Золото Перу

Издавна люди создавали мифы и легенды о сказочно богатых со­кровищах и таинственных старинных кладах. Эти мифы и преда­ния, переходящие из поколения в поколение, были не только порождением фантазии: они основывались па реальных фактах и событиях.

В XV и XVI вв. в поисках сказочных богатств европейцы на­правились в Индию, но не традиционным путем — на Восток, а на Запад. Первые же сообщения об открытии «Индии» породили множество слухов о ее богатствах. Завоевание в первой трети XVI в. страны инков Тауантинсуйю подтвердило все эти, каза­лось бы, вымышленные легенды. Если первые конкистадоры по­пали на Американский континент, направляясь в Индию, то по­следующие отряды испанцев увлекла и толкнула в Америку легенда о ее несметных богатствах. И именно тогда старинные пре­дания о далеких землях, полных чудесных сокровищ, перестали казаться выдумками. Более того, блеск средневековых мифов потускнел на фойе действительных событий: обилие золота и се­ребра, обнаруженных Франсиско Писарро и его отрядом в пер­вых же инкских городах, превзошло самые смелые ожидания, самые причудливые мечты. Золотые сады и храмы инков могли показаться вымыслом, если бы их реальность не доказывали во­сторженные рассказы испанцев, увидевших эти чудеса собствен­ными глазами, а также привезенные в Испанию людьми Писарро невиданные по красоте изделия из чистого золота и серебра, тон­чайшие ткани и другие образцы искуснейшего мастерства индей­цев Перу.

Зимой 1527 г. Писарро, получивший к этому времени от короля Испании титул генерал-капитана Перу и подготовивший новую экспедицию, отплыл к берегам Америки, а в сентябре 1532 г. началось новое вторжение его отряда на земли инков. И вот тогда-то богатства инкских королей затмили славу всех сокровищ, о которых когда-либо слышали люди, — и реальных, и легендар­ных.

«Перу — страна мечты, она принадлежит фантастическому миру грез. С XVI в. Перу и золото стали двумя нераздельными понятиями. Это была сказочная земля, полная неисчерпаемых богатств»[1], — писал известный перуанский историк Луис Валькарсель. «Главный летописец Индий» Гонсало Фернандес де Овьедо, 20 лет проведший в странствованиях по Новому Свету, от­мечал: «В сравнении с сиянием богатств Южного моря (так тогда называлось западное побережье Южной Америки. — Л. Р.) тускнеют сокровища Кортеса». Повторяет эту мысль и поражен­ный богатствами инков другой придворный летописец испанского короля: «Богатейший король Атауальпа, — пишет он, — и те люди и провинции, у которых берут и уже взяли множество миллио­нов золота, сделали ничтожным все, что раньше считалось рос­кошным»[2].

Открытие Перу и его необычайных сокровищ оставило свой след в языке испанцев и даже французов. «Gagner le Perou» (за­воевать Перу) — так французы говорили о попытке сделать что-то нереальное, неосуществимое; «се n'est pas le Perou» (это не Перу) — означало какое-то неудачно закончившееся дело. В испанском театре «золотого века» богатых индейцев, которых по ходу дей­ствия должны были ограбить, обязательно называли «перулеро». Особенно же популярным стало знаменитое выражение «Vale un Peru!» (Стоит целого Перу!). То был возглас восхищения, и пустили его в оборот увидевшие своими глазами перуанские богатства испанцы — участники завоевания Южноамериканского континента.

Золото, чистое натуральное золото, зачастую не нуждающееся даже в очистке от примесей, находили во всех частях открытого испанцами континента. Чаще всего драгоценный металл в виде самородков, крупинок и золотого песка собирали в руслах рек, ручьях, что дало основание хронистам эпохи конкисты утвер­ждать, что в Америке нет ни одной реки без золота.

Пользовались известностью шахты в Саруме, на севере, за Тумбесом; шахты в Патасе снабжали золотом знаменитых ювели­ров Чиму; золото добывали в Хаэн-де-Бракаморос, Сантьяго-де-лас-Монтаньяс, в районах Ики, Апуримака, Котабамбаса. Традиция обработки металлов сложилась в Перу в очень древ­ние времена. Изделия из золота находят в захоронениях, относя­щихся к самым ранним периодам развития древнеперуанской культуры. Золотые украшения появились уже в период наиболее ранней из известных культур — Чавин. Серебро начинают обра­батывать несколько позднее, еще позже — медь.

