Дорога в тупик

Глава 7.

Победа сил прогресса над фашизмом во второй мировой воине не могла пройти бесследно и для Латинской Аме­рики, где послевоенный период, особенно его начальный этап, был отмечен острой политической борьбой и успе­хами демократических сил. Под их натиском пали реак­ционные диктаторские режимы в ряде стран континента. Еще в мае 1944 г. был свергнут диктаторский режим Ар­ройо дель Рио в Эквадоре, в 1945 г. в результате победы буржуазно-демократической революции, покончившей с диктатурой Убико, в Гватемале была принята кон­ституция, предусматривавшая проведение аграрной реформы и расширявшая социальные права трудящихся. Аналогичные статьи содержала и конституция, принятая в октябре того же года в Венесуэле. В Бразилии комму­нисты добились значительных успехов на выборах в но­ябре 1945 г. Процесс активизации народных масс наме­тился и в Перу. В стране был создан Национально-демо­кратический фронт, выдвинувший на очередных выборах две кандидатуры: видного адвоката и писателя Хосе Луи­са Бустаманте и бывшего министра юстиции в военной хунте Санчеса Серро — Риверо.

Большинство получил Бустаманте. 28 июля 1945 г. он стал президентом при широкой поддержке многих поли­тических организаций, в том числе находившейся до того времени в подполье апристской партии. Но, поддерживая нового президента, АПРА, как всегда, преследовала лишь спои узкопартийные интересы, стремилась к власти. На выборах 1945 г. она добилась большинства мест в кон­грессе и практически взяла в свои руки контроль над дея­тельностью правительства. Президент был зажат в апристские тиски. Стремясь к безраздельному господству, апристы провоцируют народные массы на антиправитель­ственные выступления, устраивают политические убийст­ва. Так, в январе 1947 г. был убит главный редактор га­воты «Пренса» Франсиско Гранья. Подобные акции лишь дают повод властям отменять конституционные га­рантии и вести наступление на организации трудящихся. В феврале 1948 г. президент обращается к нации с дра­матическим посланием, в котором разоблачает антинацио­нальную политику апристов, проникших к тому времени во все правительственные учреждения.

В ответ на этот шаг апристы поднимают 3 октября 1948 г. в порту Кальяо мятеж. В нем участвуют не толь­ко моряки под командованием офицеров — членов АПРА, но и гражданские активисты партии. Мятежники, атако­вав казармы и здание полиции, захватывают Морской арсенал и телефонную станцию. Правительственным войскам с большим трудом удается подавить мятеж. На следующий день правительство соответствующим декре­том объявляет АПРА вне закона.

Напряженная и сложная политическая обстановка в стране создала благоприятные условия для захвата власти правыми силами. Спустя три недели после подавления мятежа в Кальяо генерал Мануэль Одриа, незадолго до того ушедший с поста министра внутренних дел, возгла­вил в Арекипе антиправительственное движение под на­званием «Национальное восстановление». Через несколь­ко дней Бустаманте покинул свой пост и страну, а гене­рал Одриа без единого выстрела занял президентский дворец и стал главой правящей хунты и неограниченным диктатором ¹.

В мае 1950 г. глава хунты временно уступил бразды правления генералу Нориеге, с тем чтобы иметь формаль­ное право на выдвижение своей кандидатуры на очередных президентских выборах. С 28 июля того же года Ма­нуэль Одриа — президент республики.

Автору книги довелось быть свидетелем пышных по­хорон отставного генерала и экс-президента Одриа в Ли­ме в 1974 г.

Выступавшие на панихиде представители военного пра­вительства, равно как и многие биографы бывшего гла­вы государства, всячески превозносили добродетели усоп­шего.

Однако об истинном лице президента гораздо более красноречиво говорят все шесть лет его бесславного прав­ления.

Усевшись в президентское кресло, генерал немедленно издал драконовские законы, призванные окончательно сломить движение народных масс и ликвидировать их ор­ганизации, в первую очередь — профсоюзы. Забастовки при нем подавлялись не только полицией, но и войсками. Тюрьмы до предела заполнились политзаключенными.

Компартия вынуждена была оставаться в подполье. Многие видные деятели культуры эмигрировали. Прави­тельство приняло еще два реакционнейших закона: о внутренней безопасности и избирательный статут, сильно урезавший демократические права граждан.

