Сообщение об ошибке

Notice: Undefined variable: n в функции eval() (строка 11 в файле /home/indiansw/public_html/modules/php/php.module(80) : eval()'d code).

Usque ad Indos

Свет Яков Михайлович ::: Колумб

USQUE AD INDOS[13]

В плаще с чужого плеча будущий Адмирал Моря-Океа­на въехал в Лиссабон, где — «он это знал — должен был встретить людей своей нации. Так оно и вышло, ибо та­мошние генуэзцы о нем уже были наслышаны, и, возмож­но, кое-что им стало ведомо о его родне и предках. И, убе­дившись, сколь достойный он человек, они помогли ему найти жилище и ввели его в свою компанию, и он быстро оправился и хорошо себя зарекомендовал» (77, I, 35)

«Люди своей нации», о которых говорил Лас Касас, чувствовали себя в португальской столице весьма воль­готно. В здешней генуэзской колонии насчитывалось 20— 25 человек, и в ней главную роль играл род Ломеллини. Глава португальской ветви этого влиятельною альберго Марко Ломеллини был очень богат, и его отлично знали все видные лиссабонские купцы и банкиры (106).

С ним и младшим Ломеллини были тесно связаны выходцы из генуэзского альберго Сальваджо. А в начале 70-х годов XV века в Лиссабоне укоренился и дом Чентурионе Его здесь представлял агент Лодовико Чентурионе, свойственника того самого Никколо Спинолы, с ко­торым Колумб плавал на Хиос и плечом к плечу сражался у мыса Сан-Висенти.

1476 год был для Португалии годом тревожным и скуд­ным. Шла война с Кастилией, португальский король Альфонс V пытался посадить на кастильский трон дочь недавно умершего короля Кастилии Энрике IV и свергнуть с престола его весьма энергичную сестру Иза­беллу.

На море португальцы были гораздо сильнее кастиль­цев, но все же кастильские боевые флотилии при­чиняли немалый ущерб торговым португальским судам, и военные операции нарушали связь Лиссабона с его опор­ными базами на недавно открытых африканских землях.

Но в 1476 году, как и двадцать и сорок лет назад, Португалия была величайшей морской державой Европы, и ее столица лежала в исходе новых океанских путей, проложенных в Атлантике двумя поколениями предпри­имчивых мореходов.

До конца XIV века о Португалии знали в Европе очень мало: она лежала за пределами средиземноморского бас­сейна и обращена была в сторону Атлантики, через ко­торую проходила в ту пору единственная и не очень бой­кая морская дорога из Средиземноморья в Англию и Фландрию.

Да и эта дорога жалась к западным берегам Европы, в открытый океан мореплаватели далеко не заходили, хо­тя уже в XIV веке на генуэзских, каталонских и мальоркинских картах появились контуры островов, рассеянных на необъятных просторах восточной Атлантики.

Однако в XV веке Португалия стремительно выдвину­лась в ряд великих морских держав и вышла на старт широчайшей колониальной экспансии.

Крутой поворот в судьбах Португалии вызван был всем ходом европейской истории и стал возможен потому, что к исходу XIV века эта страна готова была перехватить эстафету заморских открытий у средиземноморских держав.

Mare Nostrum — «Наше море» народов античного ми­ра, Средиземное море, в котором скрещивались главные торговые пути, связывающие средневековую Европу с арабским миром и странами азиатского Востока, в XV веке утратило свою былую роль. Оттоманская импе­рия утвердилась в Малой Азии и на Балканском полуост­рове, блокировала важнейшие базы транзитной торговли, подобралась к Дарданеллам и Босфору. Она разрасталась, как злокачественная опухоль, и по этой причине вся ста­рая система сквозных средиземноморских связей пораже­на была метастазом.

Обходные пути к Востоку надо было искать за Герку­лесовыми столпами, в Атлантике, океанские пути сулили большие и отрадные возможности.

Англия, Фландрия, северные нидерландские земли, ганзейские города Германии в XV веке заняли весьма зна­чительное место под европейским солнцем, а эти страны и города лежали на берегах Атлантического океана или его северных морей.

Естественно, что Португалия, обращенная фасадом к Атлантике, ощутила выгоды своего географического по­ложения, в прошлом, казалось бы, крайне неблагоприят­ного.

К тому же очень удачно складывалась в этой стране и внутренняя обстановка. Еще в середине XIII века, на пол­тора столетия раньше, чем соседняя Кастилия, Португа­лия завершила Реконкисту, эпоху многовековых войн с маврами, и отвоевала у них южные области страны. В конце XIV века королевская власть, опираясь на го­рожан, обуздала своевольную знать. В Португалии поло­жено было начало единодержавию, короли Ависского до­ма, воцарившегося в 1385 году, создали могучий флот и сильное войско.

