“КОНГРЕСС ГОТОВ ПРЕДОСТАВИТЬ НАМ ВСЕ, ЧТО МЫ ХОТИМ”
Еще до того, как он узнал все подробности произошедшей катастрофы, Шеридан не сомневался, что необходимо предпринять новые меры. Из локальных боевых действий кампания переросла в большую войну, и зловещие донесения из Монтаны демонстрировали, что изначально предназначенных для проведения акции военных сил недостаточно для решения поставленных перед ними задач. Проще говоря, индейцы побеждали. Они свободно кочевали по сотням квадратных миль, и, принимая во внимание их боевую мощь, Крук и Терри ничего не могли с этим поделать.
7 июля Шеридан приказал бригадному генералу Джона Поупа, командующему Департаментом Миссури, отправить шесть рот пехоты, “без промедления и полностью снаряженных для похода по железной дороге в Янктон, откуда они будут перевезены пароходом на Йеллоустон к генералу Терри”. Поуп отреагировал на приказ, выслав часть Пятой Пехоты под началом полковника Нельсона Майлса. Это не только увеличивало численность приписанных Терри войск, но и предоставило в его распоряжение солдат и офицеров, опыт которых, приобретенный во время войн в южных степях, сделал их поистине закаленными бойцами.
Наиболее способным командиром, однако, был МакКензи, превративший Четвертую Кавалерию в лучшую по армии мобильную наступательную силу. Теперь он находился в Форте Силл, где командовал Западным районом Индейской территории, сторожа племена, недавно участвовавшие в Войне на Красной реке. Поуп, понимая серьезность ситуации на севере, предложил Шеридану выслать в Форт Силл четыре роты артиллерии, “чтобы высвободить МакКензи в случае экстренной необходимости”. Но Шерман, знавший о страхе, внушаемом личностью МакКензи Кайовам и Команчам у Форта Силл, уже уведомил Шеридана, чтобы тот оставил Четвертую Кавалерию в месте ее расположения, а вместо нее отправил в Вайоминг из Техаса Десятую. Для усиления Терри Шерман использовал Атлантический военный округ, переведя шесть полностью снаряженных рот Двадцать Второй Пехоты из самого Нью-Йорка в округ Шеридана.
Крук тем временем оставался в лагере на Гусином ручье в Вайоминге, куда он отступил после сражения на Роузбаде. Для человека, который только что проиграл главное сражение, Крук был примечательно безмятежен. Он начал убеждать себя, что сражение было победой. В лагере витал дух сафари. С избранными офицерами Крук почти каждый день проводил на охоте или рыбалке в горах. Даже у нижних чинов жизнь была легкой. “Внутри сторожевых линий группы людей коротали свои свободные часы купаясь и ловя форель”, писал в дневнике Бурк.
25 июня он отметил:
Этим днем полковник Миллс принес сотню форелей, выловленных им самим и помощниками. Другие группы добились такого же успеха. То, что ранее являлось роскошью, теперь стало составной частью дневного рациона.
В то самое время, менее чем в шестидесяти милях к северу от лагеря Крука, Седьмую Кавалерию кромсали на части.
Во время своей вылазки на рыбалку (которую корреспондент Файнерти тактично назвал “неформальной рекогносцировкой”) Миллс заметил на севере столб дыма и заключил, что это должно быть “степной пожар или что-то в этом роде”. Со своими собственными средствами сообщения, не поддающимися пониманию белых людей, оставшиеся с Круком индейские скауты были более осведомлены. Они начали говорить о резне, в которой погибло множество солдат. Белые, однако, в то время не уделили этому никакого внимания. Тем не менее истории на этом не прекратились. 30 июня некие полукровки прибыли в лагерь с рассказом о сражении, в котором погибли все солдаты. Офицеры были убеждены в том, что это был рассказ об их собственном сражении на Роузбаде, который прошел по полному кругу, приукрашиваемый индейцами по мере передачи из лагеря в лагерь.
На следующий день Большая Летучая Мышь и Фрэнк Гроард отправились в агентство Кроу, чтобы поторопить индейских скаутов вернуться в войска, а Крук организовал группу из избранных офицеров и корреспондентов для разведки гор Бигхорн и, конечно, небольшой охоты и рыбалки. Вернувшись 4 июля, Крук узнал, что Большая Летучая Мышь и Гроард, проделав всего двадцать миль, решили, что в округе слишком много враждебных индейцев и повернули обратно в лагерь. Гроард считал, что индейцы сконцентрированы где-то вдоль берегов реки Бигхорн, и предложил отправиться на разведку той местности вместо того, чтобы ехать в агентство Кроу. Крук приказал лейтенанту Фредерику У. Сибли с сержантом и двадцатью четырьмя нижними чинами сопровождать Гроарда в рекогносцировке по направлению к Литтл Бигхорну.