Мастера древнего Перу были прекрасными специалистами в области обработки золота и серебра. Они умели делать сплавы этих металлов с другими, прокатывать золотые и серебряные листы, чеканить и вырезать из них сложные фигуры; при изготовлении самых мелких деталей пользовались паянием, причем благодаря великолепной шлифовке линии припаивания становились совер­шенно незаметными.

Для изготовления литых изделий из золота применяли так называемый способ «утраченного воска». Использовалась также техника, названная «puesta en color» (окрашивание), суть которой заключалась в добавлении к меди или бронзе небольшой части золота. Затем, чтобы растворить мягкие металлы, этот сплав обра­батывался слабой кислотой, получаемой из трав. В результате на поверхности уже готового изделия из меди или бронзы остава­лись небольшие крупинки золота.

Древнеперуанские мастера в своей работе использовали спе­циальные печи, а также длинные медные трубки, с помощью которых продували воздух. Тигли, где плавилось золото, а также формы для изготовления различных изделий делались обычно из смеси глины с известью.

Филигранная техника, которую применяли ювелиры древнего Перу, позволяла им создавать изделия, изумлявшие мастерством и изяществом своего исполнения. Они в совершенстве владели искусством инкрустации: па многих их изделиях полоски золота, серебра и меди так плотно и незаметно пригнаны друг к другу, что предметы эти воспринимаются сделанными не из разных ме­таллов, всего лишь соединенных друг с другом, а как бы из одного цельного куска какого-то материала.

Мастера древнего Перу умели покрывать медь и дерево тон­чайшими золотыми и серебряными пластинами, почтя пленкой, вытягивать из драгоценных металлов удивительно тонкую прово­локу. Такая проволока вплеталась в ткань или, например, исполь­зовалась для изготовления метелок декоративных золотых почат­ков маиса.

Искусством обработки металлов славились и мастера, жившие в районе Косты в эпоху расцвета одной из наиболее интересных древнеперуанских культур — культуры Мочика. Они постоянно совершенствовали свое ювелирное искусство, создавая из золота самые разнообразные изделия: маски и инструменты, ожерелья и оружие, браслеты и сандалии, шлемы, церемониальные ножи, инкрустированные бирюзой, «уака-портреты» (золотые сосуды), щиты со стилизованными зооморфными изображениями, фигурки идолов, украшенные резными диадемами, и т. п. (рис. 8). Фанта­зия мастеров Моче создавала затейливые и грациозные безделушки: колокольчики, тончайшие золотые пластинки в форме лучей, причудливые фигурки.

Рис. 8. Фигурка идола (высота 8,5 см). Культура Мочика, IV— VIII вв. Частная коллекция

Продолжателями традиций мочикского искусства стали юве­лиры Чиму. О сокровищах, созданных народом Чиму, впервые стало известно в 1535 г., когда касик этого племени Гуаман подарил конкистадору Трухильо ослепительные по красоте и богатств золотые изделия, хранившиеся ранее в храме, где были спрятаны сокровища народа Чиму. Среди них находились «митра», расшитая жемчугом, искусно сделанное золотое ожерелье, сиденье, спинку которого венчали головы птиц, украшенные кистями жем­чуга Известны своим богатством и захоронения города Чанчан.

Золотые изделия из этого клада, так же как множество других предметов и украшении, являвшихся убедительными свидетель­ствами высокоразвитой, своеобразной и богатой культуры древ­него Перу, уникальными произведениями, переплавили в бесфор­менные слитки испанские конкистадоры! А ведь художественная ценность причудливых золотых статуэток, церемониальных ношей с рукоятками в виде фигурок различных животных и отделанных драгоценными камнями затейливых украшений искусной работы древних мастеров во много раз превышала стоимость тех же изде­лий, переплавленных даже в самые тяжелые слитки.

Разорение индейских сокровищ продолжалось и в эпоху рес­публики. Так, некий полковник Ла Роса приказал переплавить более пяти тысяч золотых бабочек, каждая из которых весила не более миллиграмма. Эти искусно выполненные мастерами Чиму «игрушки» были настолько легкими, что, запущенные в воздух, могли некоторое время парить над землей.

