Трудные десятилетия

В 1830 г. от государственного объединения Великая Колумбия отделились Венесуэла и Кито, провозглашен­ные в том же году соответственно республикой Венесу­эла и республикой Эквадор. На остальной части распав­шегося государства образовалась республика Новая Гранада. Панама, входившая в Великую Колумбию с 1821 г., в 1831 г. вошла на правах департамента в сос­тав республики Новая Гранада¹.

Прогрессивный американский историк У. Фостер пи­шет: «Молодое государство (Великая Колумбия.— Ю. Г.) стало жертвой все тех же разногласий по поводу того, должно ли оно быть федеративным или унитарным. Цен­тробежные сепаратистские тенденции, в основном феде­рального характера, взяли верх...» ².

С 1863 г. Новая Гранада стала именоваться Соединен­ными Штатами Колумбии, а в 1886 г. получила свое се­годняшнее название — Республика Колумбия.

Трудными были первые десятилетия молодого госу­дарства. Крайне медленно преодолевалось наследие колониального периода. Только в начале 50-х годов XIX в. было ликвидировано рабство, отменена существо­вавшая при испанцах система налогообложения. Слабая, едва зарождавшаяся промышленность не выдерживала конкуренции с товарами развитых капиталистических де­ржав. Поток заграничной продукции особенно усилился после введения в 1847 г. новогранадским конгрессом свободы торговли. Отказ от протекционистской политики привел к закрытию многих фабрик и мастерских. Тысячи рабочих остались без средств к существованию. Вот как описывал, например, Боготу 50-х годов колумбийский публицист М. Самнер: «Все улицы и площади запружены бездомными... Они попрошайничают... Это наводит на серьезные размышления. Нищенство в таких невиданных масштабах в богатой стране с мягким климатом, где использование природных богатств лишь начинается, где есть столько возможностей обеспечить себе благосостоя­ние» ³.

Не лучше обстояло дело в сельском хозяйстве. Боль­шую часть земель испанской аристократии захватили креольская верхушка и военные каудильо, выдвинувшие­ся в годы войны за независимость. Дальнейшему росту их латифундий способствовала также постоянная экспро­приация земель индейских общин, проводившаяся вопре­ки декрету Боливара от 1820 г., признававшему эти зем­ли собственностью индейского населения. Большая часть общинников была превращена в арендаторов. Еще в 1838 г. индеец получил право продавать свою часть общинной земли. Разного рода маклеры скупали индей­ские наделы по крайне низким ценам. В 1850 г. пра­вительство попыталось осуществить частичную аграрную реформу, но она, почти не затронув латифундистов, еще более ущемила интересы крестьян-индейцев.

Проявляя повышенный интерес к запасам минераль­ного сырья, имевшимся на принадлежавших им землях, помещики практически не обрабатывали их. Не занима­лись всерьез сельскохозяйственным производством и ла­тифундисты из числа бывших военных, многие из кото­рых после окончания войны за независимость вернулись к себе на родину (в Венесуэлу, Эквадор и т. д.). Все это вело к полной дезорганизации сельского хозяйства.

Президент Соединенных Штатов Колумбии Р. В. Ну­ньес признавал в 1882 г.: «Наше сельское хозяйство на­ходится в эмбриональном состоянии... На огромной тер­ритории страны имеется всего несколько километров стальных путей. Вот уже несколько лет, как наш экс­порт не покрывает импорт. Если такое положение сох­ранится, наступит опасная ситуация, при которой колум­бийский народ будет потреблять больше, чем произво­дить. Во всяком случае очевидно, что национальная экономика переживает упадок. Нас ожидают еще худ­шие времена — надвигается всеобщая нищета» ⁴. Если сравнить это высказывание с наблюдениями М. Сампера, упоминавшегося выше, то можно прийти в выводу: мало что менялось в колумбийской жизни на протяжении да­же нескольких десятилетий — шли годы, а перед страной стояли все те же проблемы: слаборазвитость и нищета.

