Сообщение об ошибке

Notice: Undefined variable: n в функции eval() (строка 11 в файле /home/indiansw/public_html/modules/php/php.module(80) : eval()'d code).

Несколько слов в заключение

Милослав Стингл ::: Тайны индейских пирамид

Вторичным посещением Паленке я завершил путешествие за тайнами индейских городов, за тайнами индейских пирамид. Во время следующих поездок я знакомился с памятниками ацтеков, сапотеков, миштеков, тарасков в Центральной Америке и с многочисленными городами андских индейских культур. Но в этой книге я хотел рассказать только о городах самой блестящей культуры доколумбовой Америки — о великолепных центрах майя. Майя, чья удивительная цивилизация выросла словно бы без каких-либо предшественников, питаемая совершенно своеобразными собственными корнями.

На мое счастье, как раз в ту пору, когда я в первый раз направлялся в Центральную Америку, среди сельвы и болот Табаско и Веракруса были открыты предметы материального наследия культуры, о которой до этого никто ничего не знал. Эту очень давнюю цивилизацию уже сейчас, всего через несколько лет после ее неожиданного открытия, многие исследователи считают единственной подлинной «матерью» всех последующих месоамериканских культур. В том числе и непосредственно майяской культуры. Открытие ольмеков — «ягуарьих индейцев», определение их роли, их места в истории Нового Света — это, несомненно, самое значительное современное открытие, самое большое достижение науки об американских индейцах.

И первые, часто крайне неточные сообщения об ольмекских центрах взволновали меня настолько, что, прежде чем ехать к самим майя, в страну майя, я отправился в страну «ягуарьих индейцев», до сих пор еще окутанных множеством загадок. После посещения ольмекских городов я уже мог странствовать по городам майя.

Но и майяское путешествие я закончил. Тем не менее прежде, чем окончательно отложить перо, хочу добавить несколько слов, адресованных тем, кто более основательно заинтересуется историей и культурой американских индейцев, и в особенности тем, кого к этой книге привел не только интерес к индейцам майя, но, прежде всего интерес к майяской архитектуре, «индейским пирамидам» и их «тайнам».

Уже в начале книги я вкратце рассказал о причинах, побудивших меня предпринять экспедицию в города индейских пирамид и дворцов. А после поездки я написал свою книгу для того, чтобы показать великолепие этих индейских городов и исключительно высокий уровень культуры, их создавшей.

Изучение ольмеков — «ягуарьих индейцев» находится еще в самом зачатке. Но изучение истории и культуры центральноамериканских майя за последние 40—50 лет настолько продвинулось вперед, что в настоящее время внутри американистики — науки, изучающей историю и культуру коренных обитателей Америки, то есть индейцев, — выделилась самостоятельная научная дисциплина майяология (майянистика).

Такое развитие вполне закономерно. Как в рамках ориенталистики постепенно выделилась, например, синология, так и в недрах науки о коренных обитателях Нового Света постепенно сформировалась мексиканистика, а затем выделилась, в качестве самостоятельной дисциплины и майяология. Сейчас это уже самостоятельный учебный предмет в нескольких университетах.

 Тех, кого более глубоко интересует предмет, метод и история майяологии, я отсылаю по крайней мере к двум работам — к статье П. Шеллхаса «Пят лет изучения майя»[21] и Тоззера «Исследование майя»[22]. Но о майяологии до сих пор можно сказать то же, что 15 лет назад о ней написал немецкий майяолог Франц Термер: «Майяология — самая молодая поросль американистики — пока обременена всеми проявлениями незрелости ранней стадии развития, едва перешагнувшего границы позитивизма. Мы все еще находимся на новой земле, где исследователь является первопроходцем, который, образно говоря, должен прорубать себе дорогу через густые заросли, сквозь непроходимые джунгли».

Так говорит Франц Термер, один из виднейших немецких майяологов. Наряду с немецкими учеными основы майянистики — особенно на первых порах — закладывали французы (Этьен Брассер де Бурбур) и англичане (Олфрид Персивел Моудсли). В настоящее время наиболее обширные майяологические изыскания ведутся прежде всего в Соединенных Штатах Америки и в Мексике.

