Не чернилами, а кровью...

Панамцы — молодой народ. Средний возраст жителя страны всего девятнадцать лет. И в жизни нации моло­дежь играет заметную роль. Юноши и девушки активно участвуют в борьбе за независимость и суверенитет рес­публики. В 40-х годах они самоотверженно сражались с фашизмом, поднимавшим голову, и в Латинской Аме­рике. В этих боях родилась Федерация студентов Пана­мы. В ее рядах выросла целая плеяда руководителей- коммунистов, а также будущих деятелей патриотическо­го правительства О. Торрихоса.

Молодежь внесла достойный вклад в антиимпериалис­тическую борьбу панамского народа. Когда началась вторая мировая война, Соединенные Штаты усилили на­жим на Панаму, добиваясь согласия на строительство на ее территории новых американских баз, якобы необ­ходимых для обороны канала. Одновременно предста­вители Пентагона без обиняков говорили, что хотели бы превратить в свой военный плацдарм весь Панамский перешеек. В таком случае республика целиком оказа­лась бы под сапогом американской военщины. Последо­вали нелегкие переговоры с Вашингтоном. Буржуазное правительство Панамы согласилось выделить дополни­тельно лишь часть земель. Но оно выдвинуло условие: эти участки должны быть возвращены не позднее, чем через год после окончания войны.

Соединенные Штаты, не вступая в дальнейшие кон­сультации с панамской стороной, принялись возво­дить военные объекты, выходя нередко за рамки соглаше­ния. Так, например, они взяли под свой контроль рай­он Рио-Ато, превращенный затем в военно-воздушную базу. А всего Пентагон создал на перешейке свыше 130 так называемых мест обороны.

Панамцы с нетерпением ждали того момента, когда американцы уйдут с их земли. Но в 1946 году, за два дня до окончания срока соглашения о «местах обороны», США предложили провести новые переговоры. Общест­венность страны ответила решительным «нет», и панам­ские власти стали настаивать на закрытии американских военных объектов и восстановлении панамской юрисдик­ции на этих участках национальной территории. Тем не менее Вашингтон, ссылаясь на «неустойчивость между­народной обстановки», отказывался выполнить ранее взятое обязательство. Более того, использовав все ме­тоды и способы «тайной дипломатии», американские по­литики все-таки сломили волю панамских буржуазных руководителей, и те неожиданно для народа объявили о готовности подписать новое соглашение о базах.

Против уступки притязаниям Вашингтона выступи­ла вся Панама. На протяжении двух с лишним меся­цев страну потрясали демонстрации протеста. В мани­фестациях приняли участие рабочие, крестьяне, женщи­ны, студенты, представители интеллигенции. Федерация студентов Панамы вывела на улицы городов моло­дежь. Власти прибегли к насильственным мерам, стре­мясь парализовать движение масс. Борьба еще более обострилась. Почти ежедневно между демонстрантами и полицией происходили столкновения, выливав­шиеся в рукопашные схватки. А в президентском двор­це шли консультации о том, как «разрядить обстановку». Было решено побыстрее провести договор через парла­мент. Его подписали за спиной народа и направили на ратификацию в Национальную ассамблею.

Внимание страны переключилось на законодателей. К зданию, где они заседали, пришла многотысячная демонстрация женщин, потребовавших от имени всего населения не одобрять соглашения. Бурные массовые манифестации проходили в разных городах страны. Полиция пыталась силой оружия остановить эти маршы. В таких случаях авенида Сентраль — центральная сто­личная улица, по свидетельству очевидцев, превращалась в поле битвы. В схватках с «блюстителями порядка» мно­гие патриоты получили тяжелые ранения, Их кровь тем­нела на горячем асфальте мостовой, зовя народ к со­противлению.

Национальная ассамблея не могла отгородиться от гнева народа. На заседаниях развернулась жаркая дис­куссия. Она сопровождалась угрозами в адрес защитни­ков национальных интересов, нередко на заседаниях дело доходило до кулаков. В конце концов все члены парламента отказались ратифицировать представленный на их рассмотрение документ. Народ Панамы одержал важную победу! Американским войскам пришлось де­монтировать базы военного времени, лежавшие за пре­делами зоны канала. Однако над взлетно-посадочной по­лосой в Рио-Ато панамский флаг был поднят много поз­же, лишь в 1969 году. Это сделал командующий Нацио­нальной гвардией О. Торрихос.

