У КРАТЕРА ВУЛКАНА

Очень давно в храм на горе Толоцин, которая тогда так еще не называлась, люди со склоненной головой приносили подношения богу. Храм так и назвали: «Со склоненной головой», что на языке науатль звучит «Толо». Поселение, находившееся рядом, стало называться Толока, или Толука.

Сведения о первых жителях этих мест весьма неточны; Приблизительно в VII—VIII веках н. э. долины Толуки достиг­ла первая волна матлацинков, одного из племен науа, двигавшихся с севера. Устные предания донесли сведения о создании в 1120 году поселения Толокан. В 1475 году матлацинки после мужественного сопротивления покорились Теночтитлану.

При испанцах в 1677 году Толука получила статус города. После завоевания страной независимости Толука вошла в состав штата Мехико и с 1848 года стала его столицей. То, что штат входит в Южноцентральный экономический район и непосредственно примыкает к агломерации Мехико, сказывается на его ускоренном экономическом развитии и демографической ситуации. Он занимает первое место в стране по приросту населения. Хотя прирост затронул в основном долину Мехико, плотность населения и в долине Толуки относительно велика. Столица штата—средний мексикан­ский город, средний и среди столиц штатов. Его население не превышает 300 тысяч человек. Промышленность Толуки об­служивает Федеральный округ; в городе имеются прежде всего предприятия автосборочной, химической, электротех­нической, пищевкусовой отраслей. Это университетский центр, город разнообразных музеев, в том числе и единствен­ного в стране музея чарро.

Толука расположена выше всех остальных столиц штатов страны. Она лежит на высоте более 2600 метров над уровнем моря. Средняя температура самого теплого меся­ца— мая здесь всего 14,7°, а среднегодовая составляет 12,6°.

Знакомство с городом мы решили начать с посещения руин городка Каликстлауаки, расположенного близ Толуки. Утро было ясное, солнечное, но прохладное, в тени не более 3°. Прохожие кутались в шерстяные накидки, плащи. Однако многие индейцы, а здесь в основном живут ацтеки и отоми, были в одних рубашках.

Толука—чистый, достаточно зеленый и немногоэтажный город. Как и во многих мексиканских городах, главные официальные учреждения здесь размещаются в зданиях колониальной эпохи. Есть и свое Сокало—центральная площадь.

Руины города Каликстлауаки находятся в ложбине, где среди полей пшеницы протекает река Хахаппа. Город матлацинков в целях безопасности располагался на вершине и северном склоне горы, обрезанной пропастью. Среди обнару­женных сооружений были храмы, посвященные Кецалькоатлю и Тлалоку. Одно из раскопанных зданий, по-видимому, служило школой для детей знати, где изучали религию, астрономию и военное искусство. Судя по всему, у матлацинков существовало классовое общество, так же как и у некоторых других, более известных народов древней Мексики.

Во второй половине дня мы должны были встретиться с сеньором Флоресом, обещавшим показать нам «родину кар­тофеля». Подъехав к отелю, мы увидели инженера Флореса, обмотанного теплым шарфом так, как это делают те мужчи­ны-мексиканцы, которые не носят пончо; через руку у него была перекинута меховая куртка. Из-под надвинутого на нос теплого кепи топорщились усы. Выразив удивление по поводу такой экипировки, мы спросили, не на Северный ли полюс мы собираемся.

— Нет,— ответил Флорес.— Мы отправимся на Хинантекатль.

Так мы узнали индейское название вулкана Невадо-де-Толука. Снежное «жабо» гор действительно не предвещает тепла. Достаем из багажника куртки и рассаживаемся по машинам (сеньор Флорес в свой «датсун»).

Асфальтированное шоссе, резко взяв на юго-запад, по­степенно поднимается все выше и выше по склону вулкани­ческого конуса. На девятнадцатом километре, у развилки, «датсун» остановился. Останавливаем «москвич».'

— Какой вид, сеньоры! — воскликнул наш «гид», идя навстречу и застегивая «молнию» куртки.

