Обитатели земель, увиденных Колумбом и его современниками
Рассказывая о том, как Колумб шел вдоль берегов Кубы и Эспаньолы, первое, что упомянул Мартир, было пение соловья в ноябре (1: 60). Далее - о том, что островитяне Эспаньолы, увидев высадившихся испанцев, бежали в глубину леса, подобно зайцам, преследуемым гончими. Испанцам удалось схватить одну женщину; здесь Мартир отметил, что оба пола ходят целиком обнаженными. Доброе отношение испанцев к местной женщине ободрило беглецов, и те вернулись, убежденные, по словам Мартира, что пришельцы сошли с небес. Далее Мартир написал об обмене. У островитян было небольшое количество золота, которое они с удовольствием, согласно Мартиру, меняли на безделушки из стекла или керамики. За иголку, колокольчик, кусочек зеркала или нечто подобное они отдавали то золото, которое у них просили, или что у них было. Когда установились более тесные отношения, и испанцы, по словам Мартира, стали понимать местные обычаи, они сделали вывод, что островитяне управлялись своими королями. Далее он сообщил, что на закате, когда коленопреклоненные испанцы молились, туземцы немедленно сделали то же самое, позже они поклонялись кресту, как это делали христиане.
Рассказывая о лодках островитян, сделанных из одного ствола дерева, Мартир отметил, что их делают орудиями из заостренных камней. Он подчеркнул, что аборигены не пользовались железом, а делали свои орудия из твердых камней, найденных в ручьях и отполированных (1: 61-62).
Уже в первом плавании моряки услышали о людоедах на других островах, которые часто нападали на обитателей Эспаньолы. Мартир привел их сообщил их названия, canibales или сaraibes), и характеризовал их как чудовища. Они будто бы кастрировали захваченных детей и потом поедали их; ели и взрослых. По словам Мартира, они солили внутренности и конечности, «как мы делаем ветчину». Молодых женщин оставляли живыми, чтобы производили детей, а старые становились рабынями (1: 63).
Это противопоставление островитян Больших и Малых Антильских островов, как и в целом не-карибов и карибов, восходящее к первому плаванию Колумба и затем подтвержденное другими современниками, надолго закрепилось в исторической литературе.
У Мартира появляются первые сведения о мировоззрении встреченных на островах аборигенов: хотя эти люди почитают небеса и звезды, их религия еще не понята. Что касается других обычаев, написал Мартир, краткое пребывание там испанцев и нехватка переводчиков не позволили получить полную информацию. Это замечание оставалось справедливым почти для всех первых встреч испанцев с аборигенами Америки.
Далее Мартир сообщил о некоторых корнеплодах и способах их приготовления. Упомянул он и хлеб из подобия проса, то есть, маиса (у Мартира приведено это слово). Здесь у него появилось первое сравнение с тем, что ему было известно у народов Старого Света, в данном случае, у миланцев и андалусийцев. Подобные сравнения разных элементов культуры буду встречаться на протяжении всех лет, что он будет писать о Новом Свете.
Не обошлось и без упоминания золота, которое островитяне носят в форме тонких листиков в губах, ушах и ноздрях. Испанцы знаками спросили, откуда золота, и поняли, что его добывают из песка рек, стекающих с гор (1: 63-64). Сообщил он и то, что ему стало известно о местных животных (1: 64-65).
Мартир полагал, что, судя по птицам и «многим другим предметам, привезенным оттуда», острова должны относиться, по своей близости или по тому, что там производится, к Индии. Здесь он сослался на мнение Аристотеля и Сенеки и «других просвещенных космографов» о том, что Индия была отделена от западного берега Испании очень небольшим морским пространством (1: 65).
Здесь же Мартир сообщил, что Колумб взял с собой шестерых островитян, «благодаря которым все слова их языка были записаны латинскими буквами». Мартир не написал, кто это сделал и привел лишь пять слов, добавив, что «они произносят все эти имена так же ясно, как мы это делаем на латыни» (1: 66).
В апреле 1494 г. Мартир опрашивал испанцев, которые вернулись из второго плавания Колумба к Антильским островам, написав, «теперь я повторю то, что они сказали мне… Что я узнал из их уст, Вы, в свою очередь, узнаете от меня» (1: 69). Подобную форму представления новых сведений он будет использовать постоянно.
Испанцы в этот раз зашли на острова, населенные, по выражению Мартира «гнусными каннибалами», о которых испанцы прежде только слышали, а теперь могли узнать, благодаря переводчикам-островитянам, взятым Колумбом в первом плавании. Собеседники Мартира отметили многочисленные деревни, в которых 20-30 жилищ были расположены вокруг площади. Жилища были круглой формы, из вертикальных стволов и крыты пальмовыми и другими листьями, «изобретательно соединенными» (1: 70-71).
