Путь к отступлению отрезан

Волнения и угроза бунта. — Король Карл Пятый. — На золото можно купить даже милость короля! — Каравелла спешит в Испанию. — Злоключения экспедиции. — Снова заговор. — Унич­тожение флота — шаг, продиктованный отчая­нием. — Снова искатели новых земель

Ропот в войске конкистадоров не унимался: при­спешники Веласкеса, напуганные трудностями, твердили, что эту страну не завоевать столь малыми силами. Они требовали возвращения на Кубу, сетовали на болезни и усталость, напоминали Кортесу, что он неоднократно обещал никого не удерживать силой.

Посоветовавшись с приближенными, капитан-генерал будто бы согласился выполнить требования недовольных и приказал готовить к отплытию один из малых кораблей.

Тогда срочно собрался военный совет с участием правителей города и судей и потребовал от Кортеса, чтобы он издал приказ, под страхом смерти запрещаю­щий кому-либо покидать Мексику.

Кортес сделал вид, что он вопреки своей воле вы­нужден подчиниться, и подписал приказ. Тем, кто всеми силами стремился вернуться на Кубу, не поздоровилось.

Кортес старался поддерживать в войске строгую ди­сциплину, прибегая для этого к самым суровым мерам. Как-то раз он для всеобщего устрашения приказал вздернуть на обочине дороги солдата, укравшего у то­тонаков курицу. Эта кара, назначенная в гневе, должна была продемонстрировать союзникам честность и спра­ведливость белых чужеземцев. Однако один из прибли­женных Кортеса — капитан Альварадо, оказавшись рядом, успел разрубить веревку, пока солдат еще был жив, решив, что для устрашения вполне достаточно того, что он был повешен, и нет никакой надобности жертво­вать ради туземцев жизнью хотя бы одного испанца.

В Веракрусе Кортес неожиданно получил пополне­ние — небольшое судно с двенадцатью воинами и двумя лошадьми на борту. Но еще важнее были привезенные воинами известия: губернатор Кубы Веласкес получил королевские полномочия на создание колоний во всех вновь открытых землях и готовит королю жалобу на самовольные действия Кортеса. Избрание Кортеса главнокомандующим без утверждения его королем не имело законной силы, и он, по испанским обычаям, счи­тался самозванцем, узурпатором, государственным пре­ступником. Кортес понимал, что вместо славы и золота его ожидает виселица.

Надо было во что бы то ни стало опередить Вела­скеса, направить королю сообщение о новых богатых землях и испросить у него полномочия на дальнейшие действия. Кортес рассчитывал богатыми дарами до­биться расположения короля: король может одобрить завоевания Кортеса в Мексике, назначить его вице-коро­лем новых земель и сделать независимым от Веласкеса.

В то время Испанией правил король Карл I — внук католических королей Фердинанда и Изабеллы, вступив­ший на престол. совсем юным после смерти Фердинанда в 1516 году и управлявший страной вместе со своей матерью Хуаной Безумной (прозванной так за слабоумие). В 1519 году, после смерти Максимилиана Габсбурга, Карл унаследовал также и германский пре­стол, и в качестве императора Священной Римской им­перии германской нации считался Карлом V. Под своим скипетром он объединял Германию, Нидерланды, Испа­нию и завоеванные испанцами заокеанские земли. Это могущественное государство — самое крупное в Запад­ной Европе, в долголетней войне с Францией захватило также значительную часть Италии и стало еще сильнее.

Карл V был воинственным королем — из тридцати девяти лет своего царствования тридцать семь он провел в войнах. Грубое, неуемное властолюбие толкало его на все новые и новые походы. Он мечтал стать самым могу­щественным монархом в мире и превратить династию Габсбургов в вершителя судеб государств Европы и главного поборника католицизма. Для финансирова­ния бесконечных войн и содержания пышного двора тре­бовались огромные средства, а королевская казна обычно была пуста.

Зная далекоидущие замыслы короля, Кортес надеялся соблазнить этого алчного властителя известием о воз­можности завоевать новые богатые земли.

