Долины реки Виру и нижнего течения реки Санта

Долины реки Виру и нижнего течения реки Санта

Культура Гуаньяпе

В устье долины р. Виру У. Д. Стронг и К. Эванс нашли памятники, которые они от­несли к культуре Гуаньяпе[763]. Материал ран­него периода этой культуры найден только на одном из них (V-71), но следы более поздних периодов встречены в нескольких пунктах долины р. Виру.

Строительные остатки. Архитектура культу­ры Гуаньяпе известна очень плохо. Все обна­руженные до сих пор остатки зданий по подъемному материалу датируются Средним и Поздним периодами культуры. Обычно об­следованы только остатки стен, видимые на поверхности. Здания представляли собой одно­комнатные или двухкомнатные дома. В ред­ких случаях количество комнат доходило до шести. Они имели квадратную, вытянутую или овальную форму и длину от 1,50 до 5 м. Сте­ны были сложены из необработанных камней и состояли из двух панцирей, пространство между которыми заполнено мелкими облом­ками камня. Эти дома, по всей вероятности, были жилыми.

Кроме жилых домов, на поселениях Сред­него и Позднего Гуаньяпе найдены общест­венные здания, стоявшие обычно в центре по­селения, в одной из самых высоких его точек[764], на искусственных земляных платформах с каменной облицовкой. Единственное раско­панное здание — Храм лам — представляет собой прямоугольник длиной (с запада на во­сток) 19,35 м, шириной 15,75 м, ограниченный каменной стеной[765]. Возможно, эта кладка играла роль подпорной стены платформы, так как лестница у входа идет на высоту бо­лее 1 м. Вход расположен в середине восточ­ной стороны здания и имеет в ширину 0,90 м. Три ступени, ограниченные стенами, заканчи­ваются вымосткой, лежавшей, по-видимому, на упомянутой платформе. Стены сложены из камней и адобов на большом количестве гли­няного раствора.

Культура Гуаньяпе

Около середины западной стены обнаруже­но погребение трех молодых особей ламы или альпака в продолговатой яме непосредственно под полом сооружения. Ноги лам были свя­заны веревками. Аналогичное погребение ла­мы найдено и вне постройки, у ее южной сте­ны. Стронг и Эванс считают эти погребения жертвоприношениями божеству[766].

Найдены и могильники, относящиеся, по-ви­димому, к поздней поре культуры, но ни один из них не исследован.

Керамика. Посуда культуры Гуаньяпе весь­ма примитивна. В период Раннего Гуаньяпе здесь распространены сосуды с яйцевидным или округлым туловом и круглым или острым дном. Иногда у них встречается низкое пря­мое горлышко[767]. Эта форма продолжает су­ществовать в Среднем и даже Позднем Гу­аньяпе. В последнем из этих периодов проис­ходит некоторое ее развитие. Венчик стано­вится четко выраженным и слегка отогну­тым[768] или имеет утолщенный край, несколько нависший над стенкой[769]. Однако эти черты, возникая в Позднем Гуаньяпе, более харак­терны для следующей культуры — Пуэрто Моорин.

Кроме этих форм, в конце Раннего Гуаньяпе появляются миски с выгнутыми и прямыми стенками. Их продолжают изготовлять во все время существования культуры [770].

С периодом Среднее Гуаньяпе связаны на­ходки «бутылей», характерных для чавиноидных памятников побережья [771]. Вместе с ними появляются и сосуды с округлыми туловом и коротким цилиндрическим горлышком, кото­рые, возможно, развились из сосудов с гор­лышком Раннего периода. Изредка встречают­ся сосуды с горлом, расходящимся растру­бом [772].

Позднее Гуаньяпе связано с развитыми фор­мами яйцевидных и округлых сосудов. Новых форм в этот период почти нет. Несколько раз­виваются горлышки сосудов. Они резко отде­ляются от тулова и имеют цилиндрические, слегка расширяющиеся или несколько выпук­лые стенки[773].

Орнаментика посуды культуры Гуаньяпе гоже претерпевает некоторую эволюцию. С се­редины Раннего периода для большей части орнаментированной керамики характерны на- лепные валики, идущие в разных направле­ниях по тулову сосуда. На них пальцевые вдавлення, нарезки и отпечатки штампа. Та­ким образом украшены обычно яйцевидные и округлые сосуды [774]. Часто встречаются на этой посуде налепы, возможно фигурные [775].

В период Среднего Гуаньяпе появляется много новых элементов в орнаментике. Чувст­вуется очень сильное влияние чавиноидной по­суды. Начинают встречаться лощеные сосуды. Широко распространяются резной орнамент[776] и характерные для чавиноидной керамики лен­ты и зоны, ограниченные прочерченными ли­ниями и заполненные нарезкой или точками[777]. Возможно, влиянием этой орнаментики можно объяснить и такие приемы украшения посуды, как вдавлення по венчику и стенкам без огра­ничивающей линии[778]. Встречаются ступенча­тые мотивы [779].

