Завершающее наступление. Бой за Санта-Клару

Забастовка 9 апреля закончилась поражением, нисколько не поколебав основ существующего строя в стране. Более того, после этого трагического дня правительство смогло высвободить вой­ска и начать постепенно стягивать их в провинцию Орьенте, к горам Сьерра-Маэстры, готовясь уничтожить нас. Нам приходи­лось постоянно принимать все необходимые меры, чтобы укре­пить оборону в Сьерра -Маэстре, а правительство тем временем продолжало увеличивать количество полков, пока, наконец, чис­ло солдат батистовской армии, брошенной против нас, не достиг­ло 10 тыс. человек. В таких условиях началось наступление бати­стовцев 25 мая в направлении поселка Лас-Мерседас, где находи­лась наша передовая позиция.

Этот бой продемонстрировал слабую боеспособность батистов­ской армии и в то же время свидетельствовал о нехватке воору­жения и боеприпасов в Повстанческой армии. Мы могли проти­вопоставить всего 200 исправных винтовок большому количе­ству оружия 10-тысячной батистовской армии. Это было страшно трудно. Наши парни храбро дрались в течение двух дней, причем соотношение сил было примерно 1 к 10 или к 15 в пользу против­ника, вооруженного самолетами, танками и минометами. Не­большому отряду повстанцев, которым командовал капитан Ан- хел Вердесия, пришлось оставить поселок. Месяц спустя Анхел Вердесия геройски погиб в бою.

В это время Фидель Кастро получил письмо от предателя Эуло- хио Кантильо. Верный своей продажной политике, Кантильо как ответственный за планирование операций батистовской армии писал руководителю повстанцев о том, что наступление состоит­ся непременно и что Фиделю следует задуматься над конечным исходом борьбы. Наступление действительно состоялось и за два с половиной месяца жестоких сражений противник потерял бо­лее тысячи человек убитыми, ранеными и пленными. В наши руки попало 600 единиц различного оружия, в том числе один танк, 12 минометов, 12 тяжелых пулеметов, более 20 ручных пу­леметов и большое число автоматических винтовок. Кроме того, мы захватили огромное количество боеприпасов и различного снаряжения; в. плен было взято 450 человек, которые по оконча­нии кампании были переданы Красному Кресту.

В этом последнем наступлении на Сьерра-Маэстру батистов- ская армия сломала себе хребет, но она еще не была побеждена, и боевые действия должны были продолжаться. Мы выработали стратегический план заключительного этапа борьбы. Наше на­ступление должно было происходить в трех направлениях: Сантьяго-де-Куба (вокруг него создавалось неплотное кольцо окруже­ния), Лас-Вильяс (туда предстояло отправиться мне) и Пинар -дель-Рио, расположенный на другом конце острова (сюда должен был выступить командир 2-й колонны имени Антонио Масео Камило Сьенфуэгос). Операция по захвату Пинар-дель-Рио посвя­щалась исторической "кампании вторжения", осуществленной великим вождем времен национально-революционной войны 1895 года Антонио Масео, когда был предпринят героический пе­реход через всю территорию Кубы, который закончился в Мантуа. Камило не смог выполнить этой операции, поскольку требования военной обстановки вынуждали его оставаться в провинции Лас- Вильяс.

Когда были разбиты полки противника, наступившие на Сьерра-Маэстру, и положение на фронте стабилизировалось, мы, уве­личив численность нашей армии и укрепив ее боевой дух, реши­ли начать наступление на центральную провинцию страны - Лас- Вильяс. В качестве основной стратегической задачи мне предпи­сывалось систематически блокировать дороги, связывающие противоположные части острова. Кроме того, я получил задание установить контакт со всеми политическими группировками, действовавшими в горных массивах этого района. И, наконец, мне предоставлялись широкие полномочия по созданию военной администрации в контролируемом мной районе.