Рис. 9. Золотой сосуд (уака). Культура Чиму, XII—XIII вв. Частная коллекция

Хотя большинство уникальных творений индейских ювелиров погибло, о таланте, изобретательности, богатой фантазии масте­ров Моче и Чиму можно судить не только по дошедшим до нас преданиям. В различных музеях и частных коллекциях хранятся некоторые уцелевшие изделия ювелиров древнего Перу, до сих пор восхищающие красотой и мастерством исполнения (рис. 9). Наиболее богатыми из таких коллекций располагают музеи ГДР и ФРГ (особенно Этнографический музей в Мюнхене). Уникальные золотые украшения из Куско можно увидеть и Музее естественной истории в Нью-Йорке, а также в Париже и Лондоне.

Сенсационными оказались раскопки, произведенные в 1937 г. немецким археологом Брюнингом в Батан-Гранде, недалеко от Ламбайеке (Перу)[3]. Найденные Брюнингом золотые изделия еще раз подтвердили существование высокоразвитого ювелирного искусства в доколумбову эпоху. Среди находок было множество золотых пластин с антропоморфными изображениями, золотой паук с яйцами из жемчужин, золотые рыбки и другие фигурки различных животных. Часть изделий, найденных в Батан-Гранде, вошла в коллекцию Музея золота в Лиме. Наибольшую ху­дожественную ценность представляют золотые церемониальные ножи, искусно выполненные мастерами Чиму. Рукоятки этих ножей сделаны в виде фигурок идола, который, по мнению неко­торых археологов, должен изображать Найм Лапа, вождя одного из племен, высадившегося, согласно старинной легенде, на по­бережье Ламбайеке. Резная корона идола в форме полулуны укра­шена бирюзой, с двух сторон ее свисают птички. Ножи отличаются друг от друга положением рук идола: у одного из них они разве­дены в стороны, у другого почти сходятся вместе.

Изобретательность мастеров Чиму проявилась и во множестве других оригинально выполненных изделий; среди них золотой церемониальный нож, па рукоятке которого сидят два напоминаю­щих борова зверя (см. рис. на суперобложке). Их красные горящие глаза, сделанные из кораллов, возможно, придавали бы им до­вольно свирепый вид, если бы не маленькие игрушечные коло­кольчики, которые они послушно держат в своих огромных зубас­тых пастях. Рукоятка ножа и сами «боровы» щедро украшены би­рюзой.

Искусству и фантазии древних ювелиров принадлежит и созда­ние затейливых изящных ожерелий, цепочек, поясов. Один из та­ких поясов сделан из 50 маленьких золотых человеческих головок, соединенных между собой шариками. Все головки — совершенно разные, непохожие друг на друга, каждая передает особенные, индивидуальные черты, характера. Так, одна изображает разгне­ванного свирепого мужчину, другая — человека с веселым и доб­рым нравом, на лице третьего отражается сознание своего досто­инства и значительности. Все эти изделия выполнены с тонким художественным вкусом и высоким мастерством. Они представляют собой лучшие из известных образцов замечательного искусства древнего Перу.

Благодаря умению и таланту мастеров доинкской эпохи искус­ство обработки металлов достигло очень высокой ступени разви­тия. Технику изготовления ювелирных изделий, разработанную индейцами мочика и чиму, переняли и усвоили инки. Однако своеобразие стиля, манеры, сам дух искусства доинкских ювели­ров были утрачены.

Инки, захватившие приморские области западного побережья Южноамериканского континента в XV в., стали преемниками традиций искусства покоренных ими народов, хотя в своих ска­заниях и легендах они обходили молчанием все, что касалось мастерства мочика и чиму.

Роль золота у инков все еще неясна. Очевидно, что оно не вы­полняло у них функцию денег, но считалось драгоценностью. Золото у инков имело прямое отношение к культу. Они находили в нем сходство со своим верховным божеством Солнцем и припи­сывали золоту «солнечное» происхождение. Инки называли его «слезами, которыми плачет Солнце». Этот драгоценный желтый металл считался символом превосходства, власти, ниспосланной богом.

Так, в одной из легенд описывается, как с неба упали три яйца: золотое, серебряное и медное. Из первого появились кураки (знать), из второго, серебряного, — ньюсты (девушки королевской крови), из медного — простой народ.

Был распространен и миф о том, как Солнце спустило на землю своих детей — мужчину (Манко Капака) и женщину (Мама Окльо Уако), чтобы они обучили вере невежественных индейцев. Манко Капак нес в руке золотой жезл; периодически он бросал его на землю, ибо по указанию Солнца, там, где жезл войдет в землю, Манко Капак должен был основать столицу. Много дней шли по земле эти посланные Солнцем мужчина и женщина, и нигде золотой скипетр не входил в почву, пока они не пришли в одну долину, где земля была настолько мягкой и тучной, что золотой жезл проник в нее без труда. Именно так, по преданию, и была основана столица инков — город Куско.

