромленных клерика­лов. Руководителем этих разнородных и разноголосых мя­тежных элементов стал Порфирио Диас. Диас сражался за дело либералов в надежде, что его заслуги будут возна­граждены. В отличие от Окампо или Дегольядо., он не был способен на преданность. В июле 1867 г., когда Хуарес вступал в Мехико, Диас, потратив большие суммы на цветы и знамена для украшения города, выехал навстречу ему в Тлалнепантлу. Хуарес встретил его холодным поклоном и поехал в город один. Только Лердо, ехавший в следующей карете, предложил Диасу место рядом с собой. Хуа­рес не дал Диасу ничего, кроме генеральского чина, и Диас, отказавшись вести войска на усмирение своих быв­ших солдат, вышел в отставку и вернулся в Оахаку. Осенью он выставил свою кандидатуру в президенты про­тив Хуареса. Потерпев поражение, он посвятил ближайшие четыре года выращиванию сахарного тростника, так как рассчитывал, что, обнаружив отсутствие честолюбия, он повысит свой престиж. Тем временем его друзья энергич­но организовывали партию его сторонников — «порфиристас».

В 1871 г. должны были состояться очередные выборы президента. Хуарес добивался переизбрания на четвертый срок, и крики о диктатуре усилились. Хуарес, говорили в Мексике, так долго был символом конституции, что стал считать ее своей собственностью. Против него выдвинули свои кандидатуры Диас и Лердо. Последний в течение восьми лет был неразлучным спутником президента, и ли­беральная партия раскололась на группы хуаристов, порфиристов и лердистов. Лердо создал группу своих привер­женцев среди чиновничества и губернаторов штатов, а представителем его в конгрессе стал Ромеро Рубио, кото­рый когда-то был самым крайним из радикалов, а теперь разбогател на скупке церковных имуществ. На выборах не получил большинства «и один из трех кандидатов. В Мичоакане запугивание избирателей вызвало восстание, но виновные чиновники были лердистами, а восставшие граж­дане хотели голосовать за Хуареса. Выбор был предоставлен конгрессу, который избрал Хуареса президентом, а Лердо стал председателем верховного суда.

Избрание Хуареса послужило сигналом к мятежу. Порфиристы попытались произвести государственный перево­рот в Мехико. Брат Порфирио Феликс, губернатор Оаха­ки, организовал восстание на юге, а касики областей, рас­положенных вдоль горной цепи от Соноры до Теуантепека, высказались за Диаса; но Состенес Роча быстро навел по­рядок: расстреляв в столице 200 повстанцев, он покорил Оахаку, где был убит Феликс Диас, и прогнал касиков обратно в горы. Порфирио Диас потерял все. Переодев­шись священником, он бежал на север к Лосаде, вождю полунезависимых племен в горах Найярит. К весне 1872 г. мятеж Диаса был подавлен, и вся область подчини­лась Хуаресу. Казалось бы, Мексике предстояло насла­диться периодом мира и реформ. Но вечером 18 июля Хуа­рес умер от разрыва сердца.

Президентом стал Лердо, который осенью был едино­гласно избран на полный четырехлетний президентский срок. Сторонники Хуареса перешли на его сторону. Либе­ралы, порвавшие с Хуаресом, поддерживали Лердо, а кон­серваторы были довольны, что президентом стал креол. Лердо объявил амнистию порфиристам, и Диас, тщетно пытавшийся поднять новый мятеж, вернулся на свои са­харные плантации.

Однако Лердо скоро лишился почти всей своей попу­лярности. Ни один президент Мексики не проявил столь глубокого непонимания методов управления страной. Че­ловек широко образованный, одаренный быстрым и тон­ким умом, превосходной памятью и выдающимся ораторским талантом, Лердо в то же время был ленив, высокомерен и самонадеян.

В 1876 г. Лердо объявил, что намерен добиваться пере­избрания на второй срок. Тогда Диас решил больше не ждать, тем более что благодаря контролю над администра­цией Лердо мог без труда получить законное большинство голосов. В январе порфиристы провозгласили так назы­ваемый Тустепекский план с лозунгами «действительное избирательное право» и «никакого переизбрания». Во мно­гих штатах выступили отставные солдаты — участники войны за Реформу, — недовольные либералы и воспрянув­шие духом охотники за чинами. Диас собрал деньги и лю­дей в Соединенных Штатах, причем американское прави­тельство не чинило ему препятствий, Лердо восстановил против себя американских дельцов, не разрешив владельцам американских железных дорог продолжать свои линии по территории Мексики. Между силой и слабостью, заявил он, должна лежать пустыня. Отныне позиция Соединенных Штатов стала решающим фактором всех мексиканских ре­волюций. Со времени Тустепекского плана ни одно восста­ние в Мексике не терпело неудачи, если имело возможность использовать в качестве операционной базы территорию Соединенных Штатов, и ни одно не одерживало победы если ему не сочувствовало правительство США.

Армия Лердо была, по-видимому, способна сокрушить порфиристов. Когда Диас захватил Матаморос, Эскобедо отогнал его в Техас. Переодевшись доктором-кубинцем, Диас сел на пароход, отправлявшийся в Вера Крус, а там сумел прокрасться на берег и добраться до Оахаки. По­терпев поражение, он финансировал свою армию посред­ством конфискаций. Внезапно одно неожиданное событие изменило все положение. В то время когда ряд штатов на­ходился еще в состоянии мятежа, Лердо провел выборы и объявил себя переизбранным. Председатель верховного суда Иглесиас признал выборы недействительными и сам стал претендовать на пост президента. Ряд лердистов под­держал Иглесиаса. В октябре Диас и Мануэль Гонсалес нанесли поражение лердистскому генералу Альяторре в сра­жении у Текоака, и дорога на столицу была открыта. 21 ноября Лердо отказался от борьбы. Он выехал из Ме­хико в Акапулько, а оттуда в Соединенные Штаты. В тот же день Диас торжественно вступил в город и, отстранив Иглесиаса, объявил себя временным президентом. В дека­бре Иглесиас, разбитый у Керетаро, последовал за Лердо в изгнание.