Консолидация власти олигархии

В августе 1895 г. президентом был избран Николас де Пьерола (1839-1913). Союз демократов и сивилистов при явной гегемонии в нем последних имел целью создание более эффективного государственного аппарата с соблюдением парламентских методов управления страной, отвечающего задачам ускоренного буржуазного развития. Экономические меры правительства Пьеролы должны были приспособить экспортную экономику к международному экономическому рынку.

Известный перуанский историк Хорхе Басадре несколько иронически назвал политический режим 1895-1919 гг. "Аристократической республикой". Выражение закрепилось в перуанской историографии. Действительно у власти сменялись представители нескольких семейств плантаторов и банкиров косты. Но исто­рическая реальность была намного сложнее. Политическая структура страны неод­нократно оказывалась в критическом состоянии и наконец рухнула под напором противоборствующих сил в 1919 г.

Избирательным законом 1896 г. в Перу вводились прямые выборы президента всеми грамотными перуанцами вместо коллегии выборщиков. Индейцы по-прежне­му не получали права участия в политической жизни страны ввиду неграмотности. Армия подверглась реорганизации. Вместо рекрутчины, часто вызывавшей волне­нии индейцев, в 1896 г. провозглашена всеобщая воинская повинность. В страну была приглашена французская военная миссия. Усилилась технизация и профессионализация армии. Закон о национальном бюджете, создание полугосударственной компании для сбора налогов, введение горной статистики, создание министерства торговли и развития совершенствовали государственные финансы, способствовали экономическому развитию страны. В 1895 г. был отменен подушный налог, но в январе 1896 г. был установлен налог на соль, всей тяжестью обрушившийся на крестьянство и низшие слои городов. Взимание соляного налога привело к ряду крестьянских восстаний, в частности в провинции Уанта (департамент Аякучо), которые правительство Пьеролы жестоко подавило.

Наиболее важной финансовой мерой правительства Пьеролы было установле­ние в 1897 г. золотого стандарта перуанской монеты. Была установлена золотая мо­нета - перуанский фунт, делившийся на 10 солей и равный по золотому содержанию английскому фунту стерлингов. Эта реформа устранила финансовую нестабиль­ность,

В президентство Пьеролы началось довольно быстрое экономическое развитие страны, в частности легкой промышленности. Пьерола вдвое увеличил протекцио­нистские тарифы. В 1895-1899 гг. возникло 60 предприятий с капиталом в 26 млн солей. По промышленному цензу 1905 г., число фабрик выросло со 174 в 1902 г. до 204 в 1905 г. В 1918 г. их число во всей стране возросло до 505. Это были фабрики, производившие товары повседневного спроса - текстильные изделия, одежду, обувь, продукты питания, напитки, свечи, мыло, спички, растительное масло. Возникли фабрики по выделке кожи, строительных материалов, первичной обработки шерсти и хлопка, табачные, литейные и т.п. предприятия.

Особенностью этого первого в истории страны примера быстрого промышленного развития Перу было то обстоятельство, что оно осуществлялось национальным капиталом. Но в связи с ростом империалистической экспансии Англии, США. Германии, Франции и Италии национальная буржуазия не сумела удержать процесс промышленного развития в своих руках. С уходом с поста президента Н. Пьеролы в 1899 г. и особенно в связи с оттеснением демократов от реальной политическом власти сивилистами в 1902 г., в период президентства Э. Лопеса де Романьи, завер­шилась эта попытка национальной буржуазии проводить независимый курс эконо­мического развития.

Одной, хотя и не решающей причиной свертывания самостоятельного промыш­ленного развития Перу, помимо конкуренции с иностранным капиталом, был ди­версифицированный характер экспорта страны по сравнению с другими латиноаме­риканскими странами. При несовпадении во времени колебаний цен и объемов ос­новных экспортных товаров Перу (сахар, хлопок, шерсть, медь, серебро, нефть, ка­учук и т.д.) господствующие классы всегда могли рассчитывать на достаточные до­ходы для оплаты импорта нужных им товаров. В результате отпадал один из побудительных мотивов для развития собственной промышленности.

Самой развитой отраслью промышленности стала текстильная. Если до 1890 г. имелась 1 хлопчатобумажная фабрика, то в 1905 г. их было уже 7 (5 - в Лиме) с общим числом станков 1305, капиталом 300 тыс. ф.ст. и 1000 рабочих и служащих. Численность текстильщиков в Лиме возросла к 1918 г. до 3835 человек. На наибо­лее крупной принадлежавшей Грейсу фабрике хлопчатобумажных тканей "Витарте" с 300 ткацкими станками работало в 1896 г, 500 человек. К 1920 г. число тек­стильных фабрик в стране достигло 15, из них в районе Лимы - 9.