Одновременно продолжают существовать и орнаментальные традиции Раннего Гуаньяпе.

Они еще чувствуются и в Позднем Гуаньяпе, но к концу его исчезают вместе с орнаментикой чавиноидного облика. В этот период для украшения сосудов впервые начинает приме­няться краска, хотя еще очень редко. Особен­но характерна для этого времени лощеная по­суда.

Камень, раковины. Кроме керамики, на па­мятниках культуры Гуаньяпе найдены неболь­шие каменные миски, зеркала из черного кам­ня (гагат) [780], зернотерки и песты. Встречают­ся также лощила [781], подвески с отверстием [782] и камни — «болас» овальной формы с про­дольной бороздкой [783].

Использовались и раковины, из которых де­лались крючки для рыбной ловли и украше­ния [784].

Периодизация. Упоминавшиеся три периода культуры Гуаньяпе выделены в результате на­блюдений над распределением по слоям ке­рамики в шурфах на нескольких памятниках этой культуры[785]. Раннее Гуаньяпе характери­зуется примитивной керамикой, гладкой и орнаментированной налепами. В период Сред­него Гуаньяпе к ней добавляются некоторые чавиноидные формы и распространяется ха­рактерная чавиноидная орнаментика. Позднее Гуаньяпе связано с появлением новых форм, генетически восходящих к формам сосудов Раннего периода и с постепенным исчезнове­нием характерных для Раннего и Среднего пе­риодов орнаментальных мотивов, на смену ко­торым приходит широкое применение лоще­ния.

Если памятник V-71, на котором обнаруже­ны слои Раннего Гуаньяпе, в древности на­ходился скорее всего непосредственно у берега океана, то поселения Позднего периода распо­лагаются уже дальше от побережья, группи­руясь как в самой долине р. Виру, так и по кромке окружающих ее холмов [786].

Люди, оставившие культуру Гуаньяпе, из­давна жили в долине р. Виру и были, по-ви­димому, потомками местного населения до- керамической эпохи. Основным источником средств существования в то время были рыб­ная ловля, морская охота и собирательство, дополненные собиранием и выращиванием не­которых растений, например хлопка [787].

В слоях, относящихся к этой культуре, най­дены кости птиц, рыб и морских животных (морского льва). Кроме того, в них содер­жится довольно много раковин моллюсков. Средний период культуры связан с распро­странением влияния культуры Чавин и, воз­можно, с началом возделывания кукурузы. В Среднем Гуаньяпе вообще происходят не­которые изменения в жизни населения Виру. Появляются общественные здания. Возможно, именно в это время начинается перемещение поселений в глубь долины, что, вероятнее все­го, было связано с освоением земледелия, основанного на кукурузе. Рост числа памят­ников в Поздний период свидетельствует о росте населения. Непрерывность керамической традиции культуры Гуаньяпе в течение всех ее периодов служит подтверждением этниче­ского единства населения долины Виру во вре­мена бытования этой культуры.

Об уровне развития общества, оставившего- культуру Гуаньяпе, судить невозможно из-за слабой изученности памятников и в первую очередь могильников. Можно только предпо­лагать, что оно стояло еще на ступени перво­бытнообщинного строя.

Культура Пуэрто Моорин

Культуру Гуаньяпе в долине Виру сменяет новая культура — Пуэрто Моорин. Некоторые ее черты появляются еще в Позднем Гуаньяпе.

Строительные остатки. На памятниках куль­туры Пуэрто Моорин обнаружены многочис­ленные остатки зданий из камня и адобов. К сожалению, ни одно из них не было рас­копано[788].

Среди памятников со строительными остат­ками выделяются открытые поселения, обще­ственные или культовые места со специальны­ми зданиями и укрепленные пункты. На посе­лениях встречаются как отдельные одноком­натные или двухкомнатные дома, разбросан­ные без определенного порядка[789], так и целые строительные комплексы из многих (до 30) комнат, как бы прилепленных друг к другу[790]. Только в одном случае найдено многокомнат­ное здание, имевшее, по-видимому, правиль­ную планировку[791]. Оно прямоугольное, дли­ной 29 и шириной 18 м и стоит на искусст­венных террасах, которые выравнивают склон местности. В этом здании 15 комнат различ­ной формы и размеров. Было ли оно жилищем или представляло собой общественную постройку, неясно. В пользу второго предполо­жения говорит то, что ниже по склону раз­бросаны остатки отдельных домов.

В общественных или культовых местах рас­положены обычно пирамиды, которые пред­ставляют собой массивные насыпи из земли, камней и адобов с площадкой наверху. Как правило, они прямоугольные, с ровными скло­нами[792]. Основание часто окружено подпорной стеной из камня. Размеры различны: длина — от 15 до 60 м, а высота — от 1,50 до 8,50 м. На вершине нередки остатки зданий. Пира­миды позднего периода имеют дополнитель­ную низкую платформу.

