Легенды о происхождении майя (миф и природная среда)

Этногонические легенды у юкатекских майя не сохранились. Имеются лишь глухие упоминания о неких великанах, жив­ших до прихода юкатеков. В сборнике песен из Ц’итбальче, записанных латиницей, упоминаются «древние предки — люди-гиганты, а также карлики, которые были на этих землях до по­явления таких людей, как мы» (Песнопение № 10)¹. Возможно, что представление о предках-великанах возникло у майя постклассического периода при сопоставлении своего роста с разме­рами древних скульптур, которые некогда были созданы пред­намеренно больших размеров с целью возвеличения царской власти. Не исключено, что ухудшение условий жизни привело к изменению физических параметров юкатекского населения.

Строительство древних зданий юкатекские майя приписыва­ли жившим ранее карликам. Например, в легенде о «Карлике из Ушмаля» рассказывается о чудесном создании неким претен­довавшим на власть карликов статуй, храмов и дворцов в Ушмале, после чего в этом городе расцвели науки и искусства². Легендарные карлики-строители, видимо, связаны с ольмекской традицией. Свиту великой ольмекской богини Луны составляли шесть карликов — правителей месяцев лунного полугода, неод­нократно изображенные на монументальных памятниках. Инте­ресно в этом отношении и наблюдение, сделанное в 50-х годах XX в. французским путешественником Мишелем Песселем. Прибыв на побережье Кинтана-Роо и расспросив местных жи­телей об одном из храмов, он услышал, что «это маленькое здание построили карлики» и что «в полнолуние никто не отва­живается подойти к лагуне»³. Пессель пытался объяснить им, что храм построен древними майя, но те упорно толковали о карликах. Карлики играли важную роль в мифологии майя классической эпохи. Они упоминаются в текстах и изображе­ниях на сосудах из керамики, относящихся к этому периоду.

Юкатекские майя с полным основанием считали своих пред­ков строителями древних сооружений (легендарные карлики фигурируют, скорее, как организаторы и архитекторы). В упо­мянутом сборнике песен говорится о древних временах, когда «большие и сильные люди воздвигли стены древних селений» (Песнопение № 5).

Диего де Ланда первым из авторов XVI в. указал, что древ­няя цивилизация майя была создана предками индейцев, а не при­внесена извне: «Эта страна имеет какой-то секрет, до сих пор не разгаданный и не доступный также и местным людям нашего времени. Ибо говорить, что их построили другие народы, под­чинив индейцев, неправильно, так как есть признаки, что эти здания построены народом индейским и не носящим одежды; это видно в одной из имеющихся там очень многих больших построек; на стенах ее бастионов еще сохраняются изображе­ния обнаженных людей, прикрытых длинными поясами, которые называются на их языке «эш», и с другими отличительными знаками, которые носят индейцы нашего времени.

Все сделано из очень прочного раствора.  Когда я жил там, нашелся в одном здании, которое мы снесли, большой сосуд с тремя ручками, расписанный снаружи в серебристые цвета. Внутри него был пепел сожженного тела, среди которого мы нашли три куска хорошего камня того рода, что индейцы теперь употребляют в качестве монеты. Все это показывает, что [строи­телями зданий] были индейцы». Ланда добавляет: «Если это были [индейцы], то они значительно превосходили современ­ных, и были [людьми] гораздо более рослыми и сильными. Это еще лучше видно в Исамале, в другой части [страны], по на­половину выступающим скульптурам, которые, как я сказал, имеются на бастионах до сих пор, сделанные из раствора, и изо­бражают рослых людей; концы рук и ног человека, пепел кото­рого был в сосуде, найденном нами в здании, сохранились уди­вительным образом после сожжения и были очень большие. Это видно также по ступеням лестниц в зданиях: некоторые больше двух добрых лядей в высоту, и это здесь только в Иса­мале и Мериде» ⁴. Сходство современных и древних людей ярко показал Эйзенштейн в фильме «Буря над Мексикой».