Подразделение Сибли покинуло лагерь в полдень 7 июля, у каждого было по сто патронов и запас провианта на несколько дней. Следующим утром возле истоков Литтл Бигхорна, примерно в пятидесяти милях от лагеря Крука, солдаты наскочили на боевой отряд, состоявший более чем из четырехсот Шайенских воинов, которые загнали их глубоко в горы Бигхорн. Индейцы поймали солдат в ловушку в небольшой долине и продержали их там до наступления ночи. В темноте Сибли приказал бросить лошадей и повел людей вверх через горы.
Около 6:30 утра голодные, со стертыми ногами люди Сибли наткнулись на подразделение Второй Кавалерии, которое направлялось в края реки Танг на охоту. Предупредив, что они едут прямиком в места, контролируемые индейцами, Сибли отправил этих кавалеристов обратно в их лагерь за горячей пищей и лошадьми для своих людей. Около полудня Сибли со своим отрядом въехал в лагерь. Похожи они были, если верить Бурку, “более на мертвецов, чем на солдат регулярной армии; одежда в лохмотьях, силы на исходе, они страдали от голода и были измотаны беспокойством и утомлением”.
Крук был доволен Сибли – не только потому, что тот сохранил свою команду, но также и выполнил свою миссию, обнаружив индейцев. Были, однако, и более важные обстоятельства. На следующее утро в лагерь прибыли Луи Ришо и Бен Арнольд. Они доставили депешу от Шеридана, в которой сообщалось о постигшей Кастера катастрофе. “Шок был настолько велик, что солдаты и офицеры едва могли говорить, когда рассказ медленно передавался из уст в уста”, писал Бурк. Той же ночью враждебные индейцы подожгли траву вокруг лагеря Крука, “и следующие две недели каждую ночь свидетельствовали нам свое почтение, пытаясь распугать скот, поджигая траву, досаждая патрулям и надоедая всей команде в целом”. Враждебные вылазки не прекращались до тех пор, пока сильные дожди не пропитали землю, затруднив любые передвижения вокруг лагеря и воспрепятствовав тем самым тактике индейцев.
Тем временем вождь Шошонов Вашаки воссоединился с командой, приведя с собой 231 воинов. Несколькими днями позже Вашаки с большим разведывательным отрядом отправился на место боя Сибли. Там они обнаружили свежую Шайенскую могилу. Вскрыв ее, Шошоны опознали тело Белой Антилопы – военного вождя, убитого выстрелом в голову.
Трое оборванных солдат Седьмой Пехоты прибыли 13 июля в лагерь Крука с зашитыми в одежду сообщениями от Терри, в которых описывалось произошедшее с Кастером. Что-то надо было делать, и Шеридан уже привел свой план в движение. На следующий день из Форта Феттерман с семью ротами пехоты и караваном припасов прибыл полковник Чамберс. Он доставил депешу Шеридана, в которой сообщалось, что Уэсли Меррит назначен полковником Пятой Кавалерии и уже вышел из агентства Красного Облака к Гусиному ручью с десятью из двенадцати рот своего полка. Круку следовало оставаться в лагере до прибытия Меррита, а затем возобновить свою кампанию.
Поскольку трава была на исходе, 16 июля Крук оставил лагерь и выступил вдоль по подножию гор Бигхорн вниз по Гусиному ручью. Он написал Терри, сообщив тому о прибытии троих его пехотинцев и о смене своей позиции. Сразу же по прибытии Меррита Крук намеревался выступить против враждебных индейцев, что, вероятно, могло подразумевать соединение с войсками Терри.
Я обеспечен припасами до конца сентября и разделю с Вами и Вашей командой все, что у меня есть. Если две команды соединятся, будь индейцы обнаружены в этом или же в Вашем Департаменте, то, если Вы сочтете, что интересы службы требуют объединения, я с радостью буду служить под Вашим началом.
Послание было вручено золотоискателю по имени Келли, который сделал две попытки добраться до Терри, но всякий раз был отброшен индейцами, и лишь третья его попытка увенчалась успехом.
Пока Крук дожидался Меррита, а Терри реорганизовывал свою расстроенную команду, движение в поддержку войны набирало обороты на Востоке. В своем ноябрьском рапорте, который непосредственно и привел к конфликту, инспектор по делам индейцев Уоткинс предсказывал, что тысячи солдат хватит для того, чтобы привести индейцев к повиновению. Вместо этого индейцы разбили более крупные силы Крука и уничтожили Кастера. Было ясно, что правительственная политика ограничения численности армии до размеров чуть больших, чем национальная полиция, пусть экономически и выгодна, но на практике не пригодна, особенно в случае, когда правительство спровоцировало войну.
