XXII. Прелюдия к завоеванию
По невероятному стечению обстоятельств первая встреча жителей государства инков и тех, кто впоследствии сыграл роль могильщика высокогорной империи, состоялась не на суше, а на воде, на вольных просторах океана. Из белых людей первым увидел жителей Тауантинсуйу не Писарро, не отважный Альмагро и даже не умный священник Люке, а опытный моряк Бартоломе Руис.
Из плывущих на бальсовом плоту индейцев он выбрал троих и оставил их на корабле, но не в качестве узников, а, скорее, как живое подтверждение существования инкского народа и его империи. Сделал он это еще и потому, чтобы иметь переводчиков на случай, если испанцы в будущем действительно ступят на золотую землю инков. Впрочем, от этого момента их пока отделяли долгие четыре года. Прежде Руис должен был взять на борт умиравших от голода воинов Писарро, оставленных на побережье Колумбии.
За десять недель, что Руис отсутствовал, солдаты Писарро совсем исстрадались в результате своей колумбийской робинзонады и были в буквальном смысле слова на последнем издыхании. После встречи в океане с первыми жителями империи инков завоевательная экспедиция окончательно обрела конкретную цель – захват страны четырех сторон света. От пассажиров с бальсового плота, захваченного Руисом, испанцам стало известно и название Тумбеса – первого прибрежного города империи инков. Команда единодушно приняла решение: всем вместе двигаться дальше на юг. Это решение было вызвано, помимо всего прочего, и нежеланием, чтобы кто‑нибудь из жадных на поживу земляков, не дай бог, не ухватил у них прямо из‑под носа ставшую теперь вполне конкретной добычу.
Итак, Писарро вместе со своими солдатами вновь направляется на юг. На сей раз испанцы принялись разведывать Тихоокеанское побережье Эквадора. Некоторое время они проводят на Исла‑дель‑Гальо – Острове Петуха – в устье эквадорской реки Тумако, а затем их пути вновь расходятся: Альмагро плывет в Панаму, чтобы пополнить запасы, а команда Писарро решает продержаться на Острове Петуха. Семимесячное пребывание – в полном смысле слова заточение – на Исла‑дель‑Гальо стало тяжелейшим испытанием для самозваных завоевателей империи инков.
Крайне неблагоприятные природные условия на Исла‑дель‑Гальо: илистый грунт мангровых лесов, тропическая жара, а главное, высокая влажность воздуха – все это с прямо‑таки железной регулярностью уносит людей Писарро; каждую неделю на Острове Петуха умирает четыре испанца. К тому же на исходе были продукты питания. Местные индейцы, к которым европейцы с самого начала относились как к своей добыче, отнюдь не желали снабжать «белых дикарей» едой и питьевой водой. Казалось, европейцы были на пороге золотой империи. Однако многие из тех, кто еще остался в живых, решают любой ценой покинуть Исла‑дель‑Гальо и как можно скорее вернуться в Панаму. Губернатор Панамы в это время посылает корабль с инспектором Хуаном Тафуром на борту для того, чтобы подобрать остатки команды Писарро и доставить их, пусть даже силой, назад на север.
Когда корабль Тафура бросил якорь у берегов Острова Петуха, большинство испанцев, поневоле ставших жителями этого острова, встретили инспектора как спасителя. Однако несколько человек отказались капитулировать. Естественно, самым одержимым из них был Франсиско Писарро. Теперь, когда решался вопрос: все или ничего, этот человек, обладавший буквально бульдожьей хваткой, сделал то, о чем люди вспоминали и много лет спустя. Острым концом своего меча он провел на земле линию и сказал тем, кто намеревался вернуться под крылышко Панамы: «Это разделительная линия. По одну ее сторону – север. Если вы вернетесь туда, в Панаму, вас ожидают нищета и прозябание. По другую сторону этой черты – юг. Здесь вас ждет Тумбес и золотая империя. Кто останется и войдет в нее вместе со мной, того ожидают богатство, успех, слава и несметное количество золота».
Честно говоря, театральный жест и тирада Писарро оказались убедительными лишь для немногих из до смерти изголодавшихся, измученных тропическими болезнями узников Исла‑дель‑Гальо. Только тринадцать человек из команды Франсиско Писарро пересекли начертанную линию в сторону юга. Остальные же с помощью Тафура возвратились обратно, в «безопасную» Панаму. Оставшиеся четырнадцать человек, включая самого Франсиско, несмотря на весьма плачевный вид, остались верны своему намерению завоевать империю, которую населяло не менее десяти миллионов человек!