Культура Пуэрто Моорин

1—9, 11—16, 18 — типы сосудов (по Стронгу и Эвансу); 10 — костяная игла; 17 — каменная подвеска; 19 — каменное украшение; 20 — костяная ложка; 21 — костяное орудие; 22—25 — керамика; 26 — каменное навершие булавы

Укрепленные пункты располагаются на вер­шине холмов или в самой долине. В двух случаях (V-80 и V-132) вершина холма окру­жена каменной стеной. Внутри — остатки до­мов и небольших пирамид, не занимающих, однако, всю вершину холма.

Укрепленные пункты другого типа не имеют стен, но находятся в труднодоступных местах, на гребнях горных отрогов, окружающих до­лину. Здесь найдены платформы и остатки домов. Г. Р. Уилли предполагает, что они слу­жили укрытиями или наблюдательными пунк­тами, но не исключает и использования их как поселений или даже святилищ[793]. Однако точно определить их назначение без раскопок невозможно.

Погребения. В долине Виру обнаружено не­сколько могильников с погребениями культу­ры Пуэрто Моорин. Только один из них (V-66) подвергался раскопкам.

Покойников хоронили в грунтовых ямах длиной около 1,5 м, а шириной около 0,5 м. Это всегда одиночные, вытянутые на спине за­хоронения. Руки протянуты вдоль туловища, голова, как правило, обращена к югу. Черепа иногда носят следы незначительной деформа­ции — некоторого уплощения затылка.

Тело чаще всего завернуто в циновки и тка­ни, обвязанные веревками. Погребальный инвентарь скромный. Обычно это два-три со­суда, стоящие у плеч или у ног[794]. В них, по-видимому, находилась пища, так как в двух случаях внутри оказались початки кукурузы и скорлупки арахиса.

Погребение 5 могильника V-66 несколько отличается по обряду от остальных. Здесь за­хоронен взрослый мужчина, положенный го­ловой на восток[795]. Лицо его накрыто миской из тыквы. Справа вдоль тела лежит посох. У левого плеча — тыквенный сосуд, у право­го — керамический. Можно предположить, что это был человек, занимавший особое положе­ние. Но каково оно было, сказать нельзя.

Керамика. На памятниках культуры Пуэрто Моорин найдена посуда самых различных ти­пов. Но наиболее распространена форма яйце­видных сосудов с утолщенным или слегка отогнутым венчиком, которая возникает еще в Позднем Гуаньяпе и продолжает керамиче­скую традицию более ранних этапов этой культуры[796]. Продолжается и изготовление мисок [797].

К концу существования культуры появляют­ся более широкие круглодонные сосуды с вен­чиком, нависающим уступом над стенкой и без венчика[798].

Вообще, в конце культуры Пуэрто Моорин начинают встречаться новые формы, которые вряд ли генетически связаны с упоминавшими­ся выше сосудами, восходящими к керамиче­ской традиции Гуаньяпе. Прежде всего это горшок с округлым туловом, широким горлом и низким отогнутым венчиком. Его профиль может быть прямым[799] или выпуклым[800].

Возможно, к этим сосудам типологически близки и горшки с прямым отогнутым венчи­ком и характерным острым ребром посредине корпуса[801].

Еще одна форма, возникающая в конце культуры Пуэрто Моорин,— сосуды с округ­лым или несколько вытянутым туловом и вы­соким горлом. Стенки горла обычно слегка расходятся и иногда имеют слегка отогнутый венчик. Изредка встречается «пухлое» гор­ло[802]. К тому же времени относятся и редкие двугорлые сосуды с мостовидной ручкой, часто фигурные[803].

Тогда же начинают появляться маленькие петлевидные ручки-ушки у основания горла или на плечиках сосудов[804].

В нижних слоях памятников культуры Пуэрто Моорин преобладает гладкая керами­ка, часто лощеная, но к концу существования культуры становится обычной орнаментация посуды рельефными украшениями и росписью.

Расписные сосуды покрывались простыми геометрическими узорами, нанесенными белой краской на красный фон керамики. Чаще все­го это белые полосы, которые идут вертикаль­но по стенкам сосуда от венчика до дна. Иног­да они начинаются от горизонтальной полосы вдоль венчика. Часты треугольники из белых линий вокруг венчика. Этот тип орнамента связан обычно с сосудами, имеющими ребро и отогнутый венчик. Такие узоры дополняются точками и «скобками». Изредка попадаются белые крашеные линии с прочерченной обвод­кой [805].

На венчиках и плечиках сосудов распола­гаются отпечатки штампа треугольной, оваль­ной, круглой и других форм вместе с идущими елочкой, пересекающимися и образующими ломаные линии нарезками[806]. Кроме того, на сосудах встречается много налепных валиков и рельефных изображений голов животных и лиц людей. Эта орнаментика связана уже со следующей культурой — Гальинасо.

