Сообщение об ошибке

Notice: Undefined variable: n в функции eval() (строка 11 в файле /home/indiansw/public_html/modules/php/php.module(80) : eval()'d code).

ВЛАСТИТЕЛИ МЕКСИКИ

Милослав Стингл ::: Индейцы без томагавков

Во всей Америке нет другого места, которое бы так привлекало доколумбовых индейцев, как небольшая территория на побережье мексиканских озер, а вернее, одного, центрального озера — Тескоко. Тепешпанский человек, первобытные земледельцы, теотиуаканцы и тольтеки — все они жили на берегах этого озера или неподалеку от него.

И еще до того, как в Мексиканскую долину и к озеру Тескоко пришли ацтеки, это небольшое пространство было, так сказать, перенаселено. Прямо на берегах озера и в его ближайших окрестностях выросли десятки городов и деревень: Сумпанго, Чалько, Эекатепек, Текпайокан, Ситлальтепек, Куатитлан, Попотла, Шочимилько, Тлакопан, Койоакан и многие другие. Из них для позднейшей истории ацтеков наибольшее значение имели три прибрежных города, которые в момент появления ацтеков в Мексиканской долине были самыми крупными и могущественными: Аскапоцалько, Кулуакан и Тескоко.

Каждый из этих городов представлял собой самостоятельное государство, во главе которого стоял верховный вождь племени. Аскапоцалько, как мы уже знаем, был центром тепанекского государства, в Тескоко правили наследники Шолотля, по своему происхождению чичимеки, и, наконец, жители Кулуакана считали себя (и, как мы знаем, вполне обоснованно) потомками тольтеков, которые в пору гибели тольтекского государства покинули Тулу, двинулись на юг, в Мексиканскую долину, и основали на берегу озера этот город. Впрочем, сами они свое древнее тольтекское племя называют аколуа. Мы видим, таким образом, что все племена, создавшие на берегах Тескоко города-государства, явились сюда лишь незадолго до ацтеков, и притом все — с севера. Тем же путем пришли сюда в XIII столетии н. э. и ацтеки.

Сами ацтеки называли себя мешика в память о легендарном древнем племенном вожде Мешитли, который правил ими в ту пору, когда они покинули свою легендарную прародину Астлан (от ее названия и образовано слово «ацтек»). Видимо, это был остров посреди обширного озера. Мешики жили на нем до 1068 года. В тот год, как повествуют сказания, они собрали свои пожитки и вместе с восемью другими родственными им племенами, жившими по соседству, двинулись на юг. Все эти и многие другие племена Месоамерики говорили и до сих пор говорят на диалектах одного языка — науатль (науатль). Вот почему все эти племена мы объединяем общим наименованием — науа (науа).

Будущие ацтеки, возглавляемые вождем Мешитли, несли впереди статую своего племенного бога Уцилопочтли (очевидно, одного из обожествленных древних вождей мешиков), которая якобы обладала даром человеческой речи и провидения и указывала мешикам, куда, каким путем и когда им следует идти. Двигаясь на юг, в центральную часть Мексики, они, согласно ацтекским преданиям, неоднократно делали остановки — каждый раз не менее чем на год. Они отыскивали подходящую землю, распахивали ее и засевали. Когда же поля давали урожай, а женщины успевали народить детей, они снова пускались в путь.

В одну из таких остановок мешики прожили несколько лет на своей второй, не менее легендарной прародине — Чикомосток (Край семи пещер). Возможно, что эти семь пещер символизируют семь родов, из которых состояло тогда племя мешиков. Но возможно и то, что Чикомосток лишь иное название Астлана.

Из дальнейших остановок мешиков хронисты упоминают еще место, называемое Коатльтепек (Змеиная гора). Здесь в 1143 году будущие ацтеки отмечали окончание пятидесятидвухлетнего цикла — праздник Нового огня. Тремя годами позже они добрались до уже необитаемой к тому времени Тулы. И хотя главный город тольтекского государства был мертв уже 86 лет, общение с тольтеками, все еще жившими в окрестностях Тулы (по языку тольтеки были близкими родственниками ацтеков, они тоже говорили на языке науатль), коренным образом обогатило культуру ацтеков. Здесь, неподалеку от развалин Тулы, мешики осели на 20 лет. И этот двадцатилетний контакт с тольтекской традицией неузнаваемо изменил североамериканское полукочевое индейское племя.

В 70-е годы XII века мешики вновь пускаются в путь, чтобы отыскать свою землю обетованную. Когда они дошли до озера Пацкуаро, многим показалось, что во всем мире не найти места более прекрасного, и они изъявили желание остаться в этом райском краю навсегда. Те из них, кого озеро особенно манило и кто больше других был утомлен дневным переходом, сбросили с себя одежду и попрыгали в воду. Другие, менее решительные пожелали узнать волю племенного идола. Но Уицилопочтли изрек: «Это еще не та земля, которую мы ищем». И повелел без промедления продолжать путь. Тогда мешики сказали ему, что многие их сородичи купаются в озере и далеко отплыли от берега. Но Уицилопочтли стоял на своем и даже приказал мешикам захватить с собой одежду купающихся. И когда купальщики выбрались на берег, они не нашли ни своей одежды, ни своего племени.

Вот и остались они на берегах озера Пацкуаро и живут тут по сей день. Так, если верить ацтекским преданиям, которым нельзя отказать в поэтической прелести, появились на свет уже известные нам тараски.

И все же мешики нашли наконец место, которое понравилось как им самим, так и их богам. Когда они в XIII веке добрались до Мексиканской долины, до берегов Тескоко, то решили окончательно здесь обосноваться. Но, как нам известно, на берегах этого озера уже существовали к тому времени десятки городов. Плодородной прибрежной земли уже не хватало для всех, и отдельные племена вели между собой жестокую борьбу. Но подходы к озерам они не стерегли. Ацтеки беспрепятственно дошли до Тескоко и неожиданно объявились здесь в качестве незваных гостей.

В ту пору предводительствовал ими племенной вождь Теноч. По его имени мешики и получили свое третье название — теночки. Народ Теноча обосновался на берегу озера, на холме Чапультепек (Гора кузнечика).

Но мешики прекрасно понимали: соседние племена не замедлят сделать все возможное, чтобы уничтожить своих новых соперников. Поэтому они пытались обеспечить себе «место под солнцем» с помощью различных брачных контрактов. Своим новым вождем мешики избирают Уицилиуитля, сына знатной ацтекской женщины и одного из наследников правителя города Сумпанго. Но и это не помогло. Вскоре властитель Кулуакана даже приказывает убить Уицилиуитля.

Теноч со своим племенем поселился на Горе кузнечика в 1256 году. Но и через четверть столетия ацтеки не сумели изменить своего подневольного, полузависимого положения. Им приходилось платить дань окрестным городам, служить в армии Кулуакана, когда властитель этого города Чалчиутлатонак воевал с городом Шочимилько, и т. д. И даже победа, которую принесла их помощь войскам Кулуакана, ничуть не улучшила положения теночков. Как раз наоборот. В 1325 году (когда Кулуаканом правил Кошкоштли) кулуаканцы решили окончательно расправиться с незваными гостями и стали готовиться к ночному нападению на ацтекский «квартал». Однако мешики вовремя узнали о грозящей им смертельной опасности и темной ночью на сотнях лодок покинули Кулуакан. Они блуждали по озеру, выискивая на его берегах безопасное пристанище. Но берега повсюду были заселены, и попытка пройти через территорию любого из приорежных городов-государств могла кончиться полным уничтожением в то время очень еще немногочисленного и слабо вооруженного племени.

Таким образом, у ацтеков оставались лишь две возможности: умереть или жить в буквальном смысле на воде. Они выбрали жизнь. Кружа по озеру, мешики нашли болотистый необитаемый островок и поселились на нем. Только с этого дня, который обозначен в ацтекском календаре как 1 текпатль и соответствует нашему 1325 году, и начинается подлинная история ацтеков.

Своему островному поселению они дали название Теночтитлан. Прежде всего в самом центре островка они воздвигли храм, посвященный Уицилопочтли. От храма провели линии на запад, юг, север и восток, разделив таким образом весь остров на четыре примерно равных «квартала» — Куэпопан, Теопан, Мойотлан и Астакалько, где и поселились четыре ацтекские фратрии, составлявшие племя.

Строительство Теночтитлана было очень затруднено из-за нехватки дерева и камня, и потому ацтеки были вынуждены покупать все строительные материалы у своих более удачливых соседей в прибрежных городах. Платили они тем, что давало им озеро: водоплавающей птицей, раками, тростником. На неприглядном островке посреди озера недоставало и: пригодной для земледелия почвы. Поэтому и землю для полей ацтекам приходилось добывать со дна озера. Как раз к этим временам относится одно из удивительнейших изобретений ацтеков — чинампа — плавучие сады (искусственные плавучие острова из ветвей и прутьев, засыпанных плодородной землей). Эти плавучие поля приносили исключительно высокий урожай. Даже в наше время ацтекские жители предместий нынешней столицы Мексиканской республики — Шочимилько, Чалько и других — частично ведут свое хозяйство этим способом.