В социалистических странах первое место, бесспорно, принадлежит советским майяологии. Несомненно, самым прославленным из советских майяологов остается Юрий Кнорозов, труды которого о майяском иероглифическом письме снискали мировое признание[23]. Бок о бок с ним стоит другой ленинграндский майяолог Ростислав Кинжалов, который занимается изучением характера и развития майяского изобразительного искусства[24]. Ольмеками и майя занимается также советский археолог В. И. Гуляев[25] и ряд других исследователей.

В других социалистических странах майя, майяской культуре наибольшее внимание уделяют исследователи Германской Демократической Республики. В библиотеке земли Саксония в Дрездене находится и одна из трех известных майяских книг, причем наиболее хорошо сохранившаяся, — так называемый «Дрезденский кодекс». В Польской Народной Республике изучением майяской культуры занимается группа американистов, возглавляемая проф. Франковской из Лодзи. В Варшаве была организована самая большая в социалистических странах выставка искусства доколумбовой Мексики.

А у нас? Пока в Чехословакии закладываются лишь основы американистики. Специализированные американистские исследования — в данном конкретном случае специализированное изучение истории и культуры центральной Америки и майя — нас еще только ждут. Этой книгой я хотел привлечь внимание общественности к майяской архитектуре, к ее творцам — майяским индейцам и подчеркнуть, что строители этих великолепных городов заслуживают нашего внимания и интереса, а в будущем, возможно, и специализированных научных исследований,

Естественно возникает вопрос, должны ли вообще мы, представители небольшого народа в сердце Европы, заниматься изучением давно уже мертвой культуры индейцев, живущих за тысячи километров от наших границ. Конечно, да. Во-первых, я убежден, что при изучении истории человеческой цивилизации необходимо уделять внимание всем культурам, способствовавшим ее развитию. А к этой истории относится не только Старый Свет, не только Палестина, Крит или Египет, Индия или Китай, но и Новый Свет — ацтеки, инки, ольмеки и прежде всего, разу­меется, майя, самая развитая индейская культура доколумбовой Америки.

Но это не единственный довод. Каждый из нас чувствует, как мир, планета, на которой мы живем, год от года становится теснее. Страны, которые еще четверть столетия назад, в лучшем случае, были для нас всего лишь романтическими кули­сами экзотических романов: Вьетнам, Непал, Йемен, да хотя бы и Гватемала (одна из «майяских» стран), — сейчас стали неотъемлемыми составными частями совре­менного мира. За развитием, судьбой этих государств мы следим с таким же инте­ресом, как за событиями у наших ближайших соседей, а подчас даже и с большим. Но познать и понять настоящее сможет лишь тот, кто поймет прошлое этих стран и этих народов.

Можно спросить: не поздно ли начинать теперь? Не завершены ли уже майяологические исследования? Нет, не завершены. Перед майяологами стоит еще целый ряд неразрешенных проблем. К тому же открытие все новых майяских городов (сейчас их число достигло ста пятидесяти!)[26] ставит перед нами новые вопросы. При этом ряд до сих пор остающихся открытыми проблем имеет, действительно, кардинальное значение. Напомню пользующуюся широкой попу­лярностью проблему дешифровки майяского иероглифического письма. Лично меня из комплекса майяологических тем в особенности привлекают проблемы майяского искусства, майяской словесности, майяской живописи и ваяния, майяской архитектуры.

Для знакомства с ними я и отправился в это путешествие. В само путеописание я, естественно, не включал всех фактов, касающихся майяского строительства и архитектуры. Поэтому я по возможности отмечу их в этом послесловии, адресо­ванном лишь читателям, относящимся с подлинно глубоким интересом к данной проблематике и обладающим определенными познаниями. По той же причине раздел о майяской архитектуре я написал в соавторстве со специалистом — инже­нером Зденеком Угером.

Зачатки майяской архитектуры, сохранившейся до наших дней, насколько мы можем сейчас об этом судить, то есть применение в строительстве камня, относятся к началу первого тысячелетия н.э., конечной границей ее развития является испан­ское завоевание Юкатана. Установление времени возведения отдельных объектов достаточно сложно, ибо результаты различных применявшихся доныне методов расходятся в пределах 300 лет. Эпиграфия позволяет установить майяскую хроно­логию с точностью до одного дня, однако лишь для шести столетий классического периода, когда применялись так называемые «Начальные серии» (подробный майяский календарь). Наконец, изучение найденной рядом с постройками керамики помогает устанавливать хронологические рамки приблизительно и с многими про­белами. Последовательностью стилей в развитии майяской архитектуры, скуль­птуры и живописи можно пренебречь, поскольку этот элемент носит здесь скорее региональный характер.