Камень, дерево, кость, металл. В женских могилах культуры Пуэрто Моорин найдены каменные и керамические подвески и браслет из бус с каменными привесками удлиненной формы[807]. Браслеты делались и из раковин.

Среди каменных изделий особенно выде­ляется навершие жезла или палицы, которое было найдено в могильнике V-66, но без комп­лекса. Оно имеет грушевидную форму с че­тырьмя лопастями и шипами между ними. В центре отверстие [808]. У. Д. Стронг и К. Эванс предполагают, что оно относится к ранней поре культуры[809]. Два аналогичных навершия Д. Колье обнаружил в слоях, относящихся или к концу Позднего Гуаньяпе, или к нача­лу Пуэрто Моорин [810].

Деревянный жезл с простым шишковидным навершием встречен в могиле 5 могильника V-66.

Из дерева наверняка делались и веретена, от которых сохранились только глиняные пряслица [811]. К текстильному делу относятся костяные иглы с ушком и булавки[812]. Кроме того, известны костяная ложка и лопаточка [813] и орудие из кости ламы с несколько заострен­ным концом [814].

В погребении 1 могильника V-163, которое относится к самой поздней поре культуры Пуэрто Моорин, найдены треугольник, выре­занный из листа меди (длиной 5,3 см, шири­ной 4,2 см), медный крюк, возможно от копьеметалки (длиной 7 см и толщиной 0,4 см), медное пряслице. Однако условия находки этого комплекса несколько спорны, и отно­сить эти металлические вещи к Пуэрто Моорин можно только условно.

Культура Пуэрто Моорин принадлежала оседлому населению, занимавшемуся земледе­лием, которое, составляя основу хозяйства, вероятно, дополнялось другими занятиями (рыболовством, собиранием моллюсков и пр.). На памятниках этой культуры найдены остат­ки кукурузы, тыкв, арахиса, хлопка и некото­рых диких растений[815]. Перенесение населен­ных пунктов в глубь долины, к верховьям р. Виру, начавшееся еще в Позднем Гуаньяпе, связано скорее всего с успехами земледелия и освоением для него новых земель.

Общество, судя по материалам погребений,, стояло еще на ступени развитого первобытно­общинного строя. Только в самом конце су­ществования этой культуры, возможно, появ­ляются первые намеки на социальную диф­ференциацию. Существование целой сети укрепленных пунктов в долине Виру говорит о постоянной угрозе носителям культуры Пуэрто Моорин со стороны соседей.

Культура Гальинасо

Культура Гальинасо в долине Виру была открыта У. К. Беннетом[816] и Р. Ларко Ойле, давшим ей имя Виру[817]. В последнее время он объединял ее памятники с древностями куль­туры Рекуай в единую культуру Санта[818].

Строительные остатки. Среди памятников культуры Гальинасо, как и в предшествую­щей ей культуре, выделяются поселения, об­щественные или культовые места и укреплен­ные пункты. Ни один из них не исследован до­статочно подробно.

Вместо поселений с разбросанными неболь­шими домами, характерных для Пуэрто Моо­рин, появляются большие многокомнатные строения, отличающиеся от соответствующих зданий предшествующей культуры более стро­гой планировкой. Они расположены на спе­циальных террасах и насчитывают до 100 ком­нат, хотя обычно их меньше[819]. Комнаты при­мыкают друг к другу без особого порядка и далеко не всегда имеют правильную прямо­угольную форму. Их размеры 5—6 кв. м. У не­которых зданий план более четкий и общие очертания прямоугольны. Кроме того, встре­чаются небольшие дома, состоявшие из одной большой комнаты с пристроенными маленьки­ми служебными помещениями[820]. Все жилые комплексы разбросаны изолированно, на раз­ном расстоянии друг от друга и не образуют единых поселений с общей планировкой.

Большие жилые холмы, по-видимому, пред­ставляли собой остатки целых поселений. Рас­копки Беннета на нескольких из них вскрыли стены и комнаты, соединенные в одно целое [821]. Однако площадь раскопок была слишком ма­ла, чтобы получить полное представление о планировке памятника.

В качестве строительного материала упо­треблялись камни и адобы, причем адобы ча­ще применялись в равнинной нижней части долины р. Виру.

Общественные или культовые сооружения, разбросанные по долине, представляют собой пирамиды различной величины, сложенные из земли и камней. Высота их достигает 25 м. Они часто сочетаются с жилыми комплекса­ми [822]. Однако есть предположение, что пира­миды возникли несколько позже, чем жилой комплекс [823]. Они возвышаются уже на жилых холмах, образовавшихся в результате разру­шения и последующей застройки целого ряда сырцовых зданий. Иногда пирамиды окруже­ны постройками.