Ведущие позиции в текстильной промышленности Перу занял английский ка­питал. Его засилье привело к тому, что в 1902 г. лишь 20% национальных потреб­ностей обеспечивалось хлопчатобумажными тканями, производившимися в Перу. Остальное ввозилось главным образом из Англии. Крупнейшая в Перу компания по производству электроэнергии и трамваев в Лиме и Кальяо, созданная в 1906 г. перуанцами с капиталом в 21 млн солей, также позднее перешла под контроль анг­личан.

Английский капитал доминировал в возникших в последней четверти XIX в. нефтяной промышленности и сборе каучука. Район добычи нефти сложился на се­вере перуанской косты в Таларе и Сорритос. Три компании - "Ф. Пиаджио" (1883 г.), "Пасифик петролеум" (1890 г.) и "Милн" - добывали к 1913 г. 180 тыс, т нефти, ²/₃ которой шло на экспорт. В 1905 г. крупнейшей компанией была "Паси­фик петролеум". Компания не платила никаких налогов правительству.

В монтанье, в перуанской Амазонии, к северу от города Икитоса, возник центр добычи каучука, абсолютно необходимый продукт для производства автомобилей в развитых капиталистических странах. Сборщиков каучука - индейцев зверски экс­плуатировала английская компания "Перувиан Амазон Раббер компани", которую возглавил в Перу Хулио Арана. Пик производства в 3200 т был достигнут к 1912 г., после чего более дешевое производство каучука, налаженное англичанами на плантациях в Ачии, привело к краху этой отрасли экономики и разорении многочисленных перуанских посредников компании. В 1910 г. 18% экспорта Перу по стоимости составлял каучук, а в 1918 г. лишь 1,2% приходилось на этот продукт. Стране же ничего не доставалось. Чистая прибыль компании составляла ? ежегодно. Согласно различным оценкам "каучуковый бум" в Перу стоил жизни 40 тыс. индейцев борауитото.

Безжалостное уничтожение индейцев вызвало международный скандал в 1913 гг., когда английский журнал "Truth" ("Правда") опубликовал разоблачительные статьи У. Харденберга о бесчеловечных действиях компании. Дело слушалось в английском парламенте и американском конгрессе. Поскольку основными акционерами компании являлись англичане и сама компания была зарегистрирована ее директором перуанцем Хулио Араной в Лондоне, преступления в Путумит (река, на которой были расположены "станции" по сбору латекса) рассматривали Королевским судом Англии. Но руководители компании X. Арана и П. Сумаета были им оправданы под тем предлогом, что лично они не участвовали в массовых убийствах, а лишь надсмотрщики, негры из английской колонии Барбадос. Правда, компания в конце 1913 г. самоликвидировалась, но акционеры получили все причитавшиеся им дивиденды. Англичане, получавшие теперь в три раза более дешевый каучук со своих плантациях в Азии, не нуждались больше в перуанском каучуке. Прокурор города Икитос Валькарсель попытался возбудить дело против 255 служащих компании, виновных в преступлениях. Но до суда дело не дошло. Арана и Сумаета были весьма влиятельными лицами в городе. Позднее Арана стал сенатором от департамента Лорето в конгрессе Перу. Его друзья, выходцы из департамента Лорето, были в правительстве Легии соответственно один - министром экономики, дру­гой - министром внутренних дел. Алькальд Лимы, один из лидеров оппозиционной партии демократов Г. Биллингхурст публично осудил преступные дела компании. Но президент Легия сумел затормозить расследование преступления в Пу­тумайо.

Первое место в иностранных капиталовложениях в Перу занимал английский капитал. Достаточно сказать, что только "Перувиан корпорейшн" во главе с Грейсом имела капитал в 21,6 млн ф.ст., а весь иностранный капитал в 1910 г. составил примерно 60 млн ф. ст. Влияние в стране компании Грейса четко осознавалось со­временниками. «Можно сказать, - отмечал немецкий экономист О. Бюргер, - что в Перу два правительства - национальное и президент "Перувиан корпорейшн"». На второе место в начале XX в. вышел американский капитал, оценивавшийся в 25 млн. долл. в 1906 г. и утвердившийся в горной промышленности. На третьем месте был немецкий капитал.

В 1897 г. были обнаружены месторождения меди в Центральных Андах, и Серро-де-Паско. Американские капиталисты, связанные с домом Моргана, скупили в 1901 г. перуанские и английские рудники в этом районе. Была создана крупнейшая в Перу компания по добыче меди и сопутствующих металлов "Серро-де-Паско Майнинг", которая экспортировала всю продукцию в США. Производство меди выросло с 9,5 тыс. т в 1903 г. до 28 тыс. т через 10 лет. Компания также построила крупнейшую в Южной Америке плавильню, приобрела земли в сьерре, изгнала индейцев, для развития животноводства в целях поставок мяса в район добычи ме­ди, построила железную дорогу от Орои до Серро-де-Паско. Ее капитал, по оценке американского консула Хэтчинсона, в 1906 г. составил 14 млн долл. В компании было занято 1300 человек.

