ДОЛГИЙ ПУТЬ К СРЕДНИМ КУЛЬТУРАМ
Итак, Алеш Грдличка познакомил нас с первым охотником протомонголоидного типа, вступившим на землю Америки примерно три десятка тысяч лет назад, в период позднего палеолита. Но с течением времени облик американского человека менялся, как менялось и лицо самой Америки. Одиннадцать тысяч лет назад отступил ледник, оставив в память о себе лишь несколько гигантских озер в США и Канаде, изменился и климат. Постепенно континент обрел свой нынешний вид.
На гигантской территории Америки, растянувшейся от полюса до полюса, от океана до океана, открыты материальные следы многих индейских культур, от самых примитивных до высокоразвитых. Диффузионисты, преимущественно представители так называемой «культурно-исторической школы», основанной директором этнографического музея в Кёльне Гребнером, полагали, что любое человеческое открытие, любой прогресс в области материальной или духовной культуры всегда возникает у какой-либо одной группы людей — в одном племени, одной культуре, а затем распространяется как бы по закону диффузии. Так, например, диффузионисты уверены, что изобретение лука, металлургия, рабовладение и государственный строй индейских империй, культ солнца и т. д. были перенесены индейцами в Америку откуда-то извне, из тех мест, где все эти нововведения впервые возникли. Отдельные диффузионистские направления в достаточной мере отличаются друг от друга. Довольно большую роль в изучении высокоразвитых американских культур прежде, к примеру, играла так называемая «гелиолитическая» школа. Сторонники ее утверждали, что все высокие культуры — и в Старом и в Новом Свете — явились лишь репродукцией, повторением древнеегипетской культуры. В конкретно интересующем нас географическом районе, в доколумбовой Америке, диффузионисты всех толков и направлений отказывали местным обитателям — индейцам в способности к какому бы то ни было самостоятельному развитию. И поэтому занимались изысканиями (зачастую весьма надуманными), ставившими целью обнаружить истоки и очаги происхождения высоких американских культур вне пределов Нового Света. Однако современная наука, бесспорно, доказала, что высокие культуры исконных американцев и все их замечательные успехи как в материальной, так и в духовной области возникли на основе самобытного развития. Совпадали же порой со Старым Светом лишь условия этого развития.
Но, отвергая учение диффузионистов о несамобытности индейской культуры, мы все же должны помнить, что на протяжении первых десяти тысяч лет жизни в Америке древние индейцы (вероятно, они обитали тогда еще только в Северной Америке) в культурном отношении ничем не отличались от своих предков, живших где-то в Азии. Таков был уровень культуры древнейших индейских охотников, известный нам по раскопкам в пещере Сандиа в североамериканском штате Нью-Мексико. Следы сандийской культуры, практически во всем совпадающей с культурой предков американских индейцев, живших в Восточной Азии несколько тысячелетий назад, мы находим еще в одном месте — в Абилине (штат Техас). Это становище сандийских охотников должно быть упомянуто особо в связи с тем, что его первооткрыватели (и прежде всего американский археолог Лэйтон) поначалу полагали, будто «абилинские люди» жили здесь еще до наступления висконсинского оледенения, то есть задолго до того, когда в действительности на землю Америки ступила нога первого человека. Ныне эти взгляды пересмотрены, но за абилинскими охотниками осталось почетное право считаться — вместе с их более известными ровесниками из Сандии — старейшими из всех зафиксированных наукой обитателей Америки. Так как их культура была тождественна культуре, которую несколько тысячелетий назад принесли в Америку первые индейцы со своей первоначальной родины, то весь этот период истории можно обозначить как «эпоху азиатской традиции». Прямыми наследниками ее явились многие культуры, возникшие уже в Америке. Мозг и руки индейцев неустанно развивали, обогащали унаследованные традиции, пока на основе этой палеолитической культуры и на основе первых американских культур не возникло наконец великолепное здание индейской цивилизации с ее ослепительными вершинами — культурами прославленных ацтеков, инков и особенно майя.
Попытаемся ознакомиться несколько подробнее с первыми обитателями Америки. Практически все пропитание им давала охота. Причем охота в основном на крупных животных, которые в ту пору — в период последнего американского оледенения — водились в Северной Америке. Люди из Сандийской пещеры охотились на верблюдов, на американских мамонтов — типичных животных того периода, а чаще всего на вымершего предка или, вернее, старшего родича прерийных бизонов — бизона Тейлори. Были найдены в Америке и останки вымершего великана, родственника нынешних индийских и африканских слонов — гигантского мастодонта.
Оружие древнейших индейцев было еще крайне примитивным. Они не знали даже лука и стрел. Единственным орудием нападения и обороны служили копья с каменными наконечниками. Впервые палеолитический «арсенал» древних охотников был найден в наносах реки Делавэр близ города Трентон (нынешний Нью-Джерси) в 1875 году.
