Сообщение об ошибке

Notice: Undefined variable: n в функции eval() (строка 11 в файле /home/indiansw/public_html/modules/php/php.module(80) : eval()'d code).

Гибель столицы ацтеков

Лиелайс Артур Карлович ::: Конкистадоры

Дьявольский план разрушения Теночтитлана. — Голод и эпидемии. — Лучше смерть, чем порабощение. — Мертвый город. — Последний бой. — Пленение Куаутемока

Убедившись, что не сможет взять город штурмом, Кортес решил применить другую тактику: не делать впе­ред ни шагу, пока не обеспечит безопасность войска на случай отступления. Он приказал так тщательно засыпать каждый канал, прорытый в дамбе, чтобы ацтеки не могли уничтожить плоды труда испанцев. С этой же целью он решил сравнять город с землей: разрушить до основания все здания города, не пощадив даже храмы и дворцы. Тогда испанская кавалерия и артиллерия смогут показать, на что они способны. Ведь в этом го­роде каждый дом был крепостью, а каждую улицу пересекали каналы. Эти препятствия надо было во что бы то ни стало устранить.

Кое-кто из историков старается обелить Kopтeca, уверяя, что ему якобы было очень трудно решиться на такой план действий, который вполне оправдывал свое название «дьявольский план». Кортесу, дескать, было жаль уничтожать такой прекрасный город. Однако, по утверждению историка Г. Паркса, испанцы были вынуж­дены приступить к осуществлению этого плана. Тла­скальцы пришли от него в восторг, Кортес же якобы прослезился и сказал, что пришел конец «прекрасней­шему из городов» — городу, который он сам открыл и хотел нетронутым присоединить к Испанской империи.

Однако лишь планомерное разрушение столицы могло обеспечить испанцам военный успех.

Борьба шла теперь на окраинах города. Под прикры­тием мощного артиллерийского огня, подавлявшего яростное сопротивление ацтеков, испанцы вместе с ты­сячами своих союзников-индейцев день за днем разру­шали здания, засыпали каналы, пока вокруг Теночтит­лана не образовалась гладкая равнина. Еще недавно цветущий город умирал медленной смертью.

Испанцы захватилй также немногочисленные колодцы. В городе свирепствовал страшный голод. Ацтеки пита­лись травой, мхом, водорослями, червями, крысами, яще­рицами, корой деревьев и кореньями, пили зловонную солоноватую воду. Голод и болезни уносили больше жертв, чем пушки и шпаги конкистадоров. Все же осаж­денные не сдавались.

Кортес в письме Куаутемоку, посланному ему с плен­ными ацтекскими вельможами, обещал сохранить жизнь защитникам города. Ацтеки, по его словам, ис­полнили свой долг и сделали все для защиты столицы, но у них нет ни малейшей надежды на спасение, их по­кинули не только союзники, но и боги. Единственный выход — сдать город. «Стань снова вассалом кастиль­ского государя, — писал, по свидетельству Берналя Диаса, этот коварный дипломат. —Я готов забыть все. Вам будет гарантирована неприкосновенность и свобода, все права ацтеков будут сохранены. Ты и впредь останешься их повелителем, и Испания примет твою столицу под свою защиту».

Но молодой властелин с гневом й возмущением вы­слушал это наглое, унизительное послание и передал его на обсуждение военному совету.

Члены совета прекрасно понимали всю безнадежность дальнейшего сопротивления, но считали, что лучше смерть, чем порабощение.

  • Хорошо жить в мире, но только не с белыми! — говорили умудренные опытом воины. — Лучше погибнуть, защищая отечество, нежели влачить жалкое суще­ствование в рабстве у коварных пришельцев!

Куаутемок объявил решение военного совета: уме­реть сражаясь, как положено воинам.

Спустя двое суток ацтеки, зная, что идут на верную гибель, со всех сторон двинулись на лагерь испанцев, стараясь подавить их численным превосходством. Под огнем испанских пушек их натиск быстро захлебнулся. Ацтеки в беспорядке отступали и вновь бросались в яро­стные, безрассудные атаки, оставляя на поле боя груды трупов.