В одной из хижин моряки увидели две деревянные статуи, почти бесформенные, стоящие на двух сплетенных змеях. Они нашли также маски из хлопка, представляющие, по словам Мартира, домовых, которых островитяне видят по ночам. В домах было много горшков всякого рода, коробов и орудий, «похожих на наши». В котлах варились птицы, а также куски человеческого мяса, в то время как другие части тел были на вертелах, готовые для запекания. Мартиру стал известно, что из костей рук и ног изготовлялись наконечники стрел, «так как у них нет железа», а другие кости выбрасывались.
От туземцев испанцы услышали об острове Маданино, населенном одними женщинами. Сыновей от посещавших их каннибалов эти женщины, как утверждали островитяне, отсылали отцам, а дочерей оставляли.
Мартир описал схватку, имевшую место у острова Санта-Крус. Более всего испанцев, видимо, поразило, что из луков стреляли не только мужчины, но и женщины, «с большой быстротой и точностью». Испанцы обнаружили, что стрелы были отравлены. О сыне предполагаемой королевы Мартир написал, что у того были свирепые глаза и лицо, подобное львиному. И далее – когда пленных привели к Адмиралу (Колумбу), их свирепое и дикое выражение не изменилось более, чем у африканских львов, когда они попадают в сети. Никто из тех, кто видел их, не мог сдержать дрожи от страха, «такой адской и отвратительной была их внешность, которую им дали природа и их жестокий характер» (1: 71-75).
Островитяне Бурикена (нынешний Пуэрто-Рико) будто бы сказали, что они боятся каннибалов, находятся с ними в постоянной войне, но, если их удавалось схватить, их резали на куски, жарили и поедали. Мартир счел нужным уточнить, что все это было узнано через переводчиков, которых испанцы захватили в первом плавании к островам (1: 76-77).
На Эспаньоле испанцы обнаружили, что не все местные обитатели были боязливы, так как оставленный Колумбом гарнизон был частично перебит ими (другие испанцы погибли в междоусобицах).
К этому времени относится первое утверждение Мартира (как он написал, «по моему мнению») о том, что островитяне Эспаньолы могут считаться более счастливыми, чем латиняне, особенно, если бы они были обращены в истинную религию. Они ходят нагими, не знают мер и весов, и источника несчастий – денег; будучи в золотом веке, без законов, без лживых судей, без книг, довольны своей жизнью и никоим образом не озабочены будущим. Тем не менее, добавил Мартир, амбиция и желание управлять беспокоит даже их, и они сражаются между собой, так что даже в золотом веке нет мгновения без войны (1: 79).
В одном из эпизодов на Эспаньоле испанцы замерили большой, по словам Мартира, дом сферической формы, стоявший в окружении 30 других, обычных; его диаметр составлял 35 больших шагов (1: 81). Именно здесь (это вторая книга первой декады, май 1494 г.) Мартир написал – когда речь идет об этой стране, следует говорить о новом мире, настолько он удален и столь лишен цивилизации и религии (1: 83). Вот в чем видел новизну человек, выросший на идеях итальянского Возрождения.
Следующая книга той же декады, где Мартир опять упомянул «новый мир», открытый, подчеркнул Мартир, под покровительством Католических королей (1: 85), была написана только в мае 1500 г. В ней описаны события на Эспаньоле со времени высадки там Колумба в начале 1493 г. Рассказывая о частых дождях, воды которых вымывают золото, Мартир заключил, что туземцы чрезвычайно ленивы, ибо, хотя зимой они дрожат от холода, и у них есть хлопок, они даже не думают сделать себе одежду (1: 91).
Относительно туземцев Ямайки Мартир сообщил, что у них более острый ум, они более способны к ремеслам и более воинственны, чем другие. В качестве довода он сослался на то, что всякий раз, как Колумб намеревался высадиться в каком-либо месте, островитяне не боялись вступить в бой (1: 93).
Мартир описал и встречи испанцев с рыбаками Кубы, отметив при этом роль переводчика Диего. Мартир привел одну деталь, на которую, видимо, обратили внимание его собеседники – туземцы, чтобы ответить на вопрос испанцев, зачем они коптили рыбу, бегали спрашивать касика (1: 95-96). Он первым описал, как обитатели южного побережья Кубы ловили черепах и крупных рыб с помощью рыбы - прилипалы (1: 97).
Лишь в одном месте Кубы Диего, который, по словам Мартира, с самого начала плавания понимал язык островитян, не смог понять одного человека. Мартир сделал вывод, что в разных провинциях Кубы языки разнились. Здесь же испанцы услышали о том, что во внутренних районах живет господин, носящий одежды (1: 100).
Вот общее заключение Мартира о туземцах Кубы, к которому он пришел в те годы – Доказано, что земля у них принадлежит каждому, так же, как солнце или вода. Они не знают различия между meum и tuum, источником всех зол. Так мало нужно для их удовлетворения, что в этом обширном крае земли для возделывания всегда больше, чем нужно. Это, действительно, золотой век, ни рвов, ни оград, ни стен для укрытия своих владений; они живут в садах, открытых для всех, без законов и судей; их поведение естественно беспристрастное, и кто бы ни навредил своему соседу, считается преступником и вне закона (1: 103-104).