А в 1974 году по его инициативе там открылось воени­зированное учебное заведение страны. Через три года из его стен вышли первые 109 выпускников. Помимо среднего технического образования они получили об­щую военную подготовку и воспитание в патриотическом духе. «Национальная гвардия Панамы,— отмечало ру­ководство этого военного института,— становится важ­ным инструментом, в общенародной борьбе за сувере­нитет, за политические и социально-экономические пре­образования». «Панамская молодежь,— отметил в свою очередь в речи на митинге выпускник Элисардо Повел,— готова развивать и углублять процесс перемен в стране. Мы приложим все силы в борьбе за независимость, за ликвидацию экономической отсталости и неграмотно­сти».

Получив из рук О. Торрихоса дипломы, часть выпуск­ников посвятила себя карьере военных. Одни пополнили ряды Национальной гвардии, другие продолжили уче­бу в высших гражданских учебных заведениях, чтобы строить новую Панаму. В этой борьбе на долю панамской молодежи выпали в прошлом нелегкие испытания. Мно­го юношей пало жертвами провокаций и репрессий со стороны американской армии, разместившейся в зоне канала. Так, во время массовых антиамериканских вы­ступлений в 1959 году в зону канала были срочно достав­лены из США несколько снайперов. С крыш зданий они должны были стрелять в студенческих лидеров, возглав­лявших уличные манифестации молодежи.

В 1964 году Панама потребовала от США выполнения соглашения о вывешивании флага республики в зоне канала, находившейся в руках американцев. Так как американская сторона уклонялась от выполнения этого обязательства, делегация панамской молодежи отпра­вилась в зону канала, чтобы поднять флаг своей родины у здания колледжа. На делегацию напали американские полицейские. Как только жители столицы узнали о про­исшедшем, они бросились на выручку молодежи. В зоне канала их встретили выстрелами в упор.

Безоружные панамцы, неся раненых и убитых, ото­шли через улицу к зданию Законодательного дворца. Вслед за ними из зоны канала бросились вооруженные люди и устроили новое побоище. С тех пор эта погра­ничная авенида, отделявшая в то время зону канала от столицы, стала именоваться «улицей жертв». «Амери­канские полицейские,— по свидетельству панамского журнала «Мас пара тодос»,— целились в первую оче­редь в тех, кто нес в руках панамские флаги и флажки...» Затем из зоны выкатились американские танки, броне­машины, высыпала со всей боевой амуницией пехота. Они не остановились на пограничной авениде, а взяли под свой контроль наиболее важные транспортные ма­гистрали.

На следующий день в небе над городом, как у себя дома, хозяйничали американские боевые вертолеты. Пилоты докладывали о передвижениях населения и ко­ординировали оккупационные действия американской военщины. С устрашающим ревом на бреющем полете над головами жителей проносились реактивные самолеты ВВС США. В эти часы никто не мог и не хотел отсижи­ваться дома. Вся Панама вышла на улицы в знак про­теста против насилия, учиненного американцами, про­тив американского военного присутствия на панамской земле.

Белый дом, однако, не торопился положить конец действиям американской военщины, которые носили характер заранее подготовленной вооруженной интер­венции. И положение с катастрофической быстротой ста­новилось неуправляемым. Тогда правительство Панамы объявило о разрыве дипломатических отношений с США и дало указание своим представителям в ООН и в Орга­низации американских государств разоблачить неспровоцированную военную агрессию армии США против республики.

Только после этого президент США Л. Джонсон рас­порядился об отводе американских подразделений. В израненной панамской столице, пропахшей порохом и залитой кровью, воцарился зыбкий мир. Жертв агрессии хоронили на небольшом кладбище в центре города, в нескольких шагах от зоны канала. Панама никогда не забудет своих героев. В их подвиге она постоянно чер­пает силу для продолжения борьбы.

Но сражение за будущее республики развертывалось и на других фронтах. Один из них проходил через… па­намскую школу. Дело в том, что из 1,5 млн. населения страны более 200 тыс. человек не умели ни читать, ни писать. Они не могли найти работу и оказывались на «дне» общества. Более того, буржуазные правители ут­верждали, что эти слои населения якобы вообще не спо­собны участвовать в жизни страны, в развитии нацио­нальной экономики. Таким образом проводилась поли­тика разобщения панамцев, создания резерва дешевой рабочей силы и утверждения власти буржуазии и лати­фундистов.

В те еще недавние времена система просвещения в Панаме служила классовым интересам олигархии. В стране практически не велось строительство школ. Треть панамских детей в 60-х годах оставалась за школь­ным порогом, а среди учащихся был высок процент от­сева. В деревне дети учились, как правило, лишь два года, а в целом по стране образование подрастающего по­коления в среднем заканчивалось четырьмя классами. В то же время высшая школа, ориентированная на ока­зание посреднических торговых услуг, готовила пре­имущественно адвокатов, администраторов, фармацев­тов.