Получив соответствующие инструкции, мы начали свой путь на грузовиках 30 августа 1958 года, надеясь добраться в назначен­ный район за четыре дня. Но тут произошел непредвиденный случай, который спутал наши планы. В этот вечер прибыл грузо­вик, доставивший нам обмундирование и горючее для транспор­та. Одновременно на импровизированный аэродром, располо­женный недалеко от дороги, приземлился самолет с оружием. Хотя было уже темно, этот самолет был обнаружен противником, и аэродром стал систематически подвергаться бомбардировке, которая началась с 10 часов вечера и продолжалась до 5 часов утра. Самолет пришлось поджечь, чтобы он не попал в руки бати­стовцев. Если бы бомбардировка продолжалась и днем, послед­ствия могли бы оказаться еще худшими. Противник, наступав­ший в направлении аэродрома, перехватил грузовик с горючим, и мы практически остались без транспорта. Так обстояли дела, когда 31 августа начался наш марш. У нас не было ни грузовиков, ни лошадей. Мы надеялись получить автомашины при пересече­нии дороги, ведущей из Мансанильо в Баямо. И действительно, в этом месте нам удалось получить грузовики, но воспользоваться ими мы не смогли, так как в результате начавшегося 1 сентября сильного циклона все проселочные дороги стали непроходимы. Двигаться же по Центральному шоссе, по единственной асфаль­тированной в этом районе Кубы дороге было рискованно. Поэто­му нам пришлось отвергнуть этот вид транспорта. С этого момен­та мы передвигались либо на лошадях, либо пешком. Бойцы шли нагруженные довольно большим количеством боеприпасов, та­щили противотанковый гранатомет с сорока снарядами и все необходимое для длительного перехода и быстрой разбивки лаге­ря.

Для нас начались трудные дни, несмотря на то что мы находи­лись на дружественной территории провинции Орьенте. Мы форсировали вышедшие из берегов реки, каналы и ручейки, пре­вратившиеся в бурные потоки, старались не замочить боеприпа­сы и оружие, были вынуждены бросать усталых лошадей и ис­кать новых. По мере удаления от Орьенте мы старались избегать населенные места.

Мы двигались исключительно по полузатопленным местам, атакуемые огромным количеством москитов. С питанием было плохо, воду пили из заболоченных рек или просто из болот. Наши переходы становились все более длительными и изнуряющими. Уже через неделю после нашего выступления из лагеря, когда мы форсировали реку Хоробадо, разделяющую провинции Камагуэй и Орьенте, наши силы заметно иссякли. Давала себя знать и не­хватка в нашей армии обуви. Многие бойцы шли босые по боло­там южной части провинции Камагуэй.

В ночь на 9 сентября, когда мы вступили в местечко Ла-Федераль, наш головной дозор попал в засаду. При этом погибли два наших достойных товарища. Но самое печальное было то, что нас обнаружил противник, и, начиная с этого момента, мы не знали передышки. В одном коротком бою мы уничтожили небольшой вражеский гарнизон и захватили четырех пленных. Теперь нам приходилось двигаться очень осторожно, поскольку авиации противника стало известно общее направление нашего движе­ния. Через день или два мы прибыли в населенный пункт Лагуна- Гранде, где соединились с колонной Камило. По сравнению с нами бойцы Камило были гораздо лучше вооружены. Мне хоро­шо запомнился этот район: здесь было такое огромное количе­ство москитов, что без сетки, а они были далеко не у всех бойцов, нельзя было отдохнуть ни минуты.

Это были дни утомительных переходов по необжитым и безра­достным местам, где в нашем распоряжении были лишь вода да грязь; мы голодали, изнывали от жажды и еле-еле продвигались вперед; ноги у всех были будто налиты свинцом, а оружие каза­лось неимоверно тяжелым. Мы смогли продолжить путь на луч­ших лошадях, которых оставил нам Камило после того, как он ушел получать грузовики. Но нам пришлось бросить этих лоша­дей вблизи сентраля Макареньо, поскольку проводники, которые должны были вести нас, не явились, и нам не оставалось ничего другого, как самим отправиться в этот опасный и рискованный путь. Наш головной дозор наткнулся на пост противника около населенного пункта Куатро-Компаньерос, и начался изматываю­щий бой.

Наступил рассвет. С огромным трудом нам удалось собрать большую часть наших людей в густой роще, но противник обо­шел нас с флангов, и бойцам пришлось вести долгий бой, чтобы помочь отставшим товарищам пересечь железнодорожную ли­нию и направиться в сторону леса. Именно в этот момент враже­ская авиация засекла нас. Самолеты В-26, С-47 и большие разве­дывательные самолеты С-З, а также легкие самолеты начали по­ливать огнем и бомбить участок, периметр которого не превы­шал 200 метров. Нанеся массированный удар, они улетели. Мы потеряли одного человека убитым и несколько ранеными, среди которых был капитан Силва. Весь остальной путь он прошел со сломанным плечом.

