Начало сопротивления

Там, где правосудие отсутствует,

угнетенный и обиженный может

вершить его сам.

Лас Касас

Эспаньола управлялась пятью верховными касиками, которым подчинялись многочисленные мелкие вожди. В число главных правителей входили Гуарионекс, во владениях которого текли золотоносные реки; Гуаканагари, оказавший столь щедрое гостеприимство Колумбу и распространявший свою власть на часть бо­гатой Вега-Реаль; Каонабо, самый могущественный из всех, «самый непримиримый враг белых... наделенный прирожденным военным талантом и умом, какого обычно не предполагают у дикарей... Неукротимый духом и отважный, он совершал дерзкие набеги, опираясь на поддержку трех своих храбрых братьев и слепо повиновавшегося ему многочисленного племени»¹⁰. Четвертым правителем был Бехечио, брат Анакаоны, славившейся по всему острову своей красотой жены Каонабо.

И наконец, пятым был Котубанама, правивший южной части острова. Хотя не все касики оказали пришельцам такой радушный прием, как Гуаканагари, тем не менее никого из них нельзя было заподозрить в отсутствии миролюбия до тех пор, пока им не были нанесены «многочисленные тяжелые обиды и оскорбления, [которые] вызвали негодование у этих добрых и мирных людей, и из щедрых хозяев они превратились в злейших врагов», ибо «нет бедствия, сравнимого с нашествием солдатни, предоставленной самой себе в безоружной стране»¹¹.

Люди, оставленные на острове Колумбом, который вернулся в Испанию, чтобы доложить королевской чете об успехе первого путешествия, в полной мере проявили свои низменные инстинкты, и аборигены в ответ на бесчинства, жестокость, похищение женщин начали поджигать испанские укрепления, нападали врасплох на отдельные группы конкистадоров и убивали их, отказывались снабжать испанцев продовольствием. Последняя мера, к которой индейцы прибегали не раз в истории конкисты, была особенно чувствительной для пришельцев, мнивших себя знатными идальго и счи­тавших зазорным заниматься крестьянским трудом. Много времени прошло уже с тех пор, как один из кораблей адмирала сел на мель во владениях касика Гуаканагари, чья принадлежность к знатному роду проявлялась в том, как он держал себя за столом, в его манерах, исполненных достоинства, скромности и благородства, который был «весьма немногословен и отличался прекрасным нравом, а когда хотел при­казать, прибегал к жестам, и его понимали на удивление хорошо»¹². Именно здесь Колумбу были оказаны столь щедрая помощь и радушие, вызвавшие его восхищение. И тем не менее именно здесь он приказал выстроить перед отъездом первую крепость, в которой оставил тридцать девять солдат, наказав им держаться вместе, с уважением относиться к индейцам и... собрать изрядное количество золота.

Адмирал еще не успел покинуть остров, как его люди совершили то, что впоследствии станет обычным для конкисты: они без всякого повода убили несколь­ких местных жителей. Вопреки ожидаемому Колумб был рад случившемуся, полагая, что теперь его людей из крепости будут бояться и уважать. С тех пор, вступая в индейские селения или покидая их, адмирал всякий раз приказывал своим солдатам маршировать с развернутыми знаменами и под звуки боевых труб «дабы вселить страх в жителей этой земли и показать что, ежели они что-либо замыслят, могущественные христиане без труда покарают их». Тем не менее мест­ные жители встречали гостей искренне и простодушно, разрешая входить в дома, где испанцы «брали все, что им нравилось, к великому удовольствию хозяев, словно все здесь принадлежало всем». Двери в своих хижинах индейцы обычно запирали на тростинки, полагая, что «христиане догадаются, что хозяева не желают, чтобы в их дома входили» без приглашения.

«...Никогда не было войн или распрей среди индейцев на этом острове»,— пишет Овьедо. И то и другое принесли с собой конкистадоры: распри начались с Гуаканагари, вставшего на сторону Колумба, который поссорил его с другими правителями, а вспыхнувшие войны не прекращались до полного истребления аборигенов.

Конкиста, лишила испанцев рассудка. Стремление любой ценой найти золото и доказать королям, что расходы на авантюру, предпринятую тремя каравеллами, были не напрасными, превратили Колумба в золотоискателя, в охотника за рабами, которых он собирался продать в Испании. А чтобы не возникло сомнения в законности подобного предприятия, сочинялись донесения о мнимых восстаниях и вынужденном пленении «мятежников».

Колумб пишет своему брату Бартоломе, аделантадо, письмо, в котором предписывает «нагрузить корабли рабами», и тут же с поразительным лицемерием до­бавляет: «В этом и во всем надобно вести строгий учет, не прося у их Высочеств ничего, и действовать по совести, ибо все вещи на этом свете — ничто, и только тот свет вечен».

Испанцы из крепости Навидад вторглись во владения Каонабо, «весьма храброго повелителя Магуаны», и были перебиты подданными касика. Затем Каонабо ночью напал на крепость и сжег ее. Внутри крепости в тот момент находилось всего пять человек. Остальные же разбрелись по острову и были впоследствии также перебиты «за свои провинности и дурные поступки», что вызвало «глубочайшее огорчение и скорбь адмирала», вернувшегося из Испании.