Тринадцать последних приверженцев Писарро переселяются с Исла‑дель‑Гальо на соседний необитаемый остров Горгона. Здесь они несколько месяцев впустую ожидали обещанной помощи от своих панамских сообщников – Альмагры и Люке. В конце концов спасение пришло. Но к сожалению, прибыл всего‑навсего один корабль, да и то после долгих двухсот дней ожидания. Корабль хотя и доставил на Горгону запасы продовольствия, однако обещанных новых солдат для Писарро он не привез. Тем не менее настойчивый глава экспедиции отдает приказ, и корабль снова берет курс на юг, к городу, откуда были родом пассажиры с бальсового плота инков, то есть к Тумбесу. В Тумбесе в начале 1528 года первые европейцы, действительно, ступили на землю империи инков.
Наконец‑то Писарро испытал чувство удовлетворения. Испусти конкистадор дух в первое же мгновение своего пребывания на земле Тумбеса, все равно он вошел бы в историю как европеец, открывший эту «страну Солнца». В самом деле, он вошел бы в историю как человек, который взлелеял свою мечту, мечту поистине фантастическую. Сейчас эта мечта начинала осуществляться. Все, что люди Писарро увидели в Тумбесе инков, казалось подлинным сном. До сих пор они встречали в Южной Америке лишь примитивных «дикарей», ходивших без одежды, живших в небольших поселениях, употреблявших в пищу будто бы даже человеческое мясо. И вот теперь они вдруг видят перед собой большой город, построенный из камня. В порту этого города на якоре стоит множество бальсовых плотов, подобных тому, какой еще недавно повстречался Руису. Знатные жители Тумбеса одеты в одежды из великолепных тканей, их уши украшают огромные золотые диски и вообще кругом полно золота. Город хорош своими дворцами и храмами. Земля, куда ни посмотришь, прекрасно обработана. А между полями тянутся мощеные дороги! Да, Тумбес и эта страна вокруг него поистине сказочно великолепны. Нет, это отнюдь не сон, а реальность. Но как известно, тумбесское чудо было всего лишь маленькой скромной частичкой того великого чуда, которое станет известно миру под названием «империя инков».
В тот памятный день столь же памятного 1528 года началось испанское завоевание страны «сыновей Солнца». Пока же оба мира, мир перуанских индейцев и мир белых людей, присматриваются друг к другу, изучают друг друга. Управляющий городом послал к кораблю Писарро судно с солдатами. До боя, однако, дело не дошло. Сопровождавшие Писарро индейцы родом из Эквадора и Колумбии, к великому изумлению тумбесцев, находившиеся на европейском корабле, убедили своих перуанских собратьев в том, что испанцы прибыли к ним с самыми хорошими намерениями и с самыми дружескими чувствами.
В знак этих якобы добрых намерений белых людей Писарро пригласил на судно одного из членов королевского айлью Тауантинсуйу, который по воле случая находился в это время в Тумбесе. Конкистадор хорошо угостил инкского сановника и даже налил ему крепкого андалусского вина, которое понравилось «большеухому». Он преподнес ему также в качестве подарка железный топор! В свою очередь на следующий день испанцы во главе с командиром получили приглашение прибыть в Тумбес. Писарро, однако, из осторожности отправил всего лишь двух своих людей, с тем чтобы они разведали обстановку в первом городе империи, которую они намеревались захватить. Это были испанец Алонсо де Молина, а также один из негров, служивших на корабле.
Первые посланцы из Европы вызвали жгучий интерес у жителей Тумбеса уже одним только цветом кожи. У темнокожего слуги Писарро любопытные индейцы даже попытались (правда, безуспешно) стереть с лица непривычную для них черную краску. Если не считать попытки «обесцветить негра», то в целом первое посещение европейцами первого города империи инков, по мнению испанцев, прошло вполне благополучно. Более того, де Молине удалось завоевать расположение всего Тумбеса благодаря великолепному подарку, который он от имени Писарро вручил местным инкским сановникам. Это были несколько поросят, а также петух и курица. Невиданные ранее в Перу европейские животные индейцам понравились почти так же, как оба первых визитера Тумбеса: чернокожий слуга и белокожий де Молина.
Де Молина в свою очередь также приметил в Тумбесе кое‑что интересное. Он подробно описал командиру великолепно построенный дом местного кураки, заинтересовала его и крепость, обнесенная тремя рядами укреплений; испанец посетил в городе и священный Храм Солнца, облицованный пластинками из чистого золота.