Наилучшим средством для достижения этой цели были золото, серебро и жемчуг, свидетельствовавшие о богатстве новых земель. Поэтому нужно было немед­ленно отправить в Испанию дары, полученные от Мон­тесумы. Кортес объявил, что солдаты, офицеры и мат­росы должны отказаться от своей доли добычи в пользу короля, который даст тогда свое согласие на завоевание этой страны. Сам Кортес готов был первым отказаться от своей доли. Он разъяснил, что это временная потеря, которая будет возмещена сторицей. Был пущен подпис­ной лист и не нашлось никого, кто отказался бы поста­вить на нем свою подпись, — так велико было влияние Кортеса и его власть над воинами, так ловко умел он воодушевлять людей и зажигать их сердца надеждой.

К дарам было приложено обширное послание Кор­теса, в котором он красноречиво обрисовал свои откры­тия, сражения и меновую торговлю с индейцами, их нравы и обычаи, крещение язычников. Особенно ярко Кортес описал перенесенные трудности и опасности. Он заверял короля, что берется со своими отважными вои­нами завоевать для Кастилии огромное индейское госу­дарство.

Каменный ритуальный топор тотонаков

То было знаменитое послание прославленного конки­стадора: подлинник его затерялся в веках, но содержа­ние сохранилось для потомков в пересказе капеллана Кортеса — Гомары, включившего его в свою хронику.

Кроме того, Кортес отправил в Испанию четырех индейцев-невольников, предназначенных тотонаками для жертвоприношения, а также несколько индейских руко­писей.

Командиры и солдаты тоже написали большое по­слание, в котором превозносили заслуги Кортеса, про­сили короля признать его действия законными и утвер­дить его главнокомандующим. Магистрат Веракруса в своем послании королю расточал хвалы Кортесу и просил государя воспретить Веласкесу вмешиваться в управление новой колонией, ибо губернатор Кубы, по их словам, хитрый и падкий на подкуп человек, настоя­щий вымогатель; он заботится лишь о собственной вы­годе и не в силах управлять даже своим островом. Кор­тес же, писали они, настоящий военачальник и ему можно доверить управление страной, которую они вскоре покорят.

Доставить дары и послание ко двору Кортес поручил двоим идальго — бывшему стороннику Веласкеса уча­стнику экспедиции Грихальвы Франсиско де Монтехо, примкнувшему к Кортесу и вложившему в его экспеди­цию все свои средства, и Алонсо де Пуэртокарреро, которому Кортес в начале экспедиции великодушно по­мог приобрести боевого коня.

Кортес считал, что может вполне положиться на этих людей. В их распоряжение он отдал самую быстроход­ную каравеллу и пятнадцать матросов под командой кормчего Аламиноса. Корабль должен был идти прямо в Испанию, не заходя ни в один порт на островах.

26 июля 1519 года каравелла вышла в океан: Доро­гой Монтехо, невзирая на строгое запрещение Кортеса и вопреки возражениям Пуэртокарреро, уговорил Ала­миноса подойти к Кубе. Каравелла бросила якорь вблизи Гаваны, где находилось поместье Монтехо, чтобы при­нять на борт свежий провиант. Однако ночью один из матросов тайно уплыл на берег с письмом к Веласкесу.

Губернатор был страшно встревожен полученными известиями и особенно богатыми дарами королю. Он сразу же снарядил два быстроходных судна и послал их вдогонку, приказав во что бы то ни стало задержать каравеллу Кортеса и привести ее назад. Но каравелла была уже далеко в океане. Веласкес в бессильной ярости направил в Испанию жалобу на авантюриста и узурпатора, сам же принялся за организацию кара­тельной экспедиции против Кортеса.

Между тем посланцы Кортеса прибыли в Испанию, но не смогли передать дары и послание королю. Король находился еще во Фландрии и только собирался — впервые после вступления на престол — посетить Испа­нию. Государя гораздо больше интересовали европейские дела, ведь он был недавно провозглашен германским императором.

Посланцев принял председатель совета по делам Индий бургосский епископ Фонсека, который говорил с ними очень сухо, даже оскорбительно и, отобрав у них письма и дары королю, приказал конфисковать каравеллу.