Одриа проявил себя верным слугой перуанской оли­гархии и в области экономики. Первым его президент­ским шагом явилась отмена контроля за валютными опе­рациями и внешней торговлей. В мгновение ока экспор­теры сахара и хлопка сделались миллионерами за счет разницы в обменном курсе валют, который по существу обесценил национальную денежную единицу — соль. На этом грели руки и иностранные компании, добывавшие в Перу медь, свинец, нефть и занимавшиеся производст­вом химической и другой продукции. Главным экономи­ческим лозунгом режима стал девиз: «Больше экспорти­ровать — больше импортировать!» Двери страны, как "ни­когда широко, распахнулись перед иностранным, глав­ным образом американским, капиталом. Правительство щедро раздавало нефтяные концессии. Все это в сочета­нии с ростом цен на экспортные перуанские товары, выз­ванным войной в Корее, пополнило государственную каз­ну, и Одриа развернул широкое гражданское строитель­ство, которое опять-таки принесло барыши толстосу­мам.

Мир бизнеса приветствовал внутреннюю политику президента. Положение простых перуанцев при этом ни­кого не интересовало.

Обнищание трудящихся масс в Перу в те годы проис­ходило прямо пропорционально процветанию бизнесменов и их зарубежных коллег и покровителей. Безудержный рост цен на товары первой необходимости и одновремен­ное замораживание заработной платы вели к постоянному снижению реальных доходов, трудового населения. По сравнению с серединой 30-х годов стоимость жизни в стране выросла к 1954 г. более чем в 6,5 раза ². К тому же по рекомендации финансовой миссии США, пригла­шенной в Перу для консультаций, было отменено госу­дарственное финансирование импорта таких важнейших для населения продовольственных товаров, как рис и пшеница. При этом правительство увеличило свои валют­ные взносы в находившиеся под контролем США Меж­дународный валютный фонд и Банк реконструкции и развития. В 1953 г. правительство Перу приняло реше­ние о прекращении импорта из социалистических стран. Последнее явилось своеобразным вкладом Одриа в «хо­лодную войну».

В области внешней политики правительство Одриа вполне определенно придерживалось проамериканской ориентации. Так, перуанский представитель принял ак­тивное участие в деятельности Консультативного совеща­ния министров иностранных дел стран — членов Органи­зации американских государств (ОАГ) ³. На одной из его сессий было вынесено решение по обеспечению безопас­ности континента от «коммунистической угрозы».

По инициативе депутатов от одристской партии — На­ционального союза одристов (УНО), созданной диктато­ром после прихода к власти, конгресс Перу направил в 1950 г. телеграмму, в которой одобрил вмешательство США в дела Кореи⁴.

В ответ на разного рода верноподданнические акции Одриа получал благодарности от американского конгрес­са. Американская пресса превозносила его в качестве об­разца правителя в Южной Америке, а президент США наградил перуанского президента одним из высших ор­денов своей страны.

Блестящая характеристика внешней политики прези­дента Одриа содержалась и в докладе американской миссии, возглавленной сенатором Капехартом и посетившей Перу в 1953 г. В нем всячески восхвалялись мероприя­тия Одриа в отношении иностранного капитала, установ­ление им низких таможенных тарифов на импорт, выра­жалось удовлетворение по поводу запрета экспорта пе­руанских стратегических материалов в КНДР, а позд­нее — в другие социалистические страны. В заключение в докладе указывалось, что результаты, достигнутые Перу, должны служить примером для других стран.

Однако с интересами Перу США совершенно не счи­тались.

В 1951 г. в Соединенных Штатах был принят закон, устанавливавший дополнительный налог на импортируе­мый из Перу тунец, от чего, естественно, пострадали пе­руанские рыбаки и экспортеры рыбы. В течение несколь­ких лет госдепартамент США откладывал переговоры с перуанцами по вопросам рыболовства, несмотря на их неоднократные просьбы. Только благодаря обширным свя­зям посла Перу в Вашингтоне Беркемейера удалось пре­дотвратить принятие конгрессом США законопроекта о введении высокого налога на ввоз перуанских цинка и свинца. В ответ на просьбу правительства Одриа повы­сить квоту закупаемого в Перу сахара с 50 тыс. т до 150 тыс. т американское торговое ведомство распределило между несколькими странами, в том числе и Перу, осво­бодившуюся мизерную квоту (4 т) Сальвадора.