С майяской архитектурой классического периода (I — X столетия) мы встреча­емся на крайнем юге Юкатана, на территории Гватемалы и Британского Гонду­раса. Стиль классического периода проявляется в нескольких модификациях, характерных для главных центров заселения: местностью с древнейшими памятниками раннеклассического периода является холмистый Петен в северной Гватемале, который в период своего расцвета имел большую плотность населения, чем, например, современный штат Нью-Йорк; в долинах рек Усумасинты и Мотаг есть несколько центров, относящихся преимущественно к среднему классической периоду; хронологически спорным является Рио-Бек, сухой край в центральном Юкатане, и, наконец, последние две области позднеклассического периода - равнинный Чен и холмистый Пуук — находятся в северо-западной части Юкатана. Примерно около 1000 года начинается майяско-тольтекский период в истории майяской архитектуры, когда на нее значительное влияние оказал приход тольтеков из Центральной Мексики. Постройки этого периода принципиально отличаются от построек классического майяского периода, и некоторые из них, главным образом в Чичен-Ице, представляют собой почти точные копии тольтекских построек в Толлане.

При знакомстве с майяской архитектурой следует иметь в виду, каким способом древние майя обрабатывали материал для построек. Майя почти не знали металлов; немногие изделия из золота, серебра и меди, найденные в майяских городах, попали туда из других мест, поскольку известняковый, карстовый Юкатан беден металлами. Единственным инструментом, с помощью которого древние майя обрабатывали каменные плиты для пирамид, создавали великолепные рельефы и скульптуры из известняка, туфа, песчаника, а также из «железного дерева» сапоте, был камень — каменное долото. Если я к тому же добавлю, что розетковое окно в портале собора св. Вита в Праге один каменщик, имеющий современный инструмент, делал бы всю свою жизнь до 80 лет, то согласитесь, что мы должны почтительно склониться перед упорством и мастерством майяских строителей. А как транспортировать 11-метровый каменный монолит весом в 65 тонн, вроде стелы в Киригуа, вручную, с помощью одних только веревок и деревянных ломов, мы в наш технический век, вероятно, не можем себе даже представить.

В майяских постройках прежде всего бросается в глаза массивность и мощь использованного материала. Ведь, с нашей точки зрения, майя имели весьма примитивные познания в области строительных конструкций, о чем свидетельствует, например, здание Акаб-Циб в Чичен-Ице. Хотя это и двухэтажное здание, но первый этаж составляет, собственно, сплошной блок, заполненный каменной кладкой. Он образует лишь фундамент для второго надстроенного этажа и умело оформлен по фасаду. Для раннеклассических построек вообще характерны тол­стые массивные стены и получаемые при этом небольшие внутренние простран­ства. Стены этих раннеклассических построек большей частью возводились из обработанных каменных блоков и покрывались толстым слоем штукатурки (Пе­тен). В более поздних постройках стены уже тоньше, монолитны и сделаны из эмплектона (известкового бетона), а сверху выложены каменными плитами с вытесанными рельефами (Пуук). Широкое использование известкового стро­ительного раствора в качестве связующего материала вообще типично для майяской архитектуры, и нигде больше на Американском материке мы с лучшей технологией не встречаемся. Цилиндрического свода майя не знали, внутреннее пространство они перекрывали так называемым ложным, то есть ступенчатым, сводом, где камни кладутся один на другой горизонтально и каждый следующий выступает над нижним по направлению к вершине свода. Свод опирался на несущую стену либо на деревянные балки, поддерживаемые каменными колоннами. Интересно, что, хотя майя знали приемы формования опорного камня свода, они не дошли до решения «замка» и тем самым до открытия цилиндрического свода. Ступенчатый свод и колонны были конструктивными элементами, настолько свойственными майя, что мы встречаемся с ними от самых ранних зданий вплоть до тольтекского периода. В майяской архитектуре явственно выра­жена тектоника построек. На несущих элементах, будь то стена, подпорка или колонна, покоится несомый элемент — высокий внутренний свод, который на фасаде закрыт могучим антаблементом (антаблемент в архитектуре — часть стены, покоящаяся на вертикальных опорах, на несущих элементах), и высота его соответствовала высоте свода. Место архитрава (нижняя часть антаблемента, лежащая прямо на капители колонны или на стене) здесь занимал трехчастный карниз, называемый атадурой (атадура — по-испански связь, связка; это майяская модификация архитрава). Атадура, в сущности, не является составной частью анта­блемента, то есть несомого элемента, в первоначальных деревянных майяских постройках она связывала вертикальные деревянные колья прямо под горизон­тальными балками, для того чтобы колья не отклонялись в сторону. Атадура в каменной майяской архитектуре напоминает форму вертикально поставленного пучка тростника или травы, перевязанного жгутом. Это первое изобразительное решение связующего венца в архитектуре. Над атадурой находился широкий, обычно богато украшенный рельефами фриз, который наверху заканчивался карнизом, часто опять-таки в форме атадуры. Это классическое строение антабле­мента типично главным образом для стиля Пуук.

