Не убивайте

Участием в наиболее важном обряде абакуа в центре афрокубинских абакуа — Гуанабакоа увенчалось мое стремление к познанию культуры кубинских негров. Абакуа — самое тайное из тайных афроамериканских обществ, это самое неизвестное из известных мужских объединений вызывало всегда, именно из- за своей полной замкнутости, самые разные а также самые страшные представления об обрядах, которые происходили в загадочных фамба.

Рождались они из ошибок, а часто и из злого умысла. Вся негритянская ненависть рабовладельческой аристократии, все нападки на своеобразную, с первого взгляда мало понятную культуру афроамериканцев сосредоточились именно против аба­куа. Их члены, а главным образом те иреме, или дьяволы, кото­рые иногда покидали свои фамба и выходили во время карнава­лов на улицы кубинских городов, считались исполнителями са­мых страшных преступлений. Дело зашло так далеко, что раси­сты начали ставить знак равенства между словом иреме, он же член абакуа, страшным словом «убийца». Обвинение, что аба­куа убивают во время своих самых тайных обрядов людей, глав­ным образом белых детей, в прошлом повторялось даже на стра­ницах кубинской прессы.

Правда, конечно, иная. Ии одна абакуанская группа, разуме­ется, никогда ни одного человека не принесла в жертву. Правда, они убивают, чтобы принести в жертву божеству тело и кровь, но не человека, а козла.

Если заглянем, однако, в старые полицейские архивы дорево­люционной Кубы, стряхнем пыль с переплетов старых судебных дел, то найдем там иногда действительные свидетельства о труд­но понятных убийствах детей, которые произошли в нескольких местах острова. Убийствах, самое удивительное в которых было то, что убийца и убитый, как правило, друг друга вообще не зна­ли, не питали друг и другу ни ненависти, ни зависти. Поскольку убийцы была обнаружены (чго случалось часто, ибо — и это второе странное обстоятельство — убийцы, как правило, не скры­вали совершенного преступления), суды их судили и с полным правом наказывали.

Этим для суда работа над случаем «негритянского убийцы белого ребенка», как писали газеты, кончалась. Нас, изучающих историю и культуру афроамериканцев, должно интересовать: по­чему? Почему афрокубинец убивал человека, которого вовсе не знал? Почему убивал незнакомого ребенка? Ребенка!

Итак, вернемся и тем запыленным судебным делам (послед­нее такое преступление было совершено на Кубе уже более чем тридцать лет назад) и поищем ответ на это почему.

Перелистываем дела. Случаи этих странных убийств детей обозначены в судебных делах названиями городов, в которых они произошли. Например, «дело Сьего де Авила».

Место деяния: Сьего де Авила.
Дата деяния: 9 марта 1923 года.
Имя жертвы: Америка Луисе Гонсалес Асеведо.
Возраст жертвы: 9 лет.
Преступники: Симон Рейес, по прозвищу Эль Индио, и Фи­лоиено Гедес — оба по «профессии маги-целители, или афрокубинские колдуны.

Другой случай дело в Ховейямосе — произошел в 1919 году, убийцей восьмилетнего мальчика Марселя была колдунья-зна­харка Мария Фаустина Лопес. Следующий случай — случай номер три в моих записях или по месту действия — дело Матансас — приобрел первенство среди всех известных случаев этих странных убийств детей драматическим завершением всей траге­дии. Жертвой снова была девочка Сесилия Делькурт, преступ­никами снова «квимбишские» колдуны, маги-лекари — Хосе Кларо Репес и его помощник, которого звали Пасамайя. Полиция через несколько часов после убийства арестовала обоих преступ­ников и временно заточила в местной крепости святого Северина. Известие о жестоком преступлении молниеносно, конечно, разле­телось по всему городу и вызвало большое возбужденно. Не­сколько десятков людей отправились к северинской крепости, чтобы самим свершить над убийцами «справедливость». Убийцы испугались и попытались из крепости бежать. Но в нескольких метрах от невысоких стен крепости шаги обоих колдунов остано­вили ружейные выстрелы тюремных стражей. Уже навсегда.