Однако ацтекам в их островной эмиграции посреди необозримых просторов озера Тескоко не хватало не только земли, но также и питьевой воды. Пришлось построить нечто вроде танкера и привозить на остров воду, купленную в Чапультепеке. Так понемногу ацтеки преодолевали трудности, связанные с их пребыванием на негостеприимном островке посреди соленого озера. Могущественные города-государства, разумеется, с неудовольствием наблюдали, как прямо из вод озера вырастает новый город, уже украшенный множеством великолепных построек, город с быстро растущим населением. А поскольку островной город находился в той части озера, на которую притязало город-государство Аскапоцалько, властитель его Акольнауак принудил мешиков платить ему надлежащую дань. Таким образом, даже и после бегства с материка ацтеки не избавились от зависимого положения. В 1338 году — спустя тринадцать лет после основания Теночтитлана — начались раздоры между отдельными ацтекскими родами, и в конце концов недовольные роды переселились на соседний, до той поры пустовавший островок Тлателолько. Но и этот второй ацтекский город оказался под властью Аскапоцалько. Тлателолькские ацтеки, не имевшие собственного племенного вождя, сами попросили нового правителя Аскапоцалько Тесосомока, сына уже умершего к тому времени Акольнауака, дать им в вожди одного из своих сыновей. Так на трон тлателолькских ацтеков вступил Каукаупицауак. С этого времени племя мешиков более чем на сто лет было разделено на два самостоятельных города-государства. Впрочем, большинство ацтеков по-прежнему оставалось в значительно более крупном Теночтитлане. Через 51 год после основания Теночтитлана ацтеки избирают своего первого подлинного властителя. До той поры во главе их стоял племенной вождь. Первым настоящим повелителем ацтеков был Акамапичтли (1376—1395). И избрание его принесло ацтекам удачу. Матерью этого вождя была дочь правителя могущественного Кулуакана, отцом — ацтек. Этот родственный союз обеспечил ацтекам помощь Кулуакана в борьбе против Аскапоцалько. А когда после смерти Акамапичтли правителем стал его четвертый сын, второй настоящий вождь ацтеков, Уицилиуитль (Перышко Колибри), дань, которую до той поры ацтеки платили Аскапоцалько, была заменена чисто символическим подношением нескольких рыб.

По предложению ацтекского совета Уицилиуитль женился на дочери аскапоцалькского правителя, которую звали Айаукиуатль. Ребенок, родившийся от этого брака, и стал главным «аргументом», побудившим владыку Аскапоцалько освободить Теночтитлан от унизительной подати.

Тем временем на побережье озера все более обострялись распри между отдельными могущественными городами-государствами. Тепанекскому Аскапоцалько первоначально противостояло чичимекское Тескоко. Ацтеки, которым мы теперь уделим главное внимание, были связаны родственными узами и с Тескоко. Властитель этого города Иштлильшочитль (которого не следует путать с его позднейшим тезкой, на чьи сообщения мы здесь опираемся) женился на одной из дочерей первого повелителя мешиков Акамапичтли. От этого брака родился самый выдающийся во всей Мексиканской долине неацтекский правитель, прославленный Несауалькойотль.

Долголетняя война, которую тескокский Иштлильшочитль вел с аскапоцальским Тесосомоком, закончилась наконец перемирием.

В ту пору в Теночтитлане умирает Уицилиуитль, и мешики выбирают своим владыкой Чимальпопоку (Дымящийся Щит). На его правление больше, чем перемены в самом Теночтитлане, влияли внешние отношения. Дело в том, что на побережье снова вспыхнула война между воинственным, но теперь уже престарелым Тесосомоком и Иштлильшочитлем, правителем Тескоко. Воспользовавшись тем, что Аскапоцалько было занято войной, ацтеки в короткий срок создали одно из своих величайших творений — дамбу, соединившую Теночтитлан с берегом. Теперь они могли посуху перебираться через озеро. К тому же дамба чрезвычайно облегчала доставку питьевой воды в быстро растущую ацтекскую столицу.

Итак, круг изоляции был прорван. Но возмездие не заставило себя ждать. Когда воинственный Тесосомок умер, правителем тепанеков стал его младший сын Маштла (до той поры он был правителем в тепанекском городе Койоакане). Будучи не менее воинственным, чем его отец, Маштла оказался к тому же вероломным и жестоким. Он разослал своих людей, повелев им коварно умертвить правителей всех городов, которые могли стать на пути тепанеков. И естественно, что первой жертвой пал (в 1428 г.) строитель дамбы, вождь мешиков Чимальпопока. Его судьбу должны были разделить Несауалькойотль — новый властитель Тескоко, правитель Кулуакана и многие другие.

На погребение Чимальпопоки собрались все подвергшиеся опасности правители городов, и, поскольку вероломный замысел Маштлы уже стал им известен, они втайне договорились объединить свои силы и, не теряя времени, напасть с нескольких сторон на Аскапоцалько. Между тем ацтеки, не вняв совету Аскапоцалько, которому они все еще подчинялись, выбрали своим новым вождем Ицкоатля (Обсидиановый Змей). Это вызвало гнев Маштлы. Но ацтеки не стали дожидаться, когда он со своими войсками вторгнется в Теночтитлан, и сами начали военные действия.

Ицкоатль разослал во все стороны послов с просьбой о поддержке. На этот раз оба ацтекских города выступили совместно, поскольку освобождение от господства Аскапоцалько было и в интересах тлателолькских мешиков. Третью армию против Аскапоцалько выставил Несауалькойотль, властитель Тескоко. Союзные войска внезапно атаковали Аскапоцалько с трех сторон и после битвы, продолжавшейся два дня и две ночи, разрушили его до основания. Жители остальных населенных тепанеками городов, в том числе и наиболее крупного из них — Тлакопана, перешли на сторону победивших мешиков.

Итак, Теночтитлан не только освободился от ига Аскапоцалько, но и сразу же сделался одним из самых могущественных городов Мексиканской долины. И находчивые ацтеки, используя создавшееся положение, меняют тактику: от обороны переходят к наступлению. Вместо того чтобы платить подать Аскапоцалько, они теперь хотят сами собирать дань, владычествовать. Но у мешиков пока еще недостаточно сил, чтобы осуществить этот замысел. И вот Ицкоатль предлагает тлакопанским тепанекам и Тескоко создать тройственный союз как для обороны, так и главным образом для нападения. Так, в 30-е годы XV столетия возникла военная конфедерация, все три участника которой формально были равноправны, но, по сути дела, первую роль с самого начала стали играть ацтеки. Главным городом конфедерации становится ацтекский Теночтитлан. В вопросах внутренней жизни, в решении собственных дел все три государства остаются независимыми. Но внешняя политика, и особенно решение военных и некоторых других важнейших вопросов, взаимно согласовывается.

Делами конфедерации руководил некий «высший совет», находившийся также в Теночтитлане. Его членами были три уэйтлатоани, то есть правители трех городов-государств, а именно ацтекский правитель кулуа текухтли (кулуа, как мы знаем, были потомками тольтеков, и ацтеки полагали, что продолжают их род, поскольку мать первого настоящего ацтекского правителя Акамапичтли происходила из этого племени), чичимека текухтли (жители Тескоко, как известно, считали себя наследниками чичимеков) и правитель тепанекского города Тлакопана тепанека текухтли.

Три первых уэйтлатоани разделили между собой, а тем самым и между своими преемниками обязанности по руководству делами конфедерации. Несауалькойотль, властитель Тескоко, взял на себя ответственность за законодательство и общественные постройки, Тотокиуацин из Тлакопана — за развитие искусств и ремесел, а Ицкоатль оставил за собой вопросы внешней политики, решение споров между членами конфедерации и должность высшего военачальника объединенных войск. Так уже с самого начала Ицкоатль (и в его лице ацтеки) стал главой тройственного союза. В последующие годы Тлакопан отошел на задний план, а Тескоко превратился в своеобразный мексиканский Париж: тут было пристанище муз, тут жили мешикские философы и правоведы.

Мы уже познакомились с верховным вождем мешиков, которого, не зная точного наименования, мы называем правителем. Но как, собственно, выглядело ацтекское общество в те последние сто лет существования Теночтитлана, которые превратили ацтеков в самую могущественную силу доколумбовой Мексики, а Тепочтитлан — в крупнейшую столицу индейской Америки? Все ацтекское общество делилось в первую очередь на два антагонистических класса. Сами мешики, пользовавшиеся обычно чрезвычайно возвышенными, сложными, теперь подчас не поддающимися расшифровке обозначениями, в данном случае выражались совершенно недвусмысленно: привилегированных членов общества они именовали текухтли — знатью, а всех прочих людей, без привилегий, — масеуалли (во множественном числе — масеуальтин), что буквально означает «простолюдин».

Начнем со знати, о которой кодексы и первые хроники рассказывают нам значительно подробнее. В позднейшие времена титул текухтли носили только высшие сановники Теночтитлана, а в провинции — правители отдельных ацтекских городов и деревень. Текухтли в отличие от остальных мешиков не облагались налогами. Государство доверяло им высокие должности и наделяло роскошными одеждами и украшениями. Пищу, красивое жилище, многочисленную прислугу и наложниц для текухтли обязаны были поставлять жители управляемого им города или деревни.

Текухтли — представитель высшего слоя ацтекского общества — удостаивался добавляемой к его имени частицы цин, которую можно сравнить с английским словом «лорд». Например, прославленный Куаутемок, герой обороны Теночтитлана во время борьбы с испанцами и наиболее известный противник Кортеса, именовался также Куаутемоцин.