Кортес возобновил планомерное разрушение города и стал снова засыпать каналы. С лица земли ежедневно стирались целые кварталы. Осажденные в бессильной ярости взирали на гибель своей столицы, обрушивая проклятия на головы бывших союзников — индейцев.

  • Разрушайте! Разрушайте! — кричали ацтеки. — Чем больше разрушите, тем больше вам же придется восстанавливать.

И время показало, что слова эти были вещими.

Разрушительная работа длилась много дней подряд. К концу подходил июль. В захваченных зданиях ис­панцы находили истощенных от голода, умирающих людей. Повсюду валялись трупы — на улицах, во дво­рах, в ямах, — ацтеки уже не в силах были предавать умерших земле по обрядам своих отцов. Нередко рядом с мертвыми лежали и живые, а матери держали на ру­ках угасших от голода младенцев.

Конкистадоры безжалостно поджигали дома ацтеков, и те, кто еще был жив, погибали в пламени. Эпидемии, свирепствовавшие в городе, угрожали и испанцам. Жи­тели Теночтитлана, похожие на скелеты, не в силах были работать и не годились для продажи в рабство. Умиравшие прятали свои драгоценности, чтобы они не попали в руки белых. Они не просили у победителей пощады и с презрением отворачивались от них.

Но ацтеки продолжали обороняться с удивительным упорством и отвагой. В битвах участвовали женщины и дети. Они подносили камни и стрелы, готовили луки и пращи, перевязывали раненых воинов.

Наконец отряды Кортеса и Альварадо, наступавшие на город с разных сторон, соединились на рыночной площади. Альварадо в жестокой схватке взял штурмом храм бога войны Уицилопочтли и поджег его.

Кортес верхом медленно проезжал среди дымящихся развалин. Не возвышались больше перед ним великолеп­ные дворцы, храмы и рынки, где так недавно сновали ремесленники и торговцы, не радовали глаз просторные здания, живописные сады и рощи. Все исчезло, подверг­лось разрушению, превратилось в бесплодную пустыню.

На вершине одного из храмов главнокомандующий водрузил флаг Кастилии: отныне Теночтитлан перешел под власть Испании.

Но несмотря на то, что семь восьмых города превра­тились в руины, борьба еще продолжалась. Чтобы вы­нудить ацтеков сдаться, Кортесу пришлось предпринять еще две большие атаки.

Стараясь экономить порох, запасы которого быстро таяли, он приказал построить огромную метательную машину — баллисту для разрушения еще уцелевших каменных стен. Ее строили несколько дней. Ацтеки с немым отчаянием взирали на новую западню, которую им готовили белые дьяволы. Когда баллиста была по­строена, в нее вложили огромный камень, который полетел вверх с ужасной силой, но упал не в лагерь ацтеков, а на баллисту, разбив ее вдребезги.

Положение ацтеков было столь ужасным, что не было необходимости ускорять их гибель. Скучившись в уце­левшем районе города — Тлателолко ацтеки жили под открытым небом, их опаляли знойные лучи солнца и заливали холодные ливни.

Сотни людей ежедневно умирали от голода, нередко замертво падая на улице, как о том свидетельствует хронист Саагун.

Столица превратилась в огромное кладбище — рассадник эпидемий. Ацтеки тщетно взывали к своим богам: боги, казалось, покинули ацтеков, и их охватил суеверный страх. Многие видели таинственные знаме­ния — свидетельства гнева богов и предвестники близ­кой гибели.

Однако Куаутемок по-прежнему был тверд, непоколе­бим и отвергал любые предложения о сдаче.

Тогда Кортес решился на генеральное наступление. Начать его должна была пехота при поддержке огня бригантин, направленного на береговые здания.

Ворвавшись в ацтекские кварталы, солдаты встретили там нескольких касиков, которые, простирая к ним руки, громко взывали:

  • Вы — дети солнца, но солнце быстро свершает свой путь. Почему же вы медлите? Почему не положите конец нашим бедам и страданиям? Прикончите нас сразу, чтобы мы могли отправиться к нашему богу Уицилопочтли, который ждет нас на небесах, где мы найдем покой и избавление от страданий!

На эти жалобные просьбы, о которых Кортес упоми­нает в своем третьем послании королю, командующий ответил, что желает не смерти касиков, а покорности, и не понимает, почему Куаутемок не хочет вступить с ним в переговоры.