Оказалось, что капеллан Веласкеса успел прибыть первым и очернил при дворе Кортеса и его воинов как бунтарей и предателей.

Фонсека же, докладывая королю о событиях за океаном, расписал заслуги Веласкеса, даже не упомянув о Кортесе. Им руководили личные мотивы: Веласкес был его близким родственником.

Наконец посланцам капитан-генерала удалось с по­мощью его отца Мартина Кортеса отправить к королю курьера с дубликатами донесений и жалобой на Фонсеку. Так король узнал правду о событиях в Мексике.

Королю были доставлены также заморские дары, и придворные не могли на них надивиться: так рос­кошны и искусно сделаны были Они. Наконец-то корабли Кастилии добрались до настоящей золотой страны — сказочной Индии! При дворе много дней только и гово­рили, что о подвигах Кортеса.

Однако государь, занятый срочными делами, в мае 1520 года снова отбыл из Испании, так и не успев разоб­раться в делах заморских колоний и разрешить спор Веласкеса с Кортесом. Поэтому последний больше не мог рассчитывать на милость короля и признание своих за­слуг. Оставалось уповать на свой меч и счастливую звезду.

Вскоре после отправки каравеллы в Испанию Кортес совсем случайно раскрыл новый заговор сторонников Веласкеса, готовившийся столь тайно и успешно, что участники его успели оснастить каравеллу, доставить на борт продовольствие и пресную воду, собираясь пуститься за Монтехо вдогонку, перехватить его и отправить на Кубу к Веласкесу. Заговор был обширным, но Кортес приказал судить только зачинщиков.

Военный суд вынес им суровый приговор: двоих глав­ных зачинщиков повесили, кормчему отрубили ногу, остальных же высекли розгами, — каждый получил по двести ударов. Подписывая приговор, капитан-генерал воскликнул: «Какое было бы счастье, не умей я писать!» Однако хронист к этому присовокупил, что такие лице­мерные слова произносились не впервые: то же самое говорил римский император Нерон, приговаривая к смерти своих соперников и врагов.

Заговор не на шутку испугал Кортеса: как же пре­сечь любую попытку его повторения? После долгих раз­мышлений Кортес решил уничтожить корабли, чтобы даже самым трусливым стало ясно, что возврата на Кубу нет и надо идти только вперед.

Корабли постоянно искушали возвратиться в гавань, обещая там спасение в случае неудачи.

Очевидно, Кортес в Саламанке изучал историю ан­тичного мира и ему было известно, что уже в древ­ности великие полководцы прибегали к подобному шагу. Так, в IV веке до нашей эры повелитель Сицилии Агафокл во время похода на Карфаген в Северную Африку приказал сжечь свой огромный флот. Сжигали свои ко­рабли у чужих берегов и римские полководцы, и англий­ский король Вильгельм Завоеватель, а по свидетельству Плутарха — отважные троянки после падения их города, стремясь удержать своих мужей от позорного бегства, сожгли корабли, на которых те собирались выйти в море.

И Кортесу также пришлось, как говорится, «сжечь свои корабли». Однако хитрый военачальник не хо­тел совершать этот шаг вопреки воле своих солдат, боясь вызвать этим новый взрыв недовольства. Поэтому он приказал снять с каравелл, якобы для осмотра, пушки и такелаж и выгрузить все запасы продовольствия. Под­купленные им кормчие доложили, что каравеллы будто бы пришли в негодность — днища их прогнили и изъедены червями, и эти повреждения исправить не­возможно. Кортес сделал вид, что огорчен результатами осмотра, ибо, по свидетельству Лас Касаса, он прекрасно умел притворяться, если того требовала выгода. Он от­дал приказ снять с кораблей все, что сможет приго­диться. Затем суда были. посажены на мель, где их быстро разбили волны. Осталась лишь одна небольшая бригантина.

Вскоре весть о случившемся докатилась до войска, находившегося в Семпоале. Солдаты поняли, что они отрезаны от родины, друзей и родных, покинуты на чу­жом враждебном берегу — маленькая горстка воинов против населения огромной страны. Их охватило отчая­ние, они громко кричали, что Кортес привел их сюда, как стадо баранов на убой, что они проданы и преданы.