В самом Теночтитлане указанных взаимоотношений между текухтли, с одной стороны, и управляемым им городом или деревней — с другой, не существовало. В Теночтитлане положению текухтли соответствовала должность кальпуллека — вождя одного из двадцати традиционных ацтекских родов — кальпулли. За последние сто лет существования Теночтитлана выборы кальпуллека превратились в чистую формальность, ибо право на этот важный пост монополизировали члены привилегированных ацтекских семей. Кальпуллеком (а за городской чертой Теночтитлана — текухтли) мог теперь стать только сын знатного.

Таким образом, знатность превращается у мешиков в наследственный институт. Отсюда другое ацтекское обозначение этой привилегированной группы — пилли, буквально—«сыновья». При этом имелись в виду сыновья именно знатных лиц. Позднее, однако, это название стало применяться к низшим группам привилегированных слоев. Впрочем, ацтекскому текухтли или пилли, если он не состоял на службе, вообще-то говоря, не было от его знатности никакого проку. Дело в том, что у ацтеков частной собственности в современном смысле слова не существовало. Знатному же государство предоставляло содержание. Разумеется, только в качестве жалованья за службу.

Кальпулли, как род, осуществляли связь со всем племенем через тлатоани (ораторов), также происходивших из знати. Каждый род был представлен в ацтекском совете одним делегатом. (Высший совет собирался, как правило, один раз в месяц, то есть раз в двадцать дней.) Все двадцать ацтекских родов были разделены на четыре фратрии. В Теночтитлане каждая из этих фратрий заселяла один из четырех «кварталов» города.

Ацтекский совет — тлатокан — избирал «от имени всего народа» шесть высших представителей ацтекского государства. Среди них главную роль играло лицо, которое руководило внешней политикой (первоначально только Теночтитлана, а позднее и всей конфедерации) и которое одновременно являлось главнокомандующим ацтекских войск (для воинственного народа это было всего важнее). Соответственно этой главной своей обязанности властитель Теночтитлана и назывался тлакатекухтли. Это звание носил, например, Монтесума Второй, а также и все его ранее упомянутые предшественники. Должность тлакатекухтли наследовали представители привилегированных ацтекских семей. Именно с тлакатекухтли имели дело первые испанцы, поскольку это лицо руководило всеми сношениями с иностранцами, объявляло войну и заключало мир.

Ацтекский тлакатекухтли еще при жизни назначал себе преемника (чаще всего из числа своих ближайших родственников). Впрочем, формально до последних дней существования государства властитель мешиков (ацтеков) избирался. В этом отношении обычаи Теночтитлана резко отличались от традиций союзного ему Тескоко, где по закону новым властителем становился сын от первой жены. (Кроме главной жены, у правителя были сотни, а то и тысячи других жен. Например, у властителя Тескоко Несауальпилли, сына Несауалькойотля, было якобы более двух тысяч жен.)

Следующим по значению сановником после тлакатекухтли, этого «императора» по европейским понятиям, являлся сиуакоатль, буквально — «женщина-змея». Это был подлинный «вице-король» мешиков. Когда тлакатекухтли во главе войск конфедерации отправлялся в поход, сиуакоатль заменял его и был высшим авторитетом во всех внутренних вопросах, он стоял также во главе верховного суда, в состав которого входило еще тринадцать высокочтимых мужей.

В «государственном совете», помимо тлакатекухтли и сиуакоатля, заседало еще четыре высоких сановника.

На нижней ступени общественной лестницы стояли рядовые ацтеки — масеуальтин (простолюдины). Каждый масеуалли жил в одном из двадцати кальпулли Теночтитлана. Главным занятием мешиков было земледелие. Из общинной земли, называемой кальпоалли, род выделял каждому масеуалли участок, доходом с которого он со своей семьей кормился.

Основной культурой, которую возделывали мешики, была кукуруза. Из нее делали муку и пекли лепешки. Кукуруза, эта главная пища ацтеков, имела свою покровительницу — богиню Синтеотль. Ацтекские крестьяне возделывали также агаву, бобы, перец, а из покоренных областей получали какао, из бобов которого приготовлялся напиток, который они называли чоколатль. (В самом деле, именно от ацтеков наряду со многими иными дарами человечество получило культуру возделывания деревьев какао, способ приготовления и даже само название шоколада.) От ацтеков же пришло к нам слово томат (томатль), ибо они первыми стали выращивать помидоры. Ацтеки курили, а стало быть, и выращивали табак. Крестьяне держали и некоторых домашних животных, дававших им мясо, главным образом собак и индеек.

Некоторые думают, что с алкогольными напитками познакомили индейцев белые. Это не совсем так. Из листьев агавы (ацтеки называли ее магей) они получали сок, который путем брожения превращали в крепкую водку, называвшуюся октли (теперь мексиканцы называют ее пульке). Из агавы ацтеки извлекали много пользы: из ее шипов они делали иглы и булавки, корни шли в пищу, а листьями агавы они покрывали крыши своих домов. Основным земледельческим орудием ацтеков было коа — некое подобие деревянной мотыги.

Наряду с земледельческим трудом другой главной обязанностью масеуалли была служба в армии конфедерации. Воевали они охотно. И не только потому, что участие в сражении было для ацтеков самой увлекательной игрой, самой почетной обязанностью и лучшим способом прославить богов, но и потому, что только в армии простолюдин своим мужеством мог заслужить награду, которая давала ему доступ в привилегированные слои ацтекского общества.

Еще ниже на социальной лестнице, чем простолюдины, стояли группы людей, пользовавшихся личной свободой, но презираемых ацтекским обществом. К ним прежде всего принадлежали тлалмаитль (буквально — «рука, у которой нет земли»), то есть крестьяне, по каким-то еще не совсем нам ясным причинам лишенные права на земельный надел и вынужденные поэтому предлагать свои услуги более счастливым соплеменникам.

И наконец, ниже всех стояли настоящие рабы, по-ацтекски — тлатлакотин. На одной из иллюстраций к тексту Саахуна мы видим семью рабов, шеи которых (включая и детей) сжимает деревянное ярмо!

В Теночтитлане существовало, собственно, два вида рабов. Сами мешики могли стать рабами или потому, что совершили какое-либо преступление, согласно ацтекским законам (например, кража ребенка и ограбление святилища карались именно таким образом), или даже потому, что были слишком бедны и сами продавали себя в рабство своим богатым соплеменникам. Рабы-ацтеки через какой-то промежуток времени могли выкупиться на волю. Хозяин отпускал раба на свободу после того, как тот в присутствии четырех надежных свидетелей давал клятву, что к определенному сроку возместит владельцу свою «стоимость».

Гораздо больше рабов приводили в Теночтитлан из своих победоносных походов ацтекские войска. Чаще всего пленников ожидала смерть. Их сотнями приносили в жертву во время кровавых ритуалов. В более поздние времена мешики нередко вместо дани требовали от покоренных племен определенного числа рабов. А те, чтобы выполнить эту повинность, совершали набеги на соседей. Так, например, Сумпанго посылало в Теночтитлан пленных тлапанеков, Сиуатлан — куитлатеков и т. д.

К концу XV века мешики начинают понимать, какое значение для экономического развития Теночтитлана имеет подневольный труд. И хотя принесение рабов в жертву богам еще имеет место, но все больше становится рабов — бесправных тружеников. Возникают даже два специальных рынка, один — в Тлателолько, другой — в Аскапоцалько (теперь уже принадлежавшем мешикам), где идет торговля оставленными в живых пленными-рабами.

До известной степени вне общей социальной лестницы и главное вне строго централизованной государственной субординации ацтекского общества оставалась еще одна привилегированная группа, значение которой в последнее столетие существования Теночтитлана все более возрастало.

Это были купцы, по-ацтекски — почтека. Они жили в особых кварталах Теночтитлана, заключали браки исключительно в своей среде, и только их дети могли быть купцами.

Ацтекские купцы имели собственного бога-покровителя — Йакатекухтли, которого изображали в виде странствующего купца. А поскольку купцы были богаты, они в месяц панкецалистли совершали в Аскапоцалько торжественные обряды, посвященные Йакатекухтли, и при этом приносили ему в жертву десятки людей. У ацтекских купцов были даже собственные судьи, независимые от центральной власти. Свои привилегии купцы заслужили прежде всего тем, что доставляли ацтекским полководцам весьма ценные сведения о военном и экономическом положении стран, которые они посещали. Учитывался и их вклад в дело процветания Теночтитлана. Из областей, не покорившихся военной мощи ацтеков, купцы привозили много ценных товаров. Например, перья священной птицы кецаль из далекой Гватемалы. Торговые путешествия ацтекских купцов были весьма продолжительны — обычно более года. На семью купца в период его отсутствия налагались различные ограничения. Так, его жене и детям дозволялось мыться не более одного раза в 60 дней.

Свои товары купцы продавали на рынках отдельных ацтекских родов, а также на центральном рынке Теночтитлана. Были и специализированные рынки. В Чолуле, например, возник своего рода аукцион по продаже драгоценных камней, в Акольмане продавались собаки и т. д.

