Страна. Закон природы

Часть первая

МЕСТНОЕ НАСЕЛЕНИЕ И ОКРУЖАЮЩАЯ ЕГО СРЕДА

Глава 1

СТРАНА. ЗАКОН ПРИРОДЫ

ВЫСОКОГОРЬЯ АНД. ЗЕМЛЯ СТРАХА

В Южной Америке невозможно говорить о человеке, не упомянув при этом в первую очередь об окружающей его природе. Она была, есть и будет здесь полноправной хозяйкой. Тут нет ничего, что соответствовало бы разме­рам человека. Реки, горы, леса — все представляет собой непреодолимое препятствие, все кругом враждебно чело­веку. Похоже, что создателем человек не был предусмот­рен на этом континенте, а попал сюда случайно.

Это обстоятельство вначале шокирует, а потом вызы­вает страх. Структура всего региона, которому мы уде­лим особое внимание, где пустынные плато соседству­ют с непокоренными горными вершинами, постоянно вызывает первобытный страх. Сверхчеловеческое пре­вращается в нечеловеческое. Эта территория, которую испанцы раньше называли «Высокое Перу», расположе­на между двумя грядами Кордильеров. Она простирает­ся на север и на юг далеко за официальные границы Перу, достигая Эквадора, Боливии и северо-западной части Аргентины. Анды правят здесь, словно властная и коварная хозяйка. По словам географов, эти горы мо­лодые, с простой структурой, без каких-либо геологи­ческих разломов. Они напоминают оборонительные сте­ны и достигают высоты 12 тысяч футов. Похоже, что эти горы были воздвигнуты во времена сотворения мира и до сих пор не подверглись эрозии и не имеют гладких по­верхностей. Ни вода, ни ветер не оставили на них сбросовых следов. Горы составляют длинную цепь, которую в Европе можно сравнить с Пиренеями, но и в этом слу­чае сходство лишь весьма отдаленное. Кордильеры — это живые горы, переживающие медленную эволюцию. То там, то здесь их пронизывают действующие вулканы, и время от времени горы содрогаются от разрушитель­ных землетрясений.

Полная изолированность территории еще больше уси­ливает страх. К западу за Кордильерами почти сразу же распростерся один из величайших океанов мира. Отсюда до Полинезии 5 тысяч миль, а до Австралии — 7500 миль. К востоку за горами раскинулся бразильский лес, преодо­леть который еще труднее, чем море. Эта земля как бы принадлежит самой себе, несмотря на многочисленные попытки познать ее.

Описанная выше территория Анд является одной из зон, которая сегодня формирует так называемые тихо­океанские государства. Другие две зоны — это район побережья и лес. Эта зона для нас наиболее интерес­на, так как является колыбелью империи инков, и мы начнем с ее описания.

На карте видно, что Кордильеры, формирующие за­падную границу этого длинного, узкого коридора, раз­делены только одной большой рекой — Сантой. Другие водные потоки устремлены на восток и проходят через восточные Кордильеры. Эта особенность лишь усилива­ет их мистический характер. Амазонка и несколько ее основных притоков протекают по Перуанскому плато, и индейцы не знали, в какой неведомый океан впадают воды, орошающие их земли.

Две параллельные цепи Кордильеров соединяются бо­лее низкими поперечными хребтами, формирующими естественные границы между этими водосборными бас­сейнами. В самом большом из них расположено озеро Титикака, окруженное гигантскими снежными верши­нами. Здесь ровное, как стол, плато достигает своей мак­симальной ширины — 600 миль.

К северу от этой территории, весьма известной в древ­ней истории Южной Америки, расположен еще один, не менее знаменитый район — Куско, сердце империи ин­ков. Здесь расстояние между двумя горными цепями со­ставляет всего 200 миль, а хребет Вильканьота представ­ляет их южную границу. Протянувшись к северу, этот коридор имеет ширину 150 миль, а череда гор и хребтов простирается до границ Республики Эквадор.

Путника прежде всего поражает пейзаж перуанской пуны, напоминающий парамо в Эквадоре. Это огромная, поросшая травой дикая равнина, расположенная на вы­соте между 9 и 15 тысячами футов, уходящая вдаль за горизонт в северном и южном направлении. Тут нет ни одной живой души, ни одного дерева, ни одного звука. Это страна безмолвия, монотонности и печали. То там, то здесь можно видеть нагромождения камней, возник­шие в результате вулканической деятельности, а также зигзагообразные трещины — результаты землетрясений. На этих высотах яркий свет тропического солнца сме­няется леденящим холодом ночи, минуя промежуточ­ную нежную прохладу рассвета и сумерек.