В горной промышленности число рабочих выросло с 9651 человека в 1905 г. до ?335 человек в 1914 г. Большинство горняков работало по контрактам "энгапче". Нарождающийся рабочий класс занимал весомое и заметное место в перуан­ском обществе, в котором капиталистический уклад в целом стал ведущим.

И все же основой экономики Перу оставалось сельское хозяйство. Капитали­стические производственные отношения в целом были господствующими на сахар­ных и хлопковых плантациях косты. Характерной чертой развития сахарной отрас­ли экономики стали концентрация земель в руках крупных иностранных компаний и капиталистическая модернизация производства. Местные асендадос, заложившие свои плантации в иностранных банках, разорялись, и их плантации скупались ино­странцами. Владельцы крупных сахарных плантаций, возникших в результате это­го процесса, имея связи с иностранными банкирами, могли покупать современные машины, удобрения, внедрять новые сорта сахарного тростника, строить железные дороги для подвоза сахарного тростника к инхениос и сахара к портам. В главном центре сахарного производства в стране в долине Чикана (департамента Ла-Либертад) особо выделялись три компании, принадлежавшие иностранному капиталу -"Картавио" ("Бритиш шугар компании" Грейса), "Каса Гранде" (Гильдемейсгер -немецкий капитал) и "Рома" (принадлежавшая итальянской семье Ларко, связанной с английскими банкирами). В 1895 г. вместе они дали 65% сахара, произведенного в этой долине.

Если общее производство сахара составляло в 1895 г. 95 тыс. т, то в 1904 г. оно возросло до 156 тыс. т, т.е. за 10 лет увеличилось на 50%. Из этого объема сахара экспортировалось, в основном в Англию, 132 тыс. т, а в стране оставалось лишь 24 тыс. т. В 1918 г. экспорт сахара составил 192 тыс. т стоимостью 64,1 млн пер. фун­тов. На 118 сахарных асьендах площадью в 250 тыс. га трудилось 25 тыс. рабочих. Таким образом, сахар все более становился одним из главных экспортных товаров, составляя, к примеру, в 1914 г. почти 30% всего экспорта Перу. Три президента: Кандамо (1903), Пардо (1904-1908) и Легия (1908-1912) - были сами крупными са­харными плантаторами, тесно связанными с иностранным капиталом. Сахарные ба­роны вкупе с землевладельческой олигархией (латифундисты сьерры, хлопковые и рисовые плантаторы косты и др.) и торговцами вступили в тесный союз с иностран­ным капиталом, содействуя зависимому развитию страны. Так, президент М. Кан­дамо в 1903 г. осудил попытки развивать в стране промышленное производство, ко­торое, по его мнению, поддерживалось Н. Пьеролой "искусственно, за счет потреби­теля", и считал необходимым направить все средства на эксплуатацию природных богатств. Близкий к правительству влиятельный экономист А, Гарланд "научно" обосновал невозможность развития промышленности ввиду малочисленности насе­ления, его неграмотности, узости национального рынка. Он выступил за рост про­изводства сахара, хлопка, кофе, коки и добычи минеральных богатств с помощью горнорудных монополий США. Он отвергал протекционистские пошлины для за­щиты местной промышленности, ибо это-де лишь идет на пользу частным эгои­стичным интересам, а не всей стране.

Ведущая отрасль сельского хозяйства страны - сахарная, чья продукция шла в основном на экспорт, развивалась по капиталистическому пути. Однако организа­ция труда была во многом отягощена докапиталистическими отношениями - полу­принудительный труд рабочих, основанный на энганче и пеонаже, чрезвычайно тя­желые условия работы и быта, полуфеодальная система надзора и наказаний, ми­зерный заработок и наличие хозяйских лавок - тамбос, сохранение связи рабочего с общиной. Растущий спрос на международном рынке на перуанский хлопок способ­ствовал увеличению производства его на косте. Хлопок выращивался в основном на мелких и средних асьендах на базе испольщины - янаконахе, или партидарио. Име­лись и мелкие землевладельцы, поставлявшие свой хлопок на сборные пункты крупных асендадос. Производство хлопка находилось в руках перуанцев, но его кредитование, переработка и сбыт контролировали почти полностью английские тор­говые фирмы "Дункан Фокс", "Грэм Роу" и "Локкитс". К 1915-1916 гг. число хлоп­ковых асьенд составило 236, на которых трудилось 20,5 тыс. работников. Экспорт хлопка с 1897 по 1914 г. вырос с 5,15 тыс. т до 22,9 тыс. т, а по стоимости экспорта сравнялся в 1913 г. со стоимостью экспорта сахара. Примерное равенство сохраня­лось и в годы первой мировой войны - в 1918 г. стоимость экспортированного хлоп­ка составила 3,7 млн пер. фунтов, а сахара - 4,1 млн пер, фунтов.