Главным торговым центром мешиков был второй по величине ацтекский город Тлателолько. Отсюда еще во времена правления вождя Куаухтлата (1428—1467), когда оба ацтекских города существовали отдельно, стали отправляться в далекие путешествия первые караваны купцов, привозившие ацтекам многие, дотоле неизвестные им товары и продукты. Здесь же, в Тлателолько, впервые в истории индейской Америки купцы объединились в своеобразную гильдию, получив абсолютную монополию на внешнюю торговлю. Позднее это объединение играло в общественной жизни Тлателолько исключительно важную роль. Во главе его стояли два лица, именовавшихся почтекатлатохке (буквально — «господа торговли»). Им было пожаловано право прибавлять к своему имени частицу «цин».

Когда Тлателолько было вновь присоединено к Теночтитлану, аналогичные объединения, пользовавшиеся льготами и привилегиями, возникли и в этом городе. А ко времени прихода первых испанцев подобные купеческие объединения уже существовали в восьми городах Мексиканской долины.

Купцы приумножали богатство ацтекского государства. Однако главная роль в расширении могущества и славы Теночтитлана и всей конфедерации принадлежала армии тройственного союза, в которой уже с начала его существования ведущее положение занимали, разумеется, сами мешики. Теночтитлан постоянно содержал небольшие отряды воинов. Но по-настоящему грозная армия создавалась лишь во время войны. Тогда воинами становились все ацтекские мужчины, способные носить оружие. Даже священнослужители обязаны были участвовать в походах. Сподвижники Кортеса определяли общую численность ацтекской армии в 150 тысяч человек. Такого числа солдат не имела тогда ни одна европейская держава. Члены ацтекского кальпулли (рода) образовывали воинское соединение. Ацтекская армия, представлявшая собой основную военную силу тройственного союза, состояла, следовательно, из двадцати отрядов, каждый из которых имел собственный родовой знак и собственного военачальника. Кальпулли обеспечивал и снабжение своего отряда. Пять таких отрядов составляли более крупное формирование, своего рода «корпус». Этих формирований было четыре — по числу фратрий. Командовавшие воинскими частями начальники назывались тлакатеккатль (буквально — «тот, кто муштрует людей»). Для большинства из них война была единственным занятием, и они пользовались многими привилегиями. В соответствии со своим рангом ацтекские военачальники носили определенную форменную одежду, украшенную желтыми или зелеными перьями, а то и золотом. Верховный правитель ацтеков (например, Монтесума) надевал великолепный многоцветный плащ из птичьих перьев, унизанный нефритовыми подвесками. На спине этот плащ был украшен изображением бабочки с золотым туловищем и крыльями из перьев зеленых птиц. Золотая бабочка была символом ацтекского бога войны Ицпапалотля. Рядовые же воины ходили в простой хлопчатобумажной одежде.

Особо отличившиеся в бою воины и военачальники незнатного происхождения получали доступ в привилегированные слои. Ацтекские «рыцари за заслуги», стараясь подчеркнуть свою отвагу, называли себя «орлами» или «ягуарами». Перед сражением они надевали шкуру ягуара или украшали себя орлиными перьями. Свои привилегии они, по ацтекским верованиям, сохраняли и в загробном мире. «Рыцари за заслуги» могли даже сделаться высшими военачальниками. Однако верховных военных должностей удостаивалась только «подлинная», наследственная знать.

Война (по-ацтекски — йаойотль) у мешиков считалась одним из видов служения богам. Два знака — вода плюс огонь, которыми обозначалось понятие «война» в ацтекских кодексах и которые в своем сочетании составляли выражение «атльтлачинолли», — уже сами по себе указывают на то, что в представлениях ацтеков война имела и какой-то второй, скрытый мистический смысл.

Ведение «священной войны», естественно, подчинялось строгим правилам. Уже само обьявление войны представляло собой сложную церемонию. Если тройственный союз решал подчинить себе какую-либо независимую страну или еще не покоренное племя, то к правителям этого города или страны одна за другой направлялись три делегации, которые должны были уговорить их добровольно присоединиться к конфедерации. Сначала к «заранее намеченному неприятелю» направлялось посольство Теночтитлана, возглавляемое специально назначенным для ведения переговоров послом — какахноцином. Какахноцин обращался к высшему совету соответствующего города с предложением добровольно присоединиться к тройственному союзу, обещая свою охрану и требуя разрешить его купцам доступ на свою территорию, поместить в своем главном храме изображение бога Уицилопочтли и без сопротивления принять обязательство регулярно присылать определенное количество предметов в качестве «добровольного дара». И тут же кахкахноцин вручал список требуемых «даров». Если город не выражал согласия, посол от имени конфедерации безвозмездно передавал ему щиты и копья («чтобы вы не могли сказать, будто мы напали на вас, когда вам нечем было защищаться»).

По прошествии месяца (то есть через 20 дней) город посещало новое посольство конфедерации, на этот раз руководимое ачкуацином — специальным посланником Тескоко — второго члена тройственного союза. Ачкуацин повторял то же предложение. Если «неприятель» продолжал упорствовать, «война нервов» достигала кульминационной точки. Еще через 20 дней отправлялось новое посольство, возглавляемое самим властителем Тлакопана — третьего члена конфедерации. Если и на этот раз «неприятель» отказывался покориться конфедерации, объявлялась война.

Но и после этого военные операции начинались не сразу, а лишь в тот день, который жрецы-прорицатели находили особо благоприятным.

Наступление войск конфедерации всегда было тщательно подготовлено. Стратегические планы тройственного союза основывались на информации, полученной от купцов, и донесениях «разведывательной службы». Армия конфедерации использовала разветвленную сеть лазутчиков. В языке науатль они имели специальное название кимичтин, первичный смысл которого — «мыши». Кимичтин в одежде того или иного враждебного ацтекам племени проникали на его территорию и добывали необходимые сведения.

Во время войны ацтеки для ближнего боя чаще всего использовали деревянные копья с наконечниками из обсидиана. Берналь Диас, участник экспедиции Кортеса, десятки раз встречавшийся с ацтеками в бою, отмечает в своей хронике, что эти обсидиановые наконечники были опаснее железных наконечников испанцев. В бою ацтекский воин защищал себя деревянным щитом, обтянутым кожей. Военачальники же сверх того защищали голову деревянным шлемом. Для ведения боя на более дальнем расстоянии использовались луки и стрелы. Но ацтеки предпочитали встречаться со своим противником в рукопашном бою один на один. В этом случае каждый ацтек имел возможность не только показать свою личную воинскую доблесть, которая почиталась наивысшей добродетелью, но и взять своего противника в плен. Пленные и составляли ценнейшую военную добычу ацтеков. Приобретение пленных, которых можно было принести в жертву богам, являлось если не главной целью, то, во всяком случае, одной из главных целей военных походов ацтеков.

Эту столь жестокую, на наш взгляд, цель войны мы должны, однако, воспринимать в общем контексте ацтекского мышления, ацтекских религиозных представлений. Своей судьбе пленный не сопротивлялся и из плена никогда не убегал. Из кодексов и рассказов первых хронистов нам известен ряд случаев, когда пленный, по какой-либо причине не принесенный в жертву, сам домогался осуществления предначертанного ему удела. Так было с одним из тлашкаланских вождей Тлауиколе, прославившимся своими подвигами в боях с ацтеками. В конце концов мешики захватили его в плен, но, поскольку ацтеки почитали отвагу более всех иных человеческих качеств, они не убили Тлауиколе и даже доверили ему командование одним из отрядов собственных войск. Тлауиколе с успехом участвовал в победоносном походе против тарасков, но, вернувшись в Теночтитлан, потребовал, чтобы его наконец убили на жертвенном камне. И вскоре кровь его сердца окропила верующих в главном храме Теночтитлана. Если по какой-либо причине пленный не был умерщвлен, часто случалось, что он сам кончал самоубийством, чтобы хоть таким образом отдать богам свою кровь, эту самую высокую в их глазах жертву.

Совсем особым установлением, в силу которого пленных приводили к жертвенному камню даже в то время, когда ацтеки не воевали, была так называемая цветочная война. Это было нечто среднее между современными маневрами и рыцарскими турнирами средневековья. В этих военных играх соревновались между собой «команды» дружественных городов, например Теночтитлана и Тескоко, и «команда», побежденная в боевом состязании (кстати, цветочные войны продолжались нередко много лет), приносилась в жертву богам. Эти цветочные войны могут служить самым несомненным доказательством того, что война у ацтеков наряду со своим «обычным» политико-экономическим назначением преследовала еще и другую чрезвычайно важную цель — быть самым великолепным, самым массовым и, следовательно, самым кровавым богослужением.

«Обычная» война, согласно общепризнанным «правилам», прекращалась в тот момент, когда войска конфедерации овладевали главным храмом неприятельской столицы. По представлениям ацтеков это означало, что их бог войны Уицилопочтли одержал победу над богами врагов, что «справедливость восторжествовала» и вражде можно положить конец.

Теперь уже побежденная сторона направляла свое посольство. По ритуалу, опять-таки строго соблюдавшемуся, побежденные извещали победителей, что они «признают свою вину» и просят конфедерацию и ее богов принять их территорию под свою охрану и контроль. За эту «охрану» побежденные выражали готовность направлять в Теночтитлан определенное количество «даров». С этого момента «священная война» ацтеков утрачивает свою «божественную святость», и рыцари-триумфаторы сразу превращаются в жестоких эксплуататоров. И только после того, как побежденные соглашались нести все навязанные им тройственным союзом повинности, наступал мир.

