Сообщение об ошибке

Notice: Undefined variable: n в функции eval() (строка 11 в файле /home/indiansw/public_html/modules/php/php.module(80) : eval()'d code).

ПУТЬ В МЕШИКО

Берналь Диас дель Кастильо ::: Правдивая история завоевания Новой Испании

Донья Марина, Э.Кортес и конкистадоры идут в Теночтитлан. Из рукописи 'Кодекс из Аскатитлана' XVI в. Две недели пробыли мы в Чолуле, которая успокоилась и оживилась, совсем как раньше. Затем мы выступили в Мешико1. Но накануне еще прибыло новое посольство от великого Мотекусомы с обычными подарками тысячи в две песо: высказав свое сожаление за события в Чолуле и свой гнев по поводу того, что злое дело осмелились связать с его именем ("жаль, что вы этот народ лгунов не наказали еще сильнее!"), Мотекусома звал нас в Мешико. Все мы, и солдаты, и капитаны, несказанно обрадовались такому повороту дел, и жажда увидеть, наконец, сказочно богатый Мешико усилилась непомерно, особенно у нас, бедняков, участников прежних открытий, не имевших кубинских поместий.

Долина Мехико в начале XVI в. Троих из этого посольства Кортес оставил у себя в качестве проводников, а остальных вернул в Мешико с известием о нашем туда приближении.

Стоит отметить также, что оба великих касика Тлашкалы сделали еще одну последнюю попытку удержать нас от гибельного, по их мнению, похода; и еще раз они предложили Кортесу вспомогательный корпус в 10 000 человек, снабженный всем необходимым, вплоть до провианта. Кортес был растроган, но опять-таки по указанным причинам отказался от столь крупной помощи, зато потребовал 1 000 человек для переноса грузов2 и исправления дорог, которые тотчас и прибыли, все ловкие, сильные ребята.

Долина Мехико и прилегающая территория в начале XVI в. Наконец, в самый последний момент наши друзья из Семпоалы заявили, что дальше они не пойдут, так как на каждом из них тяготеет много ответственности перед Мотекусомой, чиновников которого они захватили силой и самую власть которого они отвергли. Как ни успокаивал их Кортес, как ни уговаривала донья Марина, они стояли на своем, и Кортес с миром отпустил их, раздав им щедрые подарки из мешикских приношений и послав два тюка материи и толстому касику. С ними же он послал письмо к Хуану де Эскаланте в Вилью Рику де ла Вера Крус с изложением всех событий и просьбой поскорее закончить постройку крепости, быть бдительным и защищать окрестное население от возможных посягательств мешикских чиновников, не забывая и о строжайшей дисциплине в собственном отряде...

Тепустопильи - деревянные копья народов древней Мексики Шли мы, разумеется, с всевозможной осторожностью, а посему небольшими лишь переходами. К вечеру мы дошли до местечка Кальпан3, в 4 легуа от Чолулы, где нас встретили касики и жрецы страны Уэшоцинко, соседей и союзников Тлашкалы. Подарки их были бедны, но еды они припасли нам много, и Кортес принял их с великим расположением.

индейская пирамида Но и они старались нас отговорить от похода, выставляя великие опасности от многочисленности и коварства врагов. Когда же они в этом не преуспели, они подробно описали нам дальнейший путь. Скоро, дескать, после выхода из гор, перед нами будут две дороги: одна - весьма хорошая и удобная; другая - загроможденная только что сваленными могучими деревьями. Первая, на Чалько, опасна, так как она нас приведет в искусственный тупик, где находится засада мешиков; вторая, на Тлалманалько4, безопасна, и по ней мы должны пойти, так как и они сами, и наши тлашкальцы смогут освободить ее от деревьев.

индейцы-носильщики (тламеме) с приспособлениями для переноски грузов Действительно, к полудню следующего дня мы миновали горное ущелье и увидели пред собой обе дороги. Кортес давно уже решил следовать совету касиков из Уэшоцинко, но все же надумал испытать мешикских послов, которые, конечно, высказались за дорогу на Чалько, удобную и обильную продовольствием. Но мы пошли на Тлалманалько, и нашим индейцам лишь с великим трудом удавалось расчищать путь, ибо деревья были так велики, что и по сию пору многие из них лежат вдоль дороги. Когда же мы поднялись на кряж, пошел такой густой снег, что покрыл все в один момент. Впрочем, скоро мы стали спускаться и на ночь укрылись в нескольких зданиях, служивших, вероятно, гостиницами для проезжающих торговцев. Еда была обильная, и, несмотря на сильный холод, мы хорошо провели ночь, а на следующий день спуск продолжался, пока мы не достигли Тлалманалько.