Мартир подробно описал непростую для испанцев ситуацию на Эспаньоле, когда Колумб вернулся туда после плавания к Ямайке и Кубе. Мимоходом он упомянул некоторые элементы культуры островитян. Так, об обитателях гор Сибао о написал, что они не отличаются в их обычаях и языке от людей, что живут на равнинах, более, чем горцы других стран отличаются от тех, кто живет в столице (1: 111-112).
Попытки аборигенов противостоять испанцам потерпели неудачу, что Мартир объяснил наличием у Колумба конных воинов. Рассказывая о бурях, случившихся на острове, Мартир написал, что туземцы «шептали», что причиной разгула стихий были испанцы. Он привел местное название этих бурь – huracanes (1: 113).
Много места уделил Мартир рассказу о посещения братом Христофора Колумба, Бартоломе, одного из самых известных вождей (касиков) Эспаньолы, Бехекио (у Мартира он назван Beuchios Anacauchoa). Испанцам, по словам Мартира, был оказан торжественный прием. Он обратил внимание своего адресата на два обычая, «примечательных среди нагих и необразованных людей». Первый – приветствие 30 девушек, которые вышли на встречу возвращавшихся людей Бехекио и с ними испанцев, танцуя и поя. Они были наги, и как написал Мартир, «все были прекрасны, и можно было подумать, что созерцаешь великолепных наяд или нимф». Преклонив колени, они поднесли Б. Колумбу ветви пальм. Второй – схватка двух отрядов аборигенов, которые сражались, как если бы, по словам Мартира, они защищали свою собственность, дома, детей или жизни. Несколько воинов были убиты и большое число ранены. При этом Мартир не назвал оружие, которым сражались участники представления (1: 118-120). Вероятно, об этом ему не сказали его информаторы.
Не менее интересно описание второго визита Бартоломе в эту провинцию. Прежде всего, обращает на себя внимание, какими словами Мартир характеризовал сестру Бехекио, Анакаону – «блестящая, благоразумная и чувственная женщина». Едва ли это слова собеседников Мартира. Узнав, что подошел корабль испанцев, Анакаона убедила брата нанести им визит. Мартир подробно и красочно все описал, включая испуг аборигенов при грохоте салютовавших пушек и их удивление от приветственной музыки и маневров судна без помощи весел.
Здесь же Мартир сообщил, что богатство королевы (Анакаоны) состояло не из золота, серебра или жемчуга, а из предметов, необходимых для разных жизненных нужд – сидений, блюд, мисок, котлов и тарелок, сделанных из черного дерева, великолепно отполированных. Мартир добавил, что «они» проявляют большое искусство в изготовлении этих предметов. Некоторые из предметов были украшены изображениями, по терминологии Мартира, духов, которых, «утверждают они», видят ночью, а также змеями и людьми и всем, что они видят вокруг себя. Тут Мартир задался вопросом (обратив его к своему адресату), чтобы они не смогли бы сделать, если бы знали применение железа и стали? И дальше описал процесс, который, видимо, не раз наблюдали испанцы – смягчают внутреннюю часть кусков дерева огнем, затем опустошают их и обрабатывают речными раковинами. Анакаона презентовала Бартоломе 14 сидений, 60 глиняных сосудов и 4 огромных мотка хлопка (1: 125-126).
Мартиру стало доступно сообщение монаха Рамона Панэ о религии аборигенов Эспаньолы, которое тот составил по распоряжению Христофора Колумба. Пересказывая его, Мартир обратился, как он полагал, к «некоторым деталям, касающимся нелепых суеверий Эспаньолы». При этом он их посчитал более интересными, чем истории Лукиана, поскольку они действительно существовали, а не были придуманы. Мартир объяснил, как испанцы знакомились с культурой аборигенов. Первое время, живя на Эспаньоле, они не подозревали, что островитяне почитали кого-то, помимо звезд, или имели какой-то род религии. И сам Мартир, по его признанию, несколько раз писал, что островитяне почитали только видимые звезды и небеса. Но, после того, как испанцы прожили вместе с туземцами несколько лет, и, как выразился Мартир, языки стали взаимопонимаемы, многие испанцы стали замечать различные церемонии и обряды.
По его утверждению, идолы, которых почитали аборигены – это привидения, что им являются в темноте. Их изображали в виде сидящих фигур, сплетенных из хлопка и туго набитых внутри. Эти фигуры Мартиру напоминали те, что «наши художники» рисуют на стенах. Когда островитяне шли в сражение, они привязывали ко лбу маленькие изображения этих демонов (по терминологии Мартира). Четыре таких фигуры Мартир послал своему адресату ему (1: 166-167).