Кладбище древних статуй

Экспедиция только начинала свои работы в Сан-Лоренсо, а студент-практикант из Пенсильванского универ­ситета Ричард Диль ходил уже в героях дня. Еще бы — он первым открыл для науки два совершенно новых ка­менных изваяния ольмеков, сразу же получивших по заведенным у археологов порядкам соответствующие номера: монумент № 21 и монумент № 20. Оба они, по словам счастливого первооткрывателя, непосредственно «увязывались» с обломками глиняной посуды и статуэ­ток этапа Сан-Лоренсо, или, иначе говоря, относились к 1200—900 годам до н. э. Монумент № 21 изображает во весь рост бегущего зверя — собаку или койота с когтистыми лапами. Скульптура была намеренно по­вреждена, а затем ничком брошена на специальную «вымостку», состоящую из серпентиновых топоров и брусков того же материала. Это вполне определенно до­казывало, что древний монумент разбили и захоронили в толще земли с соблюдением каких-то сложных цере­моний и обрядов. А что, если подобные же пышные «по­хороны» применялись и в отношении других каменных скульптур ольмеков? И Майкл Ко принялся за кропотли­вую работу. Он тщательно пометил на карте все места прежних находок каменных изваяний из раскопок Стир­линга и Диля. Получалась довольно странная картина: там, где древние статуи встречались вместе или непода­леку друг от друга, они образовывали правильные ря­ды, ориентированные по линии север — юг. Что это — простое совпадение или строгая внутренняя закономер­ность?

И как только начался новый полевой сезон, профес­сор Ко приказал заложить раскоп в нескольких метрах от только что найденной каменной стелы. «Это была са­мая удачная затея, — вспоминал он впоследствии, — из всех, что я когда-либо предпринимал». Не прошло и часа, как из глубины земли показалась великолепная статуя коленопреклоненного человека почти в натураль­ную величину. Статуя лежала на боку, лицом на восток. Голова ее была намеренно отбита. Рук тоже нет, а на их месте в районе плеч два рубчатых диска с отверстия­ми, куда и должны были вставляться вращающиеся ка­менные руки. Настала пора подвести некоторые итоги.

«Передо мной находился, — говорит профессор Ко, — монумент № 34, — лишенный головы и намеренно по­врежденный. Но его положили на «подушку» из красного гравия и засыпали толстым слоем земли, содержавшей большое число обломков известняка и щебня. Это собы­тие имело место где-то в самом конце этапа Сан-Лорен­со. И тогда я высказал предположение, что здесь долж­ны быть и другие, сходным образом уложенные извая­ния, образующие прямые ряды в общем направлении на север. Как показали дальнейшие события, я был абсо­лютно прав».

Теперь можно было действовать с открытыми глаза­ми, почти наверняка. От монумента № 34 строго на се­вер проложили длинную траншею. И драгоценные наход­ки не заставили себя долго ждать. Они появлялись из-под земли с завидной регулярностью хорошо налажен­ного заводского конвейера. Монумент № 38 — осколок громадного базальтового алтаря. Монумент № 37 — фигура сжавшегося перед прыжком в стальную пружи­ну ягуара с начисто отбитой головой. Монумент № 41 — большая четырехсторонняя колонна с грубо намеченны­ми контурами какого-то ольмекского божества. Но са­мым удивительным был, бесспорно, монумент № 43 — крохотная каменная скульптура, изображавшая фанта­стического восьминогого паука с пятью точками вместо глаз. А когда среди желто-красных отвалов траншеи по­казалась вдруг долгожданная статуя любимого ольмек­ского божества — «человека-ягуара», археологи окон­чательно уверились в торжестве научной идеи своего на­чальника. Майкл Ко буквально светился от переполняв­шей его радости. Его ответ корреспондентам, нахлынув­шим отовсюду в Сан-Лоренсо после первых известий о вновь найденных чудесах, насквозь пронизан лучезар­ным оптимизмом знающего себе цену первооткрывателя: «Здесь, в Сан-Лоренсо, спрятано в глубинах земли еще не менее 1000 каменных статуй. И у меня просто не хва­тит времени и сил, чтобы раскопать их все!»

Профессор явно поскромничал. Найденные им изваяния во много раз обогатили фонды нескольких крупнейших археологических музеев Мексики, посвященных искусству ольмеков.

Последняя из добытых в сезон 1967 года скульптур изображала какого-то дарственно-важного человека в широком, застегнутом у шеи плаще, но опять-таки без каких-либо признаков головы. Ее аккуратно отбили еще в древности неведомые осквернители священных релик­вий ольмеков. В руках он держит голову смертоносной гремучей змеи, служившей у прежних обитателей Сан-Лоренсо либо атрибутом власти, либо предметом рели­гиозного поклонения. По мнению Майкла Ко, ольмеками правили могущественные цари — основатели обшир­ных династий. Об этом говорит весь облик каменных изваяний, найденных археологами в ольмекских горо­дах и селениях. Они изображают сцены побед над вра­гами, связанных пленников и последующий триумф грозного владыки. Точно такие же мотивы были широ­ко представлены позднее и в искусстве многих цент­ральноамериканских народов: майя, нахуа, сапотеков, тотонаков, миштеков и т. д. Подобные скульптуры при­званы были прославлять силу и могущество правителя в глазах его подданных. Причем они воздействовали на зрителя не только выразительностью, искусно передан­ной резцом древнего мастера, но и своей монументаль­ностью — огромными размерами. К сожалению, так успешно начатые раскопки пришлось вскоре прекратить. Черные грозовые тучи уже маячили далеко на востоке, возвещая о близком приходе сезона дождей с его не­истовыми тропическими ливнями, туманами и непролаз­ной грязью.