Ассимиляция или развитие?

Этническое развитие индейских народов в Канаде в основных чертах сходно с процессом, идущим в Сое­диненных Штатах. Здесь стоит та же проблема — ас­симиляция индейцев доминирующей социокультурной средой или развитие их на основе собственной культуры. Однако необходимо учитывать, что общеканадское самосознание и идея единой канадской нации выраже­ны не столь сильно, как аналогичные явления в США. Канада — сравнительно молодое государственное обра­зование: обширные районы прерий и северные террито­рии вошли в ее состав только во второй половине XIX в., а Ньюфаундленд — в 1940 г. Национальная консолида­ция происходила не вокруг англосаксонского проте­стантского ядра, а на основе двух этнических общнос­тей — франкоканадцев и англоканадцев. В среде англоканадцев до сих пор продолжается ассимиляция иммигрантского населения и сохраняются сильные ре­гиональные различия.

Таким образом, сами еще не став в полном смысле единой нацией, канадцы в отличие от американцев обладают гораздо меньшей силой ассимиляционного воздействия на коренных жителей страны. Огромные территории, особенно северные районы, остаются слабо освоенными, около 90 % жителей европейского проис­хождения сосредоточено в 200-мильной зоне, располо­женной вдоль южной американо-канадской границы. Уже по этой причине взаимодействие неиндейцев и индейцев было и остается по сегодняшний день менее интенсивным, чем в США. Но как в США, так и в Канаде сложившееся на основе колонизации буржуазное госу­дарство изначально проводило ассимиляционистскую политику в отношении индейцев, хотя по экономическим и политическим причинам было вынуждено признать за коренными народами определенные права и суверени­тет, строить с ними отношения на основе разного рода договоров.

Выражением этого стало создание резервационной системы, закрепляющей особые территории и права за отдельными группами и общинами аборигенов. Резервационная система изначально носила противоречивый, аномальный, уродливый характер. Резервации были образованы преимущественно в южных, освоенных евроканадцами районах и ориентированы на сельско­хозяйственный труд индейцев. В прериях власти спе­циально отводили под резервации земли, лежащие вда­ли от городов и железных дорог. Размеры резерваций сильно различаются. Только в Степных провинциях частично соблюдался порядок — 1 кв. миля на семью из пяти человек. В других провинциях все зависело от воли федеральных или местных властей. В одной резервации могли поселить 10—20 человек, в сосед­ней — несколько крупных племенных общин числом до 10 тыс. Все же в большинстве случаев резервация отво­дилась для одной индейской общины, хотя в Британской Колумбии есть общины, имеющие несколько десятков резерваций (обычно в местах речной рыбной ловли).

В отличие от США, где индейцам не оставили сво­бодных земель, в Канаде резервационная система не охватила северные районы.

Поселение значительной части канадских индейцев в резервации и установление над ними жесткого конт­роля федеральных властей нанесли огромный вред этническому развитию индейских народов: они утратили традиционную среду обитания, произошел разрыв мно­гих племенных и межобщинных связей, начались соци­альная деградация, физическое вымирание.

Резервации, созданные для интеграции индейцев в общеканадскую среду, призванные «цивилизовать» их, на самом деле способствовали социально-экономичес­кому и культурному отчуждению коренного населения. Но вместе с этим во многих случаях они помогли сохра­нить индейскую культуру, включая язык, обычаи, систе­му социальных взаимоотношений. Предоставленное индейцам самоуправление на уровне резервационных общин в современных условиях стало основой полити­ческой организации и борьбы за национальное само­определение. Канадский исследователь Д. Сандерс заметил: «Задуманная евроканадцами резервационная система как метод контролируемого изменения куль­туры стала индейским бастионом для группового вы­живания» ⁶

Резервационный статус определил новую специфику самосознания индейцев. В 60—70-е годы ирокезские лидеры выдвинули идею о «двухрядном поясе вампуме», символизирующем постоянное сосуществование в Северной Америке индейского и белого обществ, культу­ра которых развивается автономно. В этой идее отрази­лось стремление индейских общин осознавать себя самостоятельными культурными и социально-полити­ческими общностями.