Трудности в экономике молодого государства усугуб­лялись проникновением во все сферы его жизни иност­ранных держав, в первую очередь Англии и США. Великобритания предпринимала шаги по финансовому закабалению еще Великой Колумбии. Выплата Англии процентов по долгам военного периода составляла треть колумбийских расходов⁵. Теперь под контролем английских капиталистов оказались предприятия по до­быче золота и других полезных ископаемых Колумбии, обширные земельные угодья. Владельцы латифундий были тесным образом связаны общими интересами с ан­глийским капиталом. В Англию шла основная часть колумбийского экспорта в виде золота, табака, индиго⁶, хины⁷. Надо сказать, что экспортное значение двух последних товаров заметно упало вследствие понижения цен на них на мировом рынке — их место в конце XIX в. прочно стал занимать кофе. Его экспорт начали прибирать к рукам США, отвоевывая у Англии ее пози­ции в области торговли.

Со второй половины XIX в. Соединенные Штаты пос­тепенно вытесняют английских «коллег» и из железно­дорожного бизнеса, хотя, надо признать, результаты деятельности двух крупных капиталистических держав на этом поприще оказались весьма незначительными — в 1912 г. на всю страну, территория которой превышала 1 млн. км ², приходилось всего 700 км железных дорог⁸.

К середине прошлого столетия англо-американское соперничество с наибольшей очевидностью проявилось в связи с проектами сооружения межокеанского канала на Панамском перешейке.

Вопрос о строительстве канала силами государств Западного полушария был поставлен еще Боливаром на международном конгрессе в Панаме в 1826 г. Однако ни для осуществления этого предложения, ни для сооруже­ния соответствующей железной дороги не было ни средств, ни сил. Не увенчались тогда успехом и попытки привлечь к строительству канала, а также к обеспечению гарантии его нейтралитета европейские державы или США.

Однако Соединенные Штаты уже в те годы проявля­ли все более растущий интерес к будущим «воротам» из Тихого в Атлантический океан, сосредоточивая усилия своей дипломатии на получении возможно больших при­вилегий на Панамском перешейке и в прилегающем к не­му районе. После длительных переговоров между США и Новой Гранадой в декабре 1846 г. был подписан договор сроком на 20 лет, на первый взгляд преследовавший бе­зобидную цель защиты нейтралитета Панамы и суверени­тета Новой Гранады над перешейком. Однако по сущест­ву Соединенные Штаты устанавливали свой протекторат над частью территории Новой Гранады. Колумбийский историк Э. Кабальеро, анализируя договор, справедливо уподобил приход американцев в этот район «запуску тигра в жилой дом» ⁹.

Тогдашний американский президент Д. Полк доволь­но откровенно писал в послании конгрессу от 10 февра­ля 1847 г.: «Трудно переоценить значение этой уступки (со стороны Новой Гранады.— Ю. Г.) торговым и поли­тическим интересам Соединенных Штатов. Путь через Панамский перешеек является самым коротким между двумя океанами и, согласно имеющейся информации, он, видимо, наиболее подходящ для строительства железной дороги или канала... Указанный путь привлекал внима­ние правительства Соединенных Штатов начиная с про­возглашения независимости южноамериканских респуб­лик» ¹⁰.

В 1850 г. США сделали следующий шаг для обеспе­чения своего господства на Панамском перешейке. Чтобы не допустить строительства канала англичанами, они выс­тупили с идеей его нейтрализации и защиты великими державами. Англия, вынужденная считаться с Соединен­ными Штатами, дала согласие на заключение договора, согласно которому оба государства совместно гарантиро­вали нейтралитет будущего водного пути ^и. Одновремен­но они заявили об отказе от любых попыток подчинить своему влиянию или захватить какую-либо часть Цент­ральной Америки.

