Новый век, старые проблемы

Глава 5.

Среди представителей торговых фирм — устроителей павильона Перу на Всемирной выставке, открывшейся в Париже в 1900 г., почти не было самих перуанцев. Как сказал перуанский историк Хорхе Басадре, слово «торго­вец» к началу века стало синонимом слова «иностранец».

В эти годы активизируют свою деятельность в Перу многочисленные иностранные компании, эксплуатирующие природные ресурсы страны. Причем происходит по­степенное вытеснение британского капитала капиталом США.

Американский предприниматель Мак-Кун вместе с финансистом Джеймсом Хэггином создает компанию «Серро-де-Паско корпорэйшн» по добыче меди, цинка, свинца, золота. Компания производит продукцию на сум­му свыше 60 млн. долл. в год. «Серро-де-Паско корпо­рэйшн» владеет контрольными пакетами акций 18 перуан­ских промышленных предприятий и захватывает огром­ные земельные угодья¹.

Надо сказать, что при огромных богатствах компании ей вечно «не хватало» средств для строительства жилья, школ и больниц для рабочих, для их социального обеспе­чения, хотя все это предусматривалось перуанским зако­ном. Антирабочая политика администрации фирмы вызы­вала постоянные волнения среди горняков. И если перуан­ские правители сквозь пальцы смотрели на несоблюдение иностранной компанией национальных законов, то в по­добных случаях они выступали ревнивыми стражами «по­рядка». Для подавления выступлений шахтеров власти направляли войска. Были жестоко подавлены забастовка горняков в Касапалке (1919), а впоследствии восстания в Ла-Оройя (1930) и в Тамболаке (1934).

В руки канадского филиала рокфеллеровской «Стандарт-Ойл» — «Интернэшнл петролеум компани» в 1916 г. переходят промыслы, принадлежавшие ловкому британ­скому предпринимателю У. Кесвику, который в 1888 г. создал «Лондон энд Пасифик петролеум компани», по­ставившую добычу перуанской нефти на промышленную основу.

Вытеснению британского капитала американским в первую очередь способствовало растущее участие компа­ний США в эксплуатации прежде всего двух важнейших для Перу сырьевых продуктов — нефти и меди, хотя Сое­диненные Штаты не упускали случая прибрать к рукам и другие отрасли экономики. Так, английская фирма «Грэйс», наряду с германской «Гильдемейстер» и италь­янской «Ларко» занимавшаяся производством сахара на севере страны и владевшая железными дорогами, пре­вратилась в американскую.

Прямые американские капиталовложения в перуан­скую экономику выросли с 6 млн. долл. в 1897 г. до 63 млн, долл. в 1914 г.^г, а перуанский экспорт в США увеличился с 9,5% в 1800 г. до 39,7% общего объема экс­порта Перу в 1923 г.³

«Наши южноамериканские страны,— писал X. К. Мариатеги о положении, сложившемся в них в начале ве­ка,— политически независимы, но экономически коло­ниальны. Наши помещики, наши владельцы рудников — вассалы, данники европейских капиталистических тре­стов. Наш хлопковый магнат, например,— на самом деле всего лишь холоп крупных английских или североамери­канских промышленников, которые властвуют над хлоп­ковым рынком»⁴. Подобная вассальная зависимость пе­руанской буржуазии от иностранного капитала, ее собст­венная слабость способствовали укреплению позиций иностранных компаний в Перу.

Типичными представителями местной олигархии яв­лялись члены семейства Прадо-и-Угартече, основатель которого Мариано Игнасио между прочим дважды занимая пост президента страны в XIX в. Другой Мариано Игнасио только в первые 10 лет XX в. 4 раза усаживался в президентское кресло в основанном этой семьей банке, как бы в насмешку названном народным («Банко попу-лар»). Он был директором страховой компании (под тем же названием), одним из крупнейших пайщиков электро­энергетической фирмы «Эмпресас электрикас асосиадас», видную роль в которой уже тогда играл американский ка­питал. «Фамильными» у Прадо были 5 тыс. га пахотной земли в провинции Чиклайо.

Интересы перуанской олигархии концентрировались главным образом в банковском' деле, землевладении и горнодобывающей промышленности. Другие отрасли-эко­номики не получили должного развития даже в начале XX в.