Но с приходом к власти патриотически настроенных военных в стране наступило время перемен. Нельзя ска­зать, что неоднородное по своему составу новое прави­тельство легко пришло к этому. Соответствующим толч­ком, очевидно, послужили события, происшедшие в конце 1969 года, когда в Панаме была предпринята попытка государственного переворота. В середине декабря не­сколько высших офицеров Национальной гвардии реши­ли отстранить О. Торрихоса от власти. Для этого они вознамерились помешать возвращению лидера в Панаму из Мексики, где он находился в тот момент с неофици­альным визитом. Чтобы нейтрализовать остальных вое­начальников, заговорщики заявили, что их план дей­ствий «получил одобрение ЦРУ и Пентагона, предста­вителей торговых и банковских кругов страны». Затем в телефонном разговоре с Торрихосом они попытались убедить его остаться за рубежом, обещая высокую дол­жность в панамском военном представительстве в Ва­шингтоне. Выслушав их, Торрихос сказал: «До встре­чи» — и повесил трубку.

У Торрихоса и сопровождавших его лиц были осно­вания опасаться того, что заговорщики могут попытаться перехватить всю группу на пути в Панаму. Поэтому было решено не дожидаться рейсового самолета, а использо­вать для возвращения на родину любую возможность. Им удалось нанять аэротакси. На этом легком самолете со многими посадками и взлетами (надо было часто за­правляться бензином) они пересекли Мексику. Затем по­требовалось еще четыре часа, чтобы добраться до Сальва­дора, лежащего приблизительно на полпути к Панаме, «Во время этого перелета,— вспоминал потом генерал,— я передумал о Многом: о родине, о нашей программе, о Национальной гвардии, службе в рядах которой я отдал 18 лет, о некоторых офицерах, коррумпированных и по­рочных, рассчитывающих стать миллионерами, судя по тому, что они делали в стране».

В Сальвадоре Торрихоса ожидали несколько панам­ских офицеров, присланных туда, чтобы арестовать его. Но они сказали, что выехали из страны для того, чтобы первыми приветствовать своего командира показать ему всяческую помощь. Остановка продолжалась несколько часов. А затем снова в путь, несмотря на то что ночное небо полностью закрыли черные грозовые тучи. Летели в труднейших метеорологических условиях, вслепую. Еще не рассвело, когда самолетик приземлился в па­намской провинции Чирики, где Торрихоса ожидали верные ему подразделения местного гарнизона. От­туда на машине он направился в столицу.

Весть о возвращении Торрихоса распространялась с невероятной быстротой. На протяжении более чем 400-километрового пути к межамериканскому шоссе выходили крестьяне, служащие, горожане. Они привет­ствовали Омара Торрихоса, присоединялись к каравану автомобилей и медленной процессией двигались к столице. У самого города толпы жителей полностью бло­кировали шоссе, и Торрихос вместе со всеми вернулся в город пешком. Организаторы путча были уже арестова­ны и препровождены в тюрьму. Панамский народ реши­тельно встал на сторону патриотически настроенных во­енных. Он хотел верить, что Национальная гвардия мо­жет стать подлинным защитником его интересов. Ведь недаром на левом плече формы солдат есть небольшая нашивка — треугольник с изображением скрещенного оружия, государственного флага и надписью: «Все за родину!»

Именно поэтому реформу системы образования правительство О. Торрихоса рассматривало как продолже­ние борьбы за новую Панаму. Намечалось постепенно ввести всеобщее бесплатное 9-летнее образование с тру­довым обучением. Таким образом впервые в стране ус­танавливалась прямая связь между учебой и трудом, расширялась подготовка технических кадров. Ядром но­вой структуры были призваны стать средние школы с профессиональным обучением. В деревнях акцент де­лался на подготовку сельскохозяйственных кадров. При этом принималось во внимание, что большая часть населения страны живет в оторванных друг от друга не­больших селениях, в каждом из которых невозможно построить школу. Поэтому, для того чтобы сделать обра­зование действительно доступным большинству панам­цев, было начато сселение крестьян в крупные поселки.

Для детей там открывались так называемые центры базового среднего образования. Их предстояло постро­ить 1,5 тыс. Образование поселков нового типа должно было открыть путь экономическому и социальному прог­рессу в деревне. Ожидалось, что со временем на крестьян распространится медицинское обслуживание, что у них будет водопровод, телефон. А их селения будут связаны шоссейными дорогами...

Вполне понятно, что подобные планы должны были повлечь за собой важные социально-экономические и по­литические изменения в жизни страны. И против реформы системы просвещения ополчились правые буржуазные круги. Они стремились сорвать первые начинания пра­вительства, используя для этого различные средства вплоть до запугивания родителей угрозой отчуждения детей.