Мы уже говорили, что ацтекское общество было во всех отношениях обществом классовым. Но в то время, как, например, у соседних майя эксплуататорские устремления правящего класса были полностью обращены против собственного общества, против «низших» собственного племени, основной чертой ацтекского государства являлось то, что эксплуататорские устремления ацтекской верхушки были направлены не только против простолюдинов собственного племени, но преимущественно против других племен. Богатство ацтеков выросло главным образом в результате завоеваний. За исключением тлашкаланцев, по соседству с ними не осталось племени, народности, местности, которые не подпали бы под их военный контроль и не подверглись бы жестокой эксплуатации. При этом ацтеки присоединяли к своей «империи» новые земли не в качестве равноправных провинций, а лишь как колонии в полном смысле этого слова.

В научной литературе мы подчас читаем об «обширной империи» ацтеков. В действительности колонии не принимали никакого участия в государственной жизни ацтеков. Территория ацтекского государства, собственно, ограничивалась городом Теночтитланом и его ближайшими окрестностями. Все, что находилось вне этих пределов, ацтеки не считали своей территорией, своим государством, это были лишь покорившиеся им земли. Поэтому правильнее говорить не о великой «империи» ацтеков, а об огромной территории, над которой они господствовали.

На этой территории существовало 38 частично самостоятельных в вопросах внутреннего управления племен и государств (от более или менее крупных до совсем маленьких), которые мы с полным основанием можем назвать протекторатами. С согласия конфедерации в этих протекторатах правили местные вожди. В главных городах протекторатов находились, разумеется, и ацтекские наместники — петакалькатль, обязанные наблюдать за тем, чтобы местные властители и племенные вожди проводили политику, соответствующую интересам Теночтитлана, и, главное, чтобы протектораты исправно и в предписанные сроки (через каждые 20 или 80 дней или через каждые полгода) отправляли на склады и зернохранилища Теночтитлана, Тескоко и Тлакопана предписанную дань.

Для сбора дани конфедерация создала обширный аппарат так называемых кальпишки — сборщиков податей, разъезжавших по всей зависимой от ацтеков территории. В главном городе каждого протектората находилась своего рода провинциальная податная управа, где, помимо налоговых сборщиков, состояли на службе десятки писарей, тщательно фиксировавших все податные повинности и их выполнение.

Общий объем дани, взимавшейся со всех 38 протекторатов конфедерации, был колоссален. Во второй части так называемого Кодекса Мендосы мы можем прочесть перечень податных повинностей ацтекских колоний за полгода (в испанских мерах того времени). Помимо многого другого, колонии должны были отправить городу-эксплуататору:

кукурузы — 140 000 фанег (1 фанега равна 55,5 литра)

бобов — 105 000 фанег

семян масличных культур (salvia chia) — 105 000 фанег

бобов какао — 1260 мешков

соли — 6000 голов

красного перца — 1600 мешков

водки из агавы — 2400 кугшинов

меда — 1700 кувшинов

мешикских «сигар» — 36 000 связок

древесины — 5400 поклаж

бревен — 5400 штук

досок — 10 800 штук

бамбуковых шестов — 18 000 вязанок

расписных тыкв (сосудов) — 27 600 штук

спальных циновок — 12 000 штук

извести — 19 200 поклаж

хлопка — 4800 тюков

птичьих перьев для украшений — 32 880 свертков

одежды для воинов — 600 комплектов

одежды для высших офицеров, украшенной ценнейшим пером, — 65 комплектов

бумаги из агавы — 48 000 пачек

копаловой смолы для религиозных обрядов — 3600

корзин мячей для обрядовых игр — 16 000 штук

особо нежного пера, используемого для религиозных обрядов, — 20 мешков.

«Покорность» жителей этих 38 протекторатов обеспечивали гарнизоны армий тройственного союза, размещенные в стратегических пунктах.

Население провинций ацтекской «империи» знало, таким образом, лишь трех представителей конфедерации: наместника, оккупационную армию и особо ненавистных кальпишки. Уже Берналь Диас, первый хронист экспедиции Кортеса, вспоминает, как заносчиво и высокомерно обращались ацтекские сборщики податей с населением покоренных стран (Диас впервые увидел ацтекских сборщиков податей на побережье Мексики — на земле тотонаков, в городе Киауаистлане). И горе было тем, кому нечем было платить! Военные силы конфедерации умели карать ослушников.

Начало жестокого ига ацтеков — Теночтитлана и его менее значительных партнеров по конфедерации Тескоко и Тлакопана — связано с периодом правления тлакатекухтли Ицкоатля. Возглавляемые Ицкоатлем войска конфедерации постепенно овладели всем побережьем озера. Города, которые сопротивлялись ацтекскому владычеству (например, Шочимилько), были сметены с лица земли. И когда в 1440 году Ицкоатль умер, к его преемнику и племяннику Монтесуме Первому (годы правления 1440— 1468), прозванному Илуикамина (Небесный Лучник), перешла власть уже не только над конфедерацией, но и над всей Мексиканской долиной. Единственная соперница тройственного союза, еще оказывавшая ему сопротивление, — конфедерация, объединявшая 21 город в южной части Мексиканской долины и возглавлявшаяся городом Чалько, была уничтожена Небесным Лучником. Овладев Мексиканской долиной, Монтесума Первый замахнулся и на всю Мексику. Он совершил несколько походов, подчиняя ацтекскому владычеству одно за другим мексиканские племена. Целью его было открыть Теночтитлану прямой путь к морю. Он вел войны против Чолулы, Теуакана, Ауилисапана (нынешняя Орисаба). И вот наконец войска мешиков подошли к Мексиканскому заливу и овладели его побережьем.

Но Мексика лежит между двумя океанами. Теперь ацтекские войска стремились выйти и к Тихоокеанскому побережью. Во время великого похода на юго-запад они решаются проникнуть на территорию сапотеков и миштеков. После ряда сражений ацтеки в большой битве у Уашйакака (нынешняя Оахака) наголову разбили соединенные отряды миштеков и сапотеков. Эта победа Монтесумы Первого открывает конфедерации выход к Тихому океану.

Ацтекские войска становятся, таким образом, подлинным бичом божьим для всех соседних земель. Внук Ицкоатля, новый властитель Теночтитлана Ашайакатль (годы правления 1468—1483) продолжал завоевания деда, продвигаясь главным образом в южном направлении, и дошел до Теуантепекского перешейка, соединив тем самым теночтитланских ацтеков с родственными им по языку жителями Соконуско. Ашайакатль вновь объединил также две ветви ацтекского племени — теночтитланских и тлателолькских мешиков. В формально независимом от Теночтитлана Тлателолько правил теперь племянник Монтесумы Первого Мокиуиш, которого тот посадил на тлателолькский трон вместо неугодного Теночтитлану Куаухтлата. Однако Мокиуиш захотел быть чем-то большим, нежели простой марионеткой Теночтитлана. И пока Ашайакатль был занят на далеком юге Мексики своими очередными военными предприятиями, Мокиуиш начал готовить вторжение в родственный Теночтитлан. Решив пренебречь общепринятыми правилами ведения войны, он задумал покончить с господством Теночтитлана над Мексикой, овладеть этим городом и сделаться властителем обеих ветвей ацтекского древа. Его планы встретили сочувствие в ряде зависимых от ацтеков городов-государств, особенно в Чалько, а также у единственного значительного индейского племени внутренней Мексики, которое еще сопротивлялось ацтекам, — у мужественных тлашкаланцев. Но этот обширный заговор был раскрыт, и Ашайакатль со своими теночтитланскими ацтеками успел напасть первым. В начале 1473 года ацтекские войска вторглись в Тлателолько, и город пал, несмотря на мужественное сопротивление. Так было покончено с независимостью второго ацтекского города. Тлателолько был присоединен к Теночтитлану.

Военные походы ацтеков (целью их теперь становится уже не захват новых земель, а в первую очередь наказание непокорных и усмирение восставших) продолжались и в годы правления последних ацтекских властителей— Тисока, брата Ашайакатля, царствовавшего всего три года (1483— 1486), другого брата Ашайакатля — Ауисотля (1486—1502), и, наконец, прославленного ацтекского правителя Монтесумы Второго, прозванного Шокойоцин (Младший).

Подробные сведения об этом последнем периоде ацтекской истории мы находим в сочинениях первых хронистов. Особого внимания заслуживает то обстоятельство, что как раз перед приходом испанцев внутри конфедерации впервые назревают острые противоречия. Один из трех городов конфедерации, Тлакопан, уже полностью утратил свое значение, и власть его правителя Тотокиуацина была, по существу, чисто формальной. Делами всей конфедерации заправляли ацтеки — Теночтитлан. Пока в третьем городе-государстве тройственного союза — в Тескоко — правил Несауальпплли, все было в порядке. Однако Несауальпиллп при жизни не назначил своим преемником (как это было ранее принято в Тескоко) ни одного из нескольких десятков своих сыновей. И вот в 1515 году, когда он умер, в Тескоко объявился ряд претендентов на трон. Многие из наиболее знатных представителей города-государства хотели, чтобы ими правил «принц» Иштлильшочитль, родственник и тезка автора двух известных книг об истории индейской Мексики. Однако трон в Тескоко занял другой сын Несауальпилли — преданный ацтекам Какама, который к тому же приходился родным племянником Монтесуме Второму, правившему в ту пору в Теночтитлане.