Самой большой честью, знаком королевской милости было для инков так называемое «золотое посвящение» — своеобразный обряд, во время которого им надевали золотые сандалии и давали титул «апу».

Золото свято и ревниво охранялось инкским государством как принадлежность Солнца и инки-правителя, его наместника на земле. В момент наивысшего расцвета «империи» издается даже закон, под угрозой смерти запрещающий выносить из города Куско золото и серебро.

Куско, являвшийся политическим и культурным центром инкского государства, достиг особенного расцвета в годы правления Инки Пачакутека. Пачакутек реконструировал дворцы Куско и украсил их невиданными богатствами. Именно с этого времени знаменитый Храм Солнца в Куско начинают на­зывать «Кориканча», что в переводе с языка кечуа означает «золо­той квартал». Храм Солнца был святилищем инков с древнейших времен, и по легенде его построил первый Инка, однако только при Инке Пачакутеке храм приобрел тот блеск и то великолепие, которые ослепили испанцев, впервые увидевших Куско.

Попытаемся представить себе этот храм так, как его описывает Гарсиласо. Храм Солнца был построен из огромных великолепно отшлифованных камней; фасад его главного внутреннего сооруже­ния украшала «фигура» Солнца — сверкающий диск, сделанный с удивительным мастерством из чистого золота. «Она (фигура) была такой огромной, что занимала от стены до стены весь фасад храма»[4]. Круглый лик Солнца окружали золотые лучи и языки пламени. По обе стороны от Солнца в треугольных нишах поме­щались набальзамированные мумии инкских королей — сыновей Солнца. Они казались живыми, величественно восседая на золо­тых креслах, которые в свою очередь были установлены в нишах на массивных тоже золотых брусках. Внутренние стены храма сплошь, как ковром, покрывались золотыми пластинами, а с внешней стороны по верхней части всех четырех стен храма, как бы опоясывая его, шел толстый золотой брусок в виде короны.

Другое сооружение храма посвящено Луне, «супруге» Солнца; оно было целиком облицовано серебряными пластинами. В цен­тре его фасада, по аналогии с изображением Солнца и прямо на­против него, возвышалось сделанное из массивного слитка ме­талла, который испанцы назвали «белым золотом»[5], изображение Луны, а по обеим сторонам от него были размещены мумии по­койных королев. В этом храме были также «ложи», предназначен­ные для Звезд, Молнии, Грома и Радуги. Все они были украшены золотом и серебром.

Но самым большим сокровищем Храма Солнца, наиболее близкой к чудесной сказке выдумкой инкских мастеров был сад, в котором все было сделано из золота и серебра: с золотых ветвей деревьев свисали золотые и серебряные плоды; золотые птицы были сделаны так искусно, что, казалось, они вот-вот запоют или перелетят с ветки на ветку; отлитыми из золота и серебра были в том саду «все животные и птицы, которые обитали на земле»: большие и маленькие, хищные и домашние. Все они изготовлены так и расположены в таком месте, что при взгляде на них создава­лось впечатление полного сходства с их живыми оригиналами.

По такому же принципу делались из золота и деревья, и цветы, и плоды: одни как будто только распустились, другие — уже расцвели и созрели. В золотом саду было даже воссозданное в на­туральную величину маленькое поле маиса. Листья, цветы, початки и стебли маиса были сделаны из золота и серебра — в зависимости от того, какой цвет напоминали живые растения — серебристый или желтоватый.

Рис. 10. Фигурка идола. Культура инков, XIV— XVI вв. Частная коллекция

Все золотых дел мастера, находившиеся на «службе у Солнца», занимались воспроизведением в золоте и серебре различных ору­дий труда, утвари, фигурок божеств (рис. 10) и т. д. вплоть до заступа или кирки. У инков «имелись также житницы и амбары, сделанные из золота и серебра, и большие фигуры мужчин и жен­щин, и лам, и всех других животных, и всех видов растений, ко­торые родила та земля, с их колосьями, и стебельками, и узелками, выполненными в натуральную величину, и огромное количество одеял и шкур с вплетенными нитями из золота, и даже некоторое количество дров, имитировавших в золоте и серебре наколотые дрова в натуральную величину»[6],

Гарсиласо приводит свидетельство хрониста Бласа Валеры, который слышал от индейцев о таком огромном количестве зо­лота и серебра, добытом в их землях, что из него можно было бы построить другой Храм Солнца, «начиная от его фундамента и кончая крышей»[7].

