Прибытие чужеземцев из Теотиуакана и становление нового политического порядка в Петене

Не так уж много в истории Мезоамерики найдется тем, которые стали бы предметом столь долгих и оживленных дискуссий в кругу специалистов, как проблема характера взаимоотношений древних майя с далеким Теотиуаканом. Теотиуакан – это один из величайших городов Доколумбовой Америки, расположенный в 50 км на северо-восток от нынешней мексиканской столицы Мехико. Его название в переводе с науатля означает «Место, где родились боги» и происходит от легенды ацтеков, что именно здесь были сотворены Солнце и Луна.[i] Становление Теотиуакана связано с важными переменами, имевшими место в долине Мехико около 100 года до нашей эры. Куикуилько, первый крупный политический и ритуальный центр региона, был тогда опустошен в результате извержения соседнего вулкана Шитли и уже больше никогда не возродился. Вероятно, переселение беженцев из Куикуилько в Теотиуакан способствовало подъему последнего. Во времена расцвета Теотиуакан занимал площадь около 22 км² с населением до 200 тысяч человек. Местные правители уделяли большое внимание созданию комфортных условий для проживания в своей столице: город пересекала правильная сеть улиц, были проложены водостоки для отвода дождевой воды, даже мусор выносили на свалки. Поскольку в северной части долины Мехико выпадает малое количество осадков, для ведения интенсивного земледелия создали систему оросительных каналов, по которым на поля доставлялась вода. На высокий уровень поставили и ремесленное производство, обсидиановые лезвия и керамика из Теотиуакана экспортировались далеко за пределы долины Мехико.[ii]

Теотиуакан. Вид на "Пирамиду Луны" с вершины "Пирамиды Солнца". Фотография Д. Иванова

Довольно быстро Теотиуакан превратился в центр особой цивилизации, ядром которой оставалась долина Мехико и прилегающие территории мексиканских штатов Идальго, Пуэбла, Тлашкала, Морелос, а ее торговое, экономическое, идеологическое и политическое влияние ощущалось в самых разных уголках Мезоамерики от северных районов Мексики до гор Гватемалы и от Тихоокеанского побережья до Мексиканского залива. В богатых ценными ресурсами регионах выходцы из Теотиуакана контролировали целые города, например, Матакапан на побережье Мексиканского залива. Экономическая мощь Теотиуакана в значительной степени основывалась на разветвленной сети торговых связей, в самом городе существовали целые кварталы для чужеземцев: майя, выходцев из Оахаки и побережья Мексиканского залива. Вместе с тем, очевидно, что расширение влияния древней мексиканской сверхдержавы не всегда проходило мирно. Памятники в Теотиуакане буквально пропитаны духом милитаризма, часто встречаются изображения воинов, вооруженных щитами, дротиками, копьеметалками и кремневыми ножами. В качестве яркого примера теотиуаканской внешней экспансии можно привести городище Каминальхуйу, расположенное в южной (горной) области майя. Этот крупнейший региональный центр доклассического периода примерно во II-III веках нашей эры пришел в упадок и постепенно опустел, возможно, по причине внешнего вторжения. В IV веке в городище ощущается мощное культурное влияние Теотиуакана, многие исследователи предполагают, что Каминальхуйу был завоеван мексиканцами[iii], стремившимися контролировать горную область, богатую обсидианом и другими ценными ресурсами.

Этот покрытый штуком трипод с крышкой был найден в Копане, но выполнен в характерном для Теотиуакана стиле и является ярким примером культурного влияния центральномексиканской сверхдержавы в области майя

С 20-х годов прошлого века археологи находят все больше свидетельств тесных контактов Теотиуакана с городами майя в Петене (Тикалем, Вашактуном, Йашхой и другими). Влияние Теотиуакана в этом регионе проявлялось, прежде всего, в распространении «мексиканских» стилей в производстве керамики, архитектуре, скульптуре, иконографии.[iv] Сам факт активного взаимодействия майя с Центральной Мексикой давно стал общепризнанным и не вызывает сомнений. Но вот уже не одно десятилетие ученые-мезоамериканисты ведут ожесточенные споры о характере этих контактов. Высказанные по данному вопросу точки зрения можно сгруппировать в два направления. Одни исследователи, в частности основоположник эпиграфики майя Т. Проскурякова, полагали, что Теотиуакан, проявлявший большой интерес к области майя, богатой такими ценными ресурсами, как какао, жадеит и перья птицы кецаль, совершил прямое военное вторжение и установил над этим регионом свой контроль. С другой стороны, их оппоненты утверждали, что присутствие теотиуаканского стиля – это не результат внешнего завоевания, а следствие присвоения местными династиями майя престижной чужеземной символики с целью укрепления своей политической власти.[v]