Церковь, как обычно, заняла двойственную позицию. С одной стороны, она считала позитивным тот факт, что «образование выходит из стен школ», и называла «восхитительным» усилие властей соединить труд с обу­чением. Но с другой — она выражала «беспокойство» в связи с тем, что проведение реформы потребует значи­тельных средств. Выдвигался также вопрос о политиче­ской направленности преобразований.

В результате реформа развертывалась, по признанию сотрудников министерства образования, «крайне медлен­ными темпами». Было открыто всего несколько десятков школ с профессиональной ориентацией. Ее характер опре­делялся хозяйственными особенностями и перспективами того или иного конкретного района.

Первые важные шаги были сделаны также в деле пере­стройки высшей школы. В 60-х годах в связи с заменой части традиционного импорта собственным производст­вом панамская экономика предъявила Государственно­му университету заявку на врачей, архитекторов, эконо­мистов. Возник также спрос на технические кадры. Что­бы удовлетворить этот спрос, военные власти открыли перед народом двери главного вуза страны — Универ­ситета Панамы, основанного в 1935 году. И численность студентов возросла в четыре раза, превысив 29 тыс. че­ловек. Большинство учащихся было выходцами из бедных семей.

В начале 70-х годов на встречу со студентами Уни­верситета часто приезжали члены правительства, пред­ставители Национальной ассамблеи. Мне запомнилось выступление одного из депутатов, рассказывавшего моло­дежи о себе.

— Я тот крестьянин, который еще недавно стоял за решеткой забора и не мог войти на территорию универ­ситета. До 1968 года, а вернее, до 1972 года двери этого государственного вуза были для нас закрыты. Нам был недоступен мир знаний и культуры. У нас не было воз­можности поступить в университет. И как же мы ненави­дели общество, не считавшее нас за людей! Теперь бла­годаря патриотическому правительству наши дети учат­ся в вузе, да и мы сами можем приобщиться к науке в на­родных университетах. Университетские специалисты посещают деревни, оказывают нам помощь. Экономи­ческое положение крестьян улучшается. Правительство предоставляет стипендии, и можно сказать, что двери школ, в том числе высшей, сейчас открыты перед наро­дом. Мне и многим другим не довелось выучиться. Но сейчас многое в жизни панамцев меняется в лучшую сто­рону.

Однако, для того чтобы эти наметившиеся перемены укоренились, необходимо время, целеустремленная ра­бота, решимость преодолевать сопротивление врагов Па­намы и значительные средства, которых, как правило, не хватает. Чтобы ускорить подготовку технических кад­ров, приходилось идти на дополнительные затраты, от­крывая специальные краткосрочные курсы при универ­ситете.

Постепенно рос выпуск дипломированных специа­листов нужных стране профессий, и главный вуз страны уже не был «островком среди моря невежества и неграмотности». Но требовались еще более радикальные пре­образования. Об этом говорили руководители универси­тета — бывшие активисты Федерации студентов Панамы. Они стремились сделать университет центром формирова­ния общественного сознания панамцев, укрепить связь высшей школы с жизнью, хотели, чтобы университет стал, по словам ректора, «непобедимым оружием в борь­бе против сил, ведущих дело на раскол внутри страны, против проникновения империалистического влияния и иностранной культуры».

Конкретную помощь властям оказывал фронт ра­ботников культуры Панамы. Вместе с национальным Институтом культуры, народными университетами они до­бивались освобождения страны от засилья американской пропаганды. Представители демократической обществен­ности вносили свой вклад в дело развития национальной культуры и повышения самосознания панамского народа. Раньше учащиеся средней и высшей школы пользовались американскими учебниками. Поэтому в короткие сроки в стране были созданы учебники, написанные панамскими авторами. Первый такой учебник для учащихся на­чальной школы назывался «Я — панамец!». Он отвечал выдвинутому страной лозунгу сделать образование де­мократическим по содержанию, отвечающим интересам народа.

Во второй половине 70-х годов страна переживала трудные времена. Она сражалась на два фронта: на внут­реннем — против отсталости и тяжелого наследия анти­народных правительств, а на внешнем — за ликвидацию колониального анклава США в зоне канала. И внутрен­няя реакция воспользовалась этим, сосредоточив огонь на реформе системы образования. Она пыталась опоро­чить, извратить ее содержание, в то же самое время стре­милась внести раскол между властями и народом, меж­ду гражданскими членами правительства и военными.

В подобной подрывной деятельности особая ставка де­лалась на то, чтобы попытаться сбить с толку молодежь, увести ее за собой.