В других местах, например в Паленке (нижняя Усумасинта), майя вместо анта­блемента закрывали снаружи свод наклонной стеной в виде мансардовой крыши, которая по форме ближе всего к изначальным и поныне типичным соломенным крышам на жилищах простых майя. По майяским постройкам можно установить, что майя знали и использовали модулевую сетку, хотя она не была так разработана и обязательна, как в Древней Греции. Но без овладения ею майя никогда бы не смогли создать такие постройки, как, например, «Дворец правителей» в Ушмале (Пуук).

Наиболее заметной уже с первого взгляда постройкой, встречающейся в боль­шинстве высоких индейских культур, и прежде всего как раз у майя, является ступенчатая пирамида, на верхней площадке которой находится храм.

Естественно, до нас не дошли записи о том, как возводились эти наиболее-характерные произведения майяской архитектуры, поэтому трудно воссоздать точ­ную технологию их строительства. Зато совершенно определенно можно говорить о их назначении: они были лишь величественными, гигантскими постаментами для небольших святилищ, которые строились на их вершинах. Но поскольку большин­ство храмов было из дерева, многие из них не сохранились до наших дней.

Тут снова мы подходим к той загадке, к той «тайне индейских пирамид», которая в течение десятков лет волновала исследователей индейских древностей: была ли какая-то связь между пирамидами Египта, Древнего мира и построен­ными по другую сторону океана индейскими пирамидами? Не было ли в доколумбову эпоху между обеими частями света какого-либо сообщения и не «занесли ли», таким образом, идею и технологию строительства пирамид в Центральную Америку какие-то давние переселенцы из Египта? Мы ответим: ни в коей мере. Сходство между египетскими и майяскими пирамидами лишь внешнее, формаль­ное. Египетские пирамиды служили совершенно иной цели: они были только помпезными гигантскими надгробиями правителей, майяские же, даже имеющие захоронения (как пирамида в Паленке), по существу, всегда были лишь монумен­тальным постаментом для святилища.

В отличие от некоторых довольно высоких майяских пирамид (высота пирамид в Тикале достигает, например, 70 метров!), большинство майяских зданий решены как одноэтажные постройки, причем обычно они имеют внутри два длинных пролета, вход в помещения которых большей частью осуществлялся прямо снаружи через дверные проемы. Внутри зданий помещения между собой, как правило, не сообщались, очевидно, ввиду специфического назначения отдель­ных комнат и из-за того, что в теплом субтропическом климате вполне можно было переходить из помещения в помещение, выходя прямо под открытое небо. Более обширные и расчлененные на помещения здания тоже строились как соче­тание двухпролетных элементов. Многие постройки, главным образом здания хра­мов, решены как классическая диспозиция in antis с двумя колоннами, или подпорками (in antis — между выступами; это тип греческого античного храма, фа­сад которого образован двумя колоннами между выдвинутыми стенами целлы — центрального помещения). Окон майя, кроме Цибильчальтуна, нигде не использо­вали, поскольку для освещения внутреннего пространства им явно хватало света, проходящего через дверной проем и многократно отражавшегося от белых ошту­катуренных стен и полов из известняка. Лестницу, которая вела в верхние этажи, если речь не шла о торжественном монументальном входе, майя располагали внутри здания, видимо для того, чтобы не нарушать единую концепцию фасада. Фасад здания они решали продуманно и заботливо, с чувством пропорции, ритма и с использованием коррекции оптического восприятия. В постройках стиля Пуук гладкая ровная плоскость несущей стены, нарушаемая лишь ритмически повторя­ющимися дверными проемами, контрастирует с расчлененной плоскостью могу­чего антаблемента с богато украшенным фризом. Однообразные длинные фасады майя членили еще широкими уступающими порталами, часто в этих углублениях они помещали монументальные врата, имеющие ступенчатые своды, как, напри­мер, во «Дворце правителей» в Ушмале. Был известен майяской архитектуре и такой элемент, как самостоятельно стоящие ворота, своего рода триумфальные арки (например, прославленная арка в Кабахе).