Однако открытие в 1848 г. золотых россыпей в Кали­форнии ¹² побудило американские компании, ссылаясь на договор 1846 г., добиться от Новой Гранады концессии на постройку железной дороги через Панамский пере­шеек. В январе 1855 г. по новой дороге прошел первый поезд. Американцы устремились через перешеек за ка­лифорнийским золотом. Попутно они использовали лю­бой предлог или повод для укрепления своих позиций в Панамском районе. Одним из таких поводов явился ин­цидент 15 апреля 1856 г., когда подвыпившие американ­ские пассажиры спровоцировали многочасовую перест­релку с местным населением, в результате которой имелись убитые и раненые. Уполномоченный США А. Корвин, специально назначенный для проведения расследования обстоятельств, связанных с инцидентом, рекомендовал следующее: «Если Новая Гранада не смо­жет удовлетворить наши требования и... откажется от немедленного и полного возмещения убытков, то я реко­мендую Соединенным Штатам срочно оккупировать пе­решеек от океана до океана» ¹³. И Вашингтон настаи­вал на удовлетворении своих требований, несмотря на то, что консулы ряда государств под присягой показали: зачинщиками инцидента были граждане США.

Вскоре в Панаме высадился на несколько дней кон­тингент американских солдат. Новой Гранаде был предъ­явлен целый ряд жестких ультимативных требований: например, города Панама и Колон (конечные пункты на железной дороге, проходящей через перешеек) должны получить самоуправление; США совместно с Новой Гра­надой — взять под контроль полосу шириной в 20 км вдоль дороги, а Новая Гранада — передать американцам остальные права, связанные с эксплуатацией магистрали. Однако под нажимом народных масс новогранадское пра­вительство отказалось удовлетворить требования амери­канцев. Переговоры по всем перечисленным пунктам за­тянулись на целое десятилетие.

Колумбия

 

Уже в новом веке, 5 апреля 1900 г., государственный секретарь США Хэй и посол Великобритании в Вашинг­тоне лорд Паунсфот подписали новый договор о режиме еще не существовавшего канала. Устанавливалось, что он может быть построен под началом правительства Сое­диненных Штатов — либо за его счет, либо частными лицами или компаниями. Обе державы подтверждали принцип нейтрализации будущей водной артерии. Ка­нал, несмотря на то, что речь шла о колумбийской территории, объявлялся ими свободным и открытым в военное и мирное время для прохода различных судов всех наций на основе полного равенства в отношении взимаемых платежей и других условий навигации. Зап­рещались блокада канала и «осуществление на нем пра­ва войны», а также возведение укреплений, господствую­щих над ним и прилегающими водами. Другие государ­ства приглашались присоединиться к договору¹⁴. Управление каналом всецело переходило к США, но ответственность за соблюдение принципа его нейтрали­зации по-прежнему несли Англия и Соединенные Шта­ты. Иначе говоря, устанавливаемый американский воен­но-политический контроль пока еще был неполным. Этого для деятелей типа Т. Рузвельта было недостаточ­но. И сенат принял договор с поправками, которые по существу меняли его смысл. Они предоставляли США исключительное и безраздельное господство над буду­щим водным путем.

Великобритания, сначала отказавшаяся включить в уже подписанный документ поправки, с учетом весьма плачевного состояния своих международных дел, в част­ности в Южной Африке, была вынуждена дать согласие на новые переговоры о пересмотре договора.

Очередное соглашение было подписано 18 ноября 1901 г. На сей раз США одержали над Англией круп­ную дипломатическую победу обеспечение принципа нейтрализации канала также становилось прерогативой Соединенных Штатов. Было опущено положение о зап­рещении укреплять канал, а также о том, что он будет открыт для судов всех государств. США предоставлялось право содержать в районе канала «такую военную поли­цию, какая может оказаться необходимой для защиты этого пути от беззакония и беспорядков». Опускалось предложение другим державам присоединиться к договору ¹⁵.