Однако местами плато опускается до 6 тысяч футов и дает путешественнику возможность насладиться пре­красными долинами с теплым климатом и плодородной почвой. Здесь, у подножий вулканов, на землях, удоб­ренных наносными отложениями рек, берущих свое на­чало в Кордильерах, располагаются населенные пункты. В отличие от диких пастбищ это уже культивируемые земли.

Реакции европейцев на это расположенное внутри Анд плато, которое перуанцы называют съерра, значи­тельно различается в зависимости от характера и мента­литета каждого человека. Одни восхищаются этим диким великолепием, его первозданной атмосферой, напоми­нающей им детские годы Земли; они чувствуют здесь присутствие Бога. Другие же видят только пустоту и печаль, нагоняющие тоску нагромождения скал и без­граничные земные просторы. Чтобы проникнуться ду­хом этих мест, необходимо возвыситься над обыкновен­ными человеческими чувствами. Съерра выше человечес­кого понимания, как в прошлом, так и сейчас.

ПОБЕРЕЖЬЕ: ЗЕМЛЯ ЖАЖДЫ

Второй район Перу составляет побережье, представ­ляющее собой узкую полоску земли между океаном и западными склонами Анд, острыми и обрывистыми, ред­ко орошаемыми дождями. Эта прибрежная равнина име­ет две совершенно отличные характерные особеннос­ти. Район к северу от залива Гуаякиль очень влажный и порос лесом, территория к югу засушлива и покрыта песком. Виною этому — морские течения. Течение Гум­больдта, идущее из Антарктики, имеет в ширину 150— 170 миль. Это огромная масса воды более чем на три градуса холоднее окружающей атмосферы. Она окраши­вает голубые воды моря в серо-зеленый цвет и омыва­ет чилийский берег. Течение проходит вдоль берега в северном направлении и двигается к району Пайта (се­верное Перу), где встречается с перекрестным течением Ниньо, несущим свои голубые теплые воды из тропи­ков, которое заставляет течение Гумбольдта отклониться от своего курса и повернуть в открытое море в запад­ном направлении. Его сравнительно низкая и постоян­ная температура приводит к понижению уровня солено­сти воды, что благоприятствует размножению планктона. В связи с этим течение является «домом» для огромно­го количества ценной рыбы, что, в свою очередь, при­влекает большое число птиц, экскременты которых со­здают горы гуано, богатого азотом.

Таким образом, к югу от залива Гуаякиль перуанское побережье остается засушливым, напоминающим пус­тыню, так как расположено между Кордильерами, пре­граждающими путь облакам с востока, и течением Гум­больдта, охлаждающим ветра с моря и лишающим их возможности принести на землю какую-либо влагу. Лег­кие, закрывающие солнце облака время от времени при­носят небольшую морось — гарруа, которую население Лимы восторженно называет дождем. Это случается до­вольно редко, но когда происходит, то вызывает боль­шие несчастья. Когда никто этого не ожидает, вода смы­вает посевы, разрушает маленькие глинобитные хижины и даже сделанные из сырца (самана) стены древних го­родов. В 1945 году это произошло в Чиму, столице од­ноименного района, к большому разочарованию архео­логов и туристов.

Несложно заметить, что течение Гумбольдта затруд­няет жизнь на земле и улучшает ее условия в море.

Побережье, как и плато, чрезвычайно изолировано. С геологической точки зрения оно молодо, прямолинейно и лишено бухт или больших заливов. Населенные пунк­ты располагаются по берегам рек на некотором расстоя­нии от моря на территории, от плодородия которой зави­сит их существование. Друг от друга их отделяют зане­сенные песком пустынные пространства. Возле океана можно встретить лишь несколько рыбацких деревень.

Таким образом, в Перу море не служит интересам че­ловека. Индейцы были землепашцами, а не моряками. Конечно же определенные знания навигации имелись и в те далекие времена. Первых жителей империи инков испанцы встретили в открытом море недалеко от берегов Эквадора. Это были продавцы рыбы из Тумбеца, плыв­шие на плоту. Во внутренней же части Перу единствен­ным средством связи служили дороги, одна из которых шла вдоль побережья.

Наличие контактов между обитателями Южной Аме­рики и Полинезии вполне допустимо. Есть данные о том, что такая миграция населения была возможна, но в очень ограниченных пределах, и, вероятно, происхо­дила в обоих направлениях — с востока на запад и с запада на восток. Спортивный эксперимент, недавно про­веденный группой скандинавов, которые пересекли Ти­хий океан на плоту доколумбовской модели, используя течение Гумбольдта, не открыл для нас в этой связи ни­чего нового. Вместе с тем летописец Сармьенто де Гамбоа пишет, что Инка Юпанки, захватив в XV веке про­винции вдоль перуанского побережья, узнал о существо­вании земли к западу, далеко за горизонтом. Об этом ему рассказали прибывшие на кораблях путешествен­ники. Они говорили, что далеко на западе есть насе­ленные людьми богатые острова. Вначале император не придал большого значения этим рассказам, однако сама информация и присутствие тех, кто ее принес, его за­интриговали. Поэтому он обратился к ясновидящему, который подтвердил правдивость этих рассказов.