Перуанский пролетариат в первые годы XX в. был еще малочислен. Однако тяжелые условия труда и жизни, рост дороговизны способствовали формированию у него классового сознания, развертыванию его борьбы сначала за осуществление экономических, а позднее и политиче­ских требований.

В 1901 г. в Лиме открывается первый рабочий съезд, И хотя в центре внимания съезда был «экономизм», сам факт созыва этого форума говорит о многом — прежде всего о появлении новой силы, способной изменить сло­жившиеся в стране порядки. Именно под натиском рабо­чего класса идут на определенные уступки трудящимся правители Перу.

В 1904 г. правительство Пардо создает комиссию для выработки законопроектов, связанных с такими проблемами как труд женщин и подростков, гигиена и охрана труда, социальное страхование, трудовые договоры, про­фессиональный арбитраж и др. Хотя все их конгресс про­валил, поскольку там в основном заседали либо сами предприниматели, либо их ставленники, официальная по­становка этих вопросов явилась важным политическим завоеванием перуанских трудящихся.

Первое 20-летие нового века было отмечено рядом значительных побед перуанского пролетариата, среди ко­торых наиболее важная — введение в Кальяо в 1913 г. (впервые в Латинской Америке) 8-часового рабочего дня. Одними из первых на континенте перуанские трудящиеся отметили в 1905 г. Первомай. Заметное влияние на рабочее движение в Перу оказа­ла победа Великого Октября в далекой России. Перуан­скому пролетариату, как и рабочим других стран, она доказала, на что способны революционные трудящиеся массы, возглавляемые марксистской партией. Она про­демонстрировала важность сплочения рабочих рядов. На сахарных предприятиях «Картавио» (1917), «Рома» (1921) создаются первые профсоюзные синдикаты, проводится мощная забастовка рабочих сахарного завода в Чикамо (1921). С еще большей энергией продолжает перуанский пролетариат борьбу за повсеместное введение 8-часового рабочего дня. Ее поддерживает начавшая выходить в Ли­ме в 1919 т. левая газета «Расой». В результате всеоб­щей забастовки рабочие побеждают. В 1919 г. по всей стране, раньше, чем во Франции, Италии, Бразилии, Чили и других странах, устанавливается 8-часовой рабо­чий день. Забастовки приносят победу железнодорожни­кам (1923), трамвайщикам (1924) и другим отрядам пе­руанского пролетариата.

Ширится в эти годы и движение перуанской молоде­жи, особенно студенчества, которое вливается в движение молодых латиноамериканцев за университетскую рефор­му. Зародившееся в 1918 г. в аргентинском городе Кордо­ве, оно охватило многие страны континента, в том числе и Перу. Вначале движение отстаивало чисто универси­тетские требования: автономию, замену профессоров-рет­роградов, доступность высшего образования для трудя­щихся, но позднее стало выдвигать широкий круг социально-политических проблем. «...Движение за уни­верситетскую реформу тесно связано с послевоенным бро­жением умов,— писал X. К. Мариатеги,— И естественно, что понимание пороков и недостатков существовавшего социально-экономического строя было мощным стимулом, укрепляющим волю и стремление к обновлению всей жизни»⁵.

В 20-х годах студенты в Перу еще не имели прочных контактов с рабочим классом, но в отдельных случаях уже шли на их установление. Так, состоявшийся в Куско в 1920 г. Первый национальный съезд студентов высказался за организацию народных университетов, призванных связать революционную часть студенчества с пролетариатом. Плечом к плечу участвуют те и другие в гражданской манифестации протеста против политики правительства в мае 1923 г. в Лиме. В результате столкновения демонстрантов с полицией среди уби­тых — как символ единства в борьбе — рабочий и сту­дент.

Рост народного недовольства в Перу приходится на годы правления Аугусто Легна, дважды восседавшего в президентском кресле (1908—1912 и 1919—1930).

Правда, в течение первого президентского срока Ле­та экономика страны пережила определенный подъем, прилив иностранных капиталов создал видимость про­цветания, однако в период второго президентского сро­ка — «одиннадцатилетия» — наступил политический и экономический кризис.

В области внешней политики Легиа, тесно связанный с американским капиталом^s, выполнял волю своих се­верных хозяев. Под нажимом Вашингтона его правитель­ство в 1922 г. отказалось от претензий на пограничную с Колумбией зону Летисиа, а тремя годами позднее дало согласие на крайне невыгодное для Перу американское посредничество в перуано-чилийском территориальном споре, унаследованном со времен Второй Тихоокеанской войны относительно Арики и Такны.