Однако Куаутемок не верил посулам своего врага: в памяти его еще была свежа печальная участь Монтесумы.

Испанцы снова пошли в наступление. Их встретили толпы тощих, изнуренных людей, среди которых было немало женщин и детей. Ацтеки, как всегда с дикими воплями, осыпали нападающих градом стрел, а жен­щины и дети забрасывали их камнями. Камни эти не причиняли почти никакого вреда закованным в броню испанским солдатам — ведь бросали их вконец осла­бевшие люди. Но ацтекские воины сражались отчаянно, сражались до тех пор, пока не падали замертво.

«Земля была покрыта грудами трупов, так что разъя­ренные противники должны были перелезать через эти кровавые курганы, чтобы поражать друг друга: Почва была пресыщена кровью. Ужасные вопли язычников, брань и проклятия испанцев, стоны раненых, крики жен и детей, тяжелые удары завоевателей, свист бесчислен­ных стрел, треск пылавших строений, которые, обруши­ваясь, давили сотни людей, ослепляющие облака пыли и сернистого дыма, покрывавшие все своей мрачной за­весой, составляли зрелище, которое наполняло ужасом даже воинов Кортеса», — пишет У. Прескотт.

По утверждению некоторых историков, Кортес прика­зал щадить не только женщин и детей, крики которых разрывали его сердце, но и каждого, кто запросит по­щады. Однако капитан-генерал не в силах был обуздать жестокость и кровожадность своих союзников-индейцев. Ярость этих дикарей была подобна урагану. По собст­венным словам капитан-генерала, он никогда еще не видел столь свирепых воинов: беспощадно мстили они ацтекам за угнетение и обиды.

В этой битве погибло около сорока тысяч ацтеков. Однако оставшиеся в живых могли позавидовать погиб­шим: их ожидала более страшная судьба.

Всю долгую темную ночь после этой битвы в лагере ацтеков стояла мертвая тишина, и не было видно ни луча света. Осажденные потеряли всякую надежду на спасение, ведь они лишились всего, что имели — бо­гатства, власти, близких, друзей и даже крова.

Зато в лагере конкистадоров горели яркие огни, зву­чали песни и музыка: воины Кортеса праздновали по­беду и готовились нанести завтра ацтекам решающий удар.

13 августа 1521 года Кортес повел свои полки в по­следний бой. Путь их лежал через мрачную пустыню.

Этот день в ацтекском календаре был помечен знаком «Микиштли», что означало «смерть». И действительно, наступил день смерти ацтеков, гибели столицы их го­сударства — Теночтитлана.

Кортес Снова пригласил касиков на переговоры и вы­разил сожаление, что Куаутемок не заботится о судьбе своих людей и хочет погубить их, хотя мог бы спасти. Пусть повелитель ацтеков немедленно вступит в пере­говоры. Касики вскоре вернулись с ответом: Куаутемок готов скорее умереть, чем вступить в переговоры с ис­панским полководцем.

  • Тогда идите, — сказал Кортес, — и приготовьте своих братьев к смерти. Ваш час пробил!

И ужасная бойня возобновилась. Ацтеки, едва дер­жась на ногах, сражались все так же отважно, но ис­панские пушки и мушкеты косили всех подряд.

Многие ацтеки бросались к каналам, пытаясь спастись на лодках, многие утонули, и груды трупов заполнили каналы, так что нападающие ступали по мертвым, как по мосту.

Битва еще продолжалась, когда испанцы заметили ацтеков, отчаливающих от берега в надежде переплыть озеро. Бригантины преградили им путь. Кровавая резня продолжалась теперь на воде. Лодки ацтеков опрокиды­вались и разбивались в щепки. Все же некоторые челны, укрывшись за дымовой завесой, вырвались вперед и стали быстро удаляться к противоположному берегу.

Конкистадоры получили строгий приказ: следить за каждой лодкой, в которой может оказаться Куаутемок. Повелителя ацтеков во что бы то ни стало надо было захватить живым, иначе он станет продолжать борьбу за пределами поверженной столицы.