На этой необычной фреске из Вашактуна владыка, тело которого окрашено черной краской, демонстрирует жест почтения или подчинения воину в мексиканском облачении

Постепенно ученые пытаются отходить от жестких моделей и поиска простых ответов. Очевидно, что отношения майя с Теотиуаканом невозможно сводить только к завоеванию или идеологическим заимствованиям. Эти контакты не были однородными, в них можно выделить и торгово-экономический, и политический, и идеологический аспекты. Активные торговые связи майя с Теотиуаканом подтверждаются археологическими данными. Что касается заимствования мексиканской военной символики, то цари майя действительно использовали ее для обоснования легитимности своей власти даже в VII-VIII веках, когда сам Теотиуакан уже лежал в руинах.[vi] Вместе с тем, иероглифические тексты из Тикаля, Вашактуна и других городищ решительно свидетельствуют о том, что в конце IV века Теотиуакан сыграл ключевую роль в политической истории Петена. Эти уникальные письменные источники имеют особую ценность для современных историков еще и потому, что проливают свет на политическое устройство самого Теотиуакана, взаимоотношения метрополии с подконтрольными территориями.

Стела 32 из Тикаля. На этом монументе нет иероглифической надписи, но он знаменит ярким изображением воина или правителя в теотиуаканском военном облачении

В Тикале импортируемый из Теотиуакана зеленоватый обсидиан, а также постройки в типичной мексиканской архитектурной форме талуд-и-таблеро[vii] появляются еще в III – начале IV веков. Очевидно, уже тогда Кукульское царство поддерживало с Центральной Мексикой тесные торговые и дипломатические связи. Однако в конце IV века наблюдается значительное увеличение числа выполненной в мексиканском стиле керамики – покрытых штуком триподов с крышкой. К этому же времени относятся такие монументы, как стела 31 из Тикаля и стела 5 из соседнего Вашактуна, на которых можно увидеть персонажей, одетых в мексиканскую одежду и имеющих при себе теотиуаканское оружие.[viii] Благодаря дешифровке иероглифических текстов, мы теперь гораздо лучше понимаем политическую подоплеку этих явных и стремительных перемен.

На этом найденном в Тикале сосуде показано, как группа воинов из Теотиуакана прибывает в город майя

На стеле 39 из Тикаля, установленной в октябре 376 года, кукульский владыка Чак-Ток-Ич’аахк II показан растаптывающим связанного пленника. В монументальном искусстве майя классического периода такие сцены – один из распространенных способов демонстрации военной победы. К сожалению, в сопровождающей изображение надписи какие-либо упоминания о войне или месте происхождения поверженного врага отсутствуют, но Д. Беляев обратил внимание на то, что узник изображен в виде иноплеменника – с бородой, носовой проколкой в виде кости и с раскрашенным черной краской лицом.[ix] Трудно сказать с уверенностью, можно ли считать этот успех прологом к последующим событиями, но вскоре после освящения стелы началась война, которая изменила ход истории майя.

Стела 39 из Тикаля. Прорисовка Л. Шиле

 В августе 377 года калоомте’ Хо’нохвица Хац’о’м-Куй отправил войско во главе со своим полководцем Сихйах-К’ахк’ом на завоевание Петена. Последний отрезок маршрута этой армии хорошо восстанавливается по надписям на монументах из разных городищ майя. В день 8.17.1.4.4, 3 К’ан 7 Мак (8 января 378 года) Сихйах-К’ахк’ находился в расположенном в 78 км к западу от Тикаля царстве Вака’ (Эль-Перу). Далее события развивались стремительно. Двигаясь с запада на восток, Сихйах-К’ахк’ уже через восемь дней, в дату 8.17.1.4.12, 11 Эб 15 Мак (16 января 378 года), «прибыл» в Йашкукуль. Этому событию придавалось такое значение, что оно упомянуто сразу на нескольких стелах из Тикаля и соседнего Вашактуна. Возможно, русскоязычного читателя термин «прибытие» вводит в заблуждение своей нейтральностью, но в данном случае речь идет о военном завоевании. Майя использовали это слово в тех случаях, когда с прибывшим связывалось установление новой династии.[x] Как сказано на стеле 31 из Тикаля, в тот же день 16 января 378 года Чак-Ток-Ич’аахк II «вошел в воду», то есть умер – по-видимому, он был убит захватчиками.[xi] С его смертью прервалась первая династия царей Кукуля, которая была заменена новым правящим родом, происходившим от брака Хац’о’м-Куйа с кукульской царевной Иш-Унен-К’авииль. По предположению С. Мартина, завоеватели не только лишили власти прежнюю династию, но и попытались стереть воспоминания о ней: одни монументы с надписями, такие как стелу 39 из Тикаля, победители разбили, а другие перенесли в городки, окружавшие столицу. Вот по какой причине многие ранние стелы найдены не в Тикале, а в периферийных городищах Эль-Энканто, Волантун, Коросаль, Эль-Темблор. Возможно, помимо переноса памятников происходило также перемещение старой элиты, выселенной из центра города.[xii]