На следующий день окружающая местность уже не производи­ла такого удручающего впечатления, поскольку нам удалось со­брать всех бойцов, за исключением десяти человек, которые позд­нее присоединятся к колонне Камило и вместе с ней дойдут до Ягуахае, что находится в северной части провинции Лас-Вильяс.

Несмотря на все трудности, мы имели поддержку со стороны крестьян. Среди них всегда находились те, кто был готов служить нам проводником или спасти от голода. Конечно, здесь не было такой единодушной поддержки, какой мы располагали в Орьен- те, но тем не менее и здесь всегда имелись люди, которые были готовы оказать нам помощь. Случалось и так, что местные жите­ли выдавали нас, когда мы проходили мимо какого-либо поме­стья. Но это никогда не вызывалось плохим отношением к по­встанцам. Причина заключалась в том, что в силу условий жизни эти люди превратились в рабов, и, боясь остаться без куска хлеба, они сообщали хозяину о нашем появлении, а тот уже доносил об этом военным властям.

Однажды вечером мы слушали по нашему радиоприемнику сообщение генерала Франсиско Табернилья Долц^[ .

Этот наемный убийца со свойственным ему высокомерием ве­щал о том, что "орды Че Гевары" разгромлены, и в доказательство понесенных повстанцами потерь называл различные фамилии, которые батистовцы узнали, когда захватили в качестве военных трофеев наши вещевые мешки во время неудачно сложившегося для нас несколько дней назад боя. Правильные фамилии в этой сводке, составленной генеральным штабом батистовской армии, назывались вперемежку с вымышленными. Сообщение о нашей "гибели" вызвало среди бойцов взрыв веселья, но затем их на­строение постепенно стало портиться. Голод и жажда, чувство бессилия перед врагом, который все теснее сжимал кольцо окру­жения, и к тому же страшная болезнь ног, известная среди кре­стьян под названием "масаморра", превращавшая каждый шаг бойца в мучительную пытку, - все это привело к тому, что наш отряд стал походить на армию теней. Нам было трудно, очень трудно продвигаться вперед. День ото дня ухудшалось физиче­ское состояние наших бойцов. Скудное питание еще больше усу­губляло их плачевное положение. Но самые тяжелые дни насту­пили тогда, когда нас окружили недалеко от сентраля Варагуа. Мы оказались в зловонном болоте, без капли питьевой воды, с воздуха нас непрестанно атаковала вражеская авиация. У нас не было ни одной лошади, чтобы перевозить наиболее ослабевших товарищей по неприветливым горам; наша обувь совсем стала непригодной от грязной морской воды; колючие травы причиня­ли босым ногам нестерпимую боль. Наше положение было поис- тине отчаянным до тех пор, пока мы с огромным трудом не про­рвали кольцо окружения и не вышли к знаменитой тропе, веду­щей из Хукаро в Морон - историческое место, где во время войны за независимость произошли кровопролитные бои между кубин­скими патриотами и испанцами. Едва только мы пришли в себя, как пошел сильный ливень - это несчастье нашего климата. Кро­ме того, противник продолжал преследовать нас и вынуждал двигаться дальше. Усталость буквально валила бойцов с ног, их лица становились все более поникшими. Однако когда обстанов­ка стала совсем критической, когда измученных людей можно было заставить двигаться лишь только бранью, оскорблениями, мольбой и всякого рода ухищрениями, - вдали на западе засвер­кало голубое пятно горного массива Лас-Вильяс. При виде этого массива люди оживились, у них откуда-то появились новые си­лы.

Начиная с этого момента перенесенные лишения и трудности стали казаться нам не такими уж страшными и неразрешимыми. Мы вышли из последнего окружения, переправившись вплавь через реку Хукаро, которая разделяет провинции Камагуэй и Лас- Вильяс, и почувствовали, что впереди нас ждет что-то новое и светлое.

