Идолы с закрытыми глазами

«Вот начало старинных преданий о тех, кто в этой местности носит имя киче. Здесь мы все напишем. Мы начнем с древних историй, с начала и происхожде­ния всего того, что было совершено... племенами народа киче». Это многообещающее заявление — отрывок из старинного эпоса майя-киче «Пополь-Вух» — единствен­ный дошедший до нас документ о происхождении одно­го из народов майя, обосновавшегося впоследствии в горах Гватемалы. Давным-давно, в незапамятные вре­мена, говорится там, в мире не было ничего живого. «Не было ничего, что существовало бы ...была только лишь холодная вода, спокойное море, одинокое и тихое... В темноте, в ночи была только лишь неподвижность, только молчание. Одни лишь Создательница и Творец, Тепеу и Кукумац, Великая мать и Великий отец, нахо­дились в бесконечных водах». А затем боги создали небо и землю, растения, птиц и животных, и, наконец, после нескольких неудачных попыток, — первых людей, родоначальников народа киче. «Только тесто из куку­рузной муки, — гласит «Пополь-Вух», — пошло на плоть наших первых отцов, четырех людей, которые бы­ли созданы». Сами того не подозревая, создатели этого древнего эпоса сказали об истоках цивилизации майя неизмеримо больше, чем груды псевдонаучных фолиан­тов не столь уж далеких от нас времен. Сейчас для многих ученых все очевиднее становится тот факт, что наиболее выдающиеся цивилизации Нового Света обя­заны своим рождением успехам земледелия, и прежде всего земледелия, основанного на выращивании ку­курузы.

Первые шаги раннеземледельческих культур на тер­ритории майя — так называемый раннеархаический этап (1500—900 годы до н. э.) — обнаружены археоло­гами уже, по крайней мере, в трех местах; причем два из них находятся на тихоокеанском побережье Гватема­лы. В конце 50-х — начале 60-х годов Майкл Ко самым тщательным образом раскопал здесь древние поселения земледельцев в Ла Виктории и Салинас Ла Бланка, ранние этапы которых относятся как раз к 1500—900 годам до н. э. Точно такую же картину наблюдали ученые и в ходе раскопок древнейших напластований Чиапа де Корсо, в мексиканском штате Чиапас. Эти пер­вые, непрочные еще порождения оседлого образа жизни, пройдя долгий тернистый путь через несколько последо­вательных ступеней развития, приводят в конце концов к появлению блестящей цивилизации майя классическо­го периода.

К концу первого тысячелетия до н. э. и на плодород­ных равнинах тиохоокеанского побережья, и в суровых горах Мексики и Гватемалы существовали необычайно сложные и высокоразвитые индейские общества, кото­рые, видимо, уже успели перейти тот роковой рубеж, который отделяет порядки первобытно-общинного строя от жестких рамок деспотического государства. В самом центре горной Гватемалы достигает невиданного рас­цвета огромный город Каминальуйю, с его бесчислен­ными пышными храмами, высокими пирамидами и ряда­ми внушительных алтарей и стел из камня, сплошь испещренных затейливой резьбой. На этих стелах высе­чены письмена и сложные календарные расчеты майяских жрецов. Есть все основания предполагать, что именно эти признаки незаурядного таланта и обширных научных познаний местных мудрецов, оказали решаю­щее влияние на происхождение цивилизации «Древнего царства» майя, главные центры которого находились далеко на севере, в тропических лесах Юкатана и Петена.

В то же самое время на плодородной равнине тихо­океанского побережья Гватемалы возникло необычайно сложное и вычурное искусство, названное по месту пер­вой находки «стилем Исапа». Его бесчисленные, пере­груженные символикой изваяния из камня напоминают одновременно и Ла Венту и Трес-Сапотес. Змея, обезья­на и небесная птица, боги в масках и причудливые за­витки орнамента одинаково часто встречаются здесь, воплощенные в камне искусным резцом безымянного мастера майя. Но ведь именно эти мотивы долгое время считались привилегией чисто ольмекского искусства.

«Ольмеки, — пишет известный американский специа­лист по культуре древних майя, доктор Татьяна Про­скурякова, — были скорее воспринимающей, нежели изобретающей стороной по отношению к этим общим чертам искусства».

И для такого вывода есть все основания. Стелы и алтари с календарными датами «Длинного счета» майя и первыми иероглифическими надписями появились почти одновременно в Трес-Сапотес, на тихоокеанском побережье Гватемалы, в Чиапасе (Чиапа де Корсо) и в Каминальуйю. Из четырех названных районов по меньшей мере в трех, бесспорно, жили тогда непосред­ственные предки майя.