Другие авторы XVI в., стремясь обосновать тезис папской буллы о том, что индейцы происходят от Адама и Евы, выдви­нули предположение о происхождении индейцев от 10 колен Израиля. Одним из таких авторов был Бартоломе де Лас Ка­сас. В 1533 г. доминиканский монах Доминго де Вико написал «Теологию индейцев» для индейцев киче, использованную ими в качестве основы для создания семи разделов «Титуло де Тотоникапан», где история киче интерпретируется в библейском духе⁵. В XI в. эта теория внезапно получила широкое распро­странение, ее поддержал лорд Кингборо, несмотря на то что еще в XVI в. Диего де Ланде она казалась малоправдоподобной: «Если бы это было истинно, тогда пришлось бы считать, что жи­тели Индий происходят из евреев, а для того чтоб пересечь пролив Магеллана, они должны были идти, распространившись более чем на две тысячи лиг па стране, где сейчас управляет Испания» ⁶.

Попытки приписать цивилизацию майя заокеанским просве­тителям постоянно появляются в научной и популярной лите­ратуре. Такие авторы, как Гомара, Овьедо-и-Вальдес, Брассер де Бурбур, видели в индейцах жителей легендарной Атлантиды. В конце прошлого века любитель-археолог Jle Плонжон пред­принял исследования в Юкатане в связи с тем, что обнаружил в культуре майя преемницу культуры Атлантиды и основу древнеегипетской цивилизации. Примерно тогда же Жан Фре­дерик де Вальдек, любитель-археолог и художник, опубликовал рисунки скульптур из Паленке, намеренно стилизовав их под римские и греческие образцы. Один из правителей майя появ­ляется во фригийском колпаке, а фауна Центральной Америки пополнилась благодаря его фантазии слонами. В результате таких «исследований» появилось множество гипотез о зарожде­нии в «дикой» Америке очагов высокой культуры под благо­творным влиянием извне⁷. Последняя сенсационная гипотеза о происхождении цивилизации майя возникла в 1971 г. у швей­царского дилетанта-археолога Эриха фон Деникена. В нашумев­шем бестселлере «Воспоминание о будущем» перед нами пред­стают уже не майя, а космические пришельцы, несущие «диким» индейцам культуру. Эту гипотезу активно поддержал писатель-фантаст А. Казанцев ⁸.

В конце I тысячелетия н. э. на территории распространения культуры майя произошли некоторые изменения. Согласно всем источникам, в X в. тольтеки завоевали Юкатан. Основной удар­ной силой их были майяязычные племена ица и тутуль-шив, жившие на окраинах тольтекского государства (современный мексиканский штат Табаско). Отряды племени ица захватили о-в Косумель и высадились на юкатанском берегу. Племя тутуль-шив в то же время двинулось по суше, обосновалось в Машкану и заняло Ушмаль, Оба племени, бывшие долгое вре­мя под властью тольтеков (как, впрочем, и киче), следовали тольтекской легендарной традиции. Естественно, что киче и какчикели, вторгшиеся в X в. в Гватемалу, также выводили своих предков из Толлана, о чем свидетельствует их эпос — «Пополь-Вух», . «Анналы какчикелей», «Титуло из Тотоникапана». «Узнали о селении и направились туда. Так называется то мес­то, куда пришли они, чтобы забрать своих богов: Тула Суива — Семь Пещер. Пришли тогда все в Тулан, т. е. в укромное место: невозможно было сосчитать всех, потому что шли порознь. Достали своих богов» ⁹. «Рассказывали, что мы пришли с друго­го берега, с земли Тулана, где были зачаты и рождены... Это сказали Гагавиц и Сактекаух: с четырех сторон пришли люди из Тулана. Один Тулан находился там, откуда восходит Солнце, другой — в царстве мертвых, еще один там, где Солнце заходит, и, наконец, еще один там, где находится бог. Так есть четыре места, называемых Туланом. Мы же пришли оттуда, где заходит Солнце, что находится по ту сторону моря; в этом

Тулане мы были зачаты и рождены». «Так был создан человек и сделан обсидиановый нож. Была тогда еще закрыта дверь Тулана, где мы были зачаты и рождены, был создан наш народ во время темноты и ночи. Сказали так Гагавиц и Сактекаух, и то, что сказали, не было забыто. Это были величайшие из на­ших предков, и их слова положили начало всему в древности.»¹⁰ Излагая историю киче в «Титуло из Тотоникапана», автор ссы­лается на письмена из «пещеры, пропасти Тулана»¹¹.