По образцу Храма Солнца в Куско по всей стране было соо­ружено множество других дворцов и храмов. Владельцы «коро­левств» и «провинций», входивших в Тауантинсуйю, — кураки обязаны были делать все возможное для возвеличения и украше­ния находившихся на их территории дворцов и храмов Инки. При этом они, конечно, не забывали и о своих дворцах, роскошью и красотой соперничавших с богатствами великого храма Кориканча. К одним из таких величественных сооружений можно от­нести храмы в Пачакамаке и на острове Титикака.

После Пачакутека каждый инка-правитель строил свой соб­ственный дворец в Куско. Когда он умирал, его дворец, а также украшения и утварь, в нем находившиеся, оставляли нетрону­тыми. Никто, в том числе и инка-наследник, не имел права при­касаться к ним. Со всей страны собирались мастера для стро­ительства нового дворца. Очередному наследнику престола де­лались подношения в виде различных украшений, предметов религиозного культа, утвари и т. д. Таким образом, каждый инк­ский дворец становился своеобразным музеем. Этот обычай был нарушен лишь при Инке Уаскаре. Находясь в состоянии войны со своим братом Атауальпой, он разрешил пользоваться сокро­вищами прежних инкских правителей, считая неразумным, чтобы «мертвые владели всем лучшим в королевстве».

Во времена двенадцатого Инки Уайна Капака столица инков украшается еще более. Во дворцах прежних правите­лей делают ворота из яшмы и цветного мрамора с высеченны­ми на них изображениями яще­риц, бабочек, змей. Казалось, что они «то поднимаются, то опускаются вниз». Как пишет известный перуанский ученый Рауль Поррас Барренечеа, «все инкское войско, насчитывавшее пятьдесят тысяч человек, было вооружено золотыми и сереб­ряными доспехами»[8]. Уайна Капак прославился также и тем, что по его приказу была выко­вана золотая цепь длиной в триста пятьдесят «шагов»; она была такая тяжелая, что ее с трудом поднимали двести чело­век. Взявшись за нее, инки тан­цевали на площади Аукайпата в Куско во время песнопений, славивших деяния предков. «Ни в Иерусалиме, ни в Риме, ни в Персии, ни в какой другой стране, — писал хронист Сьеса де Леон, — не было собрано в одном месте такого количества золота, серебра и драгоценных камней, как па этой площади в Куско»[9].

Огромные богатства хранили и индейские захоронения, кото­рых в древнем Перу было намного больше, чем городов. Жители государства инков заботились о потусторонней жизни ничуть не меньше, чем о земной. Считалось, что, если не взять с собой в за­гробное царство побольше вещей, придется вести там нищенскую голодную жизнь. Представителей инкской знати хоронили в рос­кошных накидках, расшитых золотом и серебром, оставляли в могилах украшения, золотую утварь и т. п.

Сразу же после завоевания Перу возникает множество легенд о спрятанных сокровищах. Рассказывают о богатствах, хранящихся в храме Пачакамака, о кладе Уайна Капака, будто бы скры­том в Храме Солнца, о кладах в Курамба и Вилькас и еще многих других.

Наличие огромного количества золота и серебра в древнем Перу подтверждает знаменитый выкуп последнего инки-правителя Атауальпы, которого в 1532 г. захватил в плен Франсиско Писарро и вскоре казнил. За свою свободу Атауальпа предложил на­полнить золотом одну комнату длиной в 22 и шириной в 17 футов, а две другие — серебром. Собранные таким образом золото и се­ребро составили внушительную по размеру сумму, которая была распределена между участниками похода Писарро. Она была так велика, что даже доля простого солдата представляла целое сос­тояние.

Большинство золотых и серебряных изделий из Кахамарки и Куско были по обыкновению переплавлены испанцами в слитки. Уцелели лишь немногие изделия, предназначенные в дар испан­скому королю. Это были великолепные образцы искусства ювели­ров древнего Перу. Среди них —- большой золотой фонтан, укра­шенный сделанными из золота птицами и золотыми человеческими фигурами, будто бы берущими воду из фонтана; сделанные в на­туральную величину золотые ламы с пастухами; серебряный орел, туловище которого вместило бы два кувшина воды; массивная зо­лотая статуя идола размером с четырехлетнего ребенка. Из Куско испанцы вывезли и ту самую огромную пластину диаметром 10 м с изображением богини Луны, которая находилась в Храме Солнца. Она была такой тяжелой, что ее не на чем было взвесить. Чтобы определить ее вес, пластину распилили на куски, которые затем переплавили. Оказалось, что она весила более 80 арроб, т. е. более 920 кг!