Вся плодородная равнина между горными хребтами Гватемалы и Тихим океаном покрыта полуоплывшими земляными холмами. По-английски их называют «маунд», по-испански «колина» или «монтикуло». В большинстве случаев под ними скрыты остатки древнейших городов и селений. Они служат как бы могильными холмами огромного кладбища индейской культуры, растянувше­гося на сотни миль вдоль лазурных вод океана. Что скрывается под ними? Какие сокровища древних циви­лизаций? Долгое время об этом можно было только га­дать. Тихоокеанское побережье и сейчас одно из круп­нейших белых пятен на археологической карте Цент­ральной Америки.

Наиболее одаренные археологи западного полушария, словно сговорившись, стыдливо избегали до поры до времени этих пустынных, забытых богом земель. Но не­известность всегда богата сюрпризами. И вот в 1965 го­ду американка Сьюзен Майлз пробила наконец этот «заговор молчания», объявив об открытии близ Монте-Альто каких-то огромных и неизвестных доселе скульптур. Они были высечены на больших округлых валунах и изображали толстых «карликов» или детей с пухлыми щеками, брезгливо поджатыми тонкими губами, широ­ким, приплюснутым носом и закрытыми, словно во сне, глазами. Их руки согнуты в локтях почти под прямым углом, а ноги неестественно скорчены, упираясь ступня­ми друг в друга. Рядом рабочие выкопали из-под земли еще одно каменное «чудище» — гигантскую голову в несколько тонн весом. Глаза этого каменного исполина тоже были плотно закрыты, имитируя глубокий сон или смерть. Правда, некоторые ученые по старой привычке поспешили приписать скульптуры из Монте-Альто ольмекам. «Разве не жители Тамоанчана первыми стали высекать из базальта этих каменных исполинов?» — торжествующе вопрошали они своих оппонентов. Но на этот раз их доводы были явно несостоятельны. Общий стиль гватемальских изваяний не имел никакого сход­ства с творениями ольмекских мастеров. К тому же первые были гораздо проще и грубее по виду, чем хоро­шо известные каменные шедевры Ла Венты, Сан-Ло­ренсо или Трес-Сапотес.

Ровно через два года другой известный ученый — швейцарец Рафаэль Жирар — с помощью местных кре­стьян нашел на тихоокеанском побережье Гватемалы еще целый ряд скульптур, поразительно похожих на только что описанные. В Эль-Трансито ему повстреча­лась вторая гигантская голова с закрытыми глазами. А в Ла Гомера заступы рабочих неожиданно наткнулись в земле на изваяние толстого ребенка с короткими, странно подогнутыми ручками и ножками. Его глаза также были закрыты. Тогда Жирар заложил вокруг найденных скульптур глубокие шурфы, с тем чтобы «привязать» своих «младенцев» к остаткам некогда про­цветавшей здесь древней культуры. Но, увы, добыча его оказалась на удивление бедна: всего несколько жалких обломков глиняной посуды. Каменные истуканы умели хранить свою тайну. Правда, особой точности в хронологических выкладках здесь и не требовалось. Было ясно, что вновь найденные статуи имеют весьма почтенный возраст. И поскольку в хорошо известных находках «стиля Исапы» или Каминальуйю конца пер­вого тысячелетия до н. э. такие изваяния никогда не встречались, то они, видимо, относились к еще более ранней эпохе.

Многие авторитетные ученые приписали гвате­мальским скульптурам доольмекское происхождение и на этом основании объявили культуру местных индей­цев «культурой-родоначальницей» всех других цивилиза­ций Центральной Америки. Но если даже это и не так, то идолы с тихоокеанского побережья все равно по мень­шей мере относятся к одному времени с древнейшими каменными статуями с территории ольмеков.

Если мы заглянем в глубины истории Веракруса и Табаско, то нетрудно убедиться, что и сами ольмеки, начиная с конца второго тысячелетия до н. э., прошли примерно такой же путь развития, как и майя.

Мало чем уступали ольмекам по своему развитию и другие народы Центральной Америки: сапотеки, обосно­вавшиеся в горах штата Оахака и предки нахуа из Цен­тральной Мексики (культура Теотихуакана). Видимо, все они пришли к порогу цивилизации более или менее одновременно — в конце первого тысячелетия до н. э. — начале н. э. И в таком случае места для одной особой культуры-родоначальницы, давшей жизнь всем осталь­ным высоким культурам, уже не остается. И (в самом деле, в I веке до н. э., то есть когда на территории Цен­тральной Америки впервые появляются осязаемые следы цивилизации в виде письменности и календаря, майя возвели на отвоеванных у джунглей площадях свои первые города с каменными дворцами и храмами, красочными фресками и пышными гробницами царей. Нахуа построили в долине Мехико гигантские пирамиды Теотихуакана, превосходящие по размерам египетские. Сапотеки Монте-Альбану создали наиболее ранние во всем западном полушарии формы иероглифической письменности и календаря, Таким образом, первона­чальных очагов цивилизации было в Мексике несколько, и все они поддерживали между собой какие-то опреде­ленные связи, взаимно обогащая и развивая свою ори­гинальную культуру»