Божества, упоминаемые в эпосе киче, имеют прямые парал­лели с божествами науа: Тепеу — науа Тотепеух — «наш гос­подин» (прозвище бога Солнца); Гугумац (Кукумац) — прямой перевод имени Кецалькоатль; Хуракан — «одноногий» — таким в кодексах часто изображался Тескатлипока¹². Эпитеты, кото­рыми характеризуются Ишпиакок и Ишмукане, свойственны, по мнению В. Крикеберга, хранителям тольтекских ценностей, тольтекской мудрости. Какчикели, как и юкатекские майя, традиционно считают, что пришли оттуда, где заходит солнце, тогда как киче — оттуда, где солнце восходит. Но несмотря на то что прародина киче предполагалась на востоке, местонахож­дение Тулан-Сигуан (Суива = Севан = «Ущелье») определялось несколько неожиданно на севере как местность Семи Пещер (Чикомосток).

Потомками тольтеков какчикели считали также цутухилей, которые, по «Анналам», входили в «семь племен» — Вукамаг, называемых в тексте «нашими отцами и матерями».

Характерной чертой преданий ица, тутуль-шив, киче, какчикелей является умолчание о фактической последней «прародине» и о завоевании; в этих преданиях говорится лишь о расселении на новых территориях — прием, характерный для этногонических легенд.

Между племенами пуэбло-андской антропологической груп­пы и, соответственно, языковой семьи макрокечуа находится сплошная зона, заселенная племенами истмийской (центрально-американской) расовой группы, от южной Мексики через весь Панамский перешеек до северной Колумбии и Венесуэлы. По-видимому, именно эта зона была местом возникновения древ­нейшего земледелия, откуда распространялись урожайные сорта культурной кукурузы (горная Гватемала и южная Мексика). Племена истмийской антропологической группы говорили в основ­ном на языках, которые М. Свадеш объединяет в сверхбольшую семью макромайя, состоящую в свою очередь из языковых се­мей макромайя (тотонаки, михе, майя, сиика, лепка, чиапанеки-манке, тлапанеки), макромиштекской (оахакские языки, чиантеки, хуаве, отопаме), макронауа (юто-науа, тано, куитлатеки, чибча, мисула, тукано).

Возможно, что племена сверхбольшой семьи языков макро­майя, северная граница расселения которой находится в степях Северной Америки, восходят к первой «волне» переселенцев из Северо-Восточной Азии, двигавшихся вслед за стадами круп­но пых животных. Достигнув степной зоны Северной Америки, переселенцы этой «волны» были затем надолго отрезаны от Аляс­ки и Азии мощным ледниковым барьером. Из деталей материаль­ной культуры особенно обращает на себя внимание отсутствие лука у классических майя вплоть до тольтекского завоевания в X в. Важно заметить, что майя постоянно занимались охотой (без лука), причем называли себя «охотниками на оленей», даже будучи давно земледельцами. Отсутствие лука у майя не­возможно объяснить позднейшей утратой, так как охотничьи традиции явно не прерывались с древнейших времен. В качест­ве охотничьего и военного оружия употреблялись копья и дро­тики. Дротики метались с помощью копьеметалок, причем имен­но у майя встречаются сложные формы копьеметалок с тети­вой, которые у других племен оказались исходной базой для изобретения лука (для чего следовало укоротить дротик и повернуть его в обратную сторону, превратив пружинящую те­тиву копьеметалки в натягиваемую рукой тетиву лука). У пле­мен майя после перехода к земледелию не было необходимости заимствовать лук и стрелы у соседних племен: онц сохранили традиционные дротики с копьеметалкой. В этой же зоне и да­лее к югу для охоты на мелкую дичь употреблялась выдувная трубка, не встречающаяся у более северных племен. В Евразии лук появился в мезолите.