Через два дня мы были уже в безопасности, в самом сердце горной цепи Сьерра-де-Тринидад - Санкти-Спиритус, готовые на­чать новый этап войны. Еще два дня ушло на отдых. Нам нужно было как можно скорее продолжить свой путь, чтобы суметь помешать проведению выборов, которые должны были состоять­ся 3 ноября. Мы прибыли в горный район провинции Лас-Вильяс 16 октября. Времени оставалось мало, а задача, которую предсто­яло решить, была огромна. На севере, сея ужас среди сторонников батистовского режима, Камило выполнил поставленную задачу.

Прибыв впервые в Сьерра-дель-Эскамбрай, мы получили зада­чу наносить как можно больший вред военному аппарату дикта­туры и сосредоточить особые усилия на нарушении линий ком­муникаций противника. Наша ближайшая задача состояла в том, чтобы помешать проведению предстоящих выборов, но осуще­ствить это было очень трудно, поскольку оставалось очень мало времени, а также из-за тех разногласий в революционном движе­нии, которые обходились нам слишком дорого и подчас стоили человеческих жизней.

Для срыва выборов предполагалось напасть на близко располо­женные населенные пункты. Нами планировалось одновремен­ное нападение на Кабайгуан, Фоменто и Санкти-Спиритус, нахо­дящиеся на плодородных равнинах в центральной части страны. Между тем в горах была взята казарма Гуиния-де-Миранда, не­сколько позднее подверглась нападению казарма в Банао, но это существенных результатов не дало. Дни, предшествовавшие 3 ноября, были очень напряженными: наши силы рассредоточи­лись почти на всех направлениях, совершенно не давая населе­нию подойти к избирательным участкам. Отряды Камило Сьен­фуэгоса в северной части провинции полностью сорвали этот фарс. Был парализован не только военный, но и гражданский транспорт.

В Орьенте голосование практически не состоялось; в Камагуэе процент проголосовавших был очень низким, а в западных райо­нах, несмотря на угрозы батистовцев, все люди куда-то попрята­лись. В провинции Лас-Вильяс люди воздерживались от голосо­вания стихийно.

В Орьенте, где находилась и колонна Антонио Гитераса, непре­рывно шли бои. Все это оказывало постоянное давление на сто­лицу провинции город Сантьяго-де-Куба. В руках провинциаль­ного правительства оставались лишь главные города муници­пальных округов.

В результате увеличивающегося числа нападений на линии коммуникаций положение в провинции Лас-Вильяс стало крити­ческим. По прибытии сюда мы полностью изменили систему подготовки кадров для ведения вооруженной борьбы в городах: лучшие бойцы народной полиции были спешно переброшены в учебно-тренировочный лагерь для того, чтобы они смогли прой­ти курс по проведению диверсионных операций. Эта мера оказа­лась действенной.

В течение ноября - декабря мы постепенно подтягивали свои силы к шоссейным дорогам. Капитан Силва полностью блокиро­вал шоссе, ведущее из Тринидада в Санкти-Спиритус, а движение по Центральному шоссе было серьезно парализовано в результа­те повреждения повстанцами моста через реку Туиника. Цен­тральная железная дорога была перерезана в нескольких местах; движение на ее южном участке было блокировано бойцами 2-го фронта, а на севере подразделениями Камило Сьенфуэгоса. В ре­зультате этих действий страна оказалась разделенной на две ча­сти. Орьенте, где происходила наиболее ожесточенная борьба, получала помощь со стороны правительства только по воздуху и морем, но с каждым днем эта помощь становилась все более ненадежной. Признаки морального разложения армии против­ника проявлялись все более отчетливо.

В Эскамбрае потребовалась напряженнейшая работа по спло­чению революционного движения, так как там существовало не­сколько самостоятельных групп, возглавляемых майором Гутьер­ресом Менойо (2-й, Национальный фронт Эскамбрая), майорами Фауре Чомоном и Роландо Кубелой ("Революционный директо­рат") и Торресом (Народно-социалистическая партия). Кроме этих сил здесь также действовала небольшая группа аутентиков. Ина­че говоря, на территории одной провинции действовали, вклю­чая и нас, пять различных организаций, у каждой из которых было свое командование. В результате нелегких переговоров с их представителями был достигнут, наконец, ряд соглашений о сов­местных действиях, и можно было приступать к созданию более или менее единого фронта.