Здесь нас уже ожидало множество людей из Чалько, Чималуакана, Амекамека5, Акасинго и других поселений, названий которых теперь не упомню. Сообща они поднесли нам подарок: золота на полтораста песо да два тюка материи. Были они приветливы и доверчивы, и Кортес благодарил их от сердца и спросил, не нужна ли его помощь, а падре Ольмедо из [Ордена Нашей Сеньоры] Милостивой, по его настоянию, должен был произнести краткое поучение о нашей святой вере и призыв к отказу от своих идолов. Те слушали весьма добродушно, а на призыв ответили, что - там видно будет; зато сообщение о величии нашего сеньора императора и его постоянное стремление установить повсюду мир и справедливость - привело их в восторг, и они, старательно наблюдая, чтобы мешикские послы их не услышали, наперерыв стали жаловаться на гнет и издевки Мотекусомы и его сборщиков налогов, которые забирали все, что у них было, красивых женщин и детей, а также они забирали их мужчин и принуждали их трудиться как рабов, заставляли грузить на лодки сосновую древе сину, камень, хворост и маис и выполнять множество посевных работ на маисовых полях, обрабатывать их земли - служа их идолам, не говоря уже об обычной охоте на людей для жертвоприношений, и все это - уже многие годы. Кортес утешал их, сколько мог, а донья Марина с особой охотой переводила его слова; он уверял их, что им придется еще малость обождать, и тогда ему удастся освободить их от тяжкого ига6.

Отсюда Кортес, между прочим, хотел послать двух местных касиков в сопровождении нескольких тлашкальцев, чтобы посмотреть, что делается на другой дороге, особенно там, где была расставлена засада. Но касики указали, что засада эта снята вот уж несколько дней, что уничтожен и завал пути, ибо великий Мотекусома получил новое прорицание Уицилопочтли - их божества войны - не препятствовать нашему въезду в Мешико, так как именно в этом городе всему нашему войску суждено погибнуть. "Не ходи в Мешико, Малинче, - молили касики, - там тебе действительно несдобровать!" Кортес поблагодарил их за сведения и совет и с радостным лицом заметил, что никто у нас не сможет отнять жизнь, ни мешики, ни кто-либо иной, а только Наш Сеньор Бог. Посему-то мы и идём бестрепетно в Мешико...

Только что мы хотели пуститься в путь, как прибыло новое важное посольство с обычными подарками, но необычным поручением. Оказывается, Мотекусома обещал ежегодно платить нашему императору столько золота, серебра и драгоценных камней, сколько он пожелает, но лишь при условии, если Кортес повернет назад, за что Мотекусома готов ему заплатить четыре карги7 золота, а каждому из нас по одной; дальнейшее продвижение в Мешико Мотекусома запрещал, и весь его народ готов вооружиться, да и к столице ведет лишь одна узенькая дорога, и съестных припасов в ней теперь совсем мало.
Кортес поразился этим известием, но не показывал вида. А, наоборот, обнял послов и с великой охотой принял подарки. Ответ же его был краток: Мотекусома слишком великий сеньор, чтобы так часто менять свое мнение, а посему он, Кортес, продолжит свой путь; Мотекусома слишком мудр, чтоб не понять, как сильно разгневается наш сеньор император, когда мы не выполним его приказа посетить Мотекусому и повидать Мешико; если же Мотекусоме не понравится наше пребывание в его столице, то сейчас же, по первому его приказу, уйдем оттуда; что же касается недостатка съестных припасов, то мы столь неизбалованны и привычны, что это не играет для нас роли8.

С этими соображениями Кортес и отослал послов, а в нас, солдат, невольно, по слабости людской, стали закрадываться страх и дурные предчувствия; близостью смерти повеяло на нас, ибо не напрасными казались нам столь единодушные предостережения и тлашкальцев, и наших друзей из Семпоалы, и людей из Уэшоцинко, из Чалько и других местностей, но мы вверили себя Богу Нашему Сеньору и Божьей Благословенной Матери Нашей Сеньоре.

Впрочем, уже на следующее утро наше малодушие как рукой сняло. Именно великий Мотекусома, узнав о непреклонности нашего решения, вновь изменил свою тактику и послал нам навстречу своего племянника Какамацина, сеньора Тескоко9. О его приближении известили нас запыхавшиеся сановники и вскоре прибыл он сам в невиданном доселе великолепии. Восемь знатных мешиков, все владетельные сеньоры, несли его в золотом паланкине с множеством драгоценных камней и ярких зеленых перьев. Одежда его была роскошна. Приблизившись к нашему лагерю, Какамацин покинул носилки, опираясь на двух свитских, а другие очищали пред ним дорогу, чтоб его нога не коснулась ни камня, ни Соломинки. Проделав обычные приветствия, он сказал Кортесу следующую речь: "Малинче! Я и вот эти сановники прибыли приветствовать тебя и сопровождать тебя весь остальной путь в нашу столицу; скажи, в чем нуждаешься ты и твои товарищи - все у тебя будет. А послал нас к вам наш сеньор, великий Мотекусома". При виде столь великого богатства наши сердца воспламенились: если таков племянник Мотекусомы, то каков же он сам? Кортес же спокойно обнял Какамацина, сказал ему и его свите ряд учтивостей в ответ на преподнесенные ему три огромные жемчужины одарил их стеклом, и мы двинулись вперед. Со всех сторон бежал народ, чтобы посмотреть на нас, и на дороге становилось тесно и пыльно. Потом мы прибыли с этими индейцами-сановниками в другое поселение на озере, которое называлось Мискик10, расположенное, как и Венеция, на воде, там были башни и большие сues [(пирамиды храмов)], сияющие белизной; и касик этого поселения со своими знатными преподнесли Кортесу золота и дорогих накидок на 400 песо. И наш Кортес благодарил их и, как обычно, говорил о нашей святой вере, и, как и в других поселениях, здесь втайне жители жаловались на Мотекусому и многие обиды от него. А Кортес им говорил, что скоро избавит их от этого - мы прибудем в Мешико, и Бог нам поможет исполнить это.