В области экономической политики Легиа стремился гибко сочетать интересы иностранных монополий с инте­ресами местной олигархии. Одним из результатов такой политики явились хищническая эксплуатация националь­ных ресурсов, неравномерность развития основных райо­нов страны.

Благоприятные условия для выращивания самого тон­кого в мире хлопкового волокна ⁷, а также для производ­ства сахара сделали побережье — Косту — выгодным плацдармом для вложения капитала. Первоначально про­изводство хлопка в Перу удвоилось, но затем рост его, достигнув определенного предела, прекратился из-за не­достатка земель, пригодных для хлопководства.

После открытия свойств «липкого золота» — сока ка­учуконосов в такой же плацдарм превращается Сельва ⁸, Страну охватывает очередная лихорадка. Фирмы, произ­водящие каучук (Хуан Пардо, Аугусто Легиа и другие перуанские правители имели в них значительное число акций), сманивают в леса Амазонии население целых де­ревень и поселков. Параллельно идет выдворение с наси­женных мест племен «лесных» индейцев.

Внутренняя политика президента Легиа была крайне реакционной. По существу он установил диктаторский режим. Легиа назначил своего племянника Хермана, по­лучившего за Жестокость прозвище «тигр», министром и своим подручным по организации репрессивных органов особого назначения, главной задачей которых была борь­ба с демократическим движением в стране. Пытки и истя­зания, допросы и высылка из страны политических дея­телей стали обычными явлениями в общественной жизни Перу тех лет. В 1921 г. по указанию Хермана Легиа за безобидную критику правительства была закрыта одна из центральных перуанских газет — «Пренса». Он устано­вил негласную цензуру за всеми политическими публика­циями. В стране игнорировались демократические за­воевания трудящихся, зафиксированные в конституции 1920 г.

Против диктаторских мор правительства выступили самые широкие слои перуанского населения.

В результате государственного переворота к власти пришел майор Луис Санчес Серро. Но его внутренняя политика мало отличалась от политики предшественника. Правда, на первых порах Санчес Серро осуществил ряд позитивных акций: провел всеобщую амнистию, позволив­шую многим высланным из Перу политическим деятелям вернуться на родину, разрешил возобновить занятия в университетах, создал Национальный дисциплинарный трибунал для разбора дел чиновников, злоупотреблявших властью, однако дальше по пути демократизации полити­ческой жизни не пошел. Что касается народных масс, то они уже не могли остановиться на полдороге, тем более что цены росли, росла и безработица, явившаяся следст­вием спада деловой активности, обусловленного мировым экономическим кризисом, охватившим в конце 20-х годов весь капиталистический мир. С 1930 по 1932 г. число за­нятых в Перу сократилось на 58%Л Внешний долг за период «одиннадцатилетия» Легиа с 24 млн. солей под­скочил до 267 млн, солей. Дефицит госбюджета составил в 1929 г. 20 млн. солей ¹⁰.

Созданная Мариатеги и его сторонниками в 1929 г. Всеобщая конфедерация трудящихся Перу (ВКТП) про­вела в 1930 г. общенациональную забастовку, в которой приняли участие около 60 тыс. человек. Через год заба­стовка повторилась. На улицах возводились баррикады, полиция вела стрельбу по бастующим, к которым присое­динились студенты. Вызванные для подавления «беспо­рядков» войска отказались стрелять, солдаты братались с восставшими.

Пришедшая на смену вынужденному уйти в отставку Санчесу Серро так называемая переходная хунта приня­ла ряд суровых мер по «наведению порядка»¹¹.

В дальнейшем правительство президента Бенавидеса установило в стране суровую военную диктатуру, запре­тив всякую пропагандистскую деятельность политических партий. При этом практически речь шла о двух партиях: Коммунистической*, выражавшей интересы пролетариата, и апристской, выражавшей интересы мелкой и средней буржуазии. Остальные политические организации, су­ществовавшие с конца XIX — начала XX в., фактически перестали играть сколько-нибудь заметную роль на по­литической арене.

 

* О Коммунистической партии подробнее будет рассказано в сле­дующей главе, посвященной жизни и деятельности ее созда­теля X. К. Мариатеги.

 

Что же представляла собой апристская партия, за­нявшая заметное место в новейшей истории Перу? Как она возникла?