Начиная с 16 декабря в результате систематического выведе­ния нами из строя мостов и дорог противник оказался в тяжелом положении. Ему даже стало трудно оборонять свои передовые посты, расположенные на Центральном шоссе. Утром 16 декабря мы взорвали на этом шоссе мост через реку Фалкон, и практиче­ски прервали сообщение между Гаваной и районом к востоку от города Санта-Клара, столицы провинции Лас-Вильяс. Кроме того, нашему нападению и осаде подверглись ряд населенных пунктов, в том числе находящийся южнее город Фоменто. В течение не­скольких дней начальник гарнизона в этом городе довольно успешно отражал наши атаки, но деморализованное батистов- ское командование не послало подкреплений своим осажденным солдатам, а ограничилось оказанием только авиационной под­держки. Понимая бесполезность дальнейшего сопротивления, батистовцы сдались, и сражающимся за свободу повстанцам до­сталось в качестве трофеев более 100 винтовок.

Чтобы не дать противнику опомниться, мы решили немедлен­но блокировать Центральное шоссе и 21 декабря одновременно атаковали города Кабайгуан и Гуайос, расположенные вдоль это­го шоссе. Гуайос сдался через несколько часов, а Кабайгуан, в котором дислоцировалось 80 батистовских солдат, сдался через два дня. В Кабайгуане еще раз подтвердилась низкая боеспособ­ность батистовских войск, которые даже не пытались помочь своим осажденным подразделениям.

Камило Сьенфуэгос атаковал ряд населенных пунктов к северу от провинции Лас-Вильяс и одновременно окружил город Ягуа- хай, последний оплот батистовских войск в атом районе. Окру­женный вражеский гарнизон в течение 11 дней сковывал дей­ствия повстанцев, оказывая им упорное сопротивление, в то вре­мя как остальные наши силы развернули наступление вдоль Центрального шоссе, продвигаясь к столице провинции - городу Санта-Клара.

После падения Кабайгуана мы повели наступление на город Пласетас и взяли его за один день. Наступление на Пласетас было организовано нами совместно с отрядами "Революционного ди­ректората". Затем на северном побережье повстанцы овладели городами Ремедиос и Кайбариен; последний является крупным портом страны. Положение батистовского режима становилось все более удручающим, поскольку за победами повстанцев в Орьенте последовали успешные боевые действия 2-го фронта Эскамбрая, разбившего мелкие гарнизоны в своей зоне, и колонны Камило Сьенфуэгоса, установившей контроль над северным рай­оном страны.

После того как противник, не оказав сопротивления, отступил из населенного пункта Камахуани, мы приняли окончательное решение начать наступление на столицу провинции Лас-Вильяс.

К моменту наступления на Санта-Клару ^] за счет захваченных в предыдущих боях трофеев у нас значительно увеличилось чис­ло винтовок. В распоряжении повстанцев находилось и тяжелое вооружение, но к нему не было боеприпасов. Нам предстояло сражаться против дюжины танков, но расчет имевшегося у нас противотанкового гранатомета "базука" не располагал снаряда­ми. Правда, мы хорошо понимали, что для успешного ведения боя необходимо было действовать в густонаселенных районах, где эффективность использования танков значительно снижается.

В то время как отряды "Революционного директората" пред­принимали попытки взять казарму М 31, в которой находилась "сельская гвардия", мы были заняты окружением почти всех укрепленных опорных пунктов в Санта -Кларе. В основном наше внимание было сосредоточено на борьбе с защитниками броне­поезда, стоявшего на железнодорожном пути, ведущем к Камаху- ани. Эта позиция была сильно укреплена батистовцами.

29 декабря начались боевые действия. Вначале руководство боем осуществлялось с территории университета. Позднее мы разместили свой штаб ближе к центру города. Противник дей­ствовал при поддержке танков. Повстанцы заставили их отка­титься назад, но многие из них заплатили жизнью за свое бес­страшие. Постепенно импровизированные кладбища и госпита­ли стали заполняться убитыми и ранеными.

