Евангелизация мапуче

В других наших работах нам уже приходилось писать об «умиротворении» мапуче. Мы имели в виду прежде всего политику евангелизации, которую проводили в жизнь монахи и священники в целях обращения индейцев в хри­стианство. Разумеется, церковники того времени не имели ни малейшего понятия о методах аккультурации, а религиозный фанатизм заменял им здравый смысл. Кро­ме того, они были ненасытными стяжателями.

Испанский церковник совершенно не интересовался судьбой индейцев и неизменно был на стороне своих со­отечественников во всех спорах и столкновениях с корен­ным населением. Любой грех, любое преступление, совер­шенное по отношению к индейцам, отпускался и прощал­ся святыми отцами церкви и даже получал благословение. Поскольку предполагалось, что туземцы — это варвары, живущие за пределами учения Христа, не исполняющие заповедей святой католической церкви, испанцы считали, что они находятся вне закона. Более того, католические святые отцы отрицали наличие и самой души у индейцев, приравнивая их к животным. И если можно запрячь в плуг быка, то же самое можно было проделать с индей­цем.

Лисаррага, архиепископ Лимы, уполномочил Алонсо де Риберу, губернатора Чили, превращать в рабов всех индейцев, не принявших христианство. Согласно этому распоряжению, рабами становились все мужчины-мапуче старше десяти с половиной лет, а женщины — девяти с половиной. Эксплуатация индейцев достигала таких раз­меров и была связана с такими злоупотреблениями, что волосы встают дыбом, когда читаешь отчеты, составленные церковниками. В Чили было обычным, что священник жил с наложницей, которую все знали как его жену. Мо­нахи использовали монастыри как настоящий лупанарии, и насилие над девушками и женщинами мапуче было повседневным явлением.

Были, разумеется, монахи и священники, которые со­чувствовали несчастьям этих «неверных», но таких было немного, и они подвергались преследованиям, поскольку считалось, что их проповеди ведут не более и не менее как к восстанию.

Евангелизация Америки проходила под девизом «бог и прибыль», а «смирение» монахи безжалостно осуществ­ляли с такой подлостью и жадностью, что приходишь к мысли — неужели так было?

Ограбление и захват индейских земель, уничтожение местного населения колонизаторы провозгласили «спра­ведливой войной», особенно ярым проповедником которой был небезызвестный испанский теолог Хуан Хинес де Се­пульведа. В 1550 году именно он призвал к порабощению индейцев и истреблению тех, кто противился обращению в католичество.

За рабство индейцев единодушно высказалась Ассам­блея глав религиозных орденов Сантьяго, состоявшаяся в 1600 году. Индейцев обрекали на изнурительный труд, необеспечивая их достаточным питанием. В результате этого резко возросла смертность, особенно на шахтах. В Арау­кании священники и монахи имели рабов и рабынь, кото­рым метили каленым железом лоб и спину. Они часто продавали рабов местным помещикам; их вывозили, как: товар, за границу.

Обращенные индейцы несли тяжкие повинности в пользу церкви: вносить средства на поддержание церков­ных зданий; за всякий обряд либо платить сельскохозяй­ственными продуктами, либо отрабатывать на землях прихода. В качестве примера можно привести счет за по­хороны одного индейца из приходского архива:

Плата за погребение………… 12   песо

Похоронный звон, 4 раза за время процессии …………  4       песо

Торжественная служба, бдение у гроба и пение мессы…………          20       песо

Плата за право вырыть могилу…………  12       песо

Песнопения на 9-й день…………  36       песо

Поминание после 9-го дня…………         20       песо

Плата за поминки по прошествии года…………           20        песо

Расходы на воск и т. д…………     10       песо

Итого:              134    песо

Это была сумма, огромная для того времени.

Все церковные поборы шли на увеличение состояния священников. Не без этой цели они создавали «братства» католических святых. Святых было много, для каждого из них было свое «братство», в которое принудительно за­ставляли вступать прихожан-индейцев. День святого тор­жественно праздновался в одно из воскресений, так что в году не было ни одного воскресного дня, когда не отмеча­лись бы эти праздники. Все церемонии оплачивались чле­нами братства. Месса стоила 4 песо, столько же — за проповедь, ибо несколько фраз, восхвалявших святого, произносились на языке мапуче. Кроме того, обязатель­ными были подарки священнику, состоявшие из одного или двух десятков кур или цыплят, из яиц, овец, тканей, ценных предметов. Так почти все, что выращивали индей­цы-прихожане, уходило на удовлетворение алчности мона­хов, затем продававших «излишки» отобранных у индей­цев продуктов на рынке в ближайшем городе.

В воскресные дни после мессы прихожане обязаны были бесплатно работать на благо церкви, обрабатывая землю или собирая урожай. Был установлен «день усоп­ших», в который индейцев заставляли приносить дары церкви, чтобы помянуть предков. Их заставляли вносить деньги на «святое подаяние», заготавливать дрова для цер­ковного очага и т. д. и т. п. Мальчики и девочки должны были каждый вечер приносить по охапке свежей травы для лошадей и других животных, которых держал свя­щенник. Женщины должны были приносить в приход шерсть и ткань, изготавливать корзины или другие изде­лия. Они обязаны были вести хозяйство священника и следить за домом, а также быть наложницами своего хо­зяина.