В области Сибао, которой владел Каонабо, было много богатых золотых рудников. Адмирал обложил местное население податью: все индейцы старше че­тырнадцати лет, живущие поблизости от рудников, были обязаны каждые три месяца сдавать определен­ное количество золота; тем же, кто жил в отдалении, предписывалось приносить по одной арробе¹³ хлопка на человека. При этом каждый был обязан постоянно носить на шее медную или бронзовую бирку, на ко­торой делались отметки, «чтобы можно было таким образом узнать, кто уплатил подать, а кто нет. А те, кто не платил ее, должны были подвергнуться наказа­нию» ¹⁴.

Чтобы еще больше закабалить коренное население, испанцы выстроили в Сибао форт. Поняв, что штур­мом его не взять, Каонабо приступил к планомерной осаде, длившейся тридцать дней. Гарнизоном форта командовал фанатичный и жестокий Алонсо де Охеда, «имевший опыт войны против мавров» и легко преду­гадывавший все маневры и уловки противника. Когда над осажденными нависла угроза голода, «он совершил отчаянную вылазку... и поразил многих врагов, сам оставшись невредимым... несмотря на обрушившийся на него дождь из стрел и дротиков. На глазах у Каонабо погиб цвет его храброго воинства»¹⁵. Однако касик не пал духом, задумав объединить всех правителей острова и сообща дать отпор захватчикам. Гуаканагари воспротивился этим планам, ибо уже дал слово жить в мире и дружбе с Колумбом. Не пожелав нарушить законы гостеприимства, он выступил против братьев, препятствуя достижению их цели и став заклятым врагом своих же соплеменников. Каонабо же, поддержанный братьями и всем поднявшимся на борьбу народом, сделался настоящей грозой завоевателей.

Убедившись в том, что на поле брани Каонабо не победить, конкистадоры прибегли к подлому обману. Охеда запасся кандалами, сверкавшими, как хорошо начищенная бронза, которая была в большой чести у аборигенов, и в сопровождении девяти конных воинов поехал к касику якобы для заключения мира, объявив, что везет ему подарки от адмирала. «Говорят, что Охеда преклонил колени, облобызал ему руки и сказал своим спутникам: «Делайте то же, что и я». Он растол­ковал касику, что привез ему украшения из Бискайи, и, вынув наручники и ножные кандалы, которые сверкали так, словно обладали неким таинственным свойством, сказал, что короли Кастилии надевают их как главное украшение, когда устраивают балы и праздники, и упросил его пойти к реке и там отдохнуть и помыться, что было в обычае этих людей... а после надеть эти украшения, сесть верхом на коня и предстать перед своими вассалами, как это делают короли Кастилии»¹⁶. Все это было сделано. Как только касик надел кандалы и сел на лошадь Охеды, тот дал сигнал, и кабальеро поскакали прочь во весь опор. Увидев своего неустрашимого противника плененным, адмирал не мог нарадоваться. Свидетели этих событий повествуют, что Колумб некоторое время держал пленника в своем доме, прежде чем решился отправить его в Испанию. Дом был невелик, и проходившие мимо виде­ли Каонабо, сидящего у дверей и не оказывающего никаких знаков внимания Колумбу, когда тот подходил к пленнику. При виде же Охеды касик вставал и отвешивал ему глубокий поклон. Когда у Каонабо с удивлением спрашивали, почему он выказывает больше уважения вассалу, нежели господину, касик отвечал, что не Колумб пленил его, а Охеда.

Неизвестно, что побудило Колумба скорее отправить пленника в Испанию: гордое поведение касика или боязнь, что братья Каонабо и весь народ попытаются освободить вождя. Сильная тропическая буря разбила корабль, на котором везли закованного в цепи Каонабо, и первый великий руководитель индейского сопротивле­ния утонул.

Объединение, о котором мечтал Каонабо, было дос­тигнуто, когда его самого уже не было в живых. Испанцы строили все новые и новые крепости, посте­пенно проникая во все уголки острова. Первоначаль­ная надежда на то, что они уйдут, откуда пришли, развеялась. Разгромить малочисленные отряды чуже­земцев тоже не удалось. Белые люди владели мощным , оружием, сражались, облаченные в железо, верхом на свирепых конях; они привезли с собой злых собак, которых натравливали на индейцев, и они «яростно вгрызались им в глотку, сбивали с ног, волочили по земле и разрывали на куски». Изменник Гуаканагари продолжал служить могущественным пришельцам.¹⁷ Конфедерация касиков была побеждена. Брат Каонабо, Маникаотекс, попал в плен. Остальные касики отступили в свои владения. Бехечио увез свою сестру, красавицу Анакаону, к себе и разделил с ней власть. Побежденные были обложены тяжелой данью. Многие предпочли уйти в труднодоступные горы — единственное место, которое сулило относительную безопасность,— предварительно уничтожив посевы в надежде на то, что испанцы умрут с голоду.