На другой день рано утром мы вступили на широкую дорогу и направились к Истапалапану11. И видя многолюдные города и крупные поселения, одни - на воде, другие - на суше, и эту ровную мощеную дорогу, что дальше вела к Мешико, мы испытывали все возрастающее удивление и говорили, что все это похоже на волшебные рассказы из книги об Амадисе12 - большие башни cues [(пирамиды храмов)], строения, стоящие прямо в воде, и все каменной кладки; и некоторые из наших солдат говорили, что если все то, что они видят, не сон и не чудо, то я должен описать это, так как все это надо как следует осмыслить; не знаю, как и рассказать о доселе невиданных и неслыханных вещах, которые даже во сне не могут привидеться. Чем больше мы приближались к Истапалапану, тем больше росло наше преклонение пред мощью и богатством этой страны. Пред городом нас встретили опять новые высокие особы: сеньор этого города Куитлауак13 и сеньор Кулуакана, оба в близком родстве с Мотекусомой. И потом, по прибытии в этот город Истапалапан, нас разместили в подлинных дворцах громадных размеров, чудной постройки, из прекрасного камня, кедрового дерева и других хороших ароматных деревьев, с большими внутренними дворами и помещениями, украшенными навесами из хлопчатобумажной ткани. Затем, хорошо все осмотрев, мы вышли в большой огород и сад, весьма великолепные, не насмотришься, не нагуляешься, полные роз и цветов иных, со множеством плодовых деревьев и розовых кустов на земле, и прудом с пресной водой и многим другим; и можно было видеть, как большие лодки проплывают из озера по каналу, искусно выложенному изразцами и каменной мозаикой; на деревьях, полянах, пруде всякая птица, цветноперая, яркая. Все было так необычно и красиво, что я смотрел на это и не думал, что в мире могут быть такие земли, как эти, поскольку в то время о Перу еще не было известно. Теперь же все это разрушено, заброшено и ничего не сохранилось.

Продолжим рассказ. Касики этого города и Койоакана14 преподнесли золота более, чем на 2 000 песо, а Кортес выразил им благодарность за это и выказал большую благосклонность, и беседовал с ними, с помощью наших переводчиков, касаясь и нашей святой веры, и объявлял о великой мощи нашего сеньора императора. Истапалапан в то время был значительным городом, находился наполовину на воде, наполовину на суше. Ныне здесь уже нет озера; где раньше был канал и шли суда, там теперь сеют и жнут маис. Все изменилось настолько, что никто этому даже не верит. А ведь прошло так немного времени!..

На следующий день, рано утром, мы выступили из Истапалапана, в сопровождении тех великих касиков, о которых я раньше говорил; дальше шли мы по дороге [на дамбе], шириной в 8 шагов, ведущей прямиком в город Мешико. Но несмотря на такую ширину, вся она была наполнена множеством людей, одни из них шли в Мешико, а другие - выходили. Индейцы прибывали посмотреть на нас, и нам трудно было продвигаться, они толпились на башнях и cues и прибывали на лодках со всех сторон озера, и это было не удивительно, поскольку они никогда не видели ни лошадей, ни людей таких, как мы. С каждым шагом восхищение наше росло, а язык немел от удивления. Впереди появлялись, с одной стороны, на суше большие города, и на озере - множество других. И мы видели, что все озеро покрыто лодками, а на дороге [на дамбе], тут и там, много мостов, и впереди - великий город Мешико; а нас лишь 400 солдат15, - и вспомнились нам наставления и предостережения друзей из Уэшоцинко, Тлашкалы, Тлалманалько и многих других, предупреждавших нас: беречься, не входить в Мешико, в котором нас перебьют. Пусть любознательные читатели, ознакомившись с тем, что описано, оценят сами: были ли когда-нибудь на свете мужи, проявившие такую же отвагу?


Примечания:
1 От Чолулы до Мешико оставалось менее 100 км. Как сообщает Кортес во втором письме-реляции Карлу V, он заявил прибывшим в Чолулу послам Мотекусомы II, следующее: "... я им сказал, что не подабает такому великому сеньору послав ко мне самых видных представителей своего двора с просьбой об установлении дружественных связей, подталкивать к нападению на меня других людей - для того, чтобы в случае неудачи объявить себя непричастным к этому делу, добавил, что так как он меня обманул, то и я вынужден изменить свое отношение к нему. До сих пор у меня было только одно желание - повидаться с ним, чтобы установить дружественные связи и чтобы обсудить с ним перспективы наших мирных отношений; теперь я намерен войти в его город как враг, желая сражаться против него и нанести ему возможно больший ущерб. И это при том, что раньше я так сильно стремился к дружбе с ним и к возможности всегда выслушать его мнение относительно дальнейшего существования этой страны". Послы Мотекусомы II конечно все отрицали и просили его хорошенько проверить лживые слова чолульцев прежде, чем начать несправедливую войну против мешиков. Кортес, притворившись, что готов им поверить, сказал послам, что не верит обвинениям чолульцев против Мотекусомы II, так как верховный правитель мешиков его друг и великий сеньор, а великие сеньоры не лгут. Послы поспешили в Мешико дабы передать слова Кортеса Мотекусоме II.