В течение первого 30-летия XX в. в районе Косты, главным образом неподалеку от Трухильо, происходил процесс поглощения мелкой земельной собственности крупными сахаропроизводящими хозяйствами, тесно свя­занными с иностранным капиталом. За этот период не менее 5 тыс. семей лишились там своих земель. Бывшие землевладельцы превращались в рубщиков тростника или в квалифицированных рабочих сахарных заводов. Эту армию недовольных пополняли также мелкие и средние торговцы, разорившиеся под натиском крупных латифун­дий, устраивавших для рабочих свои собственные лавоч­ки. Выходцы из семей мелкой и средней буржуазии пред­ставляли благоприятную среду для восприятия идей спон­танного, стихийного протеста, составлявших существо теории апризма в период его становления, когда перуан­ский студенческий лидер Виктор Рауль Айя де ла Торре создал в Мексике в 1924 г. (где он находился в эмигра­ции) мелкобуржуазную политическую организацию «Алианса популар революсионариа америкайа» — «Народно- революционный американский альянс» (АПРА). Этот Нывший помощник шефа полиции Куско, известного своими злодеяниями, в короткий срок добился превращения созданного им «альянса» в довольно многочисленную по­литическую партию.

С годами идеология апризма претерпела заметные из­менения, наполнившись . реакционным и проимпериали­сгическим содержанием. Сам Айя превратился в подлин­ного трубадура перуанской соглашательской буржуазии. В Перу «альянс» был официально зарегистрирован как партия в 1930 г. под названием «Нартидо априета перуано» — «Апристская перуанская партия» (сокращенно — ПАП). Выступив впервые на выборах 1931 г., партия по­лучила более 30% всех голосов, причем около половины из них приходилось на северный сахаропроизводящий' район страны, что свидетельствовало о довольно локаль­ном характере поддержки, которой пользовались апристы у населения.

ПАП в основном состояла из людей, выражавших сти­хийный протест по поводу ломки привычных устоев, т. е., говоря словами американского исследователя Петера Кларена, «из консерваторов, а иногда и ретроградов» ^п. Поэ­тому, несмотря на свои революционные (хотя, как пра­вило, довольно расплывчатые) лозунги, ПАП на практи­ке не предпринимала подлинно революционных действий.

По мере стабилизации положения в сахаропроизводя­щих районах оппозиционный пыл костяка партии — мел­кой буржуазии из этих районов — постепенно угасал. Но­вым поколениям апристов уже не был свойствен даже тот стихийный протест, на который оказались способны их предшественники. ПАП становилась апологетом интере­сов американских монополий, с помощью которых она рассчитывала прийти к власти¹³. Не случайно «Нью-Йорк тайме» назвала Айя де ла Торре «главным просевероамериканским элементом в Лиме» ¹⁴.

С момента создания апристская партия своими прово­кационными шагами постоянно осложняла и без того сложную внутриполитическую обстановку в стране, ее действия вели к ничем не оправданным жертвам и даль­нейшему усилению репрессий со стороны правящих кру­гов в отношении левых сил.

Сложности внутреннего порядка в 30-х годах усугуб­лялись напряженностью в отношениях Перу с соседними странами: продолжали давать о себе знать нерешенные пограничные проблемы. Особенно обострились в те годы из-за спорной области Летисиа перуано-колумбийские отношения. Дело дошло до того, что обе страны начали ускоренными темпами готовиться к войне. После ряда враждебных акции стороны временно урегулировали конфликт, в котором Перу поддерживала Великобритания, а Колумбию — США.

Б июле 1941 г. Перу была втянута в локальную войну с Эквадором. Эквадорские войска в нарушение статуса 1936 г. захватили ряд перуанских населенных пунктов, расположенных вдоль границы. Перуанцы предложили эквадорцам отвести воинские подразделения (свои и их) на 15 км от границы, но эквадорские части продолжали наступление. 23 июля перуанская армия перешла контрнаступление и освободила часть захваченной территории. После ожесточенных, кровопролитных боев воен­ные действия прекратились, и 20 ноября был подписан мирный договор, однако и он не подвел черту под перуано-эквадорским конфликтом. Не помог и новый мирный договор, заключенный 14 июня 1945 г. Пять дней спустя эквадорские солдаты вновь перешли границу. Только пос­ле решительного ответного рейда перуанской армии глубь вражеской территории военные действия были пре­кращены соглашением от 2 октября 1945 г.