Укрепленные пункты культуры Гальинасо расположены чаще всего на мысах или не­больших возвышенностях. В самой высокой точке пространства, огороженного каменной стеной, располагается ступенчатая пирамида из адобов, к которой часто примыкают плат­формы и иногда большие помещения со сте­нами из адобов [824]. Есть и мелкие комнаты.

Кроме укреплений такого рода, изредка ис­пользовались и укрепленные пункты культуры Пуэрто Моорин [825].

Ко времени культуры Гальинасо относится появление ирригационной системы. Уилли по­лагает, что важнейшие древние каналы, рас­положенные в устье долины Виру, связаны с укрепленными пунктами этой культуры[826]. В различных местах долины до сих пор видны следы полей, разбитых на мелкие участки, ча­сто огороженные небольшими стенками[827]. Основные каналы брали начало значительно выше по течению р. Виру и шли по северному и южному краям долины, а к центру ее отхо­дили более мелкие каналы, которые подводи­ли воду к полям[828].

Погребения. К настоящему времени раско­пано более сотни могил, относящихся к куль­туре Гальинасо. Однако только несколько из них опубликовано достаточно полно[829]. Све­дения об остальных очень неточны[830]. Можно, однако, полагать, что покойников хоронили, как правило, в вытянутом положении в узких могилах. Костяки ориентированы головой на юг[831]. Вместе с покойником в могиле обычно находятся 3—4 сосуда. Характерная черта об­ряда — кусочки металла (чаще всего меди) во рту покойного (погребения 525-5, 576-7, 604-2 и погребение 1 на памятнике V-59). Малень­кий кусочек металла встречается иногда ря­дом с костяком (погребения 576-1, 576-2, 590-1, 604-1)[832].

В могиле 1 на памятнике V-59, по-видимо­му, было погребено какое-то важное лицо[833]. Покойник лежал в узкой яме (2,06 м длиной и 0,48 м шириной), выложенной циновками. Тело было вытянуто на спине, головой на за­пад. Оно было завернуто в ткани или одежды, на которых в районе груди и плечей были на­шиты маленькие медные квадратики, обтяну­тые листовым золотом. Череп с несколько уплощенным затылком лежал на комке хлоп­ка. Во рту находилась медная пластинка с зо­лотой обкладкой. Нижняя челюсть была вы­крашена в красный цвет. На шее — ожерелье из раковины. Около черепа — миски из тыквы. Вдоль туловища слева лежал деревянный жезл с биконическим набалдашником. Вдоль левой ноги была положена копьеметалка с медным крюком (лежавшим отдельно) и ру­кояткой из двух клыков морского льва. Кро­ме того, при погребенном были найдены брон­зовые булавки и глиняные сосуды.

Культура Гальинасо

1—25 — типы сосудов (по Стронгу и Эвансу); 26—46 — керамика; 47—54 — глиняные пряслица; 55— каменное грузило; 56 — костяная ложка

Керамика. Посуда культуры Гальинасо от­личается от керамики Пуэрто Моорин. Про­должают изготовляться те новые формы, ко­торые появляются в конце этой культуры и генетически не связаны с основной ее керами­ческой традицией. Это прежде всего сосуды с округлым туловом и невысоким отогнутым венчиком[834]. Другие сосуды с округлым туловом имеют широкое и высокое горло с расхо­дящимися или выпуклыми стенками [835]. Кро­ме того, часты миски округлой или усеченно­конической формы. Изредка у мисок имеются ножки[836]. Найдены и плоские блюда[837].

Интересны сосуды в виде глубокой чаши на довольно высоком поддоне, совершенно не встречавшемся в культуре Пуэрто Моорин[838]. Есть и уплощенные горшки с отогнутым вен­чиком[839].

Несколько позже появляются кувшины, с прямым, а иногда и несколько суженным гор­лом, и «бутыли»[840], горшки на поддоне с ребром посреди тулова и расходящимся венчиком[841] и сосуды с мостовидной ручкой. Последние имели как один корпус с двумя гор­лами [842], так и два соединенных вместе корпу­са [843]. Некоторое распространение получают и сосуды со стремевидным горлом [844]. Известны горшки с округлым туловом и широко расхо­дящимся, почти горизонтальным венчиком [845]. Необычны сосуды с горизонтальной ручкой и нешироким отверстием [846].

Вероятно, простые круглодонные сосуды со слегка отвисающим венчиком или без него [847] в культуре Гальинасо восходят к яйцевидным горшкам культуры Пуэрто Моорин.

Орнаментация посуды Гальинасо преимуще­ственно рельефная. Широко применяются налепы и валики с поперечной нарезкой и глад­кие. Чаще всего они идут сверху вниз по пле­чикам сосудов с поддоном [848]. Другая техника нанесения орнамента — вдавлення, нанесен­ные штампом, обычно с треугольными зубчи­ками [849]. Чаще всего они расположены на ши­роком венчике. На венчике также встречаются и пальцевые вдавлення [850].