Группы переселенцев первой «волны» находились на стадии леваллуа-мустье, т. е. не имели племенной организации и языка, а жили так называемыми первобытными ордами и охотились главным образом на крупных животных. В пользу гипотезы о формировании языка майя на территории Американского конти­нента свидетельствует и тот факт, что языки семьи майя-киче обоснованно не удалось связать ни с одним языком Старого Све­та. Попытки установить генетическое родство с алтайскими, финно-угорскими, сино-тибетскими языками не могут считаться убедительными. Случайных совпадений (на которые опираются такие сопоставительные исследования) много, например между языками огнеземельцев и австралийцев. По общему мнению ученых, языки появились в верхнем палеолите.

Число языков естественным образом увеличивалось. Возник­новение дуальной организации, эндогамные запреты и охрана своей территории должны были неминуемо привести к появлению самостоятельных племенных языков. При этом у значительно отдаленных друг от друга племен возникали совершенно незави­симые языки, не имеющие -между собой генетического родства. Процессы дифференциации связаны с численным ростом племе­ни, который приводил к разделению на территориально удален­ные группы (во избежание относительного перенаселения). При отсутствии частых контактов сначала возникали, естественно, диалекты, а затем и самостоятельные языки, восходящие к ис­ходному племенному праязыку. Примерно таким образом на Американском континенте шло формирование лингвистических макросемей. Некоторые племена были вынуждены покинуть свою территорию и двинуться в поисках новых охотничьих угодий. При этом племя, покинувшее свою территорию, попадало, как правило, в катастрофическое положение, так как оказывалось на землях других племен. В таких условиях племя могло довольно стремительным маршем уйти на громадные расстояния от перво­начальной «прародины» прежде, чем находило себе новое ук­рытие.

С отступлением ледника степные охотничьи племена двину­лись вслед за дичью на север, где встретились с племенами второй «волны» переселенцев из Азии. Последние говорили на языках, возникших в Азии. Вполне возможно, что кризис охоты заставил некоторые племена второй «волны» продвинуться да­леко на юг. Племена, которые вели присваивающее хозяйство (особенно охотничьи), имели строго определенную территорию. Ресурсы ее были сбалансированы с потребностями племени. Вторжение чужаков нарушало баланс, поэтому их истребляли или быстро прогоняли за пределы своей территории. В резуль­тате всех этих движений племен, направленных в конечном сче­те на сохранение экологического баланса, первоначальная лин­гвистическая карта сильно перемешалась.