Записанные иероглифами майя имена Сихйах-К’ахк’а (слева) и Хац’о’м-Куйа (справа)

Вероятно, между Сихйах-К’ахк’ом и Хац’о’м-Куйем существовало некое соглашение о разделении власти в Петене после победы, поэтому завоевав Йашкукуль Сихйах-К’ахк’ не остался править в этом городе. В день 8.17.2.16.17, 5 Кабан 10 Йашк’ин (13 сентября 379 года) новым владыкой был провозглашен ребенок Хац’о’м-Куйа и кукульской царевны Иш-Унен-К’авииль Йаш-Нуун-Ахиин I.[xiii] Сихйах-К’ахк’, в свою очередь, получил верховную власть над значительной частью Петена и принял аналогичный с правителем Хо’нохвица титул калоомте’. Возможно, он стал опекуном малолетнего Йаш-Нуун-Ахиина и представлял интересы Хац’о’м-Куйа в регионе. По крайней мере, на стелах 4 и 18 из Тикаля Йаш-Нуун-Ахиин I прямо назван подчиненным владыкой, вассалом Сихйах-К’ахк’а. Где именно находилась резиденция последнего – неизвестно. Принимая во внимание, что Сихйах-К’ахк’ упоминается в надписях из целого ряда городищ, но при этом с ним не связан ни один «эмблемный иероглиф», можно предположить, что у этого военачальника вообще не было постоянной столицы. Как гегемон он вполне мог перемещаться по Петену, навещая поочередно зависимых правителей и тем самым контролируя их деятельность.

Таким образом, общий ход событий в 378-379 годах вполне понятен. Но где располагался таинственный Хо’нохвиц, в котором правил Хац’о’м-Куй? Из иероглифических текстов следует, что это было могущественное царство, находившееся очень далеко от Петена и, вероятно, за пределами области майя. Такой вывод позволяют сделать надписи, выгравированные на костях, положенных в качестве подношения в погребение позднего кукульского царя Хасав-Чан-К’авииля I. В них описываются события конца IV века, и сообщается, что Сихйах-К’ахк’ выступил в поход в день 8.17.0.15.7, 9 Маник’ 10 Шуль (24 августа 377 года), то есть на преодоление расстояния от Хо’нохвица до Йашкукуля у него ушло несколько месяцев. Путешествие Йаш-Нуун-Ахиина I, по-видимому, продолжалось еще дольше: будущий владыка Кукуля отправился в путь из Ви’те’нааха в день 8.17.2.13.16, 4 Киб 14 Кех (26 декабря 378 года), а его коронация состоялась 13 сентября 379 года.[xiv] Ви’те’наахом майя называли место, из которого происходила династия правителя и где находился храм, посвященный памяти его предков. Для Йаш-Нуун-Ахиина как ребенка от династического брака такими местами были и Хо’нохвиц, и Йашкукуль. Войско Сихйах-К’ахк’а продвигалось по Петену с запада на восток. На происхождение завоевателей, вероятно, указывает также их стойкая ассоциация с западом: Хац’о’м-Куй носил титул «западного калоомте’», а Сихйах-К’ахк’ на стеле 31 из Тикаля немного загадочно назван «западным К’авиилем». Принимая также во внимание, что на стелах 4 и 31 из Тикаля Йаш-Нуун-Ахиин I изображен как типичный мексиканский воин, многие исследователи давно связывали утвердившуюся в Кукуле новую династию с Теотиуаканом. Видимо, отец Йаш-Нуун-Ахиина I Хац’о’м-Куй правил в этом великом городе. В текстах майя его именной иероглиф имеет вид совы с копьеметалкой – этот символ характерен именно для искусства Теотиуакана.[xv] На сегодняшний день можно с большой долей уверенности полагать, что Хо’нохвиц – это обозначение Теотиуакана в надписях древних майя.