Мне вспоминается один эпизод, который наглядно показывает боевой дух Повстанческой армии в эти последние дни борьбы. Я стал отчитывать одного бойца за то, что он заснул в разгар боя. Оправдываясь, боец заявил, что его разоружили, поскольку он случайно выстрелил из своей винтовки. Сдержав себя, я ответил ему: "Если ты мужчина, иди безоружным на передний край и добудь себе там оружие".

Позже, во время моего посещения госпиталя, один умирающий боец дотронулся до моей руки и сказал: "Помните, майор? Вы послали меня добыть себе оружие под Ремедиосом. Я добыл его здесь". Это был тот самый боец, у которого отобрали оружие за то, что он случайно выстрелил. Через несколько минут он умер с сознанием исполненного долга, Такова была наша Повстанческая армия.

Батистовцы все еще оказывали сопротивление на горе Капиро, и бой за нее продолжался в течение всего дня 30 декабря. Тем временем мы овладели рядом укрепленных пунктов в городе. Уже была прервана связь между центром Санта-Клары и броне­поездом. Видя, что гора Капиро окружена, защитники бронепоез­да попытались спастись, но со всем своим великолепным грузом застряли на железнодорожной колее, которая предусмотритель­но была разобрана нами. Локомотив и несколько вагонов сошли с рельсов. Завязался весьма интересный бой: повстанцы стали буквально выкуривать противника из бронепоезда, бросая бу­тылки с горючей смесью. Несмотря на то что батистовцы были отлично защищены, они могли драться только против практиче­ски безоружного противника, находясь на большом расстоянии и занимая выгодные позиции, подобно тому как вели бои колони­заторы с индейцами на западе Америки. Осажденный повстанца­ми и забрасываемый с близкого расстояния бутылками с бензи­ном, бронепоезд превратился в настоящее пекло для батистов- ских солдат. Через несколько часов вся его команда сдалась, в наших руках оказались 22 вагона, зенитные орудия, пулеметы и баснословное количество боеприпасов (баснословное, конечно, в сравнении с тем количеством, которым располагали мы).

Нам удалось занять электростанцию и всю северо-западную часть города; по радио мною как командующим повстанческими отрядами в провинции Лас-Вильяс было сделано заявление о том, что фактически вся Санта-Клара находится в руках революцион­ных сил. Мне было очень тяжело сообщить народу Кубы о гибели отважного капитана Роберто Родригеса по прозвищу Вакерито (Пастушок). Роберто командовал штурмовым взводом, который за храбрость его бойцов называли взводом смертников. Капитан Родригес тысячу раз рисковал жизнью в боях за свободу. Его взвод, составленный из строго проверенных людей, являл собой образец революционной сознательности, Всякий раз, когда в этом взводе погибал боец - а это случалось в каждом бою - и выбирался новый кандидат, происходили очень грустные сцены. Те из това­рищей, которые не попадали во взвод Родригеса, не могли скрыть своей досады и сдержать слез. Было странно видеть закаленных в боях благородных бойцов плачущими оттого, что им не выпало чести оказаться в первых рядах сражавшихся и встать на место погибших.

Затем повстанцы захватили полицейское управление вместе с оборонявшими его танками. Майору Кубеле сдалась казарма М 31. Вслед за этим в руки наших бойцов перешли тюрьма, здания, где размещались суд и провинциальные власти, а также гостини­ца "Гранд-отель", в которой засевшие на десятом этаже батистов- цы вели огонь почти до самого окончания боевых действий.

К этому моменту не сдалась только казарма Леонсио Видаль, самая крупная крепость в центральной части страны. Но уже 1 января 1959 года сопротивление оборонявших ее солдат стало заметно слабеть. Утром этого дня мы послали капитанов Нуньеса Хименеса и Родригеса де ла Вегу, чтобы они убедили гарнизон казармы сложить оружие.

Сведения, которыми мы располагали, были противоречивы, и им с трудом верилось. Сообщалось, что Батиста бежал из страны и руководство вооруженными силами распалось. Два делегата повстанцев по радио установили контакт с генералом Картильо и информировали его о нашем предложении сдаться. Но он от­верг это предложение, поскольку оно, мол, ставилось в виде уль­тиматума и поскольку он, по его заявлению, принял уже на себя командование армией в строгом соответствии с указанием Фиде­ля Кастро. Мы тотчас же связались с Фиделем, доложили ему о последних событиях и высказали свое мнение о предательском поведении Кантильо. Оно абсолютно совпало с мнением Фиделя. (В эти решающие минуты Кантильо позволил бежать всем круп­ным чиновникам правительства Батисты. Его предательская дея­тельность покажется еще более гнусной, если вспомнить тот факт, что он сам, как офицер вступил в контакт с нами, и мы верили ему, считая его честным военным.)