Казалось, все вернулось в обычную колею. Но Иштлильшочитль и его приверженцы ожидали лишь удобного случая, чтобы изгнать Какаму — марионетку ацтеков. Пока еще сохранилось старое положение вещей: ацтеки не только правили конфедерацией, но и диктовали свою волю десяткам зависимых племен по всей Мексике. Однако всякое общество, могущество которого держится на принуждении, в конце концов ослабевает. Когда испанцы скрестили свои мечи с обсидиановыми мечами ацтеков, мешики уже не могли положиться на помощь подвластных им племен. И это сказалось на ходе и окончательном результате роковой схватки.

Inter arma silent musae! Когда грохочут пушки, музы молчат. Так говорили древние римляне, которых мы во многих отношениях можем сравнивать с ацтеками. И все же мы вправе сказать, что у мешиков звенели не только мечи, но и песни, что музы занимали достойное место в ацтекском обществе. Нам уже известно, что некогда полудикие теночки на своей новой родине быстро впитали культурное наследие легендарных тольтеков, а в пору своих завоевательных походов усвоили цивилизацию многих других значительных индейских народов доколумбовой Мексики, особенно миштеков. Музы сопровождали каждого ацтека уже с отроческих лет. В Теночтитлане были своего рода «государственные школы», и притом двух типов. В школах первого типа, по-ацтекски — тельпучкалли, воспитывались сыновья рядовых членов общества. Здесь детей обучали истории (главный предмет), сельскохозяйственным работам и ремеслам, а также, что вполне естественно у столь воинственного народа, большое внимание уделялось «военной подготовке». В школах второго типа (их называли кальмекак) воспитывались мальчики из привилегированных семей, и прежде всего те, кому предстояло вступить на духовную стезю либо стать военачальниками и сановниками рода или племени. Здесь главными учебными дисциплинами были ацтекская религия, организация и история ацтекского государства, письмо, чтение, счет, астрономия, астрология, стихосложение и ораторское искусство.

Посещение школы, по крайней мере в самом Теночтитлане, было обязательным. В этом отношении теночки на много лет опередили своих европейских современников, которые в начале XVI века явились сюда для того, чтобы «приобщить их к цивилизации».

В школы обоих названных типов — кальмекак и тельпучкалли — мальчики принимались уже после переходного возраста, обычно в пятнадцать лет. Но характер воспитания был у них весьма различен. В кальмекаках, которые существовали при святилищах (отсюда их неточное название в части американистской литературы — монастырские школы), в самом деле господствовали монастырские порядки. Воспитатели, то есть священнослужители, требовали от своих учеников абсолютного послушания, достойного поведения и большого религиозного усердия. Поскольку каждый из учеников кальмекака по окончании школы мог стать священнослужителем, они в ночное время, жертвуя сном, служили богам, и прежде всего защитнику жрецов — богу Кецалькоатлю, в сан служителей которого они уже были посвящены. По ночам, удалившись в безлюдное место, они зажигали костер где-нибудь на вершине холма, дабы благовонным дымом воздать честь богам. При этом они приносили в жертву собственную кровь, раздирая себе кожу (главным образом мочки ушей) острыми шипами агавы.

Что же касается учеников тельпучкалли, то у них было мало шансов как-то выдвинуться в будущем. Это была школа для простонародья. Здесь не учили воспитанников ни воздержанию, ни благородным манерам. Учителями в тельпучкалли были воины. Но тут учили не только сражаться за империю, но и трудиться для ее блага. В программу входило обучение строительству общественно полезных сооружений — каналов, плотин, укреплений.

А поскольку «плебс» имеет право не только на хлеб, но и на развлечения, воспитанники этих школ после занятий отправлялись в свои «клубы», называвшиеся куикакалько (дома пения). Здесь они развлекались не только пением и танцами. Теночтптлан предоставлял в распоряжение своих будущих солдат женщин (ауианиме), обязанностью которых было развлекать молодых ацтеков и посвящать их в тайны любви.

Исключительно большое внимание уделяли ацтеки развитию науки. Ее основой была собственная ацтекская философия — одно из самых достопримечательных явлений индейской цивилизации. Философией занимались тламатини (мудрые), пользовавшиеся у ацтеков чрезвычайным уважением. О существовании универсальной ацтекской философской системы свидетельствуют десятки стихов, записанных в сборнике Саахуна. Изучению философских представлений ацтеков посвящено одно из самых значительных американистских исследований последних лет — работа мексиканца Мигеля Леона-Портильи «Философия науатль» («La filosofia nahuatl») (она вышла в русском переводе).

Поражают исследователей и достижения ацтекской медицины, которая во многом превосходила уровень европейской медицины того же времени. В Теночтитлане каждый год приносились в жертву тысячи людей, и ацтекские врачи знали гораздо лучше, чем их европейские собратья, анатомию человека и функции отдельных органов. Были в Теночтитлане и свои акушерки, помогавшие роженицам не только во время родов, но и в течение всей беременности и послеродового периода. Впрочем, услугами их могли пользоваться только наиболее богатые семьи.

Но совершенно исключительное место среди научных дисциплин, которыми занимались ацтеки доколумбовой эпохи, принадлежало астрономии. Исходя из чисто практических нужд земледелия, ацтеки на основе своих астрономических наблюдений выработали весьма точную календарную систему. Ацтекский солнечный год — шиуитль, как и наш, имел 365 дней, но делился он на 18 месяцев по 20 дней в каждом, а в конце года к ним прибавлялось еще 5 так называемых «несчастных» дней. Начало ацтекского года соответствовало нашему 12 февраля, а конец — нашему 11 февраля. Каждый месяц их года имел свое название, даже для каждого гягя ацтекского месяца было свое обозначение и название: 1-й день — аллигатор, 2-й — ветер, 3-й — дом, 4-й — ящерица, 5-й — змея, 6-й — смерть, 7-и — олень, 8-й — кролик, 9-й — вода, 10-й — собака, 11-й — обезьяна, 12-й — тростник, 13-й — трава, 14-й — оцелот, 15-й — орел, 16-й — гриф, 17-й — движение, 18-й — нож, 19-й — дождь, 20-й — цветок. При этом название каждого дня было связано с каким-нибудь божеством. Так, первый день месяца — сипактли (аллигатор) — был посвящен богу Тонакатекухтли, второй — Кецалькоатлю, шестой — богу дождя Тлалоку и т. д. Каждый час дня и ночи (ацтеки исчисляли день и ночь раздельно) тоже имел свое имя и своего бога. Первый дневной час был часом бога огня Шиухтекухтли, последний ночной час — часом бога Тлалока и т. д.

Но был у ацтеков и второй календарь — «священный календарь жрецов», носивший название тональпоуалли. Тут год состоял из 260 дней и разделялся на 13 месяцев по 20 дней. Происхождение и значение этого календаря мы сейчас объяснить уже не можем.

После Солнца и Луны главное внимание ацтекских астрономов привлекало движение Венеры. Возможно даже, что в древнейшие времена у ацтеков было принято годовое счисление, соответствовавшее синодическому периоду обращения Венеры, то есть 584 дням.

Календарная система ацтеков получала завершение в так называемых циклах, каждый из которых продолжался четырежды по тринадцать лет, то есть 52 года. В конце такого цикла, как мы знаем из мешикской мифологии, ацтеки всегда ожидали огромной, разрушительной стихийной катастрофы. К этому «концу света» ацтеки готовились в последние пять «несчастных» дней пятьдесят второго года цикла. Детей и беременных женщин в эти дни держали взаперти. Все огни гасились. А главное — полагалось разбить всю без исключения домашнюю посуду.

В ожидании конца «старого цикла» (последний раз он отмечался в 1507 году) жители Теночтитлана собирались на холме, получившем название Звездная гора. Конец цикла наступал, когда звезда Альдебаран (по другой версии — звезда из созвездия Плеяды) достигала зенита. Правитель торжественно возжигал тогда новый огонь, и по всей стране, по всей Мексике, происходило грандиозное празднество в честь Нового огня — празднество счастливого окончания старого календарного цикла и начала нового. Повсюду вновь зажигались огни, беременные женщины и дети могли выйти из домов, а ремесленники принимались за изготовление новой посуды.

Теперь коснемся коротко ацтекской литературы, а также вопроса о том, как и на чем писали мешики. Итак, писали они либо на выделанной оленьей коже, либо на ацтекской бумаге, изготовлявшейся из магея (агавы). Листы кодексов, изготовленных из такой бумаги, подклеивались друг к другу; таким способом мешикские писцы, которые заслуженно считались художниками, создавали некое подобие наших книжек-раскладушек. Ацтекское письмо было пиктографическое, то есть слагалось из отдельных знаков-рисунков, причем сочетание нескольких таких знаков могло обозначать слово или понятие, имевшее совсем иной смысл, чем те же знаки в отдельности. Пиктографическое письмо ацтеки заимствозали у миштеков. От них же они переняли и цифры. Единицу они изображали как палец, но иногда все числа от единицы до двадцати просто обозначались точками или черточками. Двадцать обозначалось флажком. Последнее число 2-го разряда (202) изображали в виде горящего дерева (что значило «так много, как волос на голове»). Наконец, чтобы обозначить 203, то есть 8 тысяч, ацтеки рисовали мешок (что означало «столь несметное множество, сколько бобов какао в мешке»).