7 июля, когда полные вести о поражении Кастера достигли Востока, Конгресс пригласил на свои слушания Военного министра Камерона с докладом о причинах войны и целях правительства, включая всю относящуюся к делу корреспонденцию. Правительство предвидело подобный вариант и уже подготовило все материалы, так что Камерон мог ответить Конгрессу в течение суток.
В докладе вина за конфликт возлагалась на небольшую группу недоговорных общин, которые вольно кочевали по неуступленным землям, нападая на поселенцев, убивая граждан и плохо влияя на тех индейцев, кто был настроен миролюбиво. Игнорировалось то, что индейцы обладали законным правом кочевать по неуступленным землям, и что “жертвами” были нарушители границ тех земель, которые гарантировались индейцам согласно договору. Невероятно – золотая лихорадка в Черных Холмах была упомянута не как фактор, немало поспособствовавший развитию конфликта, но как всего лишь побочный продукт. Один из абзацев в особенности демонстрирует тщательно подготовленную ложь, которая станет так привычна в последующие сто лет:
Текущие военные операции направлены не против всей Нации Сиу, но против некой ее части, и предприняты на основании доклада того бюро Правительства (т.е. Индейского бюро) которому вверен надзор за ними... Ни одна из частей этих операций не проводится на территории резервации Сиу или в непосредственной близи от нее. Непреднамеренное обнаружение золота у западной границы резервации Сиу и последовавшее затем проникновение туда наших людей не стали причиной войны, а только усложнили ситуацию... Цель этих военных экспедиций совпадает с интересами миролюбивой части Нации Сиу, которая предположительно включает в себя девяносто процентов всего этого народа, и ни один из этих миролюбивых или договорных индейцев не подвергался насилию со стороны армейских властей.
Сам Шеридан, лично уже не нуждался ни в каких оправданиях. За июнь армию унизили дважды, а один из ее наиболее ярких командиров погиб с почти половиной своего полка. Восточная пресса громко требовала возмездия, и генерал-лейтенант был полон решимости удовлетворить эти требования. Шеридан хотел следующего: увеличения армии, постройки двух фортов на Йеллоустоне (чего он добивался с тех пор, как принял командование округом) и введения военного положения в индейских агентствах.
Конгресс был готов подчиниться. Сенатор от Небраски Алгернон С. Паддок предложил законопроект, уполономачивающий президента объявить о мобилизации добровольческих войск западных штатов и территорий, которые действовали бы совместно с регулярной армией. Поддержка этого законопроекта была примечательна, учитывая то пренебрежение и недоверие, которое жители Востока испытывали обычно к добровольческим силам Запада. Теперь, однако, ситуация была иной, прогресс цивилизации находился в опасности, и чтобы спасти его были необходимы самые решительные действия. Добровольцы, которым время от времени приходилось что-то защищать, знали, как защитить свою цивилизацию.
Шерман воспрепятствовал этому порыву, убежденный в том, что возбуждение мас может привести к кровавой и жестокой охоте на индейцев, которую армия не сможет контролировать. Напротив, Шерман стремился к перераспределению регулярных войск, которые были дисциплинированы и способны решить специфические задачи, стоящие перед правительством.
14 июля он уведомил Шеридана, что Сенат выделил деньги на строительство двух фортов у Йеллоустона, решительно отринув тем самым Договор Форта Ларами 1868 года, по условиям которого ранее возведенные в том крае форты были оставлены армией. Также Шерман приказал Шеридану отправить оставшиеся роты Пятой Пехоты на соединение к Майлсу, доведя до максимума боевую мощь полка.
Восемь дней спустя Шеридан узнал, что Президент Грант подписал законопроект о строительстве новых военных фортов. Можно было начать искать для них место. Более важным, однако, стало сообщение Шермана о том, что Военный министр Камерон и Министр внутренних дел Чандлер утвердили военный надзор за всеми находящимися в зоне боевых действий агентствами. Согласно Шерману, Чандлер
хочет по весомым причинам отстранить от службы агентов как в агентстве Красного Облака так и Пятнистого Хвоста и передать их обязанности командирам соответствующих гарнизонов. Кроме того, ни в одном из агентств не будет производиться никаких выдач (продовольствия или снаряжения) если индейцы не будут фактически присутствовать. Кроме того, со всеми теми, кто ныне или в будущем уходит за пределы резервации, будут обращаться, как Вы предлагали, как с врагами, разоружая, отбирая лошадей и ружья. Вы можете выполнить это при помощи ныне присутствующих там войск или же других, которых Вы сможете туда направить... У нас не должно случиться еще одной резни подобной резне Кастера, а заседающий сейчас Конгресс готов предоставить нам все, что мы хотим.
Шеридан теперь обладал практически абсолютной властью над всеми находящимися в зоне боевых действий индейцами – дружественными или враждебными – независимо от договоров и закона. И он намеревался в полной мере применить эту власть.