Самые ценные и, безусловно, древнейшие свидетельства обитания американских индейцев были обнаружены при дальнейшем исследовании упомянутой пещеры Сандиа. В 1936—1940 годах археолог Фрэнк С. Хиббен нашел здесь ряд образцов кремневого оружия, напоминающих по своему характеру оружие солютрейской культуры в Европе. Вместе с этим оружием Хиббен и его коллега Кирк Брайен нашли кости бизона Тейлори, вымерших позднее американских лошадей, мамонта и мастодонта.
Проведенные исследования позволили в конце концов установить и эпоху, когда жили люди из пещеры Сандиа. Было это около 25 тысяч лет назад. Возраст обиталища старейших индейских охотников в Тьюл Спрингс (Невада) был определен в 23 тысячи лет. Подобные же находки, рассказывающие о древнейшей истории американских индейцев, были сделаны и в других областях североамериканского юга и юго-запада, больше всего в Техасе и на юге нынешнего штата Айова.
Позднее в Америку хлынула следующая волна «переселенцев» из Азии. Они разбредались по неведомому континенту, но еще долгое время не покидали пределов Северной Америки. Постепенно они приспосабливались к новым природным условиям. Так образовалась самостоятельная ветвь монголоидной расы. Соответственно и культура их развивалась теперь независимо от азиатской культуры.
И все же развитие шло весьма медленно. Первая сложившаяся уже в Америке культура (существовавшая примерно за 15 тысяч лет дон. э.) — культура фолсомская, названная так по месту, где были найдены ее следы, не отличается слишком заметным прогрессом сравнительно с позднепалеолитической культурой обитателей пещеры Сандиа. Центром фолсомской культуры был опять-таки североамериканский юго-запад (штат Нью-Мексико). Впрочем, следы этой культуры обнаружены почти на всей территории нынешних Соединенных Штатов. Это по преимуществу кремневые наконечники копий, которыми фолсомские охотники убивали бизонов.
Все фолсомские люди без исключения были еще охотниками. Только после них в Америке происходит «неолитическая революция» — коренной переворот, вызванный переходом к земледелию.
Первой земледельческой культурой в Америке была культура кочизи. В это время три или три с половиной тысячи лет назад впервые начали выращивать кукурузу. Она возмещала индейцам доколумбовой Америки отсутствие всех других видов зерновых, которыми обладал Старый Свет. И в это же время обитатели другой части Северной Америки, края Великих озер, впервые, пока что холодным способом, пробуют обрабатывать металл. Сначала это медь, которую индейцы находили в чистом виде... Между тем индейское население субарктических областей Северной Америки (нынешних Канады и Аляски) все еще остается на уровне примитивной культуры, основу которой составляет исключительно охота на крупных животных (теперь это главным образом карибу) и рыболовство.
Вслед за первой североамериканской земледельческой культурой — культурой кочизи — на обоих побережьях Северной Америки в историю этой части Нового Света вошла культура куч раковин или, скорее, кухонных куч. Точная ее датировка, однако, до сих пор вызывает затруднения. Что такое, собственно, представляли эти кухонные кучи? Индейские рыбаки, жившие здесь многие и многие сотни лет назад, бросали на эту свалку остатки пищи, костяные иглы, ножи и другие инструменты, часто сделанные из раковин (отсюда и второе название культуры). И теперь такие кучи раковин для американистов — богатое, ценное свидетельство о жизни тогдашних индейцев.
Непосредственно за кочизи на юго-западе Северной Америки возникает новая земледельческая культура, в основе которой также лежало возделывание кукурузы — культура баскет мейкерз — «корзинщиков» (примерно 200 год до н. э. — 400 год н. э.). Она получила свое название от особого вида водонепроницаемых корзин, имевших форму горшка, которые «корзинщики» плели, чтобы варить в них кашеобразную еду. Однако они не разводили под корзиной огня, а лишь бросали в нее раскаленные на костре камни, согревая ими пищу.
«Корзинщики» еще жили в пещерах. Но внутри этих пещер — и это чрезвычайно интересно — они уже строили настоящие дома. Основным местом обитания этих индейцев была Аризона. Здесь, особенно в Каньоне мертвого человека, в различных пещерах были найдены их многочисленные следы. Сухой воздух законсервировал ряд предметов материальной культуры «корзинщиков». А по сохранившимся остаткам деревянных балок их хижин ученые примерно определили время, когда эти пещеры были обитаемы. Так, например, дерево построек «корзинщиков» близ Фолл-Крик в южном Колорадо можно отнести (при допущении некоторых отклонений) к 242, 268, 308 и 330 годам н. э.