Нагло действовали в Перу американские компании, В частности, рокфеллеровская «Интернэшнл петролеум компани» была уличена в незаконных поборах за бен­зин в Трухидьо. Говоря об антиперуанских происках аме­риканских монополий, депутат Альваро Гурвил сетовал в конгрессе в 1951 г.: «Я не знаю, почему, но с некоторых пор в великой северной стране перестали с симпатией смотреть на развитие промышленности в Перу...»⁵

«Заботу» о Перу проявлял лишь Пентагон. После ра­тификации конгрессом Перу (здесь не обошлось без на­жима Одриа) подписанного еще в 1947 г. в Рио-де-Жа­нейро Межамериканского договора о взаимной помощи и заключения соглашения с США о военной помощи воен­ные миссии северного «друга» зачастили в Лиму. Вот крат­кий, но весьма выразительный перечень некоторых из этих визитов в течение только одного 1954 г.: январь — заместитель министра обороны Франк Наш, с визитом «дружбы» авианосец «Франклин Д. Рузвельт», председа­тель комиссии по совместной обороне генерал Дуглас; март — министр военно-морского флота Ч. Томас, заме­ститель начальника военной разведки генерал Трудо; июнь—отряд военных кораблей; август — советник ми­нистра обороны Р. Ле Барон, начальник военно-воздуш­ной обороны Карибской зоны генерал Р. С. Руд, адмирал Милтон Майлс; сентябрь — главнокомандующий Кариб­ской зоны генерал-лейтенант У. Гаррисон; октябрь — военная миссия, возглавляемая генералом Ч. Болтом.

Положение перуанского диктатора пошатнулось, ког­да он взял курс на опору в среде разного рода нувори­шей, разбогатевших за годы его правления, что явно не понравилось представителям крупного бизнеса. Сильные мира сего собрались на секретное совещание в монастыре Санто Доминго в Лиме и договорились о замене генерала более надежным человеком. Выбор пал на Мануэля Прадо. Кандидатуру крупного олигарха и консерватора поддержала и АПРА.

Учитывая сложную обстановку внутри страны, в том числе рост недовольства среди трудящихся масс, ждав­ших известного улучшения своего положения после паде­ния одристской диктатуры (это тоже сыграло свою роль в победе Прадо, выступившего с широкими посулами), новый глава государства взял курс на социальную дема­гогию. Энергичный президент появлялся на улицах ^Ти­мы, в небольших поселках и даже в горных деревушках, беседовал с простыми людьми, много обещал, однако по-настоящему пекся лишь о тех 60 семействах, к числу которых принадлежала и ого семья.

Например, под видом смешанных компаний частному капиталу были переданы такие крупные государственные предприятия, как металлургический завод в Чимботе, верфи военно-морского флота.

В особенно тяжелом положении, как и в предшествую­щие годы, находились индейцы. Крестьяне-индейцы про­должали влачить жалкое существование. Нередко в ре­зультате стихийных бедствий они лишались даже хижи­ны с жалким скарбом и урожая на клочке земли. Власти по оказывали никакой помощи пострадавшим. В январе 1962 г., когда трагедия постигла жителей обширного гор­ного района Уаскаран — кусок ледника в несколько квад­ратных километров сполз в долину, перекрыл русло реки, воды которой мгновенно затопили ряд окрестных дере­вень вместе с 3 тыс. их жителей,— индифферентность правительства оказалась вопиющей.

А вот к дешевой, рассчитанной на газетчиков благо­творительности Мануэль Прадо был неравнодушен. Ему крайне импонировали заметки в проправительственной прессе о том, как президент «заботится» о народном бла­ге. Однако об этой «заботе» лучше всего говорят цифры. Например, экономическая комиссия для Латинской Аме­рики ООН установила, что по темпам развития здраво­охранения в 1960—1961 гг. Перу находилась среди лати­ноамериканских стран на третьем месте от конца после Боливии и Гаити.

Годы правления Прадо пришлись на тот период, когда в жизни латиноамериканских стран, в частности в Перу, наметились новые тенденции. Во-первых, все громче начала заявлять о себе национальная, в основном не свя­занная с иностранным капиталом, буржуазия. В Перу к этой группе в первую очередь принадлежали промыш­ленники, производившие рыбную муку и рыбий жир (на­пример, Банчеро Росси). Во-вторых, с середины 50-х го­дов определенным образом переориентировались иност­ранные инвесторы, стремившиеся теперь подчинить свое­му влиянию, кроме традиционных экономических обла­стей, и новые, прежде всего обрабатывающую промыш­ленность. В-третьих,- по мере того как углублялась науч­но-техническая революция в развитых странах мира, раз­вивающиеся страны, к которым можно было отнести и Перу, все более отставали в экономическом, научном и культурном отношении. В-четвертых, под воздействием победы кубинской революции в 1959 г., всколыхнувшей весь континент, зародились новые процессы во всех об­ластях общественной жизни Перу и других латиноаме­риканских стран, произошло более четкое размежевание классовых и политических сил. В-пятых, под влиянием национально-освободительной борьбы народов Латинской Америки наметилось усиление патриотических тенден­ций в перуанских вооруженных силах⁶. Наконец, в по­слевоенный период образовалась и окрепла мировая си­стема социализма, что коренным образом изменило соот­ношение сил на международной арене в пользу социализ­ма. Это тоже не могло не отразиться на положении в Ла­тинской Америке.