Подстегиваемый духом авантюризма и уверенный в своей власти, император приказал построить целый флот плотов, который, подняв паруса в Тумбесе, понес многочисленную армию  воинов в неизвестность.  Лето­писец приводит цифру в 20 тысяч солдат и перечисляет имена капитанов. Путешествие продолжалось пример­но год. Об их долгом отсутствии свидетельствует пере­чень событий, которые произошли в столице за то вре­мя, когда все считали, что несчастные мореплаватели никогда уже не вернутся. Мы расскажем о них позже. Достаточно лишь сказать, что эта перуанская армада дей­ствительно достигла некоторых полинезийских остро­вов, так как определенные предметы были привезены назад и помещены в крепости Куско, где их и увидели испанцы. Следить за их сохранностью было поручено знатному человеку из царствующей семьи, и, что до­вольно странно, Сармьенто при описании этих вещей говорит о золоте, медном кресле, шкуре лошади и че­люстных костях, но ни слова о неграх!

Но самое удивительное в этой экспедиции не то, что люди императора достигли столь отдаленных земель (их подражатели в XX веке проделали тот же путь, заслужив себе известность, равную славе Христофора Колумба), а тот факт, что они вернулись. Их хрупкие плоты не пострадали у Маркизских островов, и им удалось совер­шить гигантское турне по Тихому океану.

ВОСТОЧНЫЙ ЛЕС: ЗАГАДОЧНАЯ ЗЕМЛЯ

Третью зону Перу покрывает девственный лес, совер­шенно неподходящий для развития цивилизации. Вер­ховья больших рек, таких, как Амазонка, слишком да­леко запрятаны, быстротечны, с большим количеством стремнин и непригодны для коммуникации. В общем и целом естественная среда препятствовала созданию андской империи.

Дело не только в том, что огромные пространства зем­ли здесь непригодны для возделывания; разница в высо­те не позволяет жителю одного региона акклиматизиро­ваться в другом. По этой причине армии Инки, спускав­шиеся с плато к морю, останавливались на полпути на некоторое время перед тем, как продолжить свой марш.

Если посмотреть на карту, то видно, что население рас­полагается здесь как бы на серии островов, разделенных необжитыми пространствами, — своеобразный человече­ский архипелаг. При такой разрозненности в древние вре­мена люди могли эффективно трудиться только благодаря поразительной организации — империи инков, а в наше время благодаря замечательному изобретению — самолету.

Единство нации в тихоокеанских государствах полно­стью зависит от человеческой воли. Если сторонний на­блюдатель на первых порах ошеломлен явной враждеб­ностью окружающей среды, то результаты деятельности человека в таких условиях способны поднять его дух. Так история корректирует географию.

В Южной Америке человек противопоставил себя при­роде и уже в XV веке сумел покорить ее, создав империю инков.

ОГРАНИЧЕННЫЙ МИР ЖИВОТНЫХ

Если природа с тех древних времен и до наших дней мало изменилась, то ландшафт стал уже не тот. За исклю­чением некоторых долин, он весьма неприятен даже сего­дня, а в прошлом дела обстояли еще хуже. На пастбищах, где сегодня множится скот, можно было встретить только лам, а ставшие сегодня обычными эвкалипты не бросали тень на дороги. Если туриста XX века наполняет восхище­ние от дикого великолепия сьерры, то легко себе предста­вить первые впечатления испанского конкистадора.

Мы уже упоминали о ламах. Об этих животных следу­ет рассказать в первую очередь. Их дикие собратья гуанако, которые, похоже, являются старшими в этой семье, и викуньи, справедливо славящиеся своей красотой, стали довольно редкими после испанского нашествия, однако лама и ее ближайшая родственница альпака остались доб­росовестными помощницами индейцев. Лама хорошо из­вестна всём детям, часто посещающим зоопарки, а также коллекционерам марок, поскольку она изображена на пе­руанском гербе. И она оправдывает свою репутацию. Это животное с длинной шеей и маленькой головой, элегант­ное и гордое, может перевозить тяжелые грузы, но лучше умрет на месте, чем примет на себя чрезмерную нагрузку. Тот, кто донимает ламу или плохо относится к ней, мо­жет получить в лицо длинную струю слюны. Это вынос­ливое животное очень полезно, так как может обходить­ся без еды и воды несколько дней, питается травой и дает нужную шерсть и навоз, но не мясо, потому что в возрас­те старше трех лет мясо имеет горький привкус из-за ра­стительности, которой лама питается. Более того, лама очень гармонично вписывается в окружающую обстанов­ку Анд. Испанцы описывали ее как большую овцу или маленького верблюда.