2 На самом деле, помимо носильщиков-тлашкальцев были в войске Кортеса, идущем в Мешико, и воины тлашкальцы. Считается, что носильщики (тламеме) могли проходить в день 24 км с грузом 34 кг.

3 Кальпан (Calpan) - более правильное; у Берналя Диаса - Искальпан (Iscalpan). Эрнан Кортес в своем втором письме-реляции (от 30 октября 1520 г.) Карлу V о встрече в этом местечке не сообщает.

4 Тлалманалько (Tlalmanalco) - более правильное; у Берналя Диаса - Таманалько (Tamanalco). И до сего дня сохранилось его название - Тлалманалько (Tlalmanalco).

5 Чималуакан (Chimalhuacan), Амекамека (Атесатеса) - более правильные; у Берналя Диаса - Чималоакан (Chimaloacan) и Мекамека (Месатеса).

6 Это и было самым важным для успеха конкисты. Как сообщают хронисты, начиная со встречи Кортеса с тотонаками, после высадки на побережье и на всем протяжении пути конкистадоров в Мешико, все встречавшиеся Кортесу индейские племена жаловались на тяжесть мешикского гнета, на поборы, на бесчинства и жестокость Мотекусомы II, мешикских воинов и чиновников. Все эти племена жаждали сбросить владычество мешиков. И в самой долине Мешико у Мотекусомы II нашлось много врагов. Так, даже ближайших своих союзников из Тескоко Мотекусома II сделал врагами. Незадолго до начала конкисты произошло следующее. К тому времени из трех союзных городов - Тескоко, Тлакопана и Мешико (Теночтитлана), - Тлакопан уже полностью утратил свое значение, и власть его правителя была чисто формальной, всеми делами управлял Мотекусома II, - Тескоко, пока там правил Несауальпилли, также находилось под влиянием Мотекусомы II, - господствовало в союзе Мешико. Но вот в 1516 году Несауальпилли умер, не назначив преемника (по обычаю правитель при жизни назначал себе преемника), а у него было несколько десятков сыновей, так что претендентов на трон было более чем достаточно. И при этом большинство из наиболее знатных и богатых тескокцев желали, чтобы правителем Тескоко стал сын Несауальпилли - "принц" Иштлильшочитль, родственник и тезка хрониста, описавшего эти события, Фернандо де Альбы Иштлильшочитля. Но Мотекусома II отверг их мнение, и править в Тескоко стал другой сын Несауальпилли, племянник Мотекусомы II - Какама (Какамацин), послушный воле Мотекусомы II. Казалось, Мотекусома II мог торжествовать, но как это в жизни часто бывает, за кажущимся успехом надвигалась неудача, а за видимым спокойствием и лояльностью скрывалась буря. Иштлильшочитль и его сторонники ожидали лишь удобного случая, чтобы скинуть владычество мешиков, и не собирались оказывать им помощь, но жаждали всеми силами и средствами способствовать крушению мешикской державы. И такой случай представился им, как и другим индейским племенам, с прибытием конкистадоров.

7 См. прим. 5 к главе "ПОСЛЫ ИЗ МЕШИКО".