Ацтеки создали поразительно богатую, необыкновенно зрелую литературу. Лучший ее знаток, мексиканский американист Анхел Мариа Гарибай, называет целый ряд литературных жанров, известных мешикам: дидактические трактаты, драматические произведения, проза. Впрочем, все эти литературные жанры играли у ацтеков лишь второстепенную роль. Под литературой ацтеки, как и остальные говорившие и писавшие на науатль племена доколумбовой Мексики, подразумевали главным образом поэзию. Если мы заглянем в словарь науатль, то увидим, что слово «куикани» имеет два значения — поэт и певец. Из этого можно заключить, что ацтекская поэзия предназначалась в основном для публичного исполнения. Произведения поэтов-певцов, нашедшие в ацтекском обществе особенно широкий отклик, благодаря устной традиции передавались из поколения в поколение. В таких стихотворениях-песнях куикани нередко изображали самих себя...

Взгляните, это я, певец, стихи слагаю, блестящие, как драгоценные нефриты, как волны моря переливающиеся, я голосом своим владею, гармонией поющих флейт владею и звоном колокольчиков, звоном золотых колокольчиков. Я пою свою благоуханную песнь, разноцветным украшениям подобную, песнь, сверкающую самоцветами, нефритом переливающуюся, пою свой гимн цветущей весне.

Тут будет уместно напомнить, что необыкновенному развитию художественной словесности в древней Мексике способствовал в первую очередь общий язык мешикских племен — науатль, диалекты которого лишь незначительно отличаются друг от друга. Широким распространенпем единой литературной формы языка науатль и благородством своего классического языка ацтеки были обязаны женщине, для которой Теночтитлан даже не был родиной. Было это в пору, когда ацтеки владели далеко еще не всей Мексикой. В те времена могущественный и образованный властитель крупного города-государства Тескоко по имени Течотлала (1357—1409) женился на дочери правителя города Кулуакана и перенял от нее кулуаканский диалект науатль. Благодаря его влиянию этот язык занял затем господствующее положение и во всей Мексике. Особая заслуга принадлежит тут одному из самых значительных деятелей за всю историю индейской Америки — властителю Тескоко Несауалькойотлю (1418—1472).

Несауалькойотль являл собой образец правителя и человека. Он дал мудрые законы своему городу-государству, был философом, каких немного можно назвать в доколумбовой Мексике, и вместе с тем, пожалуй, крупнейшим из известных нам религиозных реформаторов древней Америки. Он украсил Тескоко и его окрестности великолепными постройками (мы и сегодня еще восхищаемся его банями в Тескоцинко). Но главное — он любил стихи. И один из четырех его «министров» специально ведал науками и искусствами.

Несауалькойотль держал при дворе профессиональных поэтов, но не для того, чтобы они воспевали величие и блеск его правления, а из любви к поэзии как таковой. Чтобы способствовать развитию поэзии, он даже учредил своего рода «государственные премии», которых удостаивались победители на общенародных поэтических состязаниях, ежегодно проводившихся в Тескоко по его повелению.

С Несауалькойотля начинается золотой век литературы на языке науатль. В поэзии постепенно формируются различные жанры. Появляются определенные типы стихотворений: стихи о цветах, воинские поэмы, весенние стихи (всегда исполненные философских раздумий) и, наконец, особый тип стиха — чалькоайотль, получивший свое название по имени города Чалько, где он имел широкое распространение. Но наиболее значительным жанром считались у ацтеков стихи религиозные, а среди них самыми блестящими, поистине перлами мировой поэзии были религиозные гимны (теокуикатль), частично сохраненные для нас Саахуном. Их слагали и пели в честь важнейших богов ацтекского пантеона — Уицилопочтли, Кецалькоатля, Тлалока и других.

Не меньше, чем поэзию и драму, любили мешики изобразительное искусство. Надо, впрочем, сказать, что еще в период появления в Мексике первых испанцев ацтеки прекрасно понимали, что их предки всего каких-нибудь восемь или десять поколений назад были весьма примитивны и нередко называли их чичимека ацтека («варвары из Астлана»). Как известно чнчимеки в глазах ацтеков были олицетворением жестокости, необразованности, примитивности. Противоположный полюс представляли, с точки зрения ацтеков, тольтеки, и все то, что в Теночтитлане было связано с изобразительным искусством и художественными ремеслами, мешики называли тольтекским. Сами мастера художественных ремесел в ацтекском диалекте науатль обозначались словом тольтека, а всякого рода искусства назывались тольтекайотль (тольтекские вещи).

Наряду с влиянием тольтеков надо упомянуть и о воздействии на ацтекские ремесла южномексиканских миштеков, безусловно способствовавших развитию в Теночтитлане и других городах Мексиканской долины чеканки по золоту. Миштекские чеканщики жили главным образом в Аскапоцалько, который впоследствии стал самым известным в этом отношении городом на всей Месете. Из золота ацтеки делали великолепные украшения (замечательный образец ювелирного искусства ацтеков хранится в ленинградском Эрмитаже) и различные бытовые предметы. К сожалению, подавляющее большинство этих великолепных изделий до нас не дошло. Ведь конкистадоры ценили не красоту, а богатство и почти все добытые грабежом художественные реликвии переплавляли в золотые слитки. В испанских архивах был найден неполный перечень художественных предметов, присланных из Мексики испанскому королю Карлу V. В числе множества других вещей тут были золотое зеркало в форме солнца, зеркало из чистого золота, украшенное головой тигра, пять вычеканенных бабочек (три из них золотые, усыпанные драгоценными камнями), череп из чистого золота, золотая черепаха, две золотые флейты, какой-то золотой предмет, украшенный пятью сердцами, три золотых тигра и т. д. Но от всего этого великолепия осталась только скупая запись.

В 1520 году часть драгоценностей из сокровищницы Монтесумы, которые Кортес послал Карлу V, увидал в Брюсселе Альбрехт Дюрер, крупнейший из тогдашних европейских художников. Он записал: «Никогда в жизни я не видел ничего, порадовавшего бы мое сердце больше, чем эти предметы».

Весьма популярным художественным ремеслом у ацтеков было изготовление декоративных вышивок, аппликаций и диадем из играющих всеми цветами радуги перышек колибри и других птиц. Свою одежду ацтеки расписывали батиком и другими способами. Изготовляли они и замечательные гончарные изделия, хотя и не знали еще гончарного круга. Весьма искусно ацтеки обрабатывали камень, особенно самоцветы. Еще одной художественной профессией, имевшей, однако, уже религиозное значение, было украшение человеческих черепов мозаикой из самоцветов.

Своеобразное, но чрезвычайно важное место среди ацтекских искусств занимала архитектура. Из монументальных творений ацтекских зодчих уцелело немногое: фундаменты храмов в городе Мехико, городские стены в Уешотле, круглый храм в Калиштлауаке и, наконец, недавно обнаруженный храм в Малиналько. Весь этот храм, имевший форму традиционной ацтекской пирамиды, был вытесан прямо в скале. Сооружение его, несомненно, потребовало огромной затраты физической силы рабочих, пользовавшихся исключительно каменными орудиями труда.

Гениальным сооружением ацтекских архитекторов и градостроителей была великолепная столица империи Теночтитлан, самый большой в то время город Америки, а вероятно, и всего тогдашнего мира. 8 ноября 1519 года, когда в этот прекрасный город впервые вступил со своими солдатами Кортес, в Теночтитлане было около 650 тысяч жителей.

Когда Кортес вступил в Теночтитлан, он был поражен фантастическим зрелищем. И видимо, поэтому конкистадоры постарались позднее, дабы их победа выглядела убедительней, не оставить от Теночтитлана и следа. К счастью, один из солдат Кортеса, Берналь Диас, описал все увиденное им. Благодаря его описанию, правильность которого подтвердили фундаментальные археологические раскопки, нам теперь известно, каким был этот самый большой город тогдашнего мира.

Теночтитлан возвышался посреди соленого озера. Он был расположен на соединенных между собой островах, а некоторые его здания возвышались на сваях. С сушей город был связан тремя дамбами по числу городских ворот. Одна вела в Тепейак, другая — в Тлакопан, третья — в прекрасный прибрежный город Чапультепек. Теночтитлан пересекали не только улицы, но и каналы, и это дало основание некоторым историкам сравнивать Теночтитлан с Венецией. Гордостью города, выражением могущества ацтеков и их властителей был дворец одного из предшественников Монтесумы Второго, Ашайакатля, и в еще большей мере дворец самого Монтесумы Второго. По воспоминаниям участников испанской экспедиции, которым Монтесума предложил расположиться во дворце Ашайакатля, нам известно, как выглядел этот дворец. Он состоял из нескольких десятков каменных одноэтажных зданий, так что все семь тысяч участников похода Кортеса свободно в нем разместились. Дворец Монтесумы был еще великолепнее. Его достопримечательностью был своего рода зоологический сад, в котором содержались многие тысячи разнообразных птиц самой пестрой раскраски и немало зверей. За одними только птицами Монтесумы ухаживало три сотни слуг; змеи, предмет особого поклонения ацтеков, содержались в деревянных клетках, выложенных яркими перьями редких птиц. Наряду с диковинными птицами и зверями во дворце Монтесумы «коллекционировались» и диковинные люди: карлики и вообще всякие уродцы. О положении подданных Монтесумы свидетельствует такой факт: многие родители сами уродовали своих детей, чтобы на всю жизнь обеспечить им пропитание в этом печальном «антропологическом» музее.