Это животное и человек как бы созданы друг для дру­га: оба степенны и дисциплинированны, оба задумчиво и медленно шествуют по дороге бытия, по серому пейзажу однообразных дней. Легко понять легенду, в которой лама сама начала молиться и привела своего спутника-хозяи­на к христианской вере.

Местные собаки и маленькие индейские свиньи, ко­торые в прежние времена составляли основу хозяйства семьи, имеют гораздо меньшее значение. На побережье некоторые племена приручили сокола.

РАЗНООБРАЗИЕ РАСТИТЕЛЬНОГО МИРА

В растительном мире маис занимает такое же почетное место, как и лама в животном мире. Произрастая на боль­ших высотах, на обедненной почве, он обеспечивает че­ловека как едой, так и питьем. Следующим по значению злаком считается манко, в прошлом так же распростра­ненный, как и маис, однако с тех пор, как белый человек завез сюда пшеницу, полностью исчезнувший.

Для нас, европейцев, наиболее замечательным из всех доколумбовых продуктов является картофель, который пришел к нам из Перу. У него было два конкурента: ока, сладкий картофель, и хикима, которая исчезла после ис­панского нашествия, подобно манко.

Среди других растений в прошлые времена наиболее распространенным был кинуа, однолетний небольшой рис, популярный среди испанцев. В сьерре произрастало три разновидности этого съедобного зерна. Его высохшие стебли использовались в качестве топлива, а зола добав­лялась при приготовлении липты, которая смешивалась с кокой. Кроме этого, в пищу использовалась каньяуа, которая могла расти на высоте более 1200 футов, ачита, встречавшаяся в более умеренных зонах, и различные бо­бовые, которые можно видеть на росписях керамики Чи-му, и, помимо всего прочего, ахи («индейский перец»), который всегда добавляют, иногда чрезмерно, в большин­ство мясных блюд.

В тропических долинах флора была более разнообраз­на. Там можно было найти большое количество фруктов: томаты, гуава, гуаба, чиримоя, груши, пальто (авокадо, аллигаторова груша или дикие персики, как их называли некоторые историки). Кроме этого следует назвать юку, известную своим ароматом, исчезнувшую впоследствии никому или ахипу, корни которой съедобны, а также ма-нъи, травянистое растение, которое культивировалось для сбора семян, получения крахмала, в качестве приправы и для получения желтоватого масла.

Большое число растений доколумбовых времен можно классифицировать как промышленные. Даже трава плато (ичоа) использовалась в качестве корма для лам, как ос­нова для покрытия крыш и как скрепляющий материал при изготовлении кирпичей. Альгарробо славился своим немного тягучим соком, а ветки использовались как топ­ливо. Опунция, обыкновенный древесный кактус с крас­ными плодами, обеспечивал рукодельниц своими шипами в качестве иголок. Для изготовления красителей ис­пользовали артемиску или малко, а также ачиоте с его красными семенами и черный сок хагуа. Тотора, трост­ник, произраставший по берегам озера Титикака, хорошо известен туристам, так как используется для изготовления красочных лодок, фотографии которых вошли во все кни­ги, рассказывающие об этой части страны. Для изготов­ления текстильных изделий наиболее полезными были магэй или кабуя, все еще широко распространенные в не­которых районах высокогорного плато.

О лечебных растениях мы расскажем в главе, посвя­щенной целителям.

На плато деревья встречались редко. Изящная ива да­вала белую древесину. Сейба, достигавшая высоты до 24 футов, росла по берегам Апуримака и широко исполь­зовалась, потому что ее древесина стойка к воздействию воды. Рябина вырастала высотой до 45 футов и применя­лась при постройке Куско. В тропических лесах можно встретить большое количество удивительных деревьев. За лукумо охотились мастера, работавшие с черным деревом. А в некоторых местах кедр достигал высоты 60 футов.

Если сравнить многообразную флору и фауну, которые окружают нас сегодня, с тем, что имели индейцы тех вре­мен, то можно сказать, что они находились в гораздо худ­шем положении. Имея столь ограниченный выбор, они благодарили богов за те продукты, которые им были ни­спосланы свыше. Богатство — скорее психологическое, чем экономическое понятие, и заключается оно в измене­нии потребностей, а не накоплении полезных вещей.