Очень распространены на керамике Гальи­насо изображения личин. Особенно часто, хо­тя и не всегда, они помещаются на горлах со­судов [851]. Стилистически такие изображения делятся на две группы. В одну входят изобра­жения с округлыми чертами лица и глазами, переданными прочерченными или налепными кружочками с точкой в середине [852]. При этом щеки часто бывают слегка уплощенными. Дру­гая группа изображений — лица с продолгова­тыми глазами, переданными выпуклостью или вдавлением [853]. Эти личины часто сопровожда­ются изображением круглых украшений, про­детых в уши.

Часты налепы в виде головок животных и птиц, глаза которых также переданы кружка­ми с точкой в центре, причем часто весь сосуд оформлялся в виде зооморфной фигуры или птицы [854]. Среди них особенно выделяются со­суды с высоким расходящимся венчиком, с птичьей головкой на плечике и схематически обозначенными крыльями и хвостом. Головка птицы часто встречается и на сосудах с ши­роко, почти горизонтально расходящимся вен­чиком.

Фигурные сосуды изображают также строе­ния[855] и людей[856].

Кроме объемных украшений, применялась и роспись, особенно негативная. Чаще всего она употреблялась на фигурных сосудах, сосудах с мостовидной ручкой, со стремевидным гор­лом, горизонтальной ручкой и с почти гори­зонтально расходящимся венчиком[857]. Орна­менты, нанесенные негативной росписью, обычно геометрические и состоят из прямых и волнистых линий, точек, колец, треугольников, спиралей и т. п.

Кроме негативной, встречается изредка рос­пись белым по красному, которая появилась еще в культуре Пуэрто Моорин.

Периодизация. У. К. Беннет разделил куль­туру Гальинасо на три этапа[858]. Основанием служили стратиграфические наблюдения за строительными остатками. Он заметил, что в постройках нижних слоев раскопанных им па­мятников были глинобитные стены, выше они сменялись конструкциями из круглых адобов, покрытых обмазкой, а архитектурные остатки верхних слоев состояли из адобов, сделанных в прямоугольных формах. Беннет назвал эти последовательные периоды в строительной технике Гальинасо I, II и III.

В керамике не наблюдается такого члене­ния, хотя есть определенное различие между посудой ранней и поздней поры культуры Гальинасо. Для позднего времени характерно обилие фигурных сосудов, сосудов с мостовид­ной ручкой и со стремевидным горлом, сосу­дов на поддонах и с горизонтальной ручкой и с почти горизонтально отогнутым венчиком. С этими формами в большой степени связана и негативная роспись. Однако вся эта кера­мика, хотя и в меньших количествах, присут­ствует и в материале раннего периода куль­туры.

Большинство из 92 поселений культуры Гальинасо, перечисленных Г. Р. Уилли, нахо­дится в низовьях долины р. Виру[859]. Возмож­но, это связано с созданием оросительной си­стемы, давшей прочную основу для развития земледелия. Основными культурами остава­лись кукуруза, арахис, тыква и хлопок[860].

Судя по костным остаткам, большую роль в хозяйстве играли ламы.

Погребения говорят о происходящем соци­альном расслоении. Картина погребения 1 в могильнике V-59 с золотыми украшениями, копьеметалкой и деревянным жезлом вполне соответствует II фазе развития имущественной дифференциации в погребениях по В. М. Мас­сону[861], т. е. говорит о конечном периоде пер­вобытности.

Большие укрепленные пункты указывают на рост внешних столкновений, но появление та­ких укреплений может говорить также и о борьбе за контроль над водой.

Ирригационная система с двумя большими каналами по краям долины, с распредели­тельной сетью внутри образованной ими «вил­ки»— как раз того типа, который Б. А. Латы­нин относит ко второй ступени развития ирри­гации и связывает с поздними этапами перво­бытного общества и эпохой сложения древней­ших рабовладельческих государств Средней Азии[862].

Все эти косвенные свидетельства в совокуп­ности позволяют считать, что носители культу­ры Гальинасо стояли на ступени перехода к классовому обществу.

---

[763] W. D. Strong and С. Evans, 1952, стр. 23—46, 206—210.

[764] G. R. Willey, 1953, рис. 7. Пользуясь этой работой, необходимо иметь в виду, что почти все даты памят­ников даны по подъемному материалу и, следова­тельно, не могут, как правильно отмечает и сам автор (стр. 10—12), считаться доказанными. Памятники изучались путем обследований и картографирования тех строительных остатков, которые выступают на по­верхности. Поэтому все выводы относительно постро­ек носят лишь предварительный характер, а опреде­ления их назначения очень условны.

[765] W. D. Strong and С. Evans, 1952, рис. 5; табл. 1, А.

[766] Там же, стр. 31, 32.

[767] Там же, рис. 35, 1, 2.