Капитан одной из бригантин — Гарсия Олгин, вос­пользовавшись ветром, пустился вдогонку за четырьмя большими лодками. Бригантина настигла лодку, в кото­рой, судя по всем признакам, находился властелин ацтеков. Стрелки навели на нее арбалеты, но тут ацтеки запросили пощады.

В лодке встал молодой статный воин с открытым гордым лицом. Бросив щит и палицу, он воскликнул:

  • Я — Куаутемок! Везите меня к Малинцину, я его пленник. Но пощадите мою жену и близких!

Из челна на бригантину перешло двадцать человек и среди них жена Куаутемока — дочь Монтесумы, а также многие другие знатные касики. Капитан пы­тался было уговорить Куаутемока, чтобы тот призвал ацтеков сложить оружие. Но повелитель ответил, что в этом нет надобности — они, дескать, сами прекратят сопротивление, лишь только узнают о его пленении.

Так оно и случилось: печальная весть молниеносно облетела поле битвы и ацтеки немедленно сложили ору­жие. Казалось, они сопротивлялись так долго лишь для того, чтобы дать Куаутемоку возможность спастись.

Сандоваль заспорил с капитаном бригантины — чьи заслуги в пленении повелителя ацтеков больше. Каждый стремился к славе и хотел получить право изобразить этот подвиг на своем гербе.

Пленение Куаутемока (со старинного рисунка)

 

Узнав о происшедшем, Кортес приказал доставить к нему пленников, оказав им при этом должные почести.

Вождь конкистадоров вместе со своей свитой в то время находился на окраине города, в доме одного из ацтекских вельмож. Он приказал украсить помещение и приготовить пленникам обильную трапезу. Куаутемок прибыл к Кортесу под строгой охраной, преисполненный мужества и спокойствия.

  • Я сделал все, что было в моих силах для защиты своего народа, — сказал он. — Но судьба решила иначе. Теперь я твой пленник. Делай со мной, что хочешь.

И, коснувшись кинжала, висевшего на поясе Кортеса, он воскликнул:

  • Убей меня этим кинжалом, избавь от жизни, кото­рая стала мне в тягость!

Кортес помешал ему совершить самоубийство, ведь влияние Куаутемока на свой народ было так велико, что его лучше было оставить в живых и превратить в послушное орудие испанцев. К тому же Кортесу, пора­женному храбростью и мужеством пленника, хотелось проявить великодушие.

  • Не бойся, — лицемерно ответил вождь конкиста­доров. — Ты не будешь подвергнут ни малейшему оскорблению. Ты защищал свою столицу, как подобает храброму воину, а испанцы умеют уважать мужество своих врагов!

Но он быстро забыл о своем обещании.

Итак, Теночтитлан прекратил сопротивление и факти­чески перестал существовать. Поэтому Кортес по окон­чании битвы приказал своим войскам вернуться в лагерь. Наступил темный дождливый вечер, над Мексиканской долиной разразилась страшная гроза. Раскаты грома отдавались в горах, и яркие зигзаги молний то и дело освещали мрачные руины. Казалось, сама природа скорбит по уничтоженному городу и боги ацтеков поки­дают свои разрушенные храмы. Все же раскаты грома и его эхо в горах не смогли нарушить крепкий сон уста­лых конкистадоров. По словам Берналя Диаса, они во время осады совсем оглохли от непрекращавшегося гро­хота орудий и были похожи на людей, которые долгое время провели на колокольне, под непрерывным звоном, теперь неожиданно умолкнувшим.

По мнению ряда историков, во время осады Теночтит­лана погибло от ста двадцати до двухсот пятидесяти тысяч ацтеков. Испанцы понесли сравнительно неболь­шие потери, в то время как их союзников по­гибло огромное количество: по сведениям хрониста, в битвах пало около тридцати тысяч индейцев Тескоко.

На следующий день Куаутемок попросил Кортеса разрешить оставшимся в живых ацтекам, еще способным передвигаться, покинуть Теночтитлан. Их было примерно тридцать тысяч мужчин и сто пятьдесят тысяч женщин и детей. И в течение трех суток из опустошенного „го­рода по всем' трем дамбам тянулась вереница больных, измученных, исхудалых, едва передвигавших ноги людей, покрытых гноящимися ранами.

Таков был конец Теночтитлана — прекраснейшего из ацтекских городов.