Многое разъяснило мне дело Минас (Минас — небольшое се­ление в восточнокубинской провинции Камагуэй). Здесь был за убийство (!) арестован мальчик Хустино Пина, сын колдуна Хуа­на Пины. Отец Хустино был одним из последних рабов, тайно завлеченных на Кубу вместе с несколькими другими несчастны­ми земляками из Африки уже много времени спустя после того, как во всех латиноамериканских республиках было отменено рабство. Мать Хустино была, несмотря на лекарскую «профес­сию» своего мужа, очень тяжело больна, она умирала от чахот­ки. А поскольку колдун Пина испытал безуспешно все средства, которые могли бы больную снасти, то понял, что должен для спасения жены использовать то единственное, по его мнению, всесильное средство, которое знали афрокубинские колдуны: спасти жизнь своей жены жизнью другого человека, точнее, жизнью ребенка. Такой поступок сам он не мог совершить. И избрал убийцей собственного сына! Жертву маленький Хустино Должен был выбрать среди своих товарищей сам...

Хустино выбрал одного из мальчиков, который жил рядом с домом Пино, шестилетнего Мануэля Вильяфана. Он вывел его за околицу деревни и убил его здесь тридцатью ударами острого мачете, наполнил кровью Мануэля бутылку, которую ему приготовил отец, вырвал затем у своего товарища сердце и потом вер­нулся домой, чтобы дать отцу-колдуну все, что нужно было для спасения матери. Маг приготовил больной жене из крови и сердца Мануэля «волшебные» еду и напиток и потом только ждал, когда она выздоровеет.

Жена не выздоровела. Ома умерла через несколько недель. И вскоре после нее умер в тюрьме и ее муж. А десятилетний убийца, сын, который послушал отца, сын, который любил мать? Он исчез за стенами камагуэйского воспитательного дома и вы­шел оттуда уже взрослым, более чем девять лет спустя.

Дело Минас объясняет многое. Афрокубинец, угнетенный и отделенный от всех источников образования, мыслил часто так­же, как и его давние африканские предки. Его представления, главным образом его религиозные представления, только они могут нам объяснить эти жестокие факты. Объяснить, но не про­стить. Афрокубинские знахари считали, что болезнь вызывается неким скрытым биронго - магической силой или же чьей-либо злой волей. Поэтому «лечение» сводилось к борьбе против этого биронго. Этот магический способ лечения среди афрокубинцев называется эмбо.

«Лечили» они по строго соблюдаемым «рецептам». Так, на­пример, при болезни горла чародей прикреплял на шею больно­му ленту с маленьким карманчиком, в котором был спрятан жи­вой паук. Сыпь на губах и на коже чародеи лечили кровью чер­ной курицы. Ячмень на глазу — обтиранием больного глаза ко­шачьим хвостом. Кровь из кошачьего хвоста давали против ушных болезней. Желудочные заболевания «лечили» поясом, сделанным из кожи змеи, ревматизм жиром того же животно­го. Змеи, пауки, кошки и куры были, следовательно, главными источниками «лекарств» эмбо.

Но в особо сложных случаях чародей, чтобы спасти боль­ного, использовал единственное, по его мнению, «всемогущее» лекарство: он должен был принести жертву. Эмбо в таких случаях требовало, чтобы был принесен в жертву ребенок (само название эмбо возникло из лукумийского «обо» или «ибо»— жертва).

Черные чары и магия не устояли против прогресса. Уже не­сколько десятилетий на Кубе не был принесен в жертву ни один ребенок. А место собак, скорпионов, пауков и змей занимают теперь антибиотики.

Но должны ли мы забыть, навсегда вычеркнуть из памяти картину вчерашней жизни, представлений, мышления и поступ­ков афроамериканцев? Наверняка нет.

Они были рабами, сражались в десятках восстании и бунтов, жимарронами. с верой взывали к своим удивительным богам. Это была историческая эпоха, которую надо знать и понимать Теперь сыны Африки стали гражданами свободной Кубы. Они вместе со всем кубинским народом строят новую жизнь, свободную от эксплуатации, неравенства и невежества!