Колумбийский президент Хосе Мануэль Маррокин вынужден был открыто заявить: «Теперь, когда так на­зываемый американский империализм заручился терпи­мым отношением или согласием европейских правитель­ств, он убрал все препятствия со своего пути, и прави­тельство США сможет осуществить свой суверенитет в Центральной Америке» ¹⁶.

Американцам было не сложно договориться и с фран­цузской компанией, взявшейся было за строительство Панамского канала, но оказавшейся на грани банкротст­ва. Она с готовностью передала приобретенные ею пра­ва правительству Соединенных Штатов.

По мнению Вашингтона, дело стало за малым — зак­лючить соглашение со страной, на территории которой будет строиться канал. Правда, вопреки его ожиданиям переговоры длились целых три года, но в конце концов Колумбия отступила перед американским нажимом.

Это во многом объяснялось упрочившимися позиция­ми капитала США в колумбийской экономике. Так, аме­риканский бизнес контролировал навигацию по главной водной артерии Колумбии — реке Магдалена, деятельность почти всех транспортных компаний, ряда важнейших горнодобывающих предприятий. Могущественная «Юнайтед фрут компани» солидными ссудами под производство фруктов крепко привязала к себе колумбийских помещи­ков.

Договор между Колумбией и США, подписанный 22 января 1903 г., санкционировал передачу правитель­ству США концессионных прав и всего имущества так называемой Новой компании Панамского канала, вклю­чая железную дорогу. Соединенные Штаты получали от Колумбии сроком на 100 лет монопольное право на соо­ружение канала, его последующую эксплуатацию и контроль над ним. Им предоставлялась в пользование и полное распоряжение зона шириной 3 мили по каждому берегу канала. Не были забыты и выгодные для амери­канцев положения договора с Англией, в том числе о военной полиции США в зоне канала. В случае, если Колумбия не сможет обеспечить оборону канала, эта обязанность возлагалась на американские вооруженные силы. Соединенные Штаты уплачивали Колумбии за концессию 10 млн. долл. единовременно и малую, даже по тем временам, сумму — 250 тыс. долл.— ежегодно.

Кабальные условия договора вызвали бурю протеста в Колумбии, и сенат страны 12 августа 1903 г. отклонил его ратификацию. Узнав об этом, Т. Рузвельт рассвире­пел. Впоследствии он откровенно признавался в «Авто­биографии»: «Я был готов порекомендовать конгрессу провести немедленную оккупацию перешейка каким бы то ни было образом и приступить к прорытию канала» ¹⁷. Поостыв, Т. Рузвельт согласился с доводами дальновид­ного госсекретаря Хэя подождать, пока вспыхнет инспи­рируемое американцами восстание на перешейке против Колумбии, и тогда осуществить заблаговременно подгото­вленную интервенцию в поддержку панамских сепарати­стов.

Был установлен тесный контакт с лидерами сепара­тистов, в основном с теми из них, кто принадлежал к буржуазно-помещичьим кругам. Последние ловко исполь­зовали недовольство простого народа тяжелым экономи­ческим кризисом. Многие панамцы верили, что канал, строительству которого воспротивились в Боготе, сможет дать заметный импульс развитию панамской экономики.

Правительство Колумбии, располагавшее информацией о положении, сложившемся на Панамском перешейке, направило в порт Колон военное судно «Картахена». Однако высадившихся с него солдат во главе с генера­лом Тобаром американцы отказались перевезти по желез­ной дороге в город Панаму. Вскоре генерал и губерна­тор департамента были арестованы. Это послужило сигна­лом для мятежников: муниципальный совет, в котором они преобладали, провозгласил отделение Панамы от Колумбии и назначил правительство.

Одновременно к панамским берегам подошел большой отряд военных кораблей США, получивших приказ вос­препятствовать приближению военно-морских сил колум­бийцев. Американцы умышленно прервали телеграфную связь между Панамой и Колумбией, и о провозглашении Панамской Республики в Боготе узнали с трехдневным опозданием — 6 ноября 1903 г., т. е. когда Соединенные Штаты уже официально признали новое государство.

Спустя две недели был подписан американо-панам­ский договор. Американцы не случайно спешили с его подписанием. Достаточно познакомиться с содержанием основных статей договора, чтобы убедиться: в Вашинг­тоне не зря ставили так много «на панамскую карту». Ширина зоны канала теперь увеличивалась до 10 миль (с 6). Она передавалась американцам уже не на 100 лет, а на вечные времена. На такой же «срок» США полу­чали группу островов в Панамском заливе, а также пра­во распоряжаться, как своей собственной территорией,— городами Панама и Колон. Причем первый был объявлен столицей новой «суверенной» республики! Американские военно-морские силы оставались на неопределенное вре­мя в панамских портах.

Заметный отпечаток на судьбы Колумбии, помимо вме­шательства в ее дела иностранных государств, наклады­вала непрекращавшаяся борьба двух политических пар­тий — консервативной и либеральной.

Эти партии стали складываться еще в 30-е годы XIX в. в республике Новая Гранада. Первая отражала главным образом интересы крупных латифундистов, реакционной части офицерства и высшего духовенства. Вторая была выразительницей интересов нарождавшейся промышлен­ной и торговой буржуазии, небогатых помещиков, либе­рально настроенной части командного состава армии. Острое соперничество между ними, «наследственная не­нависть» явились только на протяжении прошлого сто­летия причиной ряда гражданских войн и около 30 го­сударственных переворотов. «В результате вражды друг друга убивали крестьяне, ремесленники, рабочие, каждый из которых дрался... с врагами своих угнетате­лей» ¹⁸.

Консервативной партии удалось привлечь на свою сто­рону значительную часть ремесленников и крестьян, при­чем в основном прибегая к спекуляции на религиозных чувствах. В отличие от либералов, подвергавших церковь ожесточенным нападкам, консерваторы рассматривали клерикалов в качестве своих союзников в деле установле­ния сильной единоличной власти. Именно поэтому борьба буржуазной либеральной партии с реакционными поме­щичьими кругами, представленными консервативной партией, зачастую фокусировалась на вопросе об отно­шении к церкви.

Президент Новой Гранады консерватор Педро Алькантора Эрран, находившийся на этом посту с 1841 по 1845 г., объявил католическую религию в качестве един­ственной, которую поддерживает государство. Иезуитам, изгнанным из страны в 1767 г., было разрешено вер­нуться¹⁹.

Пришедший к власти в 1849 г. президент от либе­ральной партии Хорхе Иларио Лопес изгнал иезуитов, лишил церковь некоторых судебных привилегий, отменил налог в пользу клира (десятина).

Либерал Хосе Мариа Обандо, сменивший Лопеса в 1853 г., пошел еще дальше в антицерковной политике. Согласно принятой при нем конституции, церковь отделя­лась от государства и объявлялась свобода вероисповеда­ния. Вводился обязательный гражданский брак. Прави­тельство отказывалось от своего постоянного предста­вительства при папе римском.

Действие этих мер было прервано на десятилетний период пребывания у власти консерваторов. Однако вновь оказавшиеся в 1868 г. в президентском дворце либералы не только подтвердили свои прежние акты в отношении церкви, но даже закрыли ряд монастырей, конфисковав их собственность и лишив служителей культа избиратель­ных прав.

Наступившая в 1880 г. полувековая «эра» господства консерваторов настолько укрепила положение католичес­кой церкви в Колумбии, что она и по сей день остается значительной экономической и политической силой.

Но не только политикой в церковном вопросе различа­лись позиции двух ведущих политических партий. Напри­мер, преодолевая сопротивление консерваторов, правитель­ство X. И. Лопеса пыталось осуществить частичную аграрную реформу. Либералы отменили смертную казнь, приняли законы о свободе печати, об обязательном и бес­платном начальном образовании. Они окончательно отме­нили рабство (май 1851 г.) ²⁰. Эта мера наряду с неко­торыми другими способствовала известному подрыву латифундизма, расширению рынка рабочей силы, разви­тию промышленности и экономики в целом.

Существенные разногласия между либералами и кон­серваторами имелись и по вопросу о государственном устройстве. Наиболее яркое выражение они получили в борьбе между сторонниками централизованного и феде­рального государства, в частности вокруг конституции 1853 г.

Однако в этой борьбе партии не выступали как моно­литные политические объединения. В каждой из них с первых дней существования и до сего времени имеются различные фракции и группировки, порою враждующие между собой более остро, нежели с противостоящей партией.

Так, еще в период правления X. И. Лопеса либералы разделились на сторонников довольно смелых реформ («драконовцы») и на выступавших в пользу более осторожных мер — представителей интересов крупной торговой буржуазии («голгофцы»). В первую фракцию входили и военные правители провинций, многие из кото­рых в прошлом были сподвижниками Боливара. И хотя населением вверенных им земель они порою управляли как своими солдатами²ⁱ, их взгляды в целом были до­вольно передовыми по тому времени.

Борьба в стане либералов заметно усилилась в годы деятельности Томаса Сиприано де Москеры (1798— 1878 гг.), четыре раза занимавшего пост президента Колумбии. В молодости он принимал активное участие в войне за независимость. За храбрость Боливар назначил его своим помощником. Позднее конгресс присвоил ему почетный титул «великого генерала». Человек незауряд­ных способностей, Москера вместе с тем был крайне самолюбив и тщеславен, а порою груб и жесток. Впер­вые он вступил в президентский дворец, будучи консер­ватором. Затем переметнулся к либералам и возглавил фракцию, названную по его имени — фракцией москеристов. В 1867 г. генерал был свергнут заговорщиками из его собственной партии и сослан в Перу. После падения Москеры страной правили «голгофцы», начавшие к тому времени именовать себя радикальной партией.

В 70-х годах XIX в. все более явно стало обозначать­ся новое явление в политической жизни Колумбии - известное переплетение интересов двух ведущих партий. Многие президенты начали формировать свои правитель­ства из представителей обеих партий, а президент Р. В. Нуньес создал из «независимых» либералов и части консерваторов новую — Национальную партию.

И все же «маховик» вражды между либералами и консерваторами продолжал вращаться.

В июле 1899 г. группа либералов, недовольных поли­тикой очередного главы государства — консерватора, предприняла попытку мятежа, которая окончилась пора­жением. Тучи на политическом горизонте страны все более сгущались. Гроза разразилась 18 октября того же года. Началась «тысячедневная война». Она развивалась с переменным успехом для либералов, противостоящих друг другу, с одной стороны, и правительственных войск — с другой, и принесла много жертв. Только пос­ле одного из сражений в небольшом горном селении Чита на поле боя остались лежать 1200 убитых и раненых. Война длилась 1128 дней и закончилась подписанием мирного договора между враждующими колумбийцами 21 ноября 1902 г.

Политические неурядицы усугубляли последствия эко­номического кризиса, который переживала Колумбия, а проникновение Соединенных Штатов Америки в раз­личные сферы общественной жизни молодого государства осложняло и без того трудный, порою мучительный, про­цесс его становления.

---

¹    Впервые конкистадоры ступили на панамскую землю в 1501 г. Спустя 18 лет ими был заложен город Панама, давший название этой стране. С 1542 г. Панама входила в состав вице-королевст­ва Перу, а в 1718—1723 гг. и в 1740—1810 гг. составляла часть вице-королевства Новая Гранада.

²     Фостер У. Очерк политической истории Америки. М., 1953, с. 243.

³     Samper М. La miseria de Bogota. Bogotá, 1969, p. 10.

⁴     Cruz Santos H. Historia extensa de Colombia. Bogotá, 1965, p. 442.

⁵     Латинская Америка: Энциклопедический справочник. М., 1982, т. 2, с. 15.

⁶     Индиго, из которого добывается красящее вещество, является растением, быстро истощающим почву и требующим примене­ния обильных удобрений и частой смены посевных культур. Оно произрастает лишь в районах с постоянной температурой возду­ха от +25 до +30°.

⁷     Хину добывали в лесах Колумбии довольно примитивным спо­собом. Продвижение сборщиков этого продукта в глубь тропи­ческих лесов способствовало освоению новых, малообжитых зон страны.

⁸     См.: Rippy Т. F. The Capitalists and Colombia. N. Y., 1931, p. 65. Все это объяснялось низкой заинтересованностью иностранных фирм в железнодорожном строительстве. Контракт на сооруже­ние той или иной дороги им был нужен лишь как предлог для скупки обширных и зачастую плодородных, богатых полезными ископаемыми земель, эксплуатация которых давала несравненно большие барыши, нежели доход от строительства железнодорож­ных путей. Контракты заключались, менялись названия фирм- подрядчиков, а само строительство постоянно откладывалось.

Так, проект железнодорожной ветки в 200 км от тихоокеанского порта Буэнавентуры до города Кали, составленный в 1848 г., был реализован лишь в 1914 г. Другая дорога, от Пуэрто-Беррио на реке Магдалена до города Медельин, сооружалась с 1874 до 1929 г. Порою качество строительства было настолько низким, что отдельные ветки требовали капитальной реконструкции уже через два-три года после открытия движения по ним.

⁹     Caballero Escovar Е. Historia económica de Colombia. Bogotá, 1970, p. 27.

¹⁰   Moore /. B. A Digest of International Law. Wash., 1906, v. Ill, p. 8.

¹¹   История дипломатии. М., 1959, т. 1, с. 677.

¹²   «Прошло всего восемнадцать месяцев со времени открытия ка­лифорнийских золотых приисков,— писали К. Маркс и Ф. Эн­гельс,— а янки уже приступили к сооружению железной доро­ги... (на Панамском перешейке.— Ю. Г.)» (Маркс К., Энгельс Ф. Соч. 2-е изд., т. 7, с. 232).

¹³   Цит. по: Mack Сх. The Land Divided. N. Y., 1944, p.  163.

¹⁴   История дипломатии. М., 1963, т. 2, с. 494.

¹⁵   Anales diplomáticos у consulares de Colombia. Bogotá, 1914, p. 804.

¹⁶   Цит. по:     История дипломатии, т. 2, с. 499.

¹⁷   Montaña Guellar D. Colombia país formal y país         real. Buenos Aires, 1968, p. 96.

¹⁸   Об этой вражде рассказывает Г. Гарсиа Маркес в своем романе «Сто лет одиночества», хорошо известном советскому читателю.

¹⁹   В конце XVII в. согласно решению короля Испании все иезуиты были высланы из Латинской Америки, в том числе с территории нынешней Колумбии.

²⁰   Рабство было отменено в 1821 г. лишь частично, ибо соответст­вующий закон предусматривал предоставление детям рабов сво­боды, однако только тем, кто родился после принятия упомяну­того закона и по достижении ими 18-летнего возраста. Поэтому на деле рабство продолжало существовать. По закону 1851 г. ра­бовладельцы получили от правительства компенсацию на общую сумму 2 млн. песо.

²¹   «Военное начало» проявлялось у этих людей и в сугубо граж­данских обстоятельствах. Так, в одном из выступлений генерал Томас Сиприано де Москера допустил оскорбительный выпад против бывшего президента генерала Лопеса. Последний подо­шел к обидчику и обнажил саблю: «Вы — низкий человек! Но если вам дорога честь, обнажите свое оружие и сражайтесь со мной!» Позднее, при подписании в доме Москеры одного важ­ного документа один из его сторонников заколебался. Генерал, приставив к груди соратника саблю, приказал: «Подписывай или я прикончу тебя!» (Puentes М. Historia del Partido liberal colom­biano. Bogotá, 1965, p. 220).