Таким образом, все индейцы, проживавшие поблизости прихода, работали на «слуг божьих», не имевших ни ма­лейшего побуждения улучшить беспросветную жизнь индейцев. Священники даже отказывались хоронить умер­ших, если не были оплачены долги, которые с усердием доводились до огромных размеров, потому что священник совершал обряды, о которых его никто не просил. Ото­бранное у голодных доставалось даже церковным собакам.

Всеми этими непристойными махинациями и преступ­лениями церковники настроили мапуче против себя и против церкви. Поэтому индейцы нападали па миссии, расправлялись с миссионерами во время восстаний, сжи­гали церковные постройки.

Мапуче не могли понять, как милосердный бог позво­лял своим слугам сожжение людей, калечение пленных, насилование индейских женщин, опустошение посевов, поджог их хижин, продажу в рабство их детей, захват их земель.

Надо сказать, что во всей Латинской Америке католи­ческие священники в большинстве своем вели себя одина­ково и редко кто поднимал голос, осуждая их недостойное поведение, как это делали Бартоломе де Лас-Касас, Луис де Вальдивия и некоторые другие представители духовен­ства. Официальные сообщения тех времен подтверждают, что сходная с Чили картина наблюдалась во всех завое­ванных странах в течение всего колониального периода, а в некоторых местах она продолжает существовать и до наших дней.

Приведем некоторые из документов того времени, что­бы подтвердить сказанное выше. Монах С. де Мендьета в 1571 году писал Филипу II, что среди тех, кто дал обеты воздержания и честности, царит алчность и ложь в Индиях более, чем где-либо в мире. «Индейцам они в большин­стве своем принесли больше вреда, чем пользы». Монах Анхель де Валенсия в 1552 году просил императора о том, чтобы «клирики в Индиях были проэкзаменованы, про­инспектированы и наказаны, так как большая их часть подвержена падению нравов, подрывающему учение Христа». Третий католический собор в Лиме, созванный преподобным Торибио де Монгровехо, вынужден был на­помнить церковным деятелям, что они пастыри, а не мяс­ники и что достойно осуждения, когда слуги божьи ста­новятся палачами индейцев. Хорхе Хуан и Антонио де Ульоа сообщают, во что обходились индейцам религиоз­ные праздники и какой огромный доход получал ежегодно от таких праздников один священник провинции Кито (Эквадор) за поминовение усопших:       более 200 овец, 6000 кур и цыплят, 4000 куйев и 50 000 яиц. И, говоря об индейцах, которые должны были поставлять все это, ав­торы добавляют, что этот священник был не из самых удачливых, так как все это исходило от бедных людей. Как же могли они платить так много священникам? Это могло быть только в том случае, если работала вся семья: индейцы к концу года отдавали все, что они заработали. Эти сведения взяты из подлинных документов.

Однако возвратимся к нашему основному предмету. Как правило, евангелизация мапуче сводилась к креще­нию и нескольким урокам катехизиса. Но эта процедура почти не влияла ни на внутренний мир индейцев, ни на их представления об окружающем мире. Священнослужи­тели, разрушая и уничтожая религию их предков, про­существовавшую многие века, пытались заменить ее дру­гой религией, им непонятной. К тому же индейцы на соб­ственном горьком опыте убедились в том, что эта религия не сулит им ничего хорошего. Политика выжженной зем­ли колонизаторов-миссионеров и в материальном, и в ду­ховном смысле имела самые печальные для них же последствия, так как вызвала лишь глубокую ненависть к осквернителям индейской религии и упорное сопротив­ление пришельцам. Индейцы так никогда и не приняли новой религии в ее чистом виде, а только лишь в ограни­ченном и искаженном виде нарастили на субстрат своей собственной. Компромисс индейцев с обетами католиче­ской веры ни в коей мере не затронул соблюдения ими за­ветов предков и не вселил в них убеждения ни в превос­ходстве доктрин католицизма, ни в благородстве его прин­ципов. Христианские обеты ни в коей мере не поколебали их внутрисоциальных связей; мапуче сохранили свое един­ство на основе своих древних традиций.

Иная евангелистская деятельность велась позднее, на протяжении XIX века, когда в Арауканию прибыли мо­нахи-капуцины и основали новые миссии. Они вели свою деятельность по обращению мапуче, руководствуясь более гуманными принципами: социальной солидарности, эконо­мического сотрудничества, а также заботы об образовании и санитарии. Капуцины в своем толковании христианства признавали значение окружающей природной и общест­венной среды и значение практических знаний, причем в доступной и в известной мере полезной мапуче форме. Это позволило им смягчить неприступность индейцев и постепенно расположить их к себе. И все же католицизм не занял господствующего положения в обществе мапуче. Они полностью сохранили свою веру и свои обряды вплоть до наших дней.