Пришла пора заморских походов. Воевать чужие зем­ли мечтали португальские рыцари. Вскормленное войнами Реконкисты и внутренними смутами, рыцарское сословие (а к нему принадлежал каждый шестой португалец) стре­милось обрести верные источники наживы и было той ударной силой, на которую могли опираться организаторы заморской экспансии.

В 1415 году португальцы захватили Суету, мавритан­скую крепость на африканском берегу Гибралтарскою пролива. Это было первое заморское владение Порту­галии, и на этом завоеватели останавливаться не соби­рались.

Программы дальнейших действий разработал принц Энрике, третий сын основателя Ависской династии коро­ля Жуана I. Еще при жизни его назвали принцем-море­плавателем, и, хотя он никогда не водил корабли и не участвовал в морских экспедициях, титул этот был ему присвоен по заслугам.

В своей уединенной резиденции — замке Сагреш, расположенном у мыса Сан-Висенти, Энрике Мореплаватель обдумывал планы дальних плаваний в Атлантике. Он же снаряжал флотилии кораблей, отлично приспособленных для долгих морских походов, и командиры его армад стро­го придерживались заранее намеченных маршрутов.

Энрике Мореплаватель шаг за шагом прокладывал но­вый морской путь вдоль западных берегов Африки. В ко­нечном счете этот путь должен был привести португаль­цев в Индию, но на первых порах в замке Сагреш об этом не помышляли. Ближние цели были иные: как можно дальше продвинуться к югу, придерживаясь африканских берегов, попутно захватывая африканские земли.

В 1434 году один из капитанов Энрике Мореплавателя, Жил Эанес, обогнул мыс Божадор, дальше которого пре­жде не плавали европейцы, а в последующее десятиле­тие португальцы продвинулись вдоль сенегальского бе­рега к самой западной оконечности Африки — Зеленому Мысу.

Осязаемые плоды этих открытий португальцы пожали в 1442 году, когда в Лагуш и Лиссабон доставлена была первая (но отнюдь не последняя) партия черных рабов.

В 1456 году португальцы открыли острова Зеленого Мыса и чуть позже вошли в Гвинейский залив.

В 1460 году Энрике Мореплаватель умер, но его смерть не приостановила дальнейшее продвижение порту­гальцев к югу. К тому моменту, когда лагушские обита­тели выловили Колумба в водах Кадисского залива, пор­тугальцы освоили все побережье Гвинейского залива. Бе­рег Перца, Берег Слоновой Кости, Золотой Берег, Неволь­ничий Берег — одни только названия этих гвинейских земель сулили сказочные барыши.

Эти утопающие в буйной зелени берега, совсем непо­хожие на пустынное сенегальское приморье, тянулись на тысячи миль, на недели пути. Желтоватая и кремовая слоновая кость, морщинистые зернышки гвинейского пер­ца, тяжелый золотой песок, львиные, леопардовые и обезьяньи шкуры, черное и красное дерево, диковинные тропические плоды — все это добывали португальские ис­катели наживы во вновь обретенных землях, а наибольшие выгоды им приносила торговля рабами.

Рабов грузили в тесные трюмы португальских кораб­лей, порой половина, порой три четверти невольников по­гибало в пути, но все равно в среднем барыши работор­говцев втрое, а то и впятеро покрывали издержки: в Лагуpье, Лиссабоне, Севилье, Кадисе гвинейских невольников раскупали мгновенно.

Их святейшества папы Мартин V, Евгений IV, Николай V, Каликст III щедро жаловали португальским коро­лям языческие африканские земли. Тороватый Каликст III подарил королю Альфонсу V «все острова, се­ления, гавани, земли и местности... до самых южных пределов вплоть до Индии (usque ad Indos)», не менее добросердечный Николай V признал работорговлю полез­ным и богоугодным делом и благословил на этот промы­сел португальских охотников за невольниками (60, 10-18).

Самым прибыльным и перспективным (впереди Ин­дия! — это отчетливо осознали португальцы, добравшись до Гвинеи) было южное направление экспансии. Однако Энрике Мореплаватель и его капитаны не забывали и о ее западном векторе. В 1419 году португальцы осели на Мадейре, тринадцать лет спустя они дошли до Азорских островов. Острова эти, необитаемые, но плодородные, ле­жали в исходе еще не проторенных морских дорог, веду­щих в сторону солнечного захода.

Португальские корабли во всех направлениях борозди­ли воды Атлантики, в Лиссабон стекались вести о ново-обретенных землях, с каждым годом отодвигалась дальше к югу и дальше к западу линия горизонта, и в эту атмо­сферу поисков и открытий сразу же попал Колумб.


[13] До самой Индии (латин).