Но все эти сказочные сокровища не принесли ни счастья, ни богатства даже главным организаторам покорения инкской «империи», тем, кто, пройдя через невероятные лишения и стра­дания, первыми овладели богатствами Тауантинсуйю. Все они погибли насильственной смертью, не оставив наследникам ни кру­пицы золота, ради которого отдали свои жизни.

Золото Перу не послужило на пользу и Испании. Более того, хлынувший туда поток драгоценных камней и металлов лишь способствовал сохранению на долгие годы ее экономической от­сталости: «. . . после правления Карда I политический и социаль­ный упадок Испании обнаруживал все симптомы позорного и про­должительного разложения, напоминающие худшие времена Ту­рецкой империи. . .»[10]

Приток золота и драгоценностей из американских колоний вызвал «революцию цен». Благоприятные естественные условия добычи драгоценных металлов в Америке, эксплуатация дешевого труда индейцев, избыточное предложение золота и серебра на мировом рынке (только за период с 1503 по 1650 г. в Испанию было ввезено 181 333 кг золота и 16 886 815 кг серебра)[11] — все эти явления создали основу для понижения цен на золото и соответ­ствующего повышения товарных цен. В тех странах Европы, которые уже вступили на путь развития капитализма, «револю­ция цен» способствовала первоначальному накоплению капитала. В Испании же, отсталой в социальном отношении стране, она, напротив, явилась одной из важнейших причин хозяйственного упадка во второй половине XVI в. и способствовала разорению на­рождавшейся национальной буржуазии.

Казавшиеся неисчерпаемыми запасы американского золота, которым расплачивалась с другими государствами Испания, таяли с катастрофической быстротой, уплывая в Англию, Фран­цию, Голландию, Данию, Италию и другие страны. С момента открытия Америки и до первой четверти XVIII в. в Испанию было ввезено золота и серебра на 3 млрд. 860 млн. пиастров, а к 1724 г. там осталось лишь 100 млн.[12] Севилья и Кадис превратились в XVII в. в «простые перевалочные пункты, через которые золото и серебро Америки переходили к другим странам Европы»[13]. В XVI—XVII вв. распространился и открытый грабеж амери­канских сокровищ Испании другими европейскими странами: множество испанских кораблей, груженных золотом и серебром, стали добычей английских, голландских и французских пиратов. Не приходится поэтому удивляться тому, что Испания из могущественной, процветающей державы превратилась в отста­лую и нищую страну.

Так золото, послужившее стимулом к завоеванию Испанией обширных колониальных земель, способствовавшее ее превраще­нию в крупнейшую по территории мировую державу, оказалось в конце концов и одной из главных причин её упадка.

Золото инков жестоко «отомстило» испанским поработителям Тауантинсуйю.

---

Примечания:

[1] L. Е. Valcarcel. Ruta cultural del Peru. Lima, 1964, p. 13.

 

[2] Цит. по: M. M. Gallo. Oro en el Peru. (S. 1.), 1959.

 

[3] М. М. Gallo. Op. cit., p. 20.

 

[4] Inca Garcilaso de la Vega. Comentarios reales de los incas. Montevideo, 1963, p. 136.

 

[5] Этот металл, как утверждали очевидцы, был одновременно похож и на золото, и на серебро. Современные ученые предполагают, что таинственное «белое золото» не что иное, как сплав золота с серебром и платиной, ко­торый используется ювелирами Латинской Америки по сей день.

 

[6] Inca Garcilaso de la Vega, Op. cit,, p. 231.

 

[7] Ibid., p. 144.

 

[8] R. Porras Barrenechea_t Ого у leyenda del Peru. Цит. по: М. M_. Gallo. Oro en el Peru, p. 24.

 

[9] Ibid., p. 25.

 

[10] К. Маркс к Ф. Энгельс. Соч., т. 10, стр. 431.

 

[11] «Советская историческая энциклопедия», т. II. М., 1968, стр. 982.

 

[12] J. de Ustariz. Theorie et pratique du comerce et de la marine. Hamhourg 1753, p. 26—27.

 

[13] J. L. Barcelo. Historia economica de Espania. Madrid, 1952, p. 222.