Дальнейшие события всем хорошо известны: отказ Фиделя Ка­стро признать Кантильо; приказ Фиделя наступать на Гавану; принятие командования армией полковником Баркином, освобо­жденным из тюрьмы на острове Пинос; взятие военного лагеря Колумбия Камило Сьенфуэгосом и крепости Кабанья 8-й колон­ной и, наконец, окончательное утверждение Фиделя Кастро на посту премьер-министра Временного правительства. Все это со­ставляет часть современной политической истории страны.

Теперь мы оказались в таком положении, когда значение про­исходящего выходит за рамки одной страны. Мы стали надеждой всей Латинской Америки. Сегодня за нами внимательно следят и угнетенные, и эксплуататоры. От нашей будущей деятельности, от нашей способности решать многочисленные проблемы в зна­чительной мере зависит развертывание народного движения в странах латиноамериканского континента.

Твердо ступая по земле, мы начинаем осуществлять первые революционные преобразования, сталкиваясь при этом и с пер­выми трудностями. Но какова основная проблема Кубы? Это про­блема монопродукции. Она является главной проблемой и для всей Латинской Америки, включая и огромную Бразилию, терри­тория которой насчитывает миллионы квадратных километров и земля которой представляет собой настоящее чудо. На Кубе мы являемся рабами сахарного тростника, который, подобно пупови­не, привязывает нас к североамериканскому рынку. Мы должны сделать наше сельское хозяйство многоотраслевым, стимулиро­вать развитие промышленности и гарантировать, что продукты сельского хозяйства и сырье, добытое из недр нашей земли, - а в недалеком будущем и продукция нашей промышленности - будут отправлены на рынки сбыта, что будет способствовать также и развитию нашего транспорта.

Первым крупным шагом правительства будет проведение аграрной реформы, которая должна быть смелой, всеобъемлю­щей и в то же время гибкой. Она позволит ликвидировать на Кубе латифундии и сохранить кубинские формы производства. Осуществление этой реформы потребует много сил от народа и правительства в течение нескольких последующих лет. Земля будет безвозмездно передана крестьянам. Владельцам будет вы­плачена стоимость экспроприированных у них земель в виде ценных государственных бумаг, подлежащих погашению в тече­ние длительного срока. Крестьянам будет оказана техническая помощь, гарантированы рынки сбыта сельскохозяйственной про­дукции для получения прибыли в широком национальном мас­штабе. Одновременно аграрная реформа позволит развивающей­ся кубинской промышленности за короткое время достигнуть таких успехов, благодаря которым она сможет соперничать с вы­сокоразвитой промышленностью стран, где капитализм достиг своего высшего уровня развития. С увеличением количества то­варов на внутреннем рынке возникнет потребность экспортиро­вать некоторые продукты, а для этого понадобится транспорт, с помощью которого можно будет доставлять их в ту или иную точку земного шара. Этим транспортом будет торговый флот. Его создание уже предусматривается Законом содействия развитию морского транспорта.

С этими примитивными средствами мы, кубинцы, начинаем борьбу за полное освобождение своей страны. Все мы хорошо понимаем, что это будет нелегко, но мы полностью осознаем ту огромную историческую ответственность, которая лежит на "Движении 26 июля", на кубинской революции и на нации в целом, быть примером для всех народов Америки, для всех тех, чье доверие мы должны оправдать.

Наши друзья на непокорном континенте могут быть уверены в том, что, если возникнет необходимость, мы будем бороться до тех пор, пока не исчерпаем всех своих возможностей, а если борь­ба зайдет еще дальше, мы будем сражаться до последней капли нашей повстанческой крови, чтобы превратить эту страну в суве­ренную республику со всеми атрибутами, присущими счастли­вой демократической нации, находящейся в дружественных от­ношениях со своими латиноамериканскими братьями.