В этих зловещих замыслах роль пособников сыграли псевдореволюционные группировки молодежи. Они орга­низовывали пропагандистские кампании, направленные против Федерации студентов Панамы, против военных властей, становились участниками других провокаций. Так, на белом здании столичной церкви появились напи­санные красной краской лозунги и надпись: «Революционная социалистическая лига» (PCJI). Расчет был очеви­ден. Обыватель воочию увидел угрозу своим ценностям со стороны «красных социалистов». Он не привык вни­кать в суть, действительно ли те красные или социалисты. Он увидел красную краску на белой стене церкви и пу­гающее слово «социалисты». Эта психологическая опера­ция РСЛ, связанной, по мнению местных наблюдателей, с американским посольством, была проведена под пред­логом протеста против роста дороговизны и борьбы «за демократию».

А называвшие себя «социалистами» студенты престиж­ного среди местной буржуазии факультета права сто­личного Университета своими противниками считали... военные власти и отказывались вести борьбу против им­периализма. В критических ситуациях они неизменно действовали заодно с силами реакции. Так случилось в сентябре 1976 года, когда в результате засухи в стране урожай оказался вдвое меньшим по сравнению со средне­годовым, что привело к повышению цен на рис и мо­локо.

Ультралевые организации, играя на настроениях обы­вателей, ответили проведением уличных демонстраций. Они спровоцировали уличные столкновения с Федера­цией студентов Панамы, выступившей с осуждением фашистского режима в Чили и Соединенных Штатов, оказывающих хунте Пиночета всестороннюю поддержку. Беспорядки быстро охватили большую часть панамской столицы. На центральной авениде зазвенело разбитое стекло витрин, заполыхали несколько подожженных автомобилей. А несколько десятков человек, главным об­разом учащиеся, получили увечья. В эти дни радио и телевизионные станции американских вооруженных сил, размещенные в зоне канала, систематически передавали сообщения, носившие, как отмечал МИД Панамы, про­вокационный характер. Они «подкреплялись» не менее сенсационными «утками», распространяемыми из Ва­шингтона, например о «таинственном прибытии» на пере­шеек «трех с половиной тысяч кубинских солдат». Ана­логичные инсинуации появлялись и раньше в американ­ской прессе. Их цель, указывалось в заявлении МИД Панамы, состояла в том, чтобы омрачить отношения рес­публики со всеми странами Латинской Америки, в том числе с Кубой. А в тот конкретный момент подобные из­мышления были частью массированной антипанамской кампании.

Однако психологический нажим на правительство республики не принес желаемого результата. Военные власти приняли решительные меры. Все дальнейшие мани­фестации были запрещены, а занятия в школах и уни­верситете отменены. Попытка дестабилизировать поло­жение в стране, чего добивались некоторые местные и иностранные круги, не удалась. Панамские компетент­ные органы разоблачили действовавших с территории зоны канала организаторов подрывной операции, нап­равленной против безопасности республики. Они кон­кретно указали, в каких американских домах провока­торы получали инструктаж, подручные средства (ткань для лозунгов, краску), сообщили имена американских полицейских и армейских разведчиков, выполнявших роль подстрекателей на месте уличных беспорядков в панамской столице.

В официальной ноте протеста, направленной Вашинг­тону, министерство иностранных дел Панамы обратило внимание американской стороны на активизацию шпион­ской деятельности спецслужб США против панамского правительства и потребовало принятия эффективных мер, с тем чтобы персонал вооруженных сил США и админи­страция зоны канала не вмешивались во внутренние дела республики в будущем.

22 сентября в стране возобновились занятия в школах и в университете. Еще один заговор провалился. Анали­зируя прошедшие события, демократические организа­ции сделали вывод, что зачинщиками беспорядков были империалистические круги США, которые пытались ис­пользовать в своих корыстных целях недовольство насе­ления ростом дороговизны, с тем чтобы изолировать воен­ные власти и добиться их отстранения. В этих условиях панамские трудящиеся решительно поддержали О. Тор­рихоса. В то же время профсоюзная федерация трудящих­ся Республики Панама отметила, что она не согласна ни с повышением цен на рис и молоко, ни с ограничением социально-экономических завоеваний рабочего класса. Для решения сложных экономических проблем, стоящих перед страной, профобъединение требовало принятия иных мер, а именно: увеличения подоходного налога с капиталистов, повышения, а не снижения налогов на ввозимые в страну предметы роскоши, расширения борьбы за восстановление полного суверенитета ресублики, за ликвидацию всех форм колониализма и неоколониализ­ма на панамской земле.

