Глава II

Хотя в это время Вальядолид еще не достиг полного расцвета, как при Карле V, сделавшем его своей сто­лицей, это был город древний, с богатыми домами и роскошными дворцами. Одним из роскошнейших был, несомненно, дворец Жуана де Виверо, богатого сеньора. Сейчас в главной зале дворца две женщины вели серь­езный и, видимо, глубоко волновавший их разговор. Обе были юны и каждая по-своему красива той красотой, которая покоряет везде и во все времена. Одна была поразительно хороша. Ей шел всего девятнадцатый год — возраст, когда женщина под щедрым солнцем Испании достигает полного расцвета,— и совершенством форм она не разочаровала бы даже самого придирчи­вого испанского поэта, привыкшего к прославленной красоте своих соотечественниц. Рука, ножка, грудь, каж­дая линия были исполнены женственной прелести, в то время как рост, для мужчины, может быть, и не высо­кий, был вполне достаточным, чтобы придать всему ее облику спокойную, царственную величавость. Со сто­роны трудно было решить сразу, что производило в ней большее впечатление: физическое совершенство или оду­хотворенность, светившаяся в каждой черточке ее кра­сивого лица. Она родилась под солнцем Испании, одна­ко длинный ряд ее предков королевской крови восходил к готским властителям. Это, а также многочисленные браки дедов и прадедов с принцессами иных стран при­вело к тому, что в ней смешались северный блеск с юж­ным очарованием, что, видимо, и соответствует идеалу женской красоты. Такой была Изабелла Кастильская в дни своего девичьего гордого одиночества, когда она ожидала исхода событий, которые должны были решить не только ее судьбу, но и будущее человечества.

Ее собеседницей была Беатриса де Бобадилья, по­друга детства и отрочества Изабеллы, оставшаяся бли­жайшей наперсницей королевы до самой ее смерти. Эта девушка была немного старше принцессы. Она пред­ставляла собой более ярко выраженный испанский тип, так как, хотя она тоже принадлежала к древнему и знатному роду, у ее семьи не было необходимости в столь частых браках с иностранными домами, как у ее царственной госпожи. У Беатрисы были темные волосы и черные глаза, говорившие о душевной доброте и не­преклонной решимости, оцененной историками того вре­мени. Менее высокая, чем ее подруга, донья Беатриса была тем не менее грациозна и подвижна, обладала той женственностью и привлекательностью, которые вооб­ще свойственны испанкам.

Изабелла сидела в кресле, опершись на одну его ручку. Вся ее поза выражала глубокое внимание и до­верие к собеседнице, которая устроилась на низенькой скамеечке у ее ног.

— Ах, Беатриса, я молила Бога, чтобы он подсказал мне правильное решение в этот трудный час,— говори­ла принцесса.— И мне кажется, что сделанный мной выбор пойдет на благо и мне, и моим будущим поддан­ным.

—  Кто же посмеет его оспаривать,— отозвалась Бе­атриса,— Кастильцы так любят вас, что никто не стал бы противиться вашей воле, даже если бы вы пожела­ли выйти замуж за турецкого султана. Ну, теперь испы­тания скоро останутся позади. Кто только не надеялся стать вашим мужем! Еще ребенком вас просватали за дона Карлоса, который годился вам в отцы. Затем вас пожелали выдать за короля Португалии, который мог быть вашим дедом, но вы упорно отвергали эти пред­ложения, заявив, что рукой инфанты^[17] Кастильской нель­зя располагать без согласия и одобрения кастильского дворянства,

— Да, но теперь я готова отдать руку инфанты Ка­стильской, даже не испрашивая совета у грандов.

—  Не говорите так! Вы прекрасно знаете, что во всем королевстве, от Пиренеев до самого моря, нет ни одного рыцаря, который не одобрил бы ваш выбор.

— Довольно об этом, милая Беатриса, хотя если ты непременно хочешь говорить о претендентах на мою ру­ку, то среди них есть такие, о которых стоило бы гово­рить.

В глазах Беатрисы сверкнул веселый огонек, и в уг­лах губ задрожала сдержанная улыбка; она поняла, что принцессе приятно было бы слышать разговоры об из­браннике ее сердца,

—  Да, после великого магистра был еще герцог гиенский^[18], брат французского короля Людовика, но по­следний кастилец был против этого брака. Его гордость не могла допустить, чтобы Кастилия сделалась леном Франции!