8 Эрнан Кортес об этом так сообщает императору Карлу V в своем втором письме-реляции: "Я им [(послам Мотекусомы II, требовавшим, согласно воле своего владыки, немедленного ухода конкистадоров)] ответил: нам совершенно необходимо войти в их страну, так как я должен дать Его Величеству, моему Королю, подробный отчет о сеньоре Мотекусоме и его империи. И поскольку я не могу отказаться от посещения столицы империи [мешиков], было бы лучше, если бы он согласился на это и не вмешивался в определенные дела... К моему великому сожалению, сеньору Мотекусоме причинило бы большой вред, если бы он вынашивал какие-либо коварные планы". Также Кортес сообщал Карлу V, что в Мешико (Теночтитлане) во дворцах скрыты огромные сокровища, и что Мотекусоме II подчинены все местные племена и народы, и уверял, что Мотекусома II, закоренелый язычник, чуть ли не каждый день приносящий в жертву своим кровожадным богам-идолам тысячу невинных людей обоего пола, будто бы уже признал себя вассалом Карла V и вскоре "живым или мертвым попадет в руки испанцев". Бернардино де Саагун, перечисливший ряд необъяснимых, таинственных явлений - предзнаменований грядущих бедствий, сообщает в своей "Всеобщей истории Новой Испании", что по мнению Мотекусомы II и мешиков, да и индейцев других племен, они предвещали какие-то надвигающиеся трагические события, перемены, а с прибытием пришельцев-конкистадоров со стороны моря, с востока, все это получило подтверждение и лишний раз подчеркнуло сверхъестественное происхождение прибывших, подкрепленное их победами. И Мотекусома II никак не мог принять твердого решения, как ему поступить с пришельцами, он через многих своих посланцев к Кортесу то запрещал конкистадорам идти в Мешико, то приглашал посетить столицу; как сообщает Саагун, не помогло Мотекусоме II и то, что он временно затворился в одиночестве, постился и молился всем богам. Уходил в Черный Дом, о котором так рассказывает Антонио де Солис в "Истории завоевания Мешико": "(Книга III, глава XIV)... среди всех построенных по приказу Мотекусомы зданий было одно, выделявшееся из остальных, оно называлось печальным домом из-за того, что он туда обычно уходил в знак своей печали, когда умирал кто-либо из его родственников или при всеобщих бедствиях и несчастьях. Внешний вид этого дома сам по себе был уже довольно страшным и с первого взгляда наводил печаль и тоску. Стены, кровля, покои и все в нем украшения были полностью черными, а окна были как отверстия, какие обычно делают в стенах, где нет никакого жилья, и были столь малы, что свет сквозь них проходить не мог. В этом темном и страшном доме жил Мотекусома столько, сколько длилась его печаль и беспокойство". У этого Черного Дома - Дома Земли был свой управляющий, связанный с колдунами и магами, которые приглашались, совершали обряды и т.д. Нерешительность увеличивали никак не помогавшие остановить конкистадоров и оказавшиеся напрасными ценные дары, грандиозные жертвоприношения богу войны Уицилопочтли, колдовские заговоры, противоречивые советы жрецов, толковавших волю богов. Не прибавляли уверенности и разногласия разделившихся на две части высших мешикских вельмож и правителей союзных городов; так, одни, которых было большинство, во главе с племянником Мотекусомы II, правителем Тескоко Какамацином, предлагали встретить конкистадоров с почетом как представителей дружественной державы, а другие, число которых было меньше, во главе с братом Мотекусомы II, правителем Истапалапана Куитлауаком и другим племянником Мотекусомы II Куаутемоком, настаивали на том, что следует собрать войска и прогнать пришельцев из страны, или погибнуть, храбро сражаясь. По словам Саагуна, Мотекусома II воскликнул: "Какое может быть сопротивление, когда сами боги против нас! Больше всего меня пугает судьба старых и немощных, женщин и детей, слишком слабых, чтобы сражаться или искать спасения в бегстве!" И еще одно сообщение Бернардино де Саагуна из "Всеобщей истории Новой Испании" (Книга XII, глава XIV): "... 6. - В ту пору Мешико выглядел совершенно покинутым городом: никто не приходил, никто не уходил. Матери не отпускали от себя своих детей. На дорогах никого не было видно. Никто не ходил по улицам, никто их не переходил. Все попрятались по своим домам и предавались своему горю... 7. - Простолюдин говорил: - Пусть будет, что будет! Пусть все будет проклято! Что тут можно сделать? Очень скоро мы погибнем. Вот мы стоим и ожидаем своей смерти..!" Испанские хронисты, во главе с Кортесом, всячески старались очернить Мотекусому II, в частности, представляя его трусом. Так, Гомара сообщает, и ему вторит Эррера, что Мотекусома II во время приближения конкистадоров к Мешико был во власти непреодолимого панического страха. И Диего Дуран в "Истории индейцев Новой Испании и островов у материка" говорит о Мотекусоме II в том же духе: "Со слезами на глазах он обратился к народу и сказал, что появление чужеземцев пугает его... [(после этого Мотекусома II, вернувшись во дворец,)] попрощался с женами и детьми со слезами и великой печалью, приказав подчиненным позаботиться о его семье, поскольку сам он считает себя обреченным на смерть".

9 В переводе Д. Н. Егорова Какамацин и правители других индейских больших городов имеют титул "князь", у Берналя Диаса - senor [(сеньор)], поэтому "князь" заменен на "сеньор", как более точное и правильное. Франсиско Лопес де Гомара о Какамацине, прибывшем в лагерь конкистадоров, сообщает, что он внимательно присматривался к пришельцам и вскоре убедился, что они не боги и не посланцы богов, а такие же смертные люди, как мешики, только белокожие и отлично вооруженные. Какамацин (Cacamatzin) в окружении большой свиты, более тысячи человек, одетых в белые накидки и украшенных разноцветными перьями, прибыл в город Айоцинко, где и произошла эта первая встреча Какамацина с Кортесом. Какамацину тогда было 20 лет.

10 Мискик (Mizquic) - более правильное; у Берналя Диаса - Мескик (Mezquique).

11 Истапалапан (Iztapalapan) - более правильное; у Берналя Диаса - Естапалапа (Estapalapa). Кортес в своем втором письме-реляции так описывает этот город: "Город Истапалапан имеет, по-видимому, около 15 000 жителей; он возвышается на берегу большого соленого озера; часть его построена на уходящей в озеро дамбе. У касика имеются дворцы, строительство которых в настоящее время еще не завершено, хотя и в таком незавершенном виде они могут сравниться с лучшими дворцами из тех, которые есть у нас в Испании - по красоте, планировке и всему тому, что касается обслуживания; правда, рельефные украшения, столь распространенные у нас в Испании, здесь не используются. Во многих кварталах на разной высоте разбиты сады, полные величественных деревьев и прекрасных декоративных растений; там же находятся бассейны с пресной водой, с цементированными бордюрами и с лестницами, уходящими в глубь бассейна. Возле дворца громадный огород, над которым возвышается бельведер с галереями и прекрасными помещениями для отдыха".