Предки майя поселились на территории Мексики и Гватема­лы задолго до появления интенсивного земледелия. Они занима­лись, как и многие южноамериканские племена, возделыванием, например, маниока. Наиболее древние археологические находки в Мексике в местности Тлапакойя (долина Мехико) датируются 24000+/-500 и 22 000+/-260 лет назад¹³. В X—VII тысячелетиях до н. э. на территории Мексики существовала комплексная куль­тура охотников и собирателей. В VII тысячелетии до н. э. климат в Мезоамерике становится гораздо суше и теплее. Все это не могло не сказаться самым прямым образом на развитии мест­ных племен охотников и собирателей¹⁴. В IV тысячелетии до н. э. в долине Техуакана появляется дикая кукуруза с при­знаками доместикации. Согласно мнению ботаников, сорта куль­турной кукурузы были выведены древними селекционерами в горной Гватемале или Оахаке, а возможно, и в нескольких ме­стах. Однако выращивание маиса, тыквы, маниока и других растений еще не означало появления интенсивного земледелия и не могло предотвратить даже ежегодный голодный сезон. По данным археологии, во II тысячелетии до н. э. Мезоамерика была густо заселена племенами, занятыми экстенсивным земле­делием, дополняемым подсобными промыслами. Кукуруза стала основной земледельческой культурой. Характерно, что вслед за распространением по континенту кукурузы распространился и культ ягуара — верного защитника полей от травоядных живот­ных. В различных версиях этногонических легенд подчеркивает­ся, что земледельческие народы Мексики, говорящие на разных языках, но имеющие сходную культуру, которая, действительно, восходит к общему источнику (приемы возделывания кукурузы, земледельческий календарь, циклическое летосчисление, связан­ное со сменой правления, культ и ритуал), имеют общее проис­хождение. Мексиканские легенды связывают возникновение древнейших городов-государств, ставших центрами распростра­нения интенсивного земледелия и культуры, с некими северны­ми пришельцами, из которых первыми названы ольмеки и шикаланки. Они приплыли на лодках с севера, вдоль берега Мексиканского залива, высадились у р. Пануко и прошли вдоль берета до Потончана, около устья р. Халиско, т. е. примерно около тех мест, где расположен один из древнейших городов ольмеков Ла-Вента. Потом ольмеки истребили местных великанов и основа­ли первый из упоминаемых в легендах культурный центр Тамоанчан — «там, где облачное небо» — название, весьма характерное для области с рекордным количеством атмосферных осадков. В перечнях племен и народностей, живших в Тамоанчапе, майя отсутствуют, очевидно, как тождественные ольмекам. Характер­но, что когда различные племена покинули Тамоанчан и разо­шлись в разные стороны, то на восток, т. е. в область расселе­ния майя, отправилось не какое-нибудь племя, а практически элита ольмекского Тамоанчана — некие мудрецы (тламатиниме). Приход ольмекских мудрецов на восток исторически отмечается возникновением культурных центров майя в Петене (Тикаль, Вашактун и т. д.), а затем обособлением культуры майя, в част­ности календаря.

Мексиканские легенды, выводящие предков с севера, имеют определенное историческое основание. В связи с климатически­ми изменениями в бассейне Миссисипи некоторые племена (как это случалось и позже) покинули «прародину» и двинулись на юг, в Мексику, где сумели стать во главе возникавших городов-государств.

Наряду с Тамоанчаном в различных версиях мексиканских легенд в качестве древнейшего центра постоянно упоминаются Семь Пещер, отождествляемые иногда с Тамоанчаном, Толланом, Кулхуаканом.

В исторических легендах часто фигурирует пещера, из кото­рой появились прародители или основатели племен. Это упоми­нание вполне естественно, так как пещеры служили жилищем не только в палеолите, но и в гораздо более поздние эпохи, осо­бенно во времена переселений. Например, сапотеки (по мшптекским легендам) в укромном месте в районе лагуны Техуантепек охраняли чрезвычайно глубокую и пространную пещеру, в ко­торой находился самый почитаемый «идол» — «душа и сердце народа». От его благосклонности зависели победы в войнах, а также пищевые запасы. Почитался этот идол в качестве боже­ства гор и пещер, признаком его было эхо. Другое божество в миштекских легендах — Вотан (покровитель пещер) изображен в календаре в качестве знака «ночи». Резиденцией Вотана был Уеуетан — «темный дом», реальное место на границе Гватемалы и Мексики. Легенда объясняет, что на самом деле это был не темный дом, а пещера, где хранились великолепные драгоцен­ности и изображения «знатных древних людей, поминающихся в календаре» ¹⁵.

Безусловный интерес для исследования представляет большая пещера в Оштотитлане, расположенном к северу от ольмекских центров. В пещерах сохранились единственные в своем роде об­разцы ольмекской живописи, как считает Ж. Сустель¹⁶. При­чем, обнаружить эту роспись не так легко. Дойти до нее, а тем более некогда создать, можно было лишь при специальном осве­щении. Тем не менее роспись поражает своей грандиозностью и красочностью. Не исключено, что когда-то ольмекскими мудре­цами был создан таким образом макет легендарной «прародины», имевший, несомненно, ритуальное значение. В другой ольмекской пещере, в районе Хуштлауаки, обнаружены настенные рельефы, имеющие непосредственное отношение к представлениям ольмеков о собственном происхождении: изображено совокупление бо­жественного ягуара с земной женщиной. Таким образом, пещера была тем местом, где хранилась память о происхояедении народа, о первых предках ольмеков.