Наиболее полно идеология индейского «национа­лизма» оформилась тогда, когда в борьбу за само­определение включились аборигены Канадского Севера. Они, хотя и не побывали в резервациях, в полной мере испытали отрицательное воздействие капиталистичес­кой экономики, социальную неудовлетворенность и по­литическое бесправие. В 1975 г. в Декларации дене (индейцев атабасков) была изложена концепция су­ществования самостоятельных индейских «наций»: «Мы, народ дене Северо-Западных территорий, настаиваем на праве считать себя и быть признанными во всем мире как нация.

Наша борьба — это борьба за признание нации дене правительством и народом Канады, а также народами и правительствами всего мира».

Эта концепция не отрицает само существование дене в составе Канады, но отрицает право канадского правительства или правительства территорий управ­лять индейским народом. «К чему мы стремимся, так это к независимости и самоопределению внутри Канады. И именно это имеем в виду, требуя справедливого раз­решения вопроса о земле для нации дене» ⁷

Осознание индейцами своей принадлежности к «пер­вым нациям» Канады означало отрицание ими господ­ствующей в обществе концепции «культурной мозаики». (По этой концепции в едином канадском народе су­ществует культурное многообразие — результат реали­зации принципа «равенства возможностей» для всех граждан.) Коренные жители осознают себя не как одно из многочисленных меньшинств, проживающих в стра­не, а как самостоятельный народ, который обладает особым статусом первожителей Канады, включающим права на территории и их ресурсы.

С аналогичных позиций выступили в конце 70-х годов канадские метисы и нестатусные индейцы. В программных документах их организации эта часть коренных жителей определяется как «историческое на­циональное меньшинство», имеющее в отличие от дру­гих меньшинств в Канаде особое право на самоопределение и статус равноправного «партнера в составе конфедерации» ⁸

«Национальная» идеология представляет сегодня, пожалуй, главную специфику современного этничес­кого самосознания канадских индейцев. Она гораздо ярче выражена и точнее политически сформулирована, чем у индейцев США. Что же касается самосознания на уровне принадлежности к отдельным общинам и племенным группам, то оно также сохраняется среди большинства коренных жителей. Хотя в последние десятилетия произошла заметная консолидация мелких групп северных атабасков на уровне широкой этно- региональной общности, выраженной понятием «нация дене» Северо-Западных территорий, все же почти все канадские атабаски сохраняют чувство принадлежности к более мелким языковым (в прошлом племенным) группам: слейв, догриб, чиппевайян и др.

Некоторые индейцы, утратив четкое общинное само­сознание, ассимилировавшись в языковом отношении, продолжают относить себя к индейским группам более широкого регионального характера («индейцы Северо­-Западного побережья», «индейцы прерий», «саскачеванские индейцы» и т. п.).

Общеканадское самосознание среди коренных жи­телей утверждается очень медленно. Чаще оно ассо­циируется с гражданством, а не с культурной принад­лежностью. Пожалуй, только небольшая часть индейцев-горожан, добившаяся более или менее надежного социального положения, относит себя просто к «канад­цам». Но и среди городских индейцев в последнее время отчетливо проявляются признаки «этнического воз­рождения».

Будущее индейских народов, пути развития их тер­риторий, общин и культур в сфере самосознания все больше связываются с решением исторической дилеммы: как соединить или хотя бы примирить ценностные ори­ентации двух контактирующих уже на протяжении не­скольких веков и во многом различных цивилизаций? Как соединить ориентированную на индивидуальный успех протестантскую этику капитализма и основан­ную на широкомасштабной и максимально эффективной производственной деятельности общественную органи­зацию евроканадцев с коллективистско-эгалитарными принципами жизни индейских общин, их традиционным рационализмом в отношениях с окружающей средой, стремлением сохранить культурную целостность и от­личительность? Во многих отношениях эти принципы и ценности несовместимы и в прошлом, как правило, вторые приносились в жертву первым. Но, возможно, на исходе XX века, когда сверхпроизводство и сверхпотребление все меньше спасают современную цивилизацию от социальной дисгармонии, культурной и экологической деградации, общественных конфлик­тов, перед индейскими народами и культурами откры­ваются принципиально новые перспективы отстоять свой собственный исторический выбор. На этот во­прос пока, говоря строкой одной из знаменитых песен протеста, «ответ знает только ветер».