12 Вероятно, это об Амадисе Галльском (точнее Амадисе Уэлльском, так как его родина Gaula - Уэлльс, Валлис) - герое сказочного рыцарского романа "Смелый и доблестный рыцарь Амадис, сын Периона Галльского и королевы Элисены" в 4-х частях, подлинный текст которого написан на испанском языке; первое дошедшее до нас издание, вышло в Сарагосе в 1508 году. Этот роман пользовался огромной популярностью в конце XV - начале XVI века, имел множество подражаний и продолжений, им зачитывался и Дон Кихот в одноименном романе Мигеля де Сервантеса. Еще был и Амадис Греческий по прозванию Рыцарь Пламенного Меча - герой одноименного сказочного рыцарского романа.

13 Куитлауак (Cuitlahuac) [Куитлауакцин (Cuitlahuactzin)] - более правильное; у Берналя Диаса - Коадлабака (Coadlabaca); правитель города Истапалапана, родной младший брат Мотекусомы II. Куитлауакцин с самого начала был противником конкистадоров, говоря: "Я молю наших богов, чтобы вы не впускали в свой дом тех, кто выгонит вас из него и отнимет ваши владения, ибо потом, когда вы захотите исправить положение, будет уже поздно"; эти слова его сбылись. Знаменит тем, что возглавил вооруженную борьбу против конкистадоров и был избран следующим после Мотекусомы II правителем Мешико (Теночтитлана). Франсиско Хавьер Клавихеро (1731 г. - 1786 г., монах-иезуит, мексиканский историк) говорит о Куитлауакцине в своей "Древней истории Мексики" так: "(Книга IX, глава 24) Человек благоразумный и весьма рассудительный, щедрый, как и его брат, он обладая прекрасным вкусом, о чем свидетельствовали его знаменитые дворец и сады в Истапалапане, которые так восхитили Кортеса и других испанцев. Известному натуралисту Эрнандесу повелось видеть часть этих садов, и он упоминает о различных деревьях и растениях, привезенных туда из других стран по приказу Куитлауакцина". Правителем Кулуакана (Culuacan) был Тесосомок (Tezozomoc).

14 Койоакан (Соуоасаn) - более правильное; у Берналя Диаса Куюакан (Сиуиасап); правителем Койоакана был брат Мотекусомы II. Долина Мешико вызвала восхищение у конкистадоров с самого начала. Так, согласно сообщению хрониста Хуана де Торкемады, из уст пораженных конкистадоров, достигших горного перевала, откуда им открылся чудесный вид благоустроенной и прекрасной долины Мешико, вырвались восхищенные возгласы: "Вот она, земля обетованная!" А об Эрнане Кортесе Франсиско Лопес де Гомара сообщает, то же говорит и Гонсало Фернандес де Овьедо-и-Вальдес, что он был готов, словно орел, ринуться с гор на добычу, и не скупился ни на заманчивые обещания, ни на угрозы, уговаривая конкистадоров без промедления следовать за ним в долину Мешико, к столице мешиков. Перед вступлением в Мешико Кортес объявил конкистадорам: "Отсюда должно начаться завоевание великих империй и владений, именно здесь находится то место, которое дьявол сделал главным своим убежищем, и если этот город покорится нам и покорится легко, то без труда будет завоевано и все остальное".