Панорама великолепная. Внизу, чуть правее, как на ладони видны прямоугольники кварталов Толуки. Над ними низко плывут белые-белые облака. На минуту мы погрузи­лись в молоко тумана — на Толуку шло очередное облако...

Итак, мы уже на высоте 3200 метров, а «родина картофе­ля» еще выше. Держим направление чуть ниже и правее кратера. Теперь «датсун» и «москвич» ползут по мощеной булыжником дороге. Через полчаса подъезжаем к какой-то хижине и выходим из машины. Вокруг пустынно, лишь трава и низкий кустарник гнутся под напором сильного ветра. Его свист заглушает голос. Дышать тяжело.

— Три тысячи семьсот,— говорит Флорес, направляясь по тропинке к самому краю обрыва. Он нагибается и расправля­ет зеленые листочки какого-то растения.

— Вот он, дикий картофель. Тысячи лет он здесь растет. Сюда я как-то возил биологов из вашей страны.

— И только здесь? А в западной части Южной Америки?

— Родина не одна. В Мексике дикий картофель встреча­ется и в районе Пуэблы. Скрещивая дикий мексиканский картофель с культурными сортами, селекционеры разных стран пытаются найти способ борьбы с поражающей культур­ный картофель фитофторой.

Возвращаемся к машинам и пробуем подняться еще выше, чтобы осмотреть кратер вулкана. Моторы ревут, чихают, но пока тянут. Булыжник сменяется мелким гравием. Закладывает уши. Наконец дорога упирается в берег живо­писнейшего озера, обрамленного невысокими голыми скала­ми, слегка припорошенными снегом. Вот он, кратер, а рядом — второй. В них озера. В темно-синей воде отражают­ся ватные облака и искрящийся снег. Эффект воздействия пейзажа усиливается сознанием того, что находишься на высоте почти 4558 метров. Ветра, как ни странно, нет. Но холод! Надеть бы два тулупа!

Тишина. В висках стучит. Однако через некоторое время обручи, сжимающие голову, немного ослабевают.

— В озерах водится форель «радуга», на склонах вулка­на живет тепоринго—«вулканический» кролик,— сообщает сеньор Флорес.

Вот, оказывается, где обитает эта мечта многих зоопар­ков мира.

Спуск продолжался около часа. Приходится часто нажи­мать на тормоза, чтобы избежать быстрого спуска и перепа­да давления. По предложению сеньора Флореса в Толуку возвращаемся через Валье-де-Браво, долину, лежащую на высоте около 1800 метров.

Километров 30 асфальтированной дороги на юго-западе, еще километров 20 проселочной. Все это в калейдоскопе смены растительности в окружающем пейзаже — от ели до пальмы.

Делаем остановку в Валье-де-Браво, на берегу искус­ственного водохранилища. В разговоре выяснилось, что Флорес хотел купить в этой местности домик, но из-за высоких цен на землю в долине был вынужден отказаться от своего намерения.

— Вы обратили внимание, сколько тут полей для игры в гольф? — сказал собеседник.— Здесь виллы приобретают со­ветники компаний, действующих в штате, таких, как автомо­бильная «Фабрикас аутомекс» или фармацевтическая «Сиба де Мехико». Первая — филиал американского «Крайслера», вторая — швейцарская фирма. Где уж скромному-мексикан­скому инженеру тягаться с сильными мира сего,— заключил Флорес.

Дальнейший путь до Толуки пролегал по заброшенным глухим местечкам, подобным тому, которое описал мексикан­ский экономист Фернандо Бенитес: «Селение, погрязшее в нищете и в забытьи, не может ни строить цементных зданий, ни предпринять нововведений, ни вновь заселить пустые дома». Эти пустующие селения иллюстрируют диспропорции социально-экономического развития района Толуки. Подоб­ная картина характерна и для Центральнозападного и для других наиболее развитых экономических районов.

Вечером мы попрощались с Флоресом, а утром следующе­го дня уже были в Мехико.

Но здесь нам хочется немного вернуться назад, чтобы рассказать о посещении Д. А. Сикейроса в его доме в Куэрнаваке, столице штата Морелос.