Изображения пещер — «прародин» — встречаются в мекси­канских кодексах¹⁷. Под пещерой в легендах понимаются различные объекты. В одних случаях — это настоящая пещера, из которой якобы вышли предки, пользующиеся почитанием. В других — это место хранения материальных и духовных цен­ностей племени. Иногда под пещерой понимается долина или ущелье, где обитало племя. Так Семь Пещер — легендарная родина тольтеков — у киче названа «семь ущелий», а у майя — «семь покинутых домов», что соответствует представлениям о пещере как о месте жительства предков. По тольтекской леген­де, тольтеки пришли в Толлан из Семи Пещер в северных сте­пях. По некоторым легендам, основателем Толлана считается уже упоминавшийся Вотан — божество пещер, его появление приурочивается ко II тысячелетию до н. э.¹⁸ Киче отождествили Семь Пещер с самим Толланом. Однако они различали место, откуда вышли предки, и место, где они были зачаты и рождены, что связано, очевидно, с совмещением легендарных традиций. "Киче подчеркивали реальность существования местности, где на­ходилась прародина: «И были это 7 пещер, 7 ущелий, которые действительно находились в пещере, ущелье, где спали на восто­ке. Жили там прежде, чем прийти» ^1Э. Представления о семи пещерах у киче и какчикелей связаны с семью племенами, т. е. предполагается иная древняя схема состава племени. «7 племен» выступают в качестве имени собственного, несмотря на то что здесь же говорится о 13 племенах: «Нам было при­казано явиться — 13 группам семи племен (вукамаг) и 13 груп­пам воинов (киче)... Цутухили были первыми вукамаг (7 племен), покинувшими Толлан» ²⁰.

В текстах майя колониального периода, восходящих к леген­дам племени ица, которое находилось, как и киче, под тольтекским влиянием, упоминается пещера Суйва (ущелье) в качестве исходного культурного центра²¹.

Исследование иероглифических текстов Храма Надписей в. Паленке предоставило уникальную возможность подробно изу­чить представления классических майя о легендарной прароди­не — Семи Пещерах. Как отмечал Альберто Рус, усыпальница под пирамидой с Храмом Надписей является исключительным: сооружением. Саркофаг в усыпальнице с останками правителя; сделан с большой тщательностью и снабжен превосходными рель­ефными изображениями на крышке, стенках и ножках.

На крышке показано легендарное древнее селение Семь Пе­щер — прародина многих мексиканских племен. Рядом располо­жено Южное мировое дерево, считавшееся у классических майя главным. Изображение Южного (желтого) дерева несколько противоречит представлениям о том, что легендарная прародина находилась на севере. Но отступление от выделения главного де­рева или изображение северного могло быть, очевидно, непра­вильно понято современниками, так как представление о главном мировом дереве возникает одновременно со становлением тен­денции к единобожию. У подножия Южного дерева, на верхуш­ке которого уселся большой кецаль, расположен вход в пещеру. По ее стенам ползают улитки. У самого входа разлегся призрак правителя, на поясе которого надпись: На К'ан Моо Хиш — «Сын Желтой Попугаихи и Ягуара», что является так называе­мым материнским именем (наал к'аба) и свидетельствует, в ча­стности, о том, что правитель должен быть женат. Под призра­ком надпись: «в награду пришел в свежесть исчезнувший».

К югу и северу от основного изображения размещены шесть пещер, в которых живут призраки. Всего пещер, таким образом, семь, что соответствует названию легендарной прародины. Текст на крышке саркофага имеет отношение к регламентации сель­скохозяйственных работ. На западной и восточной сторонах крыш­ки расположено по девять небесных метеорологических симво­лов. Один из них — символ облачного неба — соответствует названию другой легендарной прародины ацтеков — Тамоанчан («там, где облачное небо»; искаж. ти му-ан чаан).