[768] Там же, рис. 37, 3, 4; 41, 6; D. Collier, 1955, рис. 66, F, J.

[769] W. D. Strong and С. Evans, 1952, рис. 41, 1; D. Col­lier, 1955, рис. 66, і.

[770] W. D. Strong and С. Evans, 1952, рис. 35, 3, 4; 36, 3;

Collier, 1955, рис. 66, G. Н.

[771] W. D. Strong and С. Evans, 1952, рис. 36, 1.

[772] Там же, рис. 36, 4.

[773] Там же, рис. 41,3.

[774] Там же, рис. 45, 46.

[775] Там же, рис. 47.

[776] Там же, рис. 50, А—I, N, Р.

[777] Там же, рис. 49; 50, J — М, О; 51, А—F; 52.

[778] Там же, рис. 48.

[779] Там же, рис. 51, G.

[780] Там же, рис. 7, Н—К.

[781] Там же, рис. 7, D—F.

[782] Там же, рис. 7, В, и, может быть, G.

[783] Там же, рис. 7, С.

[784] Там же, рис. 8.

[785] Там же, рис. 32; D. Collier, 1955, рис. 46.

[786] G. R. Willey, 1953, рис. 6.

[787] М. A. Towle, 1961, стр. 107.

[788] G. R. Willey, 1953, стр. 61—101, 373—378.

[789] Там же, рис. 12, 13.

[790] Там же, рис. 15, V-144 и V-203.

[791] Там же, рис. 14, V-176.

[792] G. R. Willey, 1953, рис. 16, 17.

[793] Там же, стр. 69.

[794] W. D. Strong and С. Evans, 1952, табл. II, А, Е.

Кроме этого захоронения, только погребение 6 имеет восточную ориентировку.

[796] W. D. Strong and С. Evans, 1952, рис. 37, 1—4, 41, 2; табл. IV, К

[797] Там же, рис. 37, 6.

[798] Там же, рис. 40, 4; 41, 1, 2.

[799] Там же, рис. 39, 1, слева; 55, 2, 3; 62, 1, 2; табл. III, В; G—/.

[800] Там же, рис. 39, 1, справа; D. Collier, 1955, рис. 63, Н, /.

[801] W. D. Strong and С. Evans, 1952, рис. 37, 5; 53, 1; табл. II, С, D, G; III, А; IV, А, Е.

[802] Там же, рис. 38, 1; 41, 3; 55, 4—6; 62, 2, 6; 65, 6; табл. III, D; IV, В—D, J.

[803] Там же, рис. 55, 11; табл. II, В; III, С.

[804] Там же, рис. 40, 1; 55, 4; табл. IV, В, J.

[805] W. D. Strong and С. Evans, 1952, рис. 56; табл. II, В—D, G, Н; III, А, В; IV, D, F, Н, I.

[806] Там же, рис. 66, 67.

[807] Там же, рис. 15, А, В; табл. III, I, J.

Там же, табл. III, Е.

[809] Там же, стр. 57, 58.

[810] D. Collier, 1955, стр. 83—85, рис. 42, D, Е.

[811] W. D. Strong and С. Evans, 1952, рис. 16.

[812] Там же, табл. III, H.

[813] Там же, табл. III, F. G.

[814] Там же, рис. 15, Е.

[815] М. A. Towle, 1961, стр. 110.

[816] W. С. Bennett, 1939, стр. 54—75; Он же, 1950b.

[817] R. Larco Hoyle, 1945b.

[818] R. Larco Hoyle, 1960; Он же, 1963.

[819] G. R. Willey, 1953, рис. 23, V-63.

[820] Там же, рис. 22, V-40, V-43.

[821] W. С. Bennett, 1950b, рис. 5, 8, 10, 11, 13.

[822] Там же, рис. 3, 7; табл. 1.

[823] G. R. Willey, 1953, стр. 110.

[824] Там же, рис. 23, V-16; 32, V-51; 34, V-73.

[825] Например, V-132 и V-138.

[826] G. R. Willey, 1953, стр. 362, 363. Следует, однако, помнить, что предположение Г. Р. Уилли о связи ирригационных сооружений и памятников опирается только на их близость на местности и не может счи­таться доказанным.

[827] Там же, рис. 22; табл. 54, в середине.

[828] Там же, табл. 53, внизу.

[829] W.D. Strong and С. Evans, 1952, стр. 71—79.

[830] W. С. Bennett, 1950b, стр. 28, 51, 54, 56—62.

[831] В публикациях направление головы костяка указыва­ется только в нескольких случаях. Это позволяет лишь условно считать южную ориентировку харак­терной для культуры Гальинасо.

[832] W. С. Bennett, 1950b, стр. 57—62; W. D. Strong and С. Evans, 1952, стр. 71—73.

[833] W. D. Strong and C. Evans, 1952, стр. 71—73; табл. VII, A.