Правительство Мануэля Прадо мало считалось с но­вой обстановкой. В области внутренней политики оно, по­добно своим предшественникам, создавало самые благо­приятные условия для деятельности американских моно­полий, инвестиции которых в Перу к концу правления Прадо достигали почти 500 млн. долл.⁷ Это, естественно, сдерживало развитие национальной экономики; о тяже­лом положении, в котором по-прежнему находились тру­дящиеся, мы уже говорили.

Забвение национальных интересов проявлялось и во внешней политике правительства Прадо. Оно неуклонно следовало в фарватере внешнеполитического курса гос­департамента США. Выполняя указания Вашингтона, Перу явилась одним из активных участников позорного антикубинского фарса, разыгранного в те годы в ОАГ. Выступая на VII консультативном совещании минист­ров иностранных дел этих стран в Сан-Хосе (Коста-Рика, август 1960 г.), перуанский делегат не упустил случая сказать и об «угрозе» западному полушарию со стороны Советского Союза. В январе 1962 г. Перу одной из первых поддержала в ОАГ предложение США об исключении Кубы из всех органов межамериканской системы. Говоря словами перуанского парламентария Бенавидеса Корреа, Перу как независимая страна стала, агонизировать.

Политика президента Прадо привела к столь печаль­ным результатам, что любая политическая партия, желав­шая одержать победу на очередных выборах, должна бы­ла не просто от нее отречься, но и начертать на своем знамени по крайней мере два обещания: добиваться уско­ренного социально-экономического развития страны и до­стижения ею подлинного суверенитета.

Предвыборный «пасьянс» 1962 г. в Перу «расклады­вался» следующим образом. Был сформирован так назы­ваемый демократический альянс в составе АПРА, Пе­руанского демократического движения (партия Прадо), одной из фракций Революционного союза (основанного Санчесом Серро) и Социал-демократического движения. Это объединение выдвинуло кандидатуру апристского лидера Айя де ла Торре, Национальный союз одристов — экс-президента Мануэля Одриа, новая партия — Народно­го действия — своего лидера Фернандо Белаунде Терри. Появившаяся незадолго до выборов Революционно-рабо­чая партия (троцкисты) и отколовшаяся от основной так называемая «мятежная» АПРА объявили выборам бой­кот.

Верх одержал априст, хотя на этот раз за него прого­лосовало лишь 34% избирателей (в 1956 г., как мы пом­ним — почти половина).

Однако плодами победы АПРА наслаждалась недолго. Вечером 17 июля к зданию, в котором находилась На­циональная избирательная комиссия, подкатил мотоцикл с офицером связи. Объединенное командование вооружен­ных сил Перу предлагало аннулировать результаты вы­боров, признав их недействительными.

Поскольку ни один кандидат не получил абсолютного большинства голосов, назвать президента предстояло кон­грессу. И здесь Айя де ла Торре пошел на сделку с Ма­нуэлем Одриа, предложив ему голоса своих сторонни­ков. Генерал, не дожидаясь окончательного подсчета го­лосов, объявил о своей победе по телевидению.

Но спустя несколько часов танки окружили прези­дентский дворец, и находившийся в нем президент Прадо под стражей был отправлен на военный корабль. Власть взяла в свои руки военная хунта, возглавляемая генера­лом Рикардо Пересом Годоем.