Молодежные организации извлекли урок из сен­тябрьских событий. Университетский антиимпериалисти­ческий фронт, пользующийся заслуженным авторитетом среди молодежи, в обращении к стране отметил, что учас­тие в насильственных действиях ультралевых организа­ций является следствием «идеологической путаницы, которую империализму удалось создать в отдельных отря­дах панамского студенческого движения с целью его рас­кола и оказания на него своего идейного влияния».

Но основной отряд молодежи страны под руководст­вом патриотов остается верным идеалам борьбы за на­циональное освобождение. Юноши и девушки работают над укреплением единства действий общественных и политических организаций. Они учат крестьян грамоте, помогают им в поле, в числе первых выходят на митинги и демонстрации. В то же время молодежь Панамы сама учится и мечтает о том дне, когда их родина окончатель­но освободится от американских баз и обретет полную свободу.

Эти устремления, общие для всего панамского народа, находили отражение в выступлениях и практических де­лах руководителя панамского правительства О. Торри­хоса, за что он подвергался беспрестанным нападкам со стороны буржуазной прессы, в том числе американской. А в некоторых политических кругах США в его адрес допускались даже оскорбительные выпады. По-видимому, это делалось, с тем чтобы запугать панамского лидера, заставить его отступиться от своих намерений. В то же самое время в США вынашивались мысли о том, чтобы подкупить генерала. Так, в 1973 году на перешейке поя­вился личный посланник президента Р. Никсона. Он приехал, по словам советника главы панамского прави­тельства Ромуло Бетанкура, чтобы предложить Торри- хосу миллион долларов за отказ от проведения выездной сессии Совета Безопасности ООН в Панаме. Эмиссару пришлось возвратиться в Вашингтон не солоно хлебавши.

Но жизнь панамского генерала после этого постоян­но находилась в опасности. Сначала посыпались угрозы, а'затем последовала серия покушений. Лишь в отдель­ных случаях о них сообщалось в печати. В 1973 году, как писала панамская газета «Критика», было предотвра­щено покушение на жизнь Торрихоса во время 10-й конференции руководителей армий стран Латинской Америки в Каракасе. В следующем году в заговоре про­тив панамского руководителя участвовали, по сообщению Генеральной прокуратуры Панамы, американские банановые монополии, в частности один из управляющих компании «Стандард фрут». В 1975 году в Панаму из США был заслан для совершения террористического акта некто Хорхе Ребренью. Его разоблачили, и ему пришлось два года отсидеть в панамской тюрьме. Затем, по распо­ряжению Торрихоса, его освободили из-под стражи и выслали из страны. А сколько еще было посягательств на жизнь панамского лидера, который сделал попытку «объявить войну нищете, голоду и болезням» у себя в стране и требовал от крупнейшей империалистической державы уважения суверенных прав небольшой респуб­лики, справедливого решения вопроса о Панамском ка­нале!

Борьба за канал была становым хребтом всего рево­люционного процесса, которым руководил О. Торрихос. На посту главы правительства он проделал тита­ническую работу, чтобы объединить вокруг этого глав­ного требования всю, или почти всю, панамскую нацию, все латиноамериканские страны, государства — участ­ники Движения неприсоединения, весь прогрессивный мир. Торрихос в этом был на редкость целеустремлен и энергичен. В интервью мексиканской газете «Эксельсиор» он как-то сказал: «Мы решили сражаться за полную независимость...»

Мне как корреспонденту ТАСС вместе с двумя другими журналистами однажды довелось побывать дома у О. Тор­рихоса на 50-й улице. Это здание знали многие в панамс­кой столице. Здесь жила семья генерала. Однако сам он большую часть времени проводил в поездках по стране.

Когда мы подъехали к дому, весь квартал был погру­жен в полнейшую темноту. Тем не менее нас ждали, провели через двор и направили в неосвещенную ком­нату. После некоторого ожидания включили свет. Ком­ната оказалась небольшим кабинетом, куда вскоре пришел глава правительства. Такое введение в последо­вавшую беседу показалось несколько необычным. Толь­ко позднее стало ясно, что это была светомаскировка, как в военное время, ибо речь шла о защите жизни О. Тор­рихоса. И хотя на улицах города было спокойно, генерал, мечтавший о том, чтобы «ненависть не разделяла людей», жил в условиях постоянной опасности.

Как-то вертолет О. Торрихоса из-за непогоды совер­шил вынужденную посадку на небольшой лесной поляне в горах провинции Колон. Неожиданных гостей выбежали встречать крестьяне Коклесито — так назы­валось это изолированное от мира местечко, где насчиты­валось менее 20 соломенных хижин, именуемых «ранчо». Крестьяне рассказали ему о своих бедах. Они жили в богатейшем крае, но у них не было ни клочка земли и им постоянно приходилось голодать. Их дети умирали, не дожив до года.

