24 апреля 1972 года

В 6 часов 30 минут утра из Куругати приходит телеграмма о том, что к вечеру будет грузовик для перевозки гуаяки в Сесилио-Баэс.

Гуаяки, кочевники по натуре, заскучали от пребы­вания на одном месте, поэтому Рафаэль повел их по тропе в направлении Куругати в поисках новой сто­янки.

Я следую за группой. Индейцы идут гуськом, и каждый ступает по следам идущего перед ним. По­этому кажется, что следы эти оставлены одним чело­веком. Гуаяки, чтобы сбить с толку преследователей, проходят также большие расстояния по руслам ру­чьев. В некоторых случаях они применяют обманный прием, возвращаясь обратно по своим следам так, что отпечатков пальцев на следах не видно, а только отпечатки пяток с обоих концов. Я наблюдаю, как гуаяки выворачивают на ходу ступни вовнутрь[192].

Старая Бейчепе несет факел, чтобы разжечь огонь в новом лагере. Мы идем в течение часа, когда нако­нец Рафаэль указывает на дерево справа от тропы. Аборигены через какие-нибудь несколько секунд исчезают в сельве в указанном направлении. Води­тель грузовика из мастерской Арройо-Гуасу подъез­жает ближе и замечает, в каком месте дороги будет разбит лагерь, чтобы сообщить шоферу, которою ждут к вечеру из Куругати.

Укрывшись за деревом, я внимательно наблюдаю за аче, располагающимися на новом месте. Теперь они одни, без посторонних людей. Первое, что они делают,— это снимают одежду, которую надевают толь­ко перед чужими, и не в силу необходимости, а лишь чтобы выглядеть как мберу. В мгновение ока они расчищают, пространство в виде круга, и Бейчепе тут же разжигает огонь с помощью факела.

В каждой группе на старых женщинах лежит обязанность поддерживать зажженный огонь. Чрез­вычайно редко аче разжигают огонь от искры, полу­чаемой от вращения ладонями рук палочки из твер­дого дерева по мягкому дереву. Я наблюдаю, как индейцы инстинктивно принимают меры, чтобы ла­герь не был замечен. Они не разговаривают. Спраши­вают и отвечают с помощью системы знаков, которая применяется и на охоте, а также когда охотятся за ними самими[193]. Над огнем аче устраивают навес из ветвей и кладут на него циновку, чтобы над костром не поднимался столб дыма. Йеву залезает дозорным па вершину дерева, находящегося на краю тропы. В районе от Мбуту-и-Сальтоса до Гуаиры это, кажет­ся, последние аче, которые, применяя свои уловки, могут в течение долгого времени скрываться от пре­следователей — рабочих мастерской, но они не могут укрыться от сеньюэлос.

Через несколько часов мои наблюдения прерыва­ются гудками грузовика, который приехал за аче, чтобы отвезти их в Сесилио-Баэс. Аборигены по при­казу Рафаэля залезают в машину, где усаживаются в кузове, обнявшись, как бы подбадривая друг дру­га. Только Йеву остался стоять в машине. Он улыба­ется мне, пока грузовик медленно удаляется. Я под­нимаю руку в знак прощания.

[192] Miraglia, 1961, p. 93—94, 126, fig. 6.

[193] Ibid., p. 108.