Всех правителей Эспаньолы ожидала трагическая участь.

Когда Колумб ввел на землях Гуарионекса подать, установив, что все местные жители обязаны каждые три месяца приносить наполненный золотом бубенчик, чаша терпения индейцев переполнилась. Гуарионекс предложил конкистадору вместо этого засеять для испанцев огромные площади, «и это было столько, что позволило бы в течение десяти лет кормить всю Кастилию» и снабжать её сельскохозяйственной продукции.

Предложение было отвергнуто, ибо Бартоломе Колумба интересовало только золото. Тогда Гуарионекс и его народ стали готовиться к борьбе. Узнав об этом, Колумб нанес упреждающий удар, атаковав индейцев ночью, что было у них не принято и потому явилось полной неожиданностью. Колумбу удалось нанести большой урон противнику и захватить в плен касика и других представителей знати. Народ молил выпустить на свободу своих вождей, и адмирал удовлетворил эту просьбу, ни в чем не меняя, однако, характер и размеры подати, которую Гуарионекс был не в состоянии выплачивать. Местные жители привыкли добывать золото в реках либо искали его на поверхности, работа же в рудниках была для них слишком тяжела, и к тому же они не умели извлекать золото из руды. Отчаявшись, Гуарионекс решил бежать и, забрав свою семью и приближенных, направился во владения своего друга Майобанекса. Тот дал ему приют, хотя прекрасно сознавал, что тем самым навлечет на себя гнев конкистадора. Это же знал и народ, высказавший вождю свои опасения. В ответ касик разъяснил, что Гуарионекс хороший человек и не сделал никому зла, а кроме того, он, Майобанекс, и его жена перед ним в долгу, ибо не кто иной, как Гуарионекс обучил их многим арейто¹⁸, своего рода разновидности песнопения, сопровождавшегося танцами и посвященного деяниям предков.

Майобанекс разъяснил соплеменникам, что, по­скольку Гуарионекс «пришел просить помощи у него и его народа и он обещал защищать и оберегать его... никакая опасность, никакой возможный урон не заста­вят его бросить гостя на произвол судьбы»¹⁹.

Последствия не заставили себя ждать. Прознав о месте, где скрывался Гуарионекс, Колумб направился в земли Майобанекса, и, хотя отряды индейцев пыта­лись преградить ему путь, все их усилия были тщетны. Боясь приблизиться к лошадям, нападающие действо­ вали издалека, и их стрелы достигали испанцев «уже на излете». Колумб добрался до резиденции Майобанекса и обещал касику вечную дружбу, если тот выдаст ему Гуарионекса, который, по мнению конкистадора, достоин сурового наказания за то, что сбежал, отказавшись платить подать. Колумб угрожал разрушить! все вокруг, если касик откажется удовлетворить это требование.    

Майобанекс пытался объяснить мотивы своего поступка, продиктованного гуманными и дружескими чувствами. «Это вызвало сильный гнев адмирала, и... он приказал разрушить все... Разъяренные христиане все ближе, люди бросили своего вождя, зная, что против арбалетов испанцев и тем паче против их лошадей они бессильны»²⁰. Покинутый Майобанекс бежал со своей семьей в горы; касики пытались спастись поодиночке. Завоеватели предприняли настойчивые поиски. Они захватили двух индейцев-охотников и выпытали у них, где скрывается касик. Пленить его вызвались двенадцать человек. Раздевшись и раскрасив тела, как индейцы, они подкрались к убежищу беззащитного Майобанекса, где он скрывался со своей женой, детьми и некоторыми родственниками. Испанцы взяли касика в плен и заключили в крепость Консепсьон, в которой он пробыл до самой смерти.

Вместе с Майобанексом была захвачена его двоюродные сестра, которую молва называла самой кра­сивой женщиной острова, хотя «там было немало по­добных красавиц». Ее муж упросил адмирала выпустить ее на свободу, а в благодарность прислал четыре или пять тысяч людей, чтобы они вырастили для испанцев «много хлеба, столько, что он стоил бы не меньше 30000 кастельяно». Народ надеялся, что в ответ конкистадор освободит и самого касика, но «адмирал выпустил на свободу жену вождя и всех плененных членов семьи... но освободить их вождя... не помогли ни просьбы, ни слезы»²¹.

Через несколько дней после пленения Майобанекса Гуарионекс, мучимый голодом, покинул свое убежище. Это, разумеется, не осталось незамеченным, и вскоре касик был выдан испанцам. В течение трех лет он находился в той же крепости Консепсьон, что и его друг, но содержался в отдельном помещении. В 1502 году в кандалах он был отправлен в Испанию на одном из кораблей флотилии, которая вышла в море вопреки предостережениям Колумба о надвигающейся буре. У острова Саона флотилию настиг циклон, и она потеряла более двадцати кораблей. Около пятисот человек погибло во время кораблекрушения, и среди них большое число индейцев. Утонул и Гуарионекс. Колумбу и его брату, которые тоже входили в состав экспедиции, посчастливилось спастись.