В эпоху, когда на североамериканском юго-западе доживала свой век культура «корзинщиков», складывается новая культура, культура так называемых жителей скальных городов (по-английски их обычно называют клиф-двэллерс), которые возводили свои «города» под естественными отвесными стенами песчаника или туфа, либо в глубоких каньонах рек североамериканского юго-запада, либо, наконец, прямо в скалах, Их дома, при постройке которых широко использовались пещеры, созданные самой природой, разрастались по горизонтали и по вертикали, втискивались в углубления скал и громоздились друг на друга. Для возведения стен, как правило, применялись адобы — высушенные на солнце кирпичи,
Такие поселения мы находим на североамериканском юго-западе в каньонах нескольких больших рек. Много их в каньонах рек Менкос и Рио-Гранде-дель-Норте, еще больше — в знаменитом каньоне Колорадо. Здесь самое крупное из известных нам поселений клиф-двэллерс, ныне носящее испанское название Меса-Верде.
В этих индейских городах рядом с прямоугольными жилыми помещениями мы всегда находим круглые постройки. Это святилища, носившие у индейцев название пива. Они же являлись и своего рода «мужскими клубами». Хотя строили их исключительно женщины, входить в эти капища им было запрещено.
Мы говорим здесь о «городах». Но, пожалуй, вернее будет сказать, что строители этих поселений в скалах и в глубоких колорадских каньонах возводили не город, а один большой дом. Каждое помещение лепилось вплотную к другому, ячейка к ячейке, а все вместе они представляли собой гигантскую постройку, похожую на пчелиные соты и насчитывавшую несколько десятков, а то и сотен жилых помещений и святилищ. Так, например, дом-город Пуэбло-Бонито в каньоне Чака имел 650 жилых помещений и 20 святилищ, или кив. Этот полукруглый дом-город, в стенах которого можно было бы разместить всех жителей небольшого чешского городка, был крупнейшим сооружением всей доколумбовой Северной Америки. Немногим уступали ему огромные дома-города Пуэбло-Пеньяска-Бланка (всего в пяти километрах от Пуэбло-Бонито), Пуэбло-Пинтадо (тоже в каньоне Чака) и др.
Большое число святилищ (кив) в каждом из таких домов-городов свидетельствует о важном факте: развитие земледелия здесь шло рука об руку с развитием религии. Ни один из скальных городов не имеет собственной агоры, некоего сборного пункта для решения общественных вопросов. Однако в каждом из них — десятки храмов.
Спустя несколько столетий эти люди оставляют свои удивительные города, выдолбленные в скалах или укрытые под утесами юго-западных каньонов, и переселяются — в буквальном смысле слова — ближе к солнцу. Свои новые поселения (мы теперь называем их пуэбло, так же как и дома-города в каньонах рек) они строят на плоских, круто обрывающихся возвышенностях, именуемых месами (mesa — по-испански «стол»).
Новые пуэбло тоже растут, как пчелиные соты. Дом прирастает к дому, и так образуется огромный, весьма импозантный «замок», ослепительно-белые стены которого видны издалека. Жителей таких пуэбло, независимо от их языковой принадлежности, мы обычно называем общим именем индейцы пуэбло. Это и есть последняя, высшая ступень в развитии доколумбовых культур Северной Америки. Индейцы пуэбло — косвенные наследники жителей скальных городов, а также представителей значительно менее известных земледельческих культур — хохокам и могольон.
Однако уровень развития земледелия у индейцев пуэбло неизмеримо выше, чем у их предшественников. Они сооружали разветвленные оросительные системы, которые в этой довольно засушливой области имели огромное значение. Основной земледельческой культурой была все та же кукуруза (они выращивали более десяти ее сортов), кроме того, выращивались тыква, красный стручковый перец, салат, фасоль, а также табак. Поля возделывались деревянной мотыгой. Наряду с этим индейцы пуэбло приручали собак и разводили черепах. Охота стала для них лишь дополнительным источником пропитания. Они охотились на оленей, а чаще на полностью вымерших ныне животных, немного напоминавших южноамериканскую ламу. Охота была одним из мужских занятий. Мужчины также ткали и изготовляли оружие. Женщины же возделывали поля. Постройка жилищ была тоже исключительно женским делом. Индейцы пуэбло были замечательными гончарами, хотя, как и все остальные группы индейского населения Америки, до прихода первых европейцев они не были знакомы с гончарным кругом. Производством керамики мужчины и женщины занимались сообща.
В пуэбло женщины играли значительную роль. В эпоху появления первых испанцев практически во всех индейских племенах полностью преобладал матриархат. Обрабатываемые угодья находились в совместном пользовании и распределялись поровну между женщинами — главами семейств. После свадьбы муж переселялся в дом своей жены, но лишь на правах гостя. «Развод» осуществлялся без всяких затруднений. После разрыва супружеских уз из дома должен был уйти муж. Дети же оставались у матери.
