Город, затерянный в джунглях

Поначалу все было загадочным и неясным. Десятки искусственных холмов-пирамид, бесчисленные каменные монументы с вычурными узорами и ликами правителей или богов, обломки красочной глиняной посуды. И ни одного намека на то, кому же принадлежал этот заброшенный город.

Здесь невольно приходили на память слова, сказан­ные известным американским путешественником XIX ве­ка Стефенсом по поводу древнего памятника, скрытого в джунглях Гондураса, на три сотни миль южнее Трес-Сапотес:

«В разрушенных городах Египта, даже в давно за­бытой Петре, чужестранец знает в общих чертах исто­рию того народа, следы деятельности которого он видит вокруг. Америку же, по словам историков, населяли дикари. Но дикари никогда не смогли бы воздвиг­нуть эти здания или покрыть резными изображения­ми эти камни. Архитектура, скульптура и живопись, все виды искусства, которые украшают жизнь, процве­тали когда-то в этом девственном лесу. Ораторы, вои­ны и государственные деятели, красота, честолюбие и слава жили и умирали здесь; никто не знал о суще­ствовании подобных вещей и не мог рассказать об их прошлом. Город был необитаем. Среди древних разва­лин не сохранилось никаких следов исчезнувшего наро­да, с его традициями, передаваемыми от отца к сыну и от поколения к поколению.

Он лежал перед нами, словно корабль, потерпев­ший крушение посреди океана. Его мачты сломались, название стерлось, экипаж погиб. И никто не может сказать, откуда он шел, кому принадлежал, сколько времени длилось его путешествие и что послужило при­чиной его гибели.

О его происхождении можно узнать лишь по едва заметному сходству с уже известными нам типами ко­раблей. А впрочем, не исключено, что мы никогда ниче­го не узнаем о нем вообще. Все представлялось загад­кой, темной и непроницаемой. И каждая новая деталь лишь усложняла ее. В Египте колоссальные остовы хра­мов стоят среди безводных песков во всей наготе за­пустения. Здесь же необъятное море джунглей мягко окутывает руины, пряча их от посторонних взоров и окружая ореолом романтики».

Два долгих и утомительных полевых сезона (в 1939 и 1940 годах) было затрачено на раскопки в Трес-Са­потес. Длинные ленты траншей и четкие квадраты шур­фов опоясали зеленую поверхность холмов-пирамид. Находки исчислялись тысячами: изящные поделки из голубоватого нефрита, бесчисленные обломки керами­ки, глиняные статуэтки, многотонные каменные изваяния. Но прежде всего была раскопана знаменитая «го­лова эфиопа», которая, как оказалось, лежала всего лишь в 100 метрах от лагеря экспедиции. Двадцать рабочих целый день без устали трудились вокруг по­верженного исполина, пытаясь освободить его из глубо­кой лесной могилы. Здесь же толпились и многочис­ленные зеваки из близлежащих селений. Старики ин­дейцы с самым серьезным видом уверяли Стирлинга, что много лет назад кладоискатели нашли возле идола кучу золота. Тогда была раскопана якобы и верхняя часть туловища колосса, украшенная фигурами двух крокодилов. В дополнение ко всему археологи узнали, что сфотографировать голову совершенно невозможно, поскольку она переворачивается на пленке так, что всегда виден лишь один ее затылок!

«Хотя мы довольно скептически относились к этим рассказам, — вспоминает Стирлинг, — тем не менее наш интерес все более возрастал, по мере того как ка­менный колосс постепенно освобождался от вязкой гли­ны, совершенно затянувшей его за прошедшие столе­тия». Наконец все было кончено. Очищенная от земли голова казалась выходцем из какого-то фантастическо­го, потустороннего мира. Несмотря на свои внушитель­ные размеры (высота — 1,8 метра, окружность — 5,4 метра, вес — 10 тонн), она была высечена из одно­го каменного монолита. Подобно египетскому сфинксу, молчаливо взирала она своими пустыми глазницами на север, туда, где на широкой городской площади совер­шались когда-то пышные варварские церемонии, а жре­цы приносили кровавые жертвы в честь грозных языче­ских богов. О, если бы каменные уста истукана смогли бы вдруг раскрыться и он обрел бы на миг дар речи, многие забытые страницы из прошлого Америки стали бы для нас так же хорошо известны, как и история Египта, Греции или Рима!

Но каким образом доставили древние жители Трес-Сапотес эту огромную глыбу базальта в свой родной город, если ближайшее месторождение такого камня находится в нескольких десятках километров?

Подобная задача поставила бы в тупик даже совре­менных инженеров. А пятнадцать-двадцать веков назад это было сделано ольмеками без помощи колесного транспорта и тягловых животных — у них, как и у остальных американских индейцев, попросту не было ни того, ни другого, — только руками человека. И тем не менее гигантский монолит, доставленный каким-то чудом — и не по воздуху, а по земле, через джунг­ли, реки, болота и овраги, — гордо стоит теперь на центральной площади города как величественный памятник упорству и труду безвестных мастеров древности.

В ходе исследований выяснилось, что в Трес-Сапотес имеется не одна, а целых три гигантских головы. Вопреки широко распространенным среди индейцев слухам, эти каменные колоссы никогда не имели туло­вища. Древние скульпторы заботливо поставили их на специальные низкие платформы из каменных плит, у подножия которых располагались подземные тайники с Дарами богомольцев. Все эти изваяния высечены из крупных глыб твердого черного базальта. Их высота колеблется от 1,5 до 3 метров, а вес — от 5 до 40 тонн. Широкие и выразительные лица гигантов с пухлыми вывернутыми губами и раскосыми глазами настолько реалистичны, что вряд ли приходится сомневаться — перед нами портреты каких-то исторических персона­жей, а не лики заоблачных богов. По мнению Мэтью Стирлинга, это изображения наиболее выдающихся ольмекских вождей и правителей, увековеченных в кам­не их благодарными подданными.