Внешне это все выглядело как традиционный военный переворот, по существу же ничего традиционного в нем не было⁸. На сей раз военные ставили своей целью не просто захват государственной власти, а захват ее с целью защиты и поддержки национальных интересов. Поэтому события 1962 г. можно рассматривать как пре­людию к выступлению перуанских военных в октябре 1968 г. По словам самих офицеров, они уже тогда обду­мывали план проведения многих мероприятий, осущест­вленных ими после прихода .к власти в 1968 г., например аграрной реформы. Впервые за всю историю страны пред­полагалось установить принудительное, хотя и с компен­сацией за счет государства, отчуждение земли у частных землевладельцев (если собственники их не обрабатыва­ли), корпораций и банков для последующего распределе­ния среди безземельных и малоземельных крестьян. Хун­та нанесла серьезный удар по иностранным компаниям, латифундистам и крупным промышленникам введением прямых налогов на прибыль свыше 100 тыс. солей, про­вела мероприятия по созданию национальной системы планирования, а также приняла меры в целях укрепления позиции государства в экономике, например реорганизо­вала государственную нефтяную компанию ЭПФ, в дела которой запретила вмешиваться иностранному капиталу. Ряд позитивных шагов предприняла хунта и в социальной области. Специальным декретом она гарантировала рабо­чим и служащим страны минимум заработной платы, для определения прожиточного минимума в стране решила создать комиссию с равным представительством от рабо­чих и предпринимателей. В известной мере соблюдались и этот период и демократические свободы. С разрешения властей прошли национальная профсоюзная конференция, Второй общеперуанский съезд крестьян, Конгресс университетской молодежи.

Но военный режим, установленный в Перу в 1962 г., во-первых, испытывал на себе давление реакции, которо­му не всегда мог противостоять, во-вторых, не опирался на широкие народные массы. Кроме того, военные, при­шедшие к власти, не имели четко сформулированной программы, что делало их политику непоследовательной, а на заключительном этапе (январь—июль 1963 г.) при­дало ей даже несколько консервативный оттенок.

Примечания:

¹ Это было классическое лати­ноамериканское «нронупси-амиенто» (государственный переворот), сметающее на своем пути все принципы и законы офицерской чести в угоду жажде власти. Напри­мер, на экстренном заседании кабинета министров ночью 28 октября командующий 2-й дивизией, раскварти­рованной в Лиме, генерал Зенон Нориега заверил пре­зидента в верности «консти­туционной власти». Не­сколькими часами позже, по­лучив от генерала Одриа обе­щание высокого назначения в случае успеха мятежа, тот же Нориега подписал в чи­сле других высших офицеров ультиматум, в котором сто­личный гарнизон предлагал президенту сложить свои полномочия и передать власть военной хунте.

2 См.: «Boletin del Banco cent­ral de rcserva del Peru», 1955, N 13, p. 27.

³ ОАГ, созданная в 1948 г., яв­лялась одним из инструмен­тов «холодной войны». Эта организация приняла ряд антикоммунистических резолюций и под прикрытием одной из них осуществила интервенцию против Гвате­малы в 1954 г.

⁴ См.: Republica del Peru, Camara de deputados. Diario de debates, t. II, 1950, p. 171.

⁵ Ibid., t. Ill, p. 331.

^{6 И}мея много общего с воору­женными силами других ла­тиноамериканских стран, перуанская армия обладает и специфическими чертами. Будучи одной из многочис­ленных и хорошо оснащен­ных на континенте, армия Перу всегда играла видную роль в политической жизни страны. Она воспитывалась, как мы уже говорили, в глу­боком уважении к своей пат­риотической миссии по за­щите национального сувере­нитета, причем на революци­онных, а не монархистских традициях, поскольку роди­лась в огне войны за незави­симость.

Патриотические  традиции перуанской армии по­лучили развитие в связи с тем, что вооруженные силы стали пополняться за счет представителей тех слоев об­щества, которые непосредст­венно испытывали на себе экономический гнет ино­странных монополий. Передо­вая, мыслящая часть офицер­ства начала отдавать себе от­чет в том, что дальнейшее развитие страны невозможно в условиях экономической зависимости от монополий США, к тому же при нали­чии архаичных социально-экономических структур.

Особое место в формирова­нии передовых представле­ний ж взглядов в среде воен­ных играл созданный еще в 1950 г. Центр высших воен­ных исследований (КАЭ'М), в котором занимались или преподавали, в частности, многие руководители воен­ного правительства, пришед­шего к власти в октябре 1968 г.

7 См.: Апауа Е. Imperialismo, industrializacion у transferencia de tecnologla en el Peru. Lima, 1973, p. 23.

⁸ Неверно было бы объяснять только антиапризмом воен­ных их выступление 1962 г.,, хотя это и сыграло свою роль: военные хорошо помнили расправы с офицерами, учи­нявшиеся апристскими ак­тивистами, кроме того, АПРА постоянно выступала за изоляцию армии от полити­ки (что не мешало ей прив­лекать на свою сторону часть военных), ее скатывание к открытому соглашательству с империализмом ранило на­циональные чувства значи­тельной части офицерства. На наш взгляд, выступление военных было продиктовано нежеланием армии, по край­ней мере ее передовой части, дальше мириться с. любым антинациональным прави­тельством, будь то Айя, Одриа или кто-либо другой..