Жители каждого пуэбло делились на ряд родовых групп. Названия им давались обычно по имени какого-либо животного или растения. И этот тотем все члены рода считали своим древним предком. Несколько родовых групп составляли фратрию — родовое объединение, которое также носило имя животного или растения. Собираясь по фратриям, жители пуэбло совершали религиозные обряды, во время которых обычно изображался весь жизненный цикл того или иного тотемного животного, например антилопы. В жизни индейцев пуэбло религия занимала исключительное место. Религиозные представления были неразрывно связаны с земледельческими навыками. Когда у матери появлялся ребенок, она первым делом мазала рот новорожденного кашицей из кукурузной муки. Отец той же кашицей рисовал на всех стенах жилища священные знаки. Точно так же и все остальные важнейшие события жизни в сознании индейца пуэбло были связаны с кукурузой, этой дарительницей жизни. Главными божествами считались солнце и мать-земля. Немалую роль в их жизни играли совместно отправляемые религиозные обряды, в особенности ритуальные танцы. Пожалуй, важнейшим из них был так называемый танец змей. Это был ритуальный акт поклонения змеям — легендарным прародителям индейцев. Священнослужители танцевали, зажав в зубах гремучую змею. Однако никогда не случалось, чтобы во время танца эта опасная змея ужалила кого-либо. По окончании обряда женщины обсыпали гремучих змей зернами кукурузы.
Особое значение для индейцев пуэбло имела и до сих пор имеет так называемая качина. Это нечто вроде танцевальной драмы, которая исполнялась в обрядовых масках, изображавших те или иные божества. Миниатюрные воспроизведения этих божеств представляют собой «детские качины» — куклы, известные в Америке и поныне. Получая в подарок такие куклы, индейские дети должны были заранее учиться распознавать персонажей обрядовых танцев.
Все религиозные обряды совершались или на площади пуэбло, или чаще в киве. Женщины, как мы уже знаем, доступа в киву не имели. Строго запрещался вход в киву и несовершеннолетним юношам. А чтобы был затруднен доступ в святилище и для взрослых мужчин, стены кивы не имели входа. Проникнуть туда можно было лишь через небольшое отверстие в крыше, на которую взбирались по приставной лесенке. Внутри святилища находился своеобразный алтарь с изображениями тотемных животных той или иной фратрии. Например, в «змеиной киве» главным украшением была завеса с пришитыми к ней полыми телами змей, сделанных из ткани. Во время обряда жрец, находившийся за завесой, просовывал руку в тело такой змеи, заставляя ее шевелиться.
Но почему, собственно, описанию пуэбло и их жителей мы уделили больше внимания, чем какой-либо другой из индейских групп, населявших доколумбову Северную Америку? Во-первых, потому что вплоть до середины XIX столетия жители пуэбло североамериканского юго-запада не соприкасались тесно с белыми и таким образом сохранили без существенных изменений характерные черты своей культуры, которая в течение последних шести—восьми веков не претерпела никаких качественных преобразований. (А ведь множество таких пуэбло, населенных потомками одного племени, например прославленное Ораиби, существует уже целое тысячелетие.)
Есть тут и еще один довод, имеющий для познания исторического прогресса всей доколумбовой Америки основополагающее значение: в своем самостоятельном развитии индейцы Северной Америки не смогли перешагнуть ту грань, которую индейцы юго-запада достигли в XII—XIII столетиях. Между тем земледельцы Мексики и Центральных Анд достигли такого же уровня культуры уже не менее чем 18 веков назад. Они жили оседлыми деревнями, выращивали кукурузу, хлопок и ряд других культурных растений. У них наблюдался огромный прогресс в развитии социальной и политической организации, возникали сложные религиозные представления, связанные с преклонением перед силами, в глазах верующих способными как-то повлиять на урожай и т. п. Они начинали возводить и первые храмы — пирамиды, из которых мы считаем древнейшей пирамиду в Куикуилько (Мексика). Следовательно, именно в пуэбло завершается одна эпоха индейской истории и начинается другая.
Этот исторический этап, непосредственно вслед за которым в Центральной Америке и Андах началось развитие высоких культур, лучший знаток данной эпохи в Мексике Джордж Вайян обозначил как средние культуры.
О создателях античных пуэбло средних культур в Мексике и Андах, несмотря на многочисленные археологические исследования, мы знаем еще довольно мало. «Выполнив свою историческую миссию» — послужив животворной почвой для появления более высоких культур, они незаметно сошли со сцены доколумбовой истории своих стран. Между тем как на североамериканском юго-западе этнографы, впервые посетившие удивительные глиняные пуэбло, в середине XIX века собственными глазами увидели то, что мы называем ныне средними культурами...