Индейцы Никарагуа

К моменту открытия территории нынешнего Никарагуа четвертой экспедицией Колумба (16 сентября 1502 г.) здесь было довольно многочисленное индейское население (по разным оценкам — от 2 млн. до 200 тыс. человек), весьма разнообразное по этническому составу;

Перешеек между озером Никарагуа и побережьем Тихого океана занимали никарао. Язык и культура их были близки к астекским. Северо-западнее и юго-восточнее обитали несколько племен чоротега-манге: чоротеги (у залива Фонсека и несколько юго-восточнее его), дириа, или дириан (между северным берегом озера Манагуа и Тихим океаном), оротипа (к югу от озера Никарагуа). Территория, населенная племенем субтьяба (современный департамент Леон), была окружена поселениями чоротега-манге; язык чоротега-манге относят к семье отоми-манге, язык субтьяба — к семье хока.

Восточнее, в нынешних департаментах Матагальпа, Нуэва-Сеговия и Чонталес, жили матагальпа. Еще восточнее, по рекам, впадаю­щим в Карибское море, обитали суму. Южнее суму были рас­селены рама, а само побережье занимали мискито, или москито. Языки матагальпа, суму и мискито, объединяемые в группу мисумальпа, и стