Современная община и ее функции

Индейские резервации, как и прежде, напоминают не столько американский город или округ, сколько какую-нибудь развивающуюся страну.

Из статьи в журнале «Ньюсдей» от 8 июля 1984 г.

Специфическая черта социального положения, ко­торая отличает индейцев от других групп населения США,— это их общинная организация. Право корен­ных американцев на подобную организацию определяет­ся законом 1934 г. об индейском самоуправлении, на­зываемым по фамилиям его авторов законом Уилера — Ховарда. Закон создавал для общины определенные организационные рамки в соответствии с общеамери­канскими нормами, относящимися к любому корпора­тивному объединению. Конкретно это заключалось в следующем. Для всех индейских резерваций министерство внутренних дел страны разработало типовые кон­ституции, или хартии, которые население резерваций принимало большинством в ²/3 голосов (или не прини­мало). Принятая конституция затем окончательно утверждалась министерством, и только после этого об­щина получала официальный статус. Таким образом, нынешнюю индейскую общину Соединенных Штатов не следует рассматривать как прямую наследницу тра­диционных форм общественной организации коренного населения, адаптированных к условиям современности. Как справедливо подчеркнула американская исследо­вательница Л. Раффинг, современная община является скорее «новым элементом, искусственным сооружением, созданным федеральным правительством в первую оче­редь для удобства управления индейскими делами»¹.

Различия в устройстве современных индейских об­щин США в принципе невелики, и в целом оно выглядит так. Согласно конституциям, основным органом власти в резервации служит совет общины, избираемый на один-два года из состава ее совершеннолетних (старше 21 года) членов на всеобщих выборах. Совет создает подотчетные ему необходимые административные орга­ны: комиссии, комитеты, бюро, управления и другие инстанции. Глава совета — председатель, который, как правило, баллотируется на этот пост отдельно от пре­тендентов на должность членов совета. Сессии советов созываются регулярно, не реже четырех раз в год.

Основные функции советов, определяемые общинны­ми конституциями, заключаются в осуществлении адми­нистративной автономии на территории резервации. Прежде всего совет выступает в качестве коллективного представителя населения общины: он осуществляет все официальные контакты с федеральными и штатными органами власти, БДИ, министерствами, неправительственными организациями и т. д.

Наряду с этим в компетенцию совета входит право распоряжаться основными видами общинной собствен­ности, как недвижимой (земли, лесные и водные ресур­сы, месторождения полезных ископаемых и пр.), так и движимой — общими денежными фондами. Отчужде­ние, продажа, заклад, аренда или использование всех перечисленных видов достояния общины невозможны без санкции ее совета.

Важнейшая функция советов — отправление правосудия в пределах территории соответствующей общины. Судопроизводство и поддержание законности и порядка осуществляются через особые общинные суды (им, кста­ти, подчинена полиция резервации) — специальные органы, назначаемые с этой целью советами. Опреде­лить сферу полномочий этих судов крайне сложно. Если исходить из индейских конституций, то они обладают юрисдикцией относительно всех гражданских вопросов, включая наследование имущества и налогообложение членов общины, а также большинства уголовных дел на территории резервации, если обе заинтересованные сто­роны представлены местными жителями. В принципе общинный суд может рассматривать спорный случай, когда одна из сторон представлена не индейцами, но подобных прецедентов не было. Из приведенных форму­лировок на первый взгляд вырисовывается довольно широкая юридическая автономия. Однако в действи­тельности ее сильно ограничивает ряд действующих в США законов. Во-первых, автономия общин в вопро­сах правосудия была сильно урезана гражданским за­коном № 280 1953 г., запретившим ее на территориях резерваций, которые расположены в штатах Калифор­ния, Миннесота, Орегон, Висконсин и Небраска. В на­стоящее время в первых четырех из перечисленных шта­тов проживает около 40 % индейского населения.

Во-вторых, принятый в 1968 г. гражданский закон № 284 создал условия, на практике стимулирующие постепенную эрозию автономных прав индейских сооб­ществ в области их юрисдикции, позволив штатной администрации, правда при наличии формального со­гласия общины, распространять на ее территорию свое уголовное, а в отдельных случаях и гражданское зако­нодательство. В результате к настоящему времени во­семь штатов в дополнение к тем, что имели такую воз­можность в соответствии с законом № 280, навязали на­ходящимся на их территории общинам свои уголовные законы. К тому же закон № 284, вводя унификацию устройства индейских судов, сделал их подотчетными в вопросах процедуры (соблюдение сроков слушания де­ла, подбор присяжных и т. п.) американским судам низ­ших инстанций. На практике это привело к мелочной регламентации делопроизводства в общинных судах, изъятию из их компетенции ряда серьезных дел, навязы­ванию решений.

К числу ответственных функций общины следует отнести и регулирование собственного членства. В по­давляющем большинстве случаев принадлежность к индейскому сообществу ограничивается происхожде­нием: его членами могут быть лица, являющиеся индей­цами не менее чем на 1/4. Помимо того ряд советов ре­зерваций, в частности резерваций чиппева (Висконсин), оставили за собой право принимать в общину лиц не­зависимо от их происхождения, когда они вступают в брак с ее членами. Право общин самостоятельно ре­шать вопрос о членстве в настоящее время имеет важ­ное значение с точки зрения этнической принадлежно­сти. Поскольку под давлением, которое оказывает на традиционные культуры индейских народов культура доминирующего евроамериканского общества, нивели­ровался ряд особенностей быта коренных жителей и постепенно они переходят на английский язык, принад­лежность индивида к общине наряду с самосознанием может выступать как один из основных этноопределяющих признаков индейского населения.

В современных условиях особый смысл приобрела и деятельность общин в сфере социального развития жителей резерваций, и прежде всего в области образо­вания и просвещения индейской молодежи. Установле­ние контроля над начальным образованием (к 1983 г. в школах, находящихся в ведении советов резервации, училось около 57 % детей, их жителей) позволило, по словам одной из руководительниц центра по обучению коренных американцев в г. Милуоки, Р. Аззолини, «воз­двигнуть барьер на пути государственной политики «амнезии культуры», цель которой — вытравить из па­мяти подрастающего поколения осознание своей индей­ской принадлежности» ² Подобные обстоятельства сви­детельствуют о том, что если в Соединенных Штатах помимо естественного взаимопроникновения индейских и евроамериканской культур осуществлялась и осуще­ствляется политика насильственной интеграции корен­ного населения в так называемый «основной поток», то объективно индейские общины стали инструментом сохранения этнокультурной специфики своих жителей. Передача в различных формах из поколения в поколе­ние самобытных индейских традиций осуществляется именно в общинах.

Таким образом, современные индейские общины — это не только особый политический, но и этносоциаль­ный институт резервационного населения страны, по­средством которого осуществляется административ­ная автономия и сохраняется социокультурная само­бытность коренных американцев.