— Этого бы никогда не случилось,— заметила Иза­белла со спокойной уверенностью,— даже если бы я стала женой самого французского короля: я заставила бы его уважать во мне королеву и государыню нашей древней страны и никогда не позволила бы ему видеть во мне свою подданную!

— А после брата французского короля за вас сва­тали еще вашего родственника, Ричарда Глочестера^[19], который, как говорят, родился, как волчонок, со ртом, полным зубов, и который принужден таскать на спине достаточно тяжелую ношу, чтобы не обременять ее еще и делами Кастилии.

— У тебя элой язычок, Беатриса,— заметила Иза­белла.— Оставим герцога Глочестера в покое. Неужели ты все еще не кончила твоего перечня претендентов?

— Дон Фердинанд,— сказала Беатриса,— достойный претендент на вашу руку. О нем можно сказать только одно хорошее.

— Остановив свой выбор на доне Фердинанде,— ти­хо заговорила Изабелла,— я думала, что ничто не мо­жет лучше обеспечить мир нашей стране и успех ее ору­жию, как только союз Кастилии с Ар агонией.

— Путем соединения брачными узами,— пояснила Беатриса.— И конечно, не ваша вина, что случаю было угодно, чтобы дон Фердинанд был самый молодой, са­мый красивый, самый отважный и самый прекрасный из всех принцев; вы лишь из политических соображений соглашаетесь назвать его своим супругом.

—  Тебе, однако, известно, что я никогда не видала моего кузена, короля Сицилии, и не знаю, каков он со­бою.

—  Без сомнения! А все же приятно, что ваше чув­ство долга указало вам именно на молодого, красивого и доблестного принца, короля Сицилии. По словам на­шего досточтимого дона Алонсо де Кока, из ветреного, беспечного и беззаботного дона Андреса де Кабрера, друга и наперсника молодого короля, выйдет также пре­красный муж для Беатрисы де Бобадилья!

Изабелла при этих словах не могла воздержаться от улыбки.

— Как это ни странно,— сказала она,— но меня сму­щает мысль о свидании с королем Сицилии, и будь он так же стар, как дон Альфонс Португальский, я была бы более невозмутима, чем теперь.

— Признаюсь, что касается меня, то я отнюдь не желала бы изменить ни одного из качеств или недо­статков дона Андреса!

— Да, конечно, но ведь ты его уже знаешь. Ты при­выкла к его похвалам, любезностям и восхищению!

—  Научиться любить похвалы, любезности и восхи­щения так легко! — воскликнула Беатриса.

—  Это так! Но, видишь ли, я вовсе не уверена, что действительно заслуживаю эти похвалы и восхищения, а всякая лесть мне была бы неприятна.

—  Каким бы совершенством ни был молодой король Сицилии, все же ему никогда не сравниться с вами! — горячо возразила маленькая и пылкая испанка.

Обе девушки поднялись и пошли к обедне, а после службы, когда они выходили из церкви, прискакал го­нец с известием, что король Сицилии прибыл в Дуэньяс.

При этом известии, хотя и предвиденном, принцессой снова овладело сильное волнение.

—  Видела ты дона Андреса де Кабрера? — спросила она свою подругу.

— Видела. Это он привез весть о прибытии принца Арагонского и вместе с тем привез сюда и свою прият­ную особу,— ответила Беатриса.— Из его рассказов я узнала, что в дороге они потеряли единственный коше­лек, содержавший монеты, и остались, что называется, на бобах.

—  Надеюсь, что этой беде помогли,— встревожилась принцесса Изабелла.— Я знаю, что в настоящее трудное время ни у кого нет лишних денег, но все же они не привыкли не иметь ни гроша в своем распоряжении!

—  Не беспокойтесь, дон Андрес не беден и не скуп, а в Кастилии его знают все ростовщики; король Сици­лии ни в чем не будет нуждаться.

—  Ну, хорошо, а теперь, Беатриса, подай мне перо и бумагу, я должна написать Генриху, нашему королю и моему брату, о прибытии короля и моем решении вый­ти за него замуж.

—  Но, сеньора, обыкновенно, когда девушка выхо­дит замуж не по выбору своих родственников, то преж­де венчается, а потом, когда дело уже сделано, изве­щает их об этом.

— Подай мне письменные принадлежности, я буду писать,— почти строго остановила ее Изабелла.

Та молча исполнила требование, и принцесса напи­сала королю Генриху письмо, в котором, изложив все преимущества и выгоды этого брака, просила согласия на него короля.