Тогда Кортес отправился в Семпоалу и постарался пламенными речами поднять боевой дух солдат. Он сказал им, что пострадал больше всех, понеся огромные убытки, так как вложил в каравеллы все свое состояние, но войско от этого только выиграет, так как пополнится более чем сотнею моряков. Экспедиция, по его словам, прекрасно обойдется без флота. Ведь в случае победы флот ей не понадобится, а при поражении он был бы все равно слишком далеко, чтобы прийти на помощь. От­важным испанским воинам не следует помышлять об отступлении: беззаветная вера в себя и в своего коман­дира является залогом победы.

«Моя судьба решена, — заключил, по словам хро­ниста Истлилксочитла, свою пламенную речь Кортес. — Я остаюсь здесь и буду биться до тех пор, пока у меня останется хоть один соратник. Пусть трусы и малодуш­ные, страшась опасностей, отправляются с богом до­мой — одно судно уцелело, они могут взять его и возвра­титься на Кубу. Пусть расскажут всем, как они поки­нули своего командира и товарищей, пусть спокойно дожидаются, когда мы вернемся с золотом ацтеков!».

Однако никто не захотел признаваться в трусости. Сердца воинов вновь загорелись жаждой золота и славы, их подхватила и понесла волна восторга и ликования, и сотни голосов закричали: «Вперед! В Мексику, в Мек­сику!». Солдаты сами потребовали у Кортеса разобрать остовы кораблей, а доски и другие материалы исполь­зовать для строительства укреплений.

Уничтожение флота было одним из самых смелых предприятий Кортеса. Он поставил на карту все: достоя­ние, славу и жизнь, хотя надежда на успех была неве­лика. Этот смелый, энергичный человек надеялся при­вести к победе банду неистовых, жадных грабителей, кичившихся к тому же своим знатным происхождением. Иной из них, недавно еще бывший пастухом или погон­щиком мулов, не зная грамоты, имел такую родослов­ную, которой мог бы позавидовать сам король! И коман­дир этих воинов, хотя и изучивший право, мог среди них быть лишь первым среди равных и с трудом удерживал в повиновении этих нищих идальго.

В Семпоале Кортес получил тревожное известие о том, что у побережья курсируют три неизвестных судна и не отвечают на сигналы. Капитан-генерал с небольшим отрядом поспешно отправился в Веракрус, а оттуда на север. Там на берегу они встретили трех испанцев, которые рассказали, что прибыли в эту страну с Ямайки в составе экспедиции, посланной сюда губернатором острова Франсиско Гараем. После похода Грихальвы Гарай, услышав о новой «золотой» стране, испросил себе в Испании разрешение на колонизацию всех стран, расположенных к северу от открытой Грихальвой об­ласти. Получив разрешение, он снарядил экспедицию из трех кораблей с экипажем из двухсот семидесяти чело­век под командой Алонсо Пинеды. Экспедиция пересекла Мексиканский залив и прошла вдоль побережья вплоть до южной оконечности Флориды.

От Флориды Пинеда повернул обратно на запад, об­следовав все северное побережье Мексиканского залива до реки Пануко (свыше двух с половиной тысяч кило­метров).

На реке Пануко -Пинеда основал военный лагерь, то ли не зная, что Кортес уже приступил к завоеванию этой страны, то ли не посчитавшись с этим, и стал обследо­вать побережье дальше к югу. Тут-то и произошла встреча его людей с Кортесом.

Кортес немедленно переманил троих пришельцев на свою сторону, он охотно завербовал бы экипажи всех кораблей. Однако люди Пинеды вели себя осмотри­тельно и не высаживались на берег. Кортесу с его отря­дом удалось захватить лишь одну лодку с моряками. Завидев на берегу вооруженных людей, моряки на ко­раблях поспешно подняли паруса, бросив своих товари­щей на произвол судьбы.

Кортесу Стало ясно, что к стране этой уже протяги­вают руки другие грабители и что с походом в столицу ацтеков следует поспешить.