Достоверность сведений, сообщенных де Молиной, на следующий день подтвердил другой посланец Писарро, сиятельный участник экспедиции, грек с Крита с испанским именем – Педро де Кандиа. Он появился в городе в великолепной кольчуге, сверкавшей на солнце. «Цельнометаллический» Кандиа впервые продемонстрировал перуанским индейцам стрельбу из аркебузы.
Жители империи инков не были знакомы с огнестрельным оружием, поэтому «клин‑громовержец» (по незнанию они так называли ружья европейцев) вызвал у них буквально панический ужас. Таким образом приглядывались в Тумбесе друг к другу «дети Солнца»‑так перуанцы называли людей, умеющих обращаться с этим наводящим ужас огнестрельным оружием, – и «солнцепоклонники», то есть подданные великого Инки. Именно здесь, в Тумбесе, Писарро впервые услышал об Инке, который правит этим удивительным золотым государством и живет где‑то далеко, а самое главное, очень высоко в горах. Впрочем, для того чтобы предпринять какую‑либо экспедицию в горы, у испанцев еще недоставало сил. Не хватало и более точных сведений о мощи их потенциальных противников. Именно поэтому Писарро решил пока продолжить свое путешествие по океану, с тем чтобы «прощупать» страну Инки, находясь от нее на безопасном расстоянии на воде.
Испанский корабль на время покинул гостеприимный Тумбес и направился дальше на юг. Последующий этап экспедиции Писарро, как мы увидим, подтвердил верность впечатлений, оставшихся от посещения первого города инков. Вне всякого сомнения, им удалось обнаружить большое индейское государство, победа над которым сулила победителям несметные богатства. И к сожалению, ничто так не интересовало отважных путешественников с корабля Писарро, как сокровища.
Пассажиры корабля внимательно изучали побережье. Они миновали место, где некогда стояла великолепная столица империи город Чан‑Чан, и бросили якорь несколько дальше – там, где большая перуанская река Санта впадает в океан. Здесь, в устье Санты, примерно на десятом градусе южной широты, Писарро наконец принял решение повернуть руль на 180 градусов и пуститься в обратный путь. Он прекрасно понимал, что для завоевания открытой им империи необходимо собрать более крупные силы, рекрутировать гораздо больше солдат, чем он пока что имел.
Итак, испанцы возвращаются в Панаму. Но на этот раз они возвращаются с юга Америки уже не с пустыми руками. Отнюдь нет! Они везут известие о существовании золотой империи, богатства которой, судя по всему, превосходят разграбленный Кортесом Теночтитлан. Везут они с собой и весомые доказательства реального существования этих богатств: золотые индейские украшения и великолепную золотую посуду. На борту корабля находятся и ранее невиданные животные – ламы. Испанцы прихватили с собой даже нескольких перуанских индейцев, которые своими рассказами должны подтвердить достоверность открытой империи. Более того, они дополнят сведения Писарро о стране могущественного Инки, о ее несметных сокровищах.
Невзирая ни на какие доказательства существования богатств пока еще не завоеванной южноамериканской империи, ни на ее золото и драгоценные металлы, наконец, несмотря на невероятное красноречие Писарро, а главным образом патера Люке и его приятелей, нового губернатора испанской Панамы Педро де лос Риоса не удалось убедить. Он не только отказывается дать согласие на последующие экспедиции в Перу, но и лишает их какой‑либо помощи. Мало того, соотечественники Писарро, испанские колонисты Панамы, не хотят субсидировать его дальнейшие безумные авантюры в Южной Америке.
В это было просто невозможно поверить. Раньше, когда Писарро, Альмагро и Люке знали всего‑навсего только одно название «Пиру», да к тому же и неправильно его произносили, когда они были лишь одержимы желанием найти какой‑нибудь новый Теночтитлан, власти не отказывали им в своем благословении, а земляки – в финансовой поддержке. Теперь же, когда они действительно нашли огромную и великолепную индейскую империю и держали в руках ее золотые сокровища, никто не хотел, чтобы Писарро и Испания завоевали как само это государство, так и его богатства.
Самозваным завоевателям империи инков не оставалось ничего другого, как обратиться к самой высшей инстанции – к испанскому королю. Они объединили все свои средства и на последние деньги отправили Писарро и Педро де Кандиа в сопровождении нескольких перуанских индейцев морем к королю в Толедо. Там, вдали от перуанских гор, вдали от берегов Перу, должен был окончательно решиться вопрос о том, будет ли разрешено Франсиско Писарро и его конкистадорам завоевать эту крупнейшую древнеамериканскую индейскую империю.