В большой надписи на боковых гранях крышки упоминаются 11 исторических лиц, 8 из них изображены на стенках под пло­довыми деревьями: правитель «сын Желтой Попугаихи и Ягуара, могучий, благой»; вторая царица — «жена Белая Попугаиха; владычица могучая, благая», она сидит под деревом с плодами: какао; первая царица Орлица — «занявшая (трон) владычица благая, воительница-победительница», она изображена под де­ревом с плодами хокоте мараньон; отец царя — «Владыка чере­пов, полководец Дух Ягуар», над ним, возможно, плоды ^аноны; далее следует некий «воин» — «владыка, расчищающий путь,, победитель благой» и, наконец, под деревом с плодами агуакате расположилась некая «госпожа, чтимая победительница благая», возможно, это бабушка царя.

Семеро изображены на крышке с плодами своих деревьев б руке. Естественно, что туда не попала первая царица. Вторая царица — фаворитка Белая Попугаиха держит в руке плод (неопознанная гроздь) не своего, а царского дерева. Можно за­метить, что госпожа Черепаха (бабушка) отправилась в «далекое селение» в 664 г., когда правителю было лишь девять лет; охот­ник  в 669 г.; близкая госпожа — в 676 г. Правитель окружен родителями, воспитателями и подругами. Под портретами поме­щен знак, соответствующий знаку хаа — «вода». Это лишний раз подчеркивает наличие влажного климата в далекой прародине, что заставляет искать ее среди ольмекских центров.

Представления, отраженные в текстах и изображениях на саркофаге, намеренно архаизированы. Отдельные элементы вос­ходят к традициям собирательства и раннего земледелия, что, очевидно, должно соответствовать уровню развития хозяйства во времена ухода с прародины. С такими представлениями Альбер­то Рус связывал захоронения, в которых покойному старательно придавался вид живого: тело красилось специальным красителем и изготовлялась маска, изображавшая лицо живого цветущего человека. Только в таких захоронениях появляется «душепро­водная труба», очевидно, как вариант выхода из пещеры. «Пра­родина» не могла представляться замурованной.

Таким образом, легенда о Семи Пещерах была хорошо из­вестна древним майя — она отражала их представления о пра­родине.

1. Barrera Vazquez A. El libro de los cantares de Dzitbalche. Mexico, 1965.
2. El Rey Enano // Leyendas mexicanas. М., 1967. P. 60—67.
3. Пессель М. Затерянный мир Кинтана-Роо. М., 1969. С. 82.
4. Ланда Д. де. Сообщение о делах в Юкатане. М.; Л., 1955. С. 196.
5. El Titulo de Totonicapan. Mexico, 1983.
6. Ланда Д. де. Указ. соч. С. 110.
7. Гуляев В. И. Сколько раз открывали Америку? М., 1978.
8. ^:8 Казанцев А. Каменный пращур ракеты? // Техника — молодежи. 1968. № 1.
9. Krickeberg W. Mitos у leyendas de los aztecas, incas, mayas у muiscas. Me­xico, 1971. P. 98.
10. Ibid. P. 96.
11. El Titulo de Totonicapan. P. 174.
12. Krickeberg fV. Op. cit. P. 232.
13. Willey G. R. Recent researches and perspectives in Mesoamerican archaeolo­gy // Supplement to the handbook of Middle American Indians. Austin, 1981. V. I: Archaeology. P.-10—11.
14. Гуляев В. И. Древнейшие цивилизации Америки. М., 1972. С. 29, 30.
15. Krickeberg W. Op. cit. P. 140—141.
16. Soustelle J. Les Olmeques. P₄ 1979.
17. Изображение местности Кульхуакан-Чикомосток приводит Л. Сежурне; в ее монографии собраны все сведения о Семи Пещерах: S6journi L. Ar­queologia del valle de Mexico. Mexico, 1970. Fig. 3.
18. Samayoa Chinchilla C. Madre Milpa, cuentos у leyendes de Guatemala. Gua­temala, 1965. P. 27—28.
19. El Titulo de Totonicapan. P. 147.
20. Krickeberg W. Op. cit. P. 102, 234
21. См.: Кнорозов Ю. В. Письменность индейцев майя. М., 1963. С. 57, 65.