15 ...а нас лишь 400 солдат - Берналь Диас по общей традиции испанских авторов часто забывает о союзниках-индейцах конкистадоров. В Мешико же вошло войско во главе с Кортесом численностью, по разным данным, от минимальной - около 7 000 человек (из них испанцев от 400 человек, остальные - союзники-индейцы: тотонаки, из Тлашкалы, из Уэшоцинко и другие), до максимальной - около 500 испанцев и 28 000 союзников-индейцев. Мешикский свидетель так описывает идущих в Мешико конкистадоров: "Они шли в боевом порядке, словно завоеватели, и пыль поднималась за ними с дороги, их копья сверкали на солнце, флажки трепетали, словно летучие мыши. Некоторые из них были одеты в железо с головы до пят; они пугали всех кто их видел". Также приводим здесь данные о численности населения города Мешико (Теночтитлана) времен конкисты, о его основании, а также несколько его описаний, составленных испанскими авторами. По словам Анонимного конкистадора, в начале конкисты в городе Мешико жили около 300 000 человек. Согласно Фернандо де Альбе Иштлильшочитлю, к началу осады Мешико в мае 1521 г. армией Эрнана Кортеса в этом городе находилось 300 000 мешиков, из которых погибло более 240 000; то есть в живых осталось около 60 000 человек. Из этого сообщения Иштлильшочитля становится понятна цифра 60 000 человек (она даже подтверждает сведения Иштлильшочитля) - число жителей Мешико, указанное Алонсо Суасо (Alonso Zuazo, родился в 1466 году - умер в 1527 году, испанский монах, написавший мемуары), посетившего столицу астеков в 1521 году после разгрома города конкистадорами. Педро Мартир де Англериа указывает, что в Мешико находилось 60 000 домов, то же самое утверждают Анонимный конкистадор и Франсиско Лопес де Гомара. И Антонио де Эррера-и-Тордесильяс указывает, что в Мешико было 60 000 домов; а для доставки продовольствия в столицу, как сообщает Эррера, мешики использовали 50 000 пирог. Эту же цифру (60 000 домов) приводит и Франсиско Хавьер Клавихеро, а Хуан де Торкемада, цитируемый Клавихеро, сообщает, что в столице государства астеков было 120 000 домов. Согласно же Антонио де Солису-и-Рибаденейре, в Мешико проживало 60 000 семей; в таком случае население города составляло 300 000 человек и эта цифра совпадает с данными Анонимного конкистадора и Иштлильшочитля (для сравнения: в то время в Риме, Константинополе и Венеции жило по 100 000 человек, в Севилье - 60 000, а в Лондоне - 50 000 человек). Некоторые авторы определяют число жителей Мешико в таких цифрах: около 500 000, около 650 000 или 700 000 человек. Согласно Клавихеро, столица государства мешиков была основана за 196 лет до разгрома города конкистадорами, то есть в 1325г. (по другим источникам в 1321 г.); и как он сообщает, число основавших Мешико (Теночтитлан) мешиков было незначительно, а их положение тяжелым. Как известно, странствия мешиков закончились на самом большом острове озера Тескоко, где они увидели орла, сидящего на кактусе-нопале и пожирающего змею. Орел - это солнце Пятого (современного) мира - Пятого Солнца, это Уицилопочтли, обещавший мешикам благополучие и рабскую покорность других племен. Увиденное мешиками было символом победы Уицилопочтли - солнца над тьмой и местными племенами, коих олицетворяла змея. И это было истолковано мешиками, что они достигли обещанной им Уицилопочтли "земли обетованной"; уже к XVI веку мешикам были подвластны земли от океана до океана, население которых составляло 5-6 миллионов человек. Антонио де Эррера-и-Тордесильяс, следуя Хосе де Акосте, дает краткий очерк основания Мешико (поселений Теночтитлан и Тлателолько). Прежде всего была построена капелла из извести и камня для идола Уицилопочтли. Затем идол повелел жрецу, чтобы это святилище оставалось посредине поселения (Теночтитлан) и чтобы вожди с их родственниками и воинами расселились в четырех районах, построив жилища так, как покажется наилучшим каждой группе (от святилища Уицилопочтли мешики провели линии на запад, юг, север и восток, разделив таким образом весь остров на четыре части; так возникли четыре больших центральных района Теночтитлана (Мешико); вот их названия согласно индейскому хронисту Эрнандо Альварадо Тесосомоку и другим источникам: Мойотлан (после взятия Мешико в 1521 году стал называться Сан Хуан), Куэпопан (Санта Мария ла Редонда), Ацакоалько (Сан Себастьян) и Теопан (Сан Пабло). Когда это разделение было произведено, идол снова повелел им разделить между собою богов, которых он указал, и в каждом квартале (кальпулли (науа calpulli -великий дом) - родовая община, квартал) отвести особое место для поклонение богам. Таким образом, каждый район разделился на несколько меньших частей - кварталов (кальпулли), соответственно числу богов, которым идол приказал поклоняться... После этого разделения те вожди, которое считали себя обиженными, ушли в 1338 году (через 13 лет после основания Теночтитлана) со своими родственниками и воинами искать другое место; они обосновались по соседству с Теночтитланом, основав поселение Тлателолько (на месте более древнего поселения Тлатилько (Tlatilco), 1 тыс. до н. э.). Согласно Эрнандо Альварадо Тесосомоку, из 17 кальпулли (родовых общин, каждую возглавлял особый начальник -кальпуллек) мешиков 15 поселились в Теночтитлане, а 2 - в Тлателолько. А к XVI веку, согласно Бернардино де Саагуну, в каждом из четырех больших центральных районов Теночтитлана было по 12-15 школ (в каждом квартале (кальпулли) было по 1 школе), то есть общее число кварталов (кальпулли) в этих четырех районах равнялось 48-60; так же в "Кодексе Осуна" говорится о 60-70 кварталах (кальпулли) для центра Теночтитлана. Вот как описывает Мешико Эрнан Кортес во втором письме-реляции Карлу V: "Прежде чем начать сообщать о делах, произошедших в этом великом городе, и о других, по моему мнению, чтобы можно было их лучше понять, следует рассказать в этой части о виде Мешико, где этот город находится и некоторые другие [города], расположенные рядом и связанные с ним, ведь эта [провинция] была главным владением Мотекусомы. Эта провинция имеет округлую форму и вся окружена очень высокими и мрачными горами, протяженность ее около 70 легуа, на ней расположены два озера, которые почти заполняют ее всю, поэтому можно плыть на лодках более чем на 50 