Хотя, как отмечает Д. Беляев, война 378 года затронула лишь элиту общества, а массового переселения выходцев из Теотиуакана в Петен не произошло[xvi], она оказала огромное влияние на дальнейшее развитие политической системы древних майя. Многие города Петена были вовлечены в сферу военно-политического влияния Теотиуакана, здесь установился так называемый «Новый порядок». Его четкие границы пока не определены по причине малочисленности письменных источников. На установленной в 393 году стеле 2 из небольшого городища Бехукаль, расположенного примерно в 20 км на северо-запад от Тикаля, сказано, что местный правитель взошел на трон как вассал Сихйах-К’ахк’а. На стеле 15 из Эль-Перу, датированной 416 годом и являющейся самым ранним монументом из этого городища, опознаются имена Сихйах-К’ахк’а и владыки Вака’ К’инич-Бахлама I, но характер отношений между ними неясен. Не исключено, что в царстве Вака’, как и в Кукуле, с приходом чужеземцев произошла смена власти. На лицевой стороне другого памятника из Эль-Перу, стелы 16, сохранились очертания портрета Сихйах-К’ахк’а. Этот полководец был изображен как типичный мексиканский воин, что является подтверждением гипотезы о его происхождении из Теотиуакана.[xvii] Судя по упоминаниям Сихйах-К’ахк’а на монументах из Рио-Асуля, Эль-Сапоте и Наачтуна, эти центры также стали неотъемлемой частью «Нового порядка». Особенно тесные контакты связывали завоевателя Петена с Вашактуном, где его имя встречается неоднократно. В частности, на стеле 4 из этого городища описана юбилейная церемония, в которой Сихйах-К’ахк’ принимал участие в 396 году. Таким образом, он оставался в Петене даже через восемнадцать лет после своего прибытия туда и не вернулся в Теотиуакан. К сказанному можно добавить, что на жадеитовой ушной вставке, возможно, происходящей из Рио-Асуля, вассалом Хац’о’м-Куйа назван правитель Маасаля, но историкам пока не удается надежно связать это царство с каким-либо городищем в области майя.^[xviii]

Фреска из Ла-Суфрикайи. Взято с сайта http://www.mezoamerica.ru

Относительно недавно, в 2000-х годах, удивительные открытия, связанные с присутствием в Петене воинов из Теотиуакана, были сделаны в Ла-Суфрикайе, расположенной в 1,2 км к юго-западу от центра городища Хольмуль (Восточный Петен). В ходе исследования самого крупного в городище «Сооружения 1» археологи обнаружили, что стены его комнат покрыты замечательными фресками исторического и мифологического содержания. В частности, в одной из комнат, видимо, запечатлена встреча правителя майя с воинами, которые носят мексиканскую одежду и оружие. Некоторые сцены сопровождаются иероглифическими надписями. К сожалению, эти тексты сохранились лишь частично, но исследователям удалось среди прочего распознать упоминание о прибытии Сихйах-К’ахк’а в Кукуль в 378 году и, возможно, имя этого военачальника.[xix] Впрочем, о том, что Теотиуакан обладал влиянием в некоторых царствах Восточного Петена, было известно и раньше: на стеле 11 из Йашхи сохранилось превосходное изображение мексиканского воина, к сожалению, не дополненное каким-либо поясняющим текстом.

Стела 11 из Йашхи. Прорисовка Н. Грюбе

По сей день археологам удается находить новые монументы, надписи на которых обогащают наши знания о «Новом порядке» в Петене и его пределах. Летом 2015 года, уже в процессе написания данного очерка, стало известно об открытии фрагментов стелы 1 в Эль-Ачиотале – небольшом городище, расположенном примерно в 20 км на восток от Ла-Короны. На монументе сказано, что в 418 году завершилось второе двадцатилетие пребывания у власти местного правителя. Не сложно рассчитать, что его коронация имела место в 378 году. Как полагает Д. Стюарт, царь Эль-Ачиоталя был одним из многих подчиненных владык, возведенных на трон Сихйах-К’ахк’ом в рамках установления «Нового порядка».[xx]

Стела 1 из Эль-Ачиоталя.

Следовательно, итогом усилий Хац’о’м-Куйа и Сихйах-К’ахк’а явилось создание первого известного нам в истории майя крупного политического союза. После завоевания Петена в этом регионе наблюдается всплеск теотиуаканских мотивов в архитектуре, монументальной скульптуре, керамике и государственной идеологии. На установленных при жизни Йаш-Нуун-Ахиина I стелах 4 и 18 из Тикаля этот царь показан в типичном теотиуаканском одеянии и выглядит подлинным чужаком. Впрочем, уже при его преемнике начнется, по меткому выражению Д. Беляева, своеобразный «майяский ренессанс». Теотиуакан находился слишком далеко от низменностей майя, поэтому неудивительно, что, оказавшись в совершенно иной среде, мексиканская правящая верхушка была вынуждена, подобно варяжским князьям в Киевской Руси, быстро адаптироваться к местным традициям. Иначе она просто не смогла бы удержать власть.