Это были проблемы, общие для большей части кресть­янской Панамы. Торрихос интуитивно понимал, что их решение требовало радикально нового подхода. И в начале 70-х годов, как провозвестник перемен в па­намской деревне, возник проект комплексного развития района Коклесито. Государство выделило крестьянам 10 тыс. га земли, на которой они сообща стали выращи­вать маниоку, бахчевые культуры, томаты, маис. Из ближайшей округи еще пришли крестьяне с семьями. Поселок в Коклесито уже насчитывал 700 человек. Крестьяне занялись также пчеловодством и скотовод­ством. Вскоре у них уже было более 1 тыс. голов скота, и крестьяне постановили отпускать молоко для детей бесплатно, а мясо продавать жителям поселка по сим­волической цене.

В округе была поставлена лесопильня и каждая семья смогла построить себе дом. А для 400 крестьянских детей была открыта школа-интернат. Расходы на ее содержа­ние взяло на себя государство.

Коклесито стал не только социально-экономическим, но и политическим экспериментом, который был необхо­дим, чтобы убедить сомневающихся, опрокинуть возра­жения неверующих и наметить направление наиболее эффективного развития страны в интересах большинства. И генерал любил бывать в Коклесито. Он следил за тем, как на глазах менялась жизнь крестьян. При каждой такой встрече Торрихос садился за парту в школьном классе и жители Коклесито вереницей шли к нему на прием. Они рассказывали о своих новостях, просили совета, помощи. Торрихос нередко приглашал сюда тех из иностранных гостей, которым хотел показать, ка­ким ему видится будущее Панамы. Он бывал здесь с ши­роко известным колумбийским писателем Габриэлем Гарсиа Маркесом. «Я хочу,— говорил Торрихос,— чтобы труженики Коклесито чувствовали себя частью родины, частью всего мира».

31 июля 1981 года генерал Торрихос на двухмоторном легком самолете вместе с двумя летчиками и четырьмя пассажирами направился в Коклесито. Но туда он не прибыл. На следующий день в сельве было обнаружено место падения самолета, разнесенного на куски взрывом большой силы. Незадолго до трагедии пилот самолета сообщил диспетчеру, что уже видит поселок Коклесито — конечный пункт маршрута... Что же случилось?

В последние годы в Латинской Америке произошло несколько авиационных катастроф, в которых погибли государственные и общественные деятели разных стран. Все они выступали с патриотических позиций в защиту суверенитета и независимости своих государств. Так, в июне 1980 года неожиданно загорелся и разбился са­молет, в котором летел вице-президент Боливии Хайме Пас Самора. Затем в необъяснимой авиационной катаст­рофе погиб президент Эквадора Хайме Рольдос, немного позже — начальник Генштаба Перу генерал Луис Ойос Рубио, вслед за ним — генерал Торрихос.

Нет, вряд ли случайными были эти катастрофы! Сви­детельством тому служит, в частности, гибель панамско­го руководителя. На протяжении 13 лет панамская оли­гархия, тесно связанная с американскими монополиями и ультраправыми кругами в США, неоднократно пыта­лась подорвать власть патриотически настроенных во­енных и устранить Торрихоса, пользовавшегося авто­ритетом в стране и за рубежом. За три месяца до авиа­ционной катастрофы в помещении Федерации студентов Панамы была взорвана бомба. Это преступление совер­шила террористическая группировка, объявившая, что ставит своей целью уничтожение панамского лидера и членов его семьи.

В 1955 году в Панаме был застрелен президент стра­ны Хосе Антонио Ремон. Как сообщала впоследствии американская газета «Дейли ньюс», ссылаясь на авто­ритетные источники, это было делом рук агента Цент­рального разведывательного управления США. Очевид­ным «грехом» тогдашнего панамского государственного деятеля было лишь словесное выражение народного чая­ния: «Панаме не нужна милостыня в виде миллионов, ей нужна свобода». «Вина» Омара Торрихоса перед вра­гами республики была несравнимо большей.

Омар Торрихос вел страну к достижению полной неза­висимости, к упрочению ее суверенитета и обеспечению территориальной целостности республики. Он неодно­кратно подвергал резкой критике попытки Соединенных Штатов сохранить колониальный анклав на панамской земле. Под его руководством республика проводила само­стоятельную внешнеполитическую линию, стремилась к укреплению мира на земле, к развитию отношений со всеми государствами. Панама включилась в движение неприсоединения, установила дипломатические и торго­вые связи с социалистической Кубой и в союзе с другими странами континента противодействовала попыткам американского империализма дестабилизировать поло­жение в Центральной Америке, задушить народную ре­волюцию в Никарагуа и остановить развитие националь­но-освободительного движения в Сальвадоре.