Среди майяских зданий мы находим не только дворцы, храмы и монастыри, но и обсерватории, судебные дворы, рынки, церемониальные площадки или террасы и даже здания парных бань. Бани, несомненно, были в каждом городе чистоплотных майя. Впрочем, предназначались они, конечно, лишь для знати, поскольку пропускная способность бань была явно недостаточна для всего города; тем не менее индеец майя до сих пор сохранил привычку хотя бы раз в день побаловать себя теплой ванной. Здания бань по сей день сохранились в разных городах, например в Чичен-Ице. В другом майяском городе — Пьедрас-Неграс — осталось даже несколько парных бань, в которых очаг и парилка отделены от основного помещения. К тому же некоторые бани расположены в этом городе прямо у площадки для игры в мяч и, очевидно, предназначались для игроков в «баскетбол». С такой высокой гигиеной мы не встречаемся даже в Древнем Риме, где немало стадионов, но ни с одним из них не соседствуют бани.

Но майя возводили не только наземные строения. Относительно сухой и бедный водой Юкатан заставлял их создавать водохранилища, называемые чультунами (это были большие водные резервуары, высекавшиеся в скалах и внутри покрытые известковой штукатуркой), акведуки и каналы. А в период дождей им приходилось с помощью канализации и дренажа отводить избыточную воду с обширных мощеных площадей, дворов и внутренних двориков. Хотя колесо было им неизвестно, они строили шоссе — сакбе, устраняя различия в высоте рельефа с помощью насыпей и срезов. Сакбе строились очень добросовестно, прочно и служили постоянными коммуникациями между городами. Основу сакбе обычно составлял вал из камней, а покрытие — известковый бетон, утрамбованный каменным катком. Сакбе отнюдь не малозначительные сооружения местного масштаба (возьмем, к примеру, белую дорогу, ведущую из Йашуны и Кобу). Для майяской архитектуры характерны также стелы, высокие каменные мононти изображающие стоящую фигуру патрона катуна (двадцатилетия). На них наносились календарные даты двадцатилетия, в честь которого они воздвигались. С того момента, как майя начали использовать камень, каменные стелы, по всей видимо­сти, заменили прежние деревянные: ведь культ стел был главным образом распро­странен в ранний период, в так называемом Древнем царстве, между тем как позднее стелы уже почти не устанавливались. Кроме каменных рельефов, майяские постройки богато украшают настенные росписи, мозаика, штуковые рельефы.

Мы много говорили о штуковой штукатурке, известковом растворе, эмплектоне — известковом бетоне. Где древние майя брали известь для своих сооруже­ний? Ответ несложен: Юкатан — известняковое, карстовое геологическое образо­вание. Известняка у майя, следовательно, было достаточно. Но как они делали из него известь, если у них не было печей для обжига? Майя жгли известняк в ямах. Подобная яма делалась просто: из ветвей и круглых бревен, сложенных так, чтобы они расходились лучами от центра, устраивали костер диаметром примерно 6 метров и высотой 1,5 метра, а посреди костра оставляли вертикальное отверстие примерно 30 сантиметров в диаметре. Сверху на этот костер клали раздробленный на куски известняк слоем около метра толщиной. Через отверстие в центре, куда помещали щепки и листья, костер зажигали. И если не дул ветер и не шел дождь, за каких-нибудь два дня получали известь. В некоторых городах на морском побе­режье, в Тулуме и на Косумеле, вместо известняка майя использовали морские ракушки.