8-10% экспорта составляла шерсть альпаки и овец, главным образом с юга стра­ны. Крупные немецкие, английские, итальянские торговые дома были соучастника­ми огораживаний здесь индейских общинных земель, проводимых помещиками.

Большую часть страны, и прежде всего сьерру, где в 1906 г. на территории в 470 тыс. км жило 2,25 млн человек, населяли индейцы - кечуа и аймара. Следует учесть, что все население страны насчитывало около 3,6 млн человек. На косте площадью и 177 тыс. км жило 900 тыс. человек. Более 50% территории занимала сельва, или монтанья, где жило примерно 450 тыс. человек, в основном индейских племен. "Бедность, невежество, рабство" - так характеризует жизнь индейцев-крестьян сьерры в начале XX в, известный перуанский историк-экономист К. У гарте.

В начале века английская исследовательница Дж. Гейнесс констатировала удру­чающие условия жизни индейцев как на асьендах, так и в общине. Она отмечает, что последние 30 лет усилился сгон крестьян с общинных земель при поддержке властей, что привело к значительному сокращению числа общинников. Но на деле и они не свободны - "они рабы алкоголя и водки". Большинство вынуждены тру­диться на хозяина асьенды, полу чип взамен небольшой участок земли для выращивания картофеля, кукурузы и овощей. Индеец асьенды живет в "небольшой, покры­той соломой хижине без окон, черной от дыма..." Он "полностью зависим от управляющего поместьем. Он не имеет врачебной помощи, а после смерти его долг хо­зяину переходит на членов семьи. На асьенде индейцы - рабы де-факто, хотя и не де-юре".

Вот как в 1904 г. описывал бесправное положение индейцев Мануэль Гонсалес Прада: "Мы держим его (индейца. - Авт.) в невежестве и в рабском подчинении, унижаем казарменным режимом и с помощью алкоголя доводим его до скотского состояния... Мы... уничтожаем их, когда они протестуют против чудовищного нало­гового бремени или не могут уже молчаливо переносить зверства какого-либо сат­рапа... Поместье создается на основе объединения мелких земельных участков, на­сильно захваченных у их законных владельцев. За долги отцов помещики пожиз­ненно закабаляют их детей. Они подвергают индейцев таким чудовищным наказа­ниям, как порка, заковывают их в кандалы и колодки, а также издеваются над ни­ми, остригая им волосы, и т.д. Похищения и насилие признаются чем-то вполне нор­мальным, поскольку считается, что индеанкой следует овладеть силой".

Процесс обезземеливания и разложения общин, роста товарности латифундий ускорился после прихода к власти Н. Пьеролы. На юге сьерры в департаментах Ку­ско, Пуно, Апуримаке, как писал современник событий окружной судья X. Фрисанчо, "убивают индейцев, чтобы завладеть их землей". Эта "варварская система убий­ства индейцев проводилась для того, чтобы добиться превращения земель айльо в латифундии". Центральные власти направляли войска для подавления волнений крестьян. Так, армия в 1896 г. уничтожила большинство жителей Чукуйто, отстаивавших свое право на землю, а оставшиеся в живых бежали в горы. В том же де­партаменте Пуно в 1910 г. индейцы общины Самана оказали ожесточенное сопро­тивление их стону с общинных земель местным асендадо, называвшим крестьян "живым инвентарем". Столь циничный подход стал оправданием для почти пого­ловного убийства крестьян отрядом правительственных войск. Были разграблены жилища и скот индейцем. Суды активно исполняли волю асендадос, штампуя фальшивые документы об их праве на земли общин.

Широкий размах получил отход крестьян из районов сьерры на побережье для уборки сахарного тростника на срок 3—4 месяца. Демографический рост, постепен­ное проникновение товарно-денежных отношений в деревню, необходимость покупки простейших орудий и предметов потребления, арендная плата землевладель­цам, выплата подушного налога, расходы на нужды селения и общины, на бесконеч­ные судебные тяжбы о земле с помещиками - все это побуждало крестьян искать заработков на стороне. В конце XIX - начале XX в. близлежащие к косте общины сьерры обезлюживались - почти все мужское население направлялось на уборку урожая в асьендах косты. Рост экспорта шерсти и кожи стимулировал захват об­щинных земель. Это в свою очередь приводило к вытеснению индейцев на косту. Эпицентром острой борьбы крестьян против асендадос стал южный департамент Пуно. Достаточно сказать, что из 65 выступлений крестьян в целом по стране в 1908-1910 гг. 24 приходилось на этот департамент.