Монтесума жил воистину как бог ацтекских преданий. Даже феодальное великолепие мадридского королевского двора померкло в глазах испанцев, когда они увидали богатство и роскошь дворца могущественного Монтесумы. На другой день после своего прибытия в Теночтитлан Кортес и его соратники были приглашены к Монтесуме на пир, и поэтому мы знаем, как пировал Монтесума. Кушанья подавали на стол специально назначаемые представители ацтекской знати. А Монтесуме прислуживали самые красивые девушки, отобранные из всех племен, населявших его империю. Монтесума ел много мяса — лесную дичь, индеек, молодых собак. Ежедневно ему доставляли свежую рыбу из Мексиканского залива. Чоколатль (шоколад) он пил из золотого кубка. Трубка с табаком, которую он зыкуривал после обеда, тоже была украшена позолотой. Забавляли его шуты и артисты. По вечерам его дворец освещался факелами из благовонного смолистого дерева.

У Монтесумы было множество жен, но он уделял им не слишком много внимания. Несколько раз в день он переоблачался и при этом никогда не надевал одежду, ранее уже бывшую на нем. Религиозные обряды Монтесума совершал в золотом облачении. Известно также, что он часто купался и, как все ацтеки, был чрезвычайно чистоплотен.

Спустя несколько дней Монтесума показал испанцам главный храм Теночтитлана — теокалли, посвященный национальному богу ацтеков, богу войны Уицилопочтли. Храм представлял собой пирамиду высотой примерно 30 метров, на вершине которой находились два святилища. В одном стяла огромная статуя Уицилопочтли, украшенная цепью из золотых и серебряных сердец. А на алтаре, прямо перед статуей бога, испанцы увидели три еще кровоточащих сердца. Жрецы только что вырвали их из груди принесенных в жертву людей. Кровью был обрызган весь храм. Второе святилище было, видимо, посвящено Тескатлипоке.

В этой связи коснемся религиозных представлений ацтеков. Альфонсо Касо в своей книге «Религия ацтеков» («La religion de los Aztecas») подчеркивает: «Значение религии у ацтеков было столь велико, что можно сказать не преувеличивая: вся их жизнь была тесно связана с религией». Богов и совершаемых в их честь религиозных обрядов они имели несметное множество. В этом отношении воинственных ацтеков можно сравнить с древними римлянами. Захватив какой-нибудь город, подчинив себе чужое племя, они вместе с добычей и рабами захватывали и местных богов, включали их в свой пантеон и начинали им поклоняться в Теночтитлане.

Согласно представлениям ацтеков, наивысшими божествами был бог-творец Ометекухтли и его божественная супруга. Это были «прародители» всех ацтекских богов, а через их посредство — и всего рода человеческого. Отсюда второе имя этого бога-творца — Тонакатекухтли (Владыка нашей плоти). Эта божественная чета жила где-то бесконечно далеко во Вселенной, на самом далеком, тринадцатом небе и, будучи отделена от людей пространством и временем, никак не вмешивалась в их судьбы.

Поэтому ацтеки в своих молитвах обращались лишь к тем богам, которые возникли от брачного союза этих двух на редкость плодовитых высших существ. В пору, когда испанцы пришли в Мексику, из этих богов наиболее почитаемы были три. Во-первых, изначальный племенной бог теночков, кровавый бог войны и охоты, уже известный нам Уицилопочтли — главный бог Теночтитлана. Во-вторых, Кецалькоатль (Пернатый змей) — бог знания, бог ветров, владыка над жрецами, верный покровитель почти всех индейских культур Мексики. И наконец, третьим наиболее почитаемым богом ацтеков был в то время Тескатлипока (Курящееся зеркало). Если бы не вторжение конкистадоров, этот Тескатлипока, «враг Кецалькоатля», невидимый, всемогущий и в пору появления испанцев, безусловно, высший бог ацтекского пантеона, стал бы, несомненно, единственным богом будущей монотеистической ацтекской религии, к созданию которой уже явно шло дело. Свое имя божественный Тескатлипока получил от зеркала из обсидиана, которое он якобы всегда имел при себе и в котором, мог видеть все, что когда-либо происходило в прошлом, происходит в настоящем или произойдет в будущем.

Наряду с этими тремя главными богами в большой чести у ацтеков были различные боги и богини урожая, плодородия, дождя, покровители отдельных растений и т. д. А среди них прежде всего бог Тлалок или, вернее, множество Тлалоков. Тлалок, бог дождя, почитался по всей Месете еще задолго до прихода мешиков, а каждая община имела, кроме того, своего собственного, «местного» Тлалока. Супругой главного Тлалока была богиня рек и озер Чальчиуитликуэ. Ее изображали как молодую очаровательную женщину. Сестрой Тлалока была богиня урожая Чикомекоатль (Семь змей). Богиней цветов была Шочикецаль, которая считалась и покровительницей ремесленников. Но высшее место среди богинь занимала владычица кукурузы Синтеотль. Богиней агавы была Майауэль, а четыреста ее божественных сыновей покровительствовали водке — октли. Еще одним богом водки был Тепостекатль, он же — высший племенной бог в Тепостлане. Божеством — покровителем земледелия первоначально был, вероятно, и ацтекский бог человеческих жертвоприношений Шипе Тотек.

Весьма интересны и религиозные обряды ацтеков. Важнейшей частью ацтекского ритуала было жертвоприношение, а наивысшей жертвой считалась человеческая кровь, ибо она по религиозным представлениям мешиков была «пищей богов». В ацтекских кодексах знак «кровь» иногда заменялся знаком «драгоценный камень» или знаком «цветок». Ацтеки полагали своей святейшей обязанностью доставлять богам эту пищу — священную кровь, обладающую особой магической силой. Ее можно было жертвовать богам и по каплям, но несравненно более действенной жертвой считалось ритуальное убийство. Предназначенного для этой цели клали на круглый жертвенный камень, после чего главный церемониймейстер обсидиановым ножом рассекал живой жертве грудь, вырывал сердце и этим кровоточащим, еще пульсирующим сердцем окроплял алтарь. Когда испанцы из экспедиции Кортеса вошли в главный храм Теночтитлана, они насчитали там, по их рассказам, 130 тысяч человеческих черепов. Все эти люди были принесены в жертву лишь за несколько лет, предшествовавших появлению испанцев. Религиозный фанатизм был одним из главных мотивов ацтекских завоеваний. В бою ацтеки отнюдь не стремились убить врага. В их глазах неприятель, взятый в плен, имел значительно большую цену — его можно было принести в жертву богам.

Подчас и сами ацтеки добровольно приносили себя в жертву богам, дабы обрести «блаженство в загробном мире». Люди, избранные священнослужителями для заклания, окружались большим почетом, особенно те из них, кто предназначался в жертву Тескатлипоке. Еще за год до жертвоприношения среди военнопленных выбирался самый красивый и высокородный, и в течение всего этого года восемь священнослужителей обучали его властным и величественным манерам правителя. Все окружавшие воздавали ему божественные почести. В сопровождении жрецов он прогуливался по Теночтитлану, играя на флейте, и люди почтительно его приветствовали. За месяц до жертвоприношения для него выбирали четырех самых красивых девушек, которые были обязаны выполнять любое его желание. А затем наступал день смерти. В сопровождении торжественной процессии обреченный шел к храму. Здесь он прощался со своими женами, и восемь священнослужителей, которые заботились о нем весь год, медленно вели его вверх по широкой лестнице. На каждой ступени храма он переламывал священную флейту. И вот он уже наверху. Здесь жрецы хватали его, и первосвященник вырывал из его груди сердце... Но столь торжественного убиения удостаивались лишь наиболее родовитые военнопленные. Рядовых же пленников приносили в жертву сотнями во время менее торжественных местных обрядов.

Иногда при жертвоприношении применялся способ, который испанцы позднее называли «гладиаторским». Пленника привязывали к тяжелому камню, оставляя ему, однако, достаточный простор для движения. Жрецы давали ему деревянное оружие, и пленный должен был сражаться с несколькими лучше вооруженными ацтекскими воинами, чьи движения, естественно, ничем не были стеснены.

Детей и женщин приносили в жертву реже. Женщин — в честь богини земли (при этом перед закланием, чтобы забыть об ожидавшем их жестоком уделе, они танцевали в течение нескольких часов подряд, пока не впадали в состояние экстаза). Детей же приносили в жертву во славу бога плодородия Тлалока. Сохранились не вполне ясные свидетельства и о других жертвенных обрядах ацтеков. Так, в честь бога огня Уэуэтеотля связанных военнопленных якобы бросали в огонь и медленно сжигали.

Почести своим богам ацтеки воздавали также песнопением, танцами и обрядовыми религиозными драмами.

Ацтеки верили, что после смерти человека его душа отправляется в солнечное царство Тлалокан, но такой участи удостаивались лишь души павших в бою и убитых молнией, а также, разумеется, тех, кто добровольно вызвался принести себя в жертву. Души остальных переселялись в так называемый Миктлан.

Ацтекские жрецы — тламакаски — получали еще прозвание по имени того бога, которому они служили. Например, жрец Тлалока именовался Кецалькоатль-Тлалок-тламакаски. Имя Кецалькоатля присовокуплялось потому, что этот бог считался покровителем жрецов. Как мы видим, религиозные представления ацтеков были весьма сложны, а ритуал — исключительно жесток.