НА ТЕУАНТЕПЕКСКОМ ПЕРЕШЕЙКЕ

После штата Оахака мы намеревались посетить штат Чьяпас. Путь лежал через город Теуантепек, расположенный в южной части одноименного перешейка. Диего Ривера просла­вил этот город в своей известной фреске «Танец в Теуанте­пеке» в здании министерства народного просвещения в Мехико.

До перешейка дорога большей частью шла по восточ­ным отрогам Южной Сьерра-Мадре, на высоте 1200— 1500 метров, лишь иногда спускаясь в долины. Казалось, что серая лента асфальта вьется в складках огромного лоскут­ного одеяла, сшитого из неровных красно-коричневых, зеле­ных, желтых и черных кусков,— настолько часто менялась окраска почвы, чередовались лесные массивы и безлесье. Местные черные почвы гор окраской напоминают европей­ские степные черноземы, но по составу отличаются от них. Для лесов характерны древовидные папоротники, дикие плодовые растения, в том числе гранадилья.

Километров за 60 до города Теуантепека горы кончились, шоссе спустилось в долину реки Теуантепек. Это была последняя ступенька длинной лестницы, начавшейся у подоб­лачной выси на Поперечной Вулканической Сьерре.

Здесь было как в финской бане — жарко, но не душно. Тридцатиградусная жара смягчалась слабым бризом с Теуан­тепекского залива.

Если во внутренних районах перешейка недостаток влаги обусловливает господство в основном саванной растительно­сти, то в долине реки Теуантепек, открытой океаническим ветрам,— остров тропического леса.

Перешеек — это тектоническая впадина шириной около 240 километров, служащая своеобразной границей для неко­торых представителей мексиканского животного мира. Ее, например, не решаются пересечь с юга кецаль, некоторые виды колибри и, наоборот, есть виды колибри, которые не пересекают перешеек с севера. Перешеек явился «прегра­дой» для обитающих южнее, в густых лесах, носухи и олинго, млекопитающих семейства енотовых, и для некоторых других животных Центральной Америки.

На перешейке водятся обезьяны, ягуар, муравьед, сумча­тый опоссум, тапир, белохвостый олень. Тут множество игуан, ядозубов, всевозможных змей, черепах. Недаром по-ацтекски Теуантепек означает «холм зверей».

Довольно обширные безлесные пространства и весьма благоприятный климат способствуют развитию на перешейке не только потребительского, но и плантационного сельского хозяйства. Здесь выращивают кукурузу, ананасы, кофе, кунжут, табак, кокосы, бананы, апельсины. Кстати, первые апельсиновые, деревья в Мексике были высажены Б. Диасом дель Кастильо именно в устье реки Теуантепек.

«Животноводческий бум», характерный для сельскохо­зяйственного развития страны в последние десятилетия, затронул и Теуантепекский район штата Оахака. «Бум» был определен правительственной ориентацией, преследующей цель завоевания внешнего рынка и повышения низкого уровня жизни населения, особенно на юге страны. Однако развитие животноводства объективно содействует разруше­нию традиционного в этих краях земледелия, а также усилению позиций крупных скотоводов, имеющих возмож­ность приобретать племенной скот, чего не может делать основная масса крестьян.

Машина въезжает на мост, перекинутый через реку Теуантепек, и перед нами открывается панорама города, носящего то же название, что и река. Он привлекает обилием зелени. Светлые строения едва проглядывают сквозь кусты жасмина и кокосовых пальм.

Город Теуантепек — танцевальная столица Мексики. Сколько народных песен слышал тут композитор Карлос Чавес, произведения которого навеяны индейскими мелоди­ями. В этих краях родилась известная в Латинской Америке песня «Сандунга».

Немало вдохновения почерпнул здесь и Диего Ривера, очарованный буйством южных красок. Есть что запечатлеть в этом городе художнику, особенно в праздничный день. Чего стоит, например, женский наряд: блузки апельсинового, желтого, фиолетового или черного цвета; юбки, очень длин­ные, расшитые большими цветами по темному фону. Яркость одеяния еще более усиливается яркостью окружающей при­роды. Но в обыденный день большинство жителей одето весьма скромно.

В полдень Теуантепек кажется похожим на царство из «Спящей красавицы». Не только малые, но и многие крупные мексиканские города, особенно на юге, в полуденную жару, по испанскому обычаю, погружаются в дрему, часа на два. Однако в районе вокзала деловая жизнь продолжалась. Прибывали и отбывали поезда. Теуантепек — крупный желез­нодорожный узел на модернизированной в последние годы магистрали, пересекающей Теуантепекский перешеек с севе­ра на юг. Ряд зарубежных специалистов по проблемам международных путей сообщения предполагают, что контей­нерные перевозки по этой железной дороге могут составить конкуренцию морским перевозкам через Панамский канал, учитывая, что он уже не удовлетворяет требованиям време­ни. Именно последнее обстоятельство, по-видимому, было одним из факторов, определивших решение мексиканского правительства о реконструкции Теуантепекской железной дороги, осуществлявшейся в 70-х — начале 80-х годов. Рабо­та на железной дороге, расширение предприятий нефтепере­рабатывающей и нефтехимической промышленности сосед­него города-порта Салина-Крус, развитие традиционной пи­щевой промышленности позволили трудоустроить несколько тысяч безземельных крестьян и безработных сельскохозяй­ственных рабочих. Рост численности пролетариата города постепенно меняет его социальную структуру.