Стремясь обезопасить свою южную границу и избе­жать войны на два фронта, Перу заключила в июле 1941 г. соглашение с Чили, дополненное в 1945 г. торго­вым договором.

Непосредственного участия во второй мировой войне Перу не принимала. В сентябре 1939 г. она заявила о своем нейтралитете. В январе 1942 г. порвала дипломатические отношения с Германией, Италией и Японией, вве­ла строгую цензуру в целях нейтрализации пропаганды в пользу стран «оси», продемонстрировав приверженность союзникам, в первую очередь Соединенным Штатам, и лишь 11 февраля 1945 г. объявила войну гитлеровской коалиции. Однако пламя всемирного пожара опалило ее. Сокращение международного рынка для товаров тра­диционного перуанского экспорта сильно ударило по эко­номике страны, пагубно сказалось на ее валютных запа­сах. В свою очередь, это привело к сокращению тради­ционного импорта продовольствия и как следствие росту дороговизны. Последнее обстоятельство даже заставило правительство создать государственную инспекцию но вопросам цен. Несколько ослабить результаты кризи­са удалось только в связи с открытием первых предприя­тии по производству рыбной муки и рыбьего жира, по­степенно составивших одну из важных и доходных отрас­лей экономики страны.

С Советским Союзом дипломатических отношений Перу не установила, хотя многие страны Латинской Аме­рики под давлением народных масс сделали это в знак признательности Советской стране, защитившей мир от фашизма.

Передовые силы Перу также выступали за установле­ние контактов с СССР. Через год после окончания второй мировой войны в Лиме была создана Перуано-советская культурная ассоциация. Это событие, как отмечается в книге «Нерушимая дружба», изданной Ассоциацией в год 30-летнего юбилея, «явилось логическим следствием вели­кого демократического, революционного, антиимпериали­стического и антиколониалистского движения, потрясшего пароды мира и отразившегося в Перу, движения, порож­денного всемирно-историческим разгромом гитлеровского обскурантизма» ¹⁵.

Во главе прогрессивных сил страны, выступавших за развитие отношений с героическим советским народом, стояла Перуанская коммунистическая партия (ПКП), ос­нованная еще в 1928 г. великим сыном Перу, видным ин­тернационалистом Хосе Карлосом Мариатеги.

---

Примечания:

¹ См.: «Nueva cronica», 1973,

² 25 ag. См.: Yepes del Castillo Krner-to. Peru. 1820—1920. Un siglo de desarrollo capitalists. Lima, 1972, p. 258.

3 См.: «Amauta», 1926, N 2 p. 32.

⁴ Mariaiegui J. С Obras complctas, vol. 8. Lima, 1959, p. 130.

5 Мариатет Х. К. Указ. соч., с. 159.

⁶ Глава перуанского государ­ства был генеральным ди­ректором филиалов «Нью-Йорк лайф иншурэнс компани» в Перу, Боливии, Эква­доре. Не отставал от своего родителя и Хуан Легиа. Аме­риканская фирма «Бот компани» выплатила ему 40 тыс. долл. при продаже Перу не­скольких подводных лодок, а группа нью-йоркских бан­киров за размещение в этой стране большого кредита выделила «комиссионные» в размере 400 тыс. долл.

^{7 В} конце XIX в. Местных хлопководов постигло бед­ствие: из-за сильного повы­шения влажности воздуха на хлопок напала парша, кото­рая к 1905 г. нанесла план­тациям заметный ущерб. По­ложение спас исследователь-практик из департамента Ика Фермин Тангис. За пять лет упорного труда он вывел новый вид, коробочка у которого стойко противостояла болезни, а волокно по своему качеству было прево­сходным. Эта разновидность хлопка получила имя се­лекционера, а сам он умер в нищете, забытый правитель­ством своей страны.

⁸ В конце 20-х годов под. дав­лением американских авто­мобильных фирм правитель­ство США выделило 500 тыс. долл. на исследования, кото­рые должна была вести в Амазонии специальная ко­миссия с целью создания в Южной Америке каучуковой промышленности, зависимой от американского капи­тала. Но в силу ряда объек­тивных обстоятельств эта за­тея не имела успеха. И толь­ко когда японские войска за­хватили во время второй ми­ровой войны богатые каучу­ком английские и голланд­ские колонии, взоры амери­канских бизнесменов вновь обратились на каучуконосовые леса Перу и Бразилии. После окончания войны, од­нако, в связи с появлением синтетических материалов и каучука с более низкой себе­стоимостью в других стра­нах южноамериканский кау­чук был выдворен с мирово­го рынка. Перу среди дру­гих стран Южной Америки понесла колоссальные убыт­ки.