легуа. Одно из этих двух озер - с пресной водой, а другое, которое больше, - с соленой. Они отделены друг от друга небольшим перешейком из довольно высоких холмов, тянущихся посередине этой долины, а связывает эти два озера один канал. Этот канал протяженностью в один арбалетный выстрел [(около 500 м)], и через него из одного озера в другое, в города и поселения, расположенные на упомянутых озерах, можно добраться по воде, наняв лодки, без необходимости идти по земле. А поскольку это соленое большое озеро прибывает и убывает, при приливах разливаясь как море, то вода течет из него в пресное столь сильно, как полноводная река, и следовательно, убывая, течет из пресного в соленое. Великий город Теночтитлан расположен на этом соленом озере, и от берега до упомянутого города, любой его стороны, в которую хотели войти, было 2 легуа. Он имеет четыре входа, каждый - мостовая [на дамбе] рукотворной, шириной как два кавалерийских копья [(около 10 м)]. Это столь великий город, как Севилья и Кордова вместе взятые. Об улицах в нем скажу так: главные весьма широкие и очень прямые, у некоторых из них и всех остальных половину улицы образует мостовая, другую половину - канал, по которому плавают лодки. Там, где каналы пересекаются, дорога прерывается, и во всех этих проломах, очень широких, есть мосты из очень широких и весьма больших балок, соединенных вместе, крепких и хорошо изготовленных и обтесанных, и по многим из этих мостов могут пройти 10 лошадей в ряд. И по нашему прибытию, если бы жители этого города захотели совершить предательство, для этого у них было множество средств в упомянутом городе, построенном таким образом, как я рассказал, подняв мосты у входов и выходов из него и обрекая нас на смерть от голода, лишив нас возможности выйти [из Мешико] к суше. После того, как мы прибыли в упомянутый город, я приступил к сооружению четырех бригантин и построил их за очень короткий срок, так что они могли доставить 300 человек на сушу и перевезти лошадей, когда это нам понадобится. ...Есть в этом великом городе множество построек весьма прекрасных и очень больших, поскольку здесь находится столь много дворцов всех сеньоров этой земли - вассалов упомянутого Мотекусомы, они живут в своих дворцах известное время года [(зимой)], и многочисленные богатые горожане живут в весьма великолепных домах. Все они, помимо прочего, с очень большими и хорошими помещениями и имеют великолепные цветники с разного вида цветами как при верхних помещениях, так и при нижних. Вдоль одной дороги на дамбе в этот великий город тянутся две трубы из строительного раствора, каждая шириной в два шага и высотой в один эстадо [(около 1,67 м)], и по одной из них течет струя очень хорошей пресной воды толщиной в тело человека, которая попадает в центральную часть города, эту воду все пьют и используют для других нужд. Вторая [труба] тянется пустой на случай, когда хотят почистить первую, по ней пускают воду, пока первую чистят; и вода, подходя к мостам [над проломами], из-за этих проломов с соленой водой, через них пропускается [по трубе, лежащей] на опорах величиной с быка, сооруженных по всей длине упомянутых мостов, и так служат городу. Вода перевозится на продажу в лодках по всем улицам, и та, что взята из трубы, и привозная; воду провозят под мостами, по каналам, и там есть люди, которые нагружают лодки и получают плату за свою работу... В этом городе множество разных ремесленников, которые принимают заказы на работу. Жители этого города ходят в приличной искусно сделанной одежде и отличаются большим усердием, чем в других провинциях и городах; поскольку здесь находится постоянная резиденция сеньора Мотекусомы и всех сеньоров - его вассалов, постоянно бывающих в городе, безупречный порядок господствует в этом городе во всем. И поскольку невозможно подробно описать все в этом великом городе, под конец скажу, что жизнь в нем в общем-то напоминает жизнь в Испании, и можно лишь удивляться четкому порядку и существующей здесь повсеместно хорошей системе управления, несмотря на то, что этот варварский народ не знает истинного Бога и не имеет никакой связи с просвещенными нациями". А вот что сообщает Анонимный конкистадор: "Великая столица Теночтитлан расположена на озере с соленой водой, к тому же не точно в его центре, а ближе к его западному берегу, так, что ее дома подходят к суше на расстояние четверти часа пути. Она, очевидно, имеет в окружности от двух с половиной до трех легуа, и большинство видевших ее во время завоевания, определяет число жителей в ту пору примерно в 300 000 человек, живших в 60 000 домов. По дамбам с суши в центр этого города ведут три мощеные дороги, каждая шириной более 30 шагов. Самая длинная из них прорезает озеро на протяжении двух легуа. Северная и южная дороги [на дамбах] соединяются в центре города, так что их следует считать единой дорогой. Третья имеет протяженность по воде лишь в четверть легуа, но еще на три четверти тянется по земле, и по ней на это расстояние к центру города идет водопровод, подающий весьма хорошую пресную воду; ее источник находится на горе Чапультепек [(Гора Кузнечика)], у подножия которой вода стекает в глубокий водоем, а оттуда доставляется в город. В городе красивые широкие улицы, среди них две или три могут считаться главными. Все остальные подходят к вымощенным кирпичом берегам каналов, которые проходят во всех направлениях по всем кварталам, так что жители от своих домов могут в любое место добраться и по суше, и по воде с помощью лодок, которые изготавливаются из выдолбленных стволов деревьев; среди них встречаются лодки такой величины, что в них могут удобно расположиться пять человек. Часть улиц города представляет собой каналы, так что здесь можно попасть в дома лишь на лодке. Подобным же образом построены и другие поселения на озерах, соленом и пресном, и на островах, расположенных на них... В городе [Мешико-Теночтитлане] имелся гарнизон, насчитывавший 10 000 человек, сплошь отборные воины, личная охрана правителя, которая повсюду сопровождала его, а также поддерживала спокойствие и порядок внутри города и в его окрестностях... Сам город [Мешико-Теночтитлан] имеет вытянутую форму; в центре его расположены главный храм и дворцы сеньора и наиболее знатных лиц".