В городе активизировалась и местная буржуазия, он стал объектом большого внимания крупных компаний страны, заграничных фирм. Об этом свидетельствуют рекламы на появившихся в последние годы высотных домах из бетона и стекла.

Но вернемся к рассказу о послеобеденном отдыхе. Прошло два часа. Жара спала, и город ожил, улицы преобразились. У многих домов варят пищу в тени деревьев; за столиками, вынесенными из харчевен на тротуары, что-то едят. Создается впечатление, что вся жизнь обитателей перекочевала на улицу. Здесь шьют, бреют, танцуют. Равноп­равными участниками этого уличного спектакля являются индюшки, куры, поросята, заполнившие тротуары и мосто­вые.

Но чем особенно поразил Теуантепек, так это своеобраз­ным господством ь городе женщин. Создается впечатление, что здесь царит матриархат. На рынке все продавцы— женщины, в лавочках такая же картина. Интересно высказы­вание одного молодого сапотека, записанное двумя ино­странцами, посетившими город: «А, пускай себе женщины командуют. Они такие красивые и, наверное, толковей нас. Да к тому же их просто больше». Действительно, чего-чего, а красоты теуантепекским женщинам не занимать, и, как это ни странно, среди них много голубоглазых.

На центральной площади города даже стоит бронзовая статуя женщины. Говорят, ее воздвигли горожанки в каче­стве постоянного напоминания мужчинам о своей роли в жизни Теуантепека. Когда и как сложилось такое положе­ние, никто не помнит.

Приблизительно кварталах в восьми от центральной площади окрло только что построенного деревянного дома человек двенадцать радостными криками зазывают нас к себе:

— Сеньорес, пор фавор, виирру.

И подают нам кружки с виирру. Оказалось, это процедура завершения строительства дома их родственника. Видя, что мы иностранцы, один индеец, довольно хорошо говоривший по-испански, рассказал об этом обычае: «Если Хосе хочет строить свой дом, он приглашает родственников и друзей. Приглашение по-сапотекски называется «гурии», а согласие его принять—«вирии». Если кто-то строит дом — ему помога­ют, что-то сеет — тоже помогают, у кого-то свадьба—опять помогают. Обязательно. Бесплатная помощь. Единственная плата—напиток виирру».

По-видимому, без такой взаимопомощи, традиции которой идут от индейской общины, жить здесь трудно. По официаль­ным данным, 75% жителей юга страны не имеют доходов, достаточных для достижения даже очень скромного прожи­точного минимума. Здесь меньше, чем в других районах, употребляется мяса, наименьшее количество домов обеспе­чено электричеством.

Богатство природы и бедность людей. Эта бедность порой, особенно на юге, прикрывается некой внешней легко­стью отношения к жизни.

А может, прав известный мексиканский философ, соци­олог, писатель первой половины XX века Хосе Васконсельос, попытавшийся «открыть» для науки Латинскую Америку, а следовательно, и Мексику как особый комплекс географиче­ского и духовного, утверждая, что самопроявление мексикан­ца, живущего на нагорье и в тропиках,— разное. В чем-то с Васконсельосом можно согласиться, ибо, например, фоль­клор у жителей Теуантепека или Веракруса более темпера­ментен, если можно так сказать, чем у жителей горных районов штатов Мичоакан или Гуанахуато. Однако в обще­ственном самосознании разницу невозможно найти. Если на протяжении двух-трех веков путешественникам Теуантепек казался городом людей, отличавшихся безмятежным харак­тером, то сегодня уже ясно, что веселость и гостеприимство теуантепекцев не исключают проявления социального проте­ста. За два дня перед нашим приездом забастовка железно­дорожников, требовавших повышения заработной платы, нарушила обычный ритм жизни города. Одновременно закры­лись маленькие магазины и лавочки: их владельцы солидари­зовались с железнодорожниками.

Таковы некоторые важные штрихи к современному соци­альному портрету некогда «тихих» мексиканских городков.

В целом же штат Оахака—подлинный этнографический музей. Он поражает как творениями представителей древних цивилизаций, так и картинами сегодняшней жизни индейцев, в которую XX век только «заглянул». Это не значит, что штат изолирован от общих процессов экономического разви­тия страны последней четверти века. В штате сооружены плотины «Бенито Хуарес» и «Мигель Алеман», порт Салина-Крус превращается в важный промышленный центр (предпо­лагается создание здесь одной из четырех портово­промышленных зон страны), а главное, он становится тихо­океанской «перевалочной базой» на железнодорожной кон­тейнерной магистрали Атлантика—Тихий океан. Но это пока «фрагменты» намечаемого индустриального развития штата.

Поперечная Вулканическая Сьерра разделяет не только два природных, но и два социально-культурных района. Север штата Пуэбла уверенно «вошел» в 80-е годы XX века, южная же его зона и большая часть штата Оахака живут в начале века, а в ряде случаев — несколькими столетиями ранее. Но это ни в коей мере не подтверждает предположе­ния X. Васконсельоса о различии самопроявления мексикан­ца, живущего в разных географических условиях. Это просто иллюстрация противоречия «мексиканской модели» развития капитализма, одно из ее «больных» мест—отражение нерав­номерности социально-экономического развития различных районов страны.