[834] W. D. Strong and С. Evans, 1952, рис. 40, 1; W. С. Ben­nett, 1950b, табл. 7, Е.

[835] W. С. Bennett, 1939, рис. 14, с, f; 16, Ь; Он же, 1950b, табл. 7, А—D, F; W. D. Strong and С. Evans, 1952, рис. 40, 2; 41, 3; табл. VIII, В, E—G; IX, A—D, Н—М.

[836] W.D. Strong and С. Evans, 1952, рис. 40, 5; 43, 2; W. С. Bennett, 1950b, табл. 7, Н, I.

[837] W. D. Strong and С. Evans, 1952, рис. 41, 4.

[838] W. С. Bennett, 1939, рис. 16, І; Он же, 1950b, табл. 7, G; W. D. Strong and С. Evans, 1952, рис. 68, 12.

[839] W. D. Strong and С. Evans, 1952, рис. 44, 3.

[840] W. С. Bennett, 1939, рис. 13, b, е, h; 14, d; 15 d, e; Он же, 1950b, табл. 8, A—C.

[841] W. С. Bennett, 1939, рис 13, с; Он же, 1950b, табл. 9, К; W. D. Strong and С. Evans, 1952, рис. 57, 1; табл. VIII, С; IX, Е.

W.C. Bennett, 1939, рис. 13, g, /; Он же, 1950b, табл. 8, Н, J—L; W. D. Strong and С. Evans, 1952, рис. 58, A, D, Е. М.

[843] W. С. Bennett, 1939, рис. 14, е; Он же, 1950b, табл. 8, D.F; W. D. Strong and С. Evans, 1952, рис. 57, 9.

W.C. Bennett, 1939, рис. 13, d, f, i, k; 15, b, с; Он же, 1950b, табл. 10, G, Н; W. D. Strong and C. Evans, 1952, рис. 58, В.

[845] W. С. Bennett, 19506, табл. 8, E, G; 10, c; W. D. Strong and C. Evans, 1952, рис. 61, 2.

[846] W. C. Bennett, 1939, рис. 16, /; W. D. Strong and C. Evans, 1952, рис. 61, 1.

[847] W. D. Strong and C. Evans, 1952, рис. 40, 3, 4.

[848] W.C. Bennett, 1939, рис. 12, /; 13, d, h; Он же, 1950b, рис. 23, A—G; табл. 9, К; 11, С, D; W. D. Strong and

Evans, 1952, рис. 63, A—I.

W. C. Bennett, 1950b, рис. 19; 20, A—I; W. D. Strong and С Evans, 1952, рис. 66, H—O.

[850] W. D. Strong and C. Evans, 1952, рис. 66, A—E; W. C. Bennett, 1950b, рис. 18.

[851] W. C. Bennett, 1939, рис. 13, a, c; 14, d, e; Он же, 1950b, рис. 24, A, С, I—L; табл. 7, F; 10, A, B; W. D. Strong and C. Evans, 1952, рис. 57, 7—9; 58, В, H; 62, 6; 63, Q, R; 64, A—E; табл. IX, A?, D.

[852] W. C. Bennett, 1939, рис. 13, a, c; 14, d; Он же, 1950b, табл. 8, I; 10, J; W. D. Strong and C. Evans, 1952, рис. 57, 7; 62, 8; 63, Q, R; 64, D.

W. С. Bennett, 1939, рис. 12, I, п; 14, Ь, е; Он же, 1950b, табл. 7, F; 10, А, В, Е; W. D. Strong and

С. Evans, 1952, рис. 57, 9; 62, 6; 64, А—С, Е.

W. С. Bennett, 1939, рис. 13, g, /; Он же, 1950b, рис. 50; табл. 8, Е, G, Н, J, L; 9, G, I—L; 10, С, L—N; 11, D, G; W. D. Strong and С. Evans, 1952, рис. 63, J — Q, S — W.

[855] W. С. Bennett, 1950b, табл. 8, D, F; G. R. Willey, 1953, табл. 58, в середине и внизу; 59.

[856] W. С. Bennett, 1939, рис. 13, і.

[857] Там же, рис. 12, а—k; W. С. Bennett, 1950b, рис. 25; W. D. Strong and С. Evans, 1952, рис. 59, 60.

[858] W.C. Bennett, 1950b, стр. 64, 65.

[859] Необходимо отметить, что только в 11 случаях мате­риал этой культуры был найден на одних памятни­ках с керамикой культуры Пуэрто Моорин, хотя она встречена в 79 пунктах.

[860] М. A. Towle, 1961, стр. 111.

[861] В. М. Массон, 1967, стр. 85, 86.

[862] Б. А. Латынин, 1959, стр. 25, 26. Я считаю возмож­ным прибегать к схеме этого автора, потому что она построена в основном на материале Ферганской до­лины, гидрографические условия которой — реки, сбе­гающие с гор на плоскость, во многом напоминают условия речных долин перуанского побережья.