Внутри страны был начат важный процесс социально- экономических преобразований. Располагая поддержкой народа, генерал Торрихос пытался решить самые неот­ложные проблемы, стоящие перед страной. Одной из них была борьба с бедностью. Враги Панамы нередко назы­вали Торрихоса коммунистом, а американские журна­листы всячески старались добиться от него ответа, как он относится к «красным». Когда один «гость с севера» особенно наседал с подобными расспросами, панамский руководитель вывел его на балкон и, указывая на распо­ложенные рядом трущобы, пояснил, почему в правых кругах его считают «красным». «Вот здесь мы ведем вой­ну,— сказал он.— Это район Чорильо. Самый бедный район в столице. Там в невероятной нужде и тесноте живут три тысячи семей панамцев». Им и уделял перво­очередное внимание генерал Торрихос.

Десятки тысяч панамцев пришли проститься с пра­хом человека, у которого было огромное желание уви­деть Панаму свободной и счастливой. Они прощались с руководителем, который глубоко верил, что будущие поколения панамцев смогут внести еще больший вклад в дело национального освобождения страны. «Следую­щие поколения,— говорил генерал Торрихос,— дол­жны будут обеспечить нейтралитет канала, связывающе­го два океана, и ликвидировать всякий предлог для вме­шательства со стороны США».

Хоронили Торрихоса на крошечном кладбище в центре столицы, рядом с могилами патриотов, погибших в 1964 году во время стихийного восстания масс против американского военного присутствия на перешейке. В Панаму прибыли правительственные делегации из раз­личных стран Латинской Америки.

Телеграмму соболезнования от имени советского пра­вительства и советского народа направил Л. И. Брежнев. На Кубе был объявлен трехдневный траур. Народная партия Панамы назвала смерть Торрихоса «огромной ут­ратой для национально-освободительного движения». В эти же дни некоторые американские официальные лица, по свидетельству прессы США, стали проявлять откровен­ную обеспокоенность тем, что Панама может заново пос­тавить вопрос о канале.

А местные реакционные круги, не скрывая своего не­терпения, стали говорить о необходимости прямого штур­ма президентского дворца и штаб-квартиры Националь­ной гвардии. Но военачальники Панамы заявили о вер­ности идеалам Торрихоса. В память о панамском лидере правительство решило переименовать столичный между­народный аэропорт, назвав его именем генерала Омара Торрихоса. И это глубоко символично! С деятельностью Торрихоса связан долгожданный взлет в истории совре­менной Панамы. О тех жертвах, которые выпали на долю панамцев в священной борьбе за право быть хозяевами своей земли, Омар Торрихос как-то сказал: «Наш народ научился писать азбуку свободы не чернилами, а кровью».

И ничто не могло остановить его в этой борьбе за сво­боду и счастье своей родины. «Советники» с севера и свои, местные, неоднократно предлагали ему «прервать полет» к лучшей доле. Они обычно ссылались на «небла­гоприятные погодные условия» в виде ужесточения по­литического курса США по отношению ко всей Латин­ской Америке в целом и к Панаме в частности. По отдель­ным вопросам, исходя из соображений тактики, Торри­хос, казалось, принимал эти советы. Но он оставался верен генеральному направлению развития страны и всегда отвечал, как некогда своему личному летчику, настаивавшему на вынужденной посадке: «Летим даль­ше. Тучи не могут быть везде. Среди них обязательно откроется просвет. Летим дальше!»

На географической карте Панама — земля меж двух океанов — напоминает летящую чайку. Кругом неспо­койно, а она смело продолжает свой полет. Так и народ этой небольшой страны, следуя заветам Омара Торри­хоса, сражается со стихией олигархии и империализма. В развернувшейся борьбе за полный суверенитет над собственными природными ресурсами и экономикой стра­ны патриоты опираются на поддержку и помощь всех честных людей планеты, и прежде всего братьев-латиноамериканцев. Поэтому совсем не случайно Панама об­ращается к ним с призывом о создании «полностью неза­висимого (от США) механизма коллективной безопаснос­ти стран Латинской Америки». Она внесла в начале 80-х годов конкретные предложения об обеспечении сотруд­ничества и мира в Центральной Америке и в районе Карибского бассейна.

Еще недавно о Панаме говорили лишь как о стране, находящейся на пересечении важных воздушных и мор­ских трасс в западном полушарии. Но в последнее деся­тилетие она вышла на политическую международную арену, и избранный ею путь к свободе приносит респуб­лике признание и уважение других народов.