Для майяских городов типична свободная застройка, без какого-либо подчине­ния главным осям, симметрии и общему плану. Майяские города представляют собой свободные скопления строений разной архитектоники. Это архитектура сво­бодных и открытых пространств, расположенных на разных уровнях и окру­женных свободно, ритмически и контрастно размещенными зданиями. Мы не находим здесь ни главной улицы, как в мексиканском Теотиуакане, ни центральной площади, как в ацтекском Теночтитлане. В майяских городах нельзя определить какое-либо пространство или какую-либо постройку как подлинный центр города; центром здесь является почти вся застроенная площадь. Майя не признавали порядка и системы в планировке города, что в еще большей степени способствовало свободному размещению построек. Равноценность значения и рас­положения зданий и вольных пространств соответствует и равноценности отдель­ных майяских городов. У майя никогда не было единого правителя, который бы осуществлял власть над всей майяской территорией. Централизованная власть и управление были для майя совершенно чужды, и в самом деле мы нигде — ни в Древнем, ни в Новом царстве — не находим никакой столицы; все города незави­симы и равноценны точно так же, как здания внутри самого города; только одни города побольше, другие поменьше. (Если мы сравним с майяскими городами, например, ацтекский Теночтитлан, могущественного властителя великой империи, подчиненной централизованному управлению, то увидим посредине Теночтитлана главную пирамиду, вокруг которой расположена главная площадь с дворцом правителя, и от этой площади во все стороны света расходятся четыре главные улицы.)

Нет надобности особенно подчеркивать, что майя прекрасно умели вписывать города в окружающую местность, но для наглядности можно привести пример. В Петене, гористом крае с глубокими ущельями, лежит город Тикаль, постройки которого, часто поставленные на самом краю обрыва, при относительно небольшой площади основания весьма высоки (пирамида IV — 70 метров) и таким образом подчеркивают глубину ущелий. Постройки в городах равнинного северного Юкатана уже занимают большую площадь; расстояние между ними значительное, а сами строения часто низкие и подчеркивают горизонтальную линию.

Прежде чем расстаться с классической майяской архитектурой, рассмотрим ее характерные черты соответственно областям их распространения. Основные элементы строительной техники, общие для всего классического периода майяской истории, — это камень, раствор извести с песком, опора и ложный свод. Остальные элементы, как мы увидим, уже имеют различные местные модификации.

П е т е н. Массивные постройки с небольшим внутренним пространственными коньковыми фронтонами, кладка из каменных блоков на известковом растворе, фасады, украшенные штуковыми декоративными элементами, отлитыми в форме колонны с энтазисом и характерные «мансардовые» крыши, которые имеют такой же угол наклона, как стены самой пирамиды. Этим примечательным, хотя и простым способом достигается единство, органическая законченность всей постройки.

М о т а г у а. Постройки без коньковых фронтонов; богатое архитектоническое решение города и штуковые фасады в Копане контрастируют с городом Киригуа, немногочисленные здания которого построены из песчаника; связующим материалом здесь, в качестве исключения из общего правила, служит глина. Малочисленность зданий в Киригуа уравновешивается большим числом стел.

У с у м а с и н т а. Для нижней Усумасинты в штате Чиапас характерен город Паленке. Конструктивно Паленке представляет собой противоположность Петену. Здания здесь имеют тонкие стены и большие, сложно решенные внутренние пространства, двухпролетные галереи, колоннады, здесь есть башня у дворца, пирамиды с гробницей, акведук. Характерным элементом остается «мансардовая» крыша и коньковый фронтон. На нижней Усумасинте были найдены постройки, почти не встречающиеся в других местах Американского континента до его открытия европейцами: постройки в майяском городе Комалькалько возведены из кирпичей размерами 19 X 25 X 24 сантиметра, причем кирпичей обожженных.

Города в области Петен и бассейна рек Усумасинты и Мотагуа, лежащие в южном Юкатане у подножия Кордильер, чаще всего относят к так называемому Древнему царству, его иногда называют периодом «Начальных серий» (принятый в американистике термин для подробного способа майяской датировки, применяв­шегося в Древнем царстве). Города северного Юкатана, которые древние майя населяли в позднеклассический майяский период (Пуук) и в майяско-тольтекский период, относятся к Новому царству. Переходным звеном между архитектурой Древнего и Нового царств (тут уместнее было бы говорить о некоей «промежу­точной области» между Древним и Новым царствами, поскольку речь идет скорее о географической территории, расположенной между Древним и Новым царства­ми, чем о хронологическом периоде, каковой представляется достаточно спорным, если учитывать, что население здесь существовало и во время Древнего, и во время Нового царства) мы можем считать стиль Чен (Чен-Рио-Бек), который характерен для западной части центрального Юкатана.