⁹ См.: ВагсеШ A. Historia del smdicalismo peruano, t, I. Lima, 1971, p.499.

¹⁰ См.: Rivera Serna R. Historia del Peru Republicana (1822—1968). Lima, 1974, p. 206.

¹¹ Меры, принятые хунтой, не могли покончить с народны­ми выступлениями. Поэтому она поспешила создать отдушину — назначить всеобщие выборы. Среди прочих кандидатов баллотировались лидер апристской партии Айя де ла Торре и все тот же Санчес Серро. Власти пытались не пустить его в Перу (он выехал за рубеж сразу же после отстранения с поста главы военной хунты). Мя­тежному майору даже пред­ложили высокую дипломати­ческую должность в Европе. Однако Санчес Серро откло­нил предложение и, обманув пограничный контроль, не­ожиданно появился в порту Кальяо в июле 1931 г. На выборах он одержал победу. Национальная избирательная комиссия, вопреки бурным демонстрациям потерпевших поражение апристов, в но­ябре того же года провозгла­сила честолюбивого майора президентом республики.

Началась жестокая борьба между его сторонниками и партией АПРА, которая к то­му времени уже всерьез претендовала на власть в стране. Эта конфронтация принимала самые различные формы, начиная от баталий в конгрессе и кончая поку­шениями на жизнь прези­дента. Так, в марте 1932 г. Санчес Серро и начальник его военной канцелярии бы­ли ранены в соборе Мирафлорес апристским активистом Хосе Мельгаром. Это поку­шение явилось предупреж­дением президенту о прибли­жающемся «роковом дне». 30 апреля 1933 г. он был смертельно ранен на ипподроме другим апристом вы­стрелом в упор.

Незадолго до убийства Санчеса Серро аористы подняли в Трухильо восстание, во время которого арестовали префекта и нескольких офицеров гарнизона, захватили казармы. В течение трех дней они удерживали город в своих руках. Стянутые из разных районов войска взя­ли Трухильо штурмом.

Осознав бессмысленность дальнейшего сопротивления, апристы расстреляли десять офицеров-заложников и оста­вили город. Эта ничем не оп­равданная жестокая акция положила начало той враж­де, которая прочно и на дол­гие времена стала характе­ризовать отношение перуан­ских военных К АПРА, и особенно к ее лидерам.

В последующие годы ап­ристы не раз совершали по­кушения на представителей армии. Так, 19 ноября 1939 г. в своем доме, на глазах у домочадцев активистами ап­ристской партии был убит командир 19-го батальона в Трухильо подполковник Ре-михио Моралес Еермудес, отец нынешнего президента Перу Фраисиско Моралеса Бермудеса. Юный Фраисиско, свидетель кровавой распра­вы, поклялся на могиле от­ца стать военным и честно служить родине.

¹² Klaren P. La formacion de las haciendas azucareras у log origenes del APRA. Lima, 1970, p. 176.

^{13 С}реди недавно опубликован­ных госдепартаментом США документов имеется шиф­ровка американского посла в Перу о визите к нему в 1931 г. Айя де ла Торре и других апристских лидеров. «Айя,— сообщал посол,— проявил искреннюю симпа­тию к нашей стране -и ясно дал понять, что в случае по­беды его партии на выборах он надеется на максимально возможное понимание и помощь нашего правительства, а также на реальное сотруд­ничество между нашими дву­мя странами» («La cronica», ,1974, 11 o'ct.). Американский историк Лоренсо Гаррисон пишет, что «в 40-х годах се­вероамериканские          дипло­маты в Перу начали испы­тывать и выражать свое от­кровенное восхищение (кур­сив наш.— Ю. Г.) в отноше­нии АПРА» (цит. по: Sharp D, U. S. Foreign Policy in Peru. Chicago, 1970, p. 116).

¹⁴ «New York times», 1946, 20 Oct.

¹⁵ Una amistad indestructible. Lima, 1976, p. 9.