Ч е н. В отличие от штуковых фасадов в Петене фасады из тесаного камня. От стиля Рио-Бек стиль Чен отличается меньшей сложностью архитектонических форм и более простым способом работ. Для него характерны дверные проемы, вкомпокованные в змеиную маску.

П у у к. Этот стиль значительно отличается от остальных классических стилей и не только означает переворот в развитии архитектуры, но и сигнализирует изме­нения в майяском образе жизни. Пуукские архитекторы позднеклассического периода изменили всю предшествующую майяскую строительную практику. Ранние постройки как на Юкатане, так и в Петене или на Усумасинте возводились из каменных блоков и плит, большей частью покрытых штуком. Пуукские стро­ители открыли бетон из щебня, связанного известковым раствором (эмплектон), который обшивался тонкой облицовкой из тесаного и обработанного камня, или, точнее, заливался в нее. Мощные подпорки зданий в южных городах были заме­нены более стройными опорами и колоннами, которые позволяли лучше варьиро­вать решение фасада, облегчали стены и увеличивали проемы для освещения поме­щений. Пуукские строители отказались от штуковых фасадов юга и заменили штукатурку отделкой из обработанных каменных плит. Подобно стандартным конструкциям, они образуют мозаику общего внешнего облика фасада. Здесь уже нет монументальных, могучих коньковых стен, вместо них появляются простые высокие фасады с горизонтальным членением. «Мансарда» крыши заменяется богато украшенным антаблементом, резко отличающимся от гладкой несущей сте­ны. Изменение технологии строительства (вместо каменной кладки монолитный бетон, обшитый заранее заготовленной и состоящей из стандартных деталей с каменной оболочкой, образующей модулевую сеть) означало технический перево­рот и прогресс в строительстве. Календарь и боги, видимо, уже не почитаются как прежде; стелы и монументальные храмы исчезают, смыслом архитектуры становится не создание храма, не прославление божеств, а целесообразность; центром внимания перестает быть бог, им становится человек. Примером этого переворота может служить сознательная перестройка пирамиды в дворец с несколькими этажами (Сайиль).

Стиль Пуук прямо требует, чтобы мы называли его не только ренессансом в майяской архитектуре, но связали его и с ренессансом в майяской жизни. Стиль Пуук следует рассматривать как стиль земли Пуук (отсюда прописная буква в названии). Но этот стиль, хотя он, в сущности, повсюду исходит из одинаковых художественных критериев и из единого основного понимания формы, дает разные варианты в зависимости от места распространения и хронологии.

Своеобразное и многообещающее развитие не только майяской архитектуры, но и всей майяской культуры было, к сожалению, прервано приходом мексикан­ских тольтеков. Тогда, около 1000 года, второй раз изменяется майяский образ жизни в городах-государствах северного Юкатана. Намечается переход от пре­жнего земледельческого к городскому стилю жизни. Но одновременно уже прояв­ляется губительное влияние воинственного характера тольтеков. Идеалом стано­вится приобретение и удержание власти. При этом тольтекская династия (в данном случае Кокомы) не только стоит во главе Майяпана, но и правит в ряде других городов. Тольтекские военачальники мечтают о сражениях, о войнах. На строитель­ство импозантных сооружений не остается времени, не остается времени даже на солидный ремесленный труд (или, может быть, даже каменщики должны были служить в войске?), здания строятся скорее небрежно, чем неумело, конструкции их непрочны, планировка определяется стихийно. И здесь, в архитектуре, сказыва­ется общий декаданс, упадок некогда высокоразвитой майяской культуры, которая все же не могла слиться с воинственной тольтекской культурой. С архитектониче­ской точки зрения заслуживает упоминания лишь майяпанская пирамида, которая явно была копией «Пирамиды «Пернатого змея» в Чичен-Ице. Крепостные стены позднее до основания разрушенного Майяпана окружало около 4000 зданий, большей частью жилых, которые занимали площадь 4 квадратных километра.

Наконец, особо мы должны рассмотреть архитектуру в области Кинтана-Роо. На этой территории мы можем установить два главных этапа развития, или, иными словами, два главных строительных стиля. Более древние города, как, например, Коба, построены в классическом петенском стиле. Города позднейшего периода, большей частью расположенные на побережье Карибского моря и на Косумеле, представляют разные майяские архитектурные стили — от классиче­ского петенского стиля с массивными стенами и коньковыми фронтонами до стиля Пуук и майяско-тольтекской концепции постройки. Тут необходимо под­черкнуть, что термин «майяско-тольтекская постройка» не совсем точно отражает характер этих зданий, ибо постройки тольтекского периода значительно отлича­ются как от майяского понимания конструкции постройки, так и от тольтекской. Общая концепция здешних зданий, да и здешних городов, производит впечатление, будто эти центры были созданы единым народом, что на побережье Кинтана-Роо произошло нечто, не удавшееся в Чичен-Ице, а именно полное слияние майя с тольтеками. Наиболее характерным городом подобного рода можно считать Тулум.

Здесь, в Кинтана-Роо, архитектура майя и тольтеков (очевидно, не только архитектура) принципиально изменилась. От создания трудоемких сводов почти отказываются, для перекрытия зданий используется простой и легкий деревянный потолок из балок, высота его невелика, что отражается на фасаде и общей форме здания. Небольшая толщина балочного потолка на фасаде выражена всего лишь простым карнизом, заменяющим антаблемент, высокие сложные фризы не применяются вовсе. Однако постройки сохраняют майяский характер, причем именно в тех чертах, которые родственны и тольтекам. По-прежнему используется вход, расположенный в нише и украшенный колоннами и рельефом; тольтекские колонны в виде змей и наклонный цоколь зданий удачно соединяются с харак­терной для майя штуковой штукатуркой. Архитектура продолжает оставаться май­яской и тольтекской, хотя в действительности речь идет уже о новой архитектуре как в архитектоническом смысле, так и в понимании конструкции — назовем ее, допустим, «неомайяской». К сожалению, свидетельств о дальнейшем развитии у нас нет. Последний островок этой удивительной культуры, которая во время испанской колонизации словно бы начала пробуждаться от предшествующего дека­данса, оказался не настолько сильным, чтобы, отражая непрестанные нападения испанских завоевателей на Кинтана-Роо и защищая свою самостоятельность, еще сохранять и даже развивать собственные архитектурные традиции.

Текст книги я разбил на двадцать глав, так как в основной двадцатеричной системе майяский месяц состоит из двадцати дней. Отдельные дни-главы я обозначил майяскими иероглифами. На юкатанском майяском языке эти дни называются: Ик, Акбаль, Кан, Чикчан, Кими, Маник, Ламат, Мулук, Ок, Чуэн, Эб, Бен, Иш, Мен, Сиб, Кабан, Эцнаб, Кавак, Ахав и Имиш.

Кроме иероглифического обозначения «дня», каждый шмуцтитул дополнен репродукцией какого-либо произведения майяских мастеров.


[21] Schellhas P. Funfzig Jahre Mayaforschung. – B: Zeitschrift fur Ethnologie, J. 69, S. 365 – 389.

[22] Tozzer A. M. Maya Research. Vol. 1, p. 3- 9. На русском языке можно порекомендовать книгу: Галленкамп Ч. Майя. Загадка исчезнувшей цивилизации. М., 1966.

[23] Кнорозов Ю. В. Письменность индейцев майя. М.-Л. 1963; его же: Комментарий к изд. Диего де Ланда. Сообщение о делах в Юкатане. М.-Л., 1955.

[24] Кинжалов Р. В. Искусство древней Америки. М., 1962; его же: Искусство древних майя. Л., 1968; его же: Культура древних майя. М.-Л., 1971.

[25] Гуляев В. И. Америка и Старый Свет в доколумбову эпоху. М., 1968; его же: Древнейшие цивилизации Мезоамерики. М., 1972; его же: Проблема происхождения майя. — «Советская археология», 1966, № 3, с. 17 — 31.

[26] В настоящее время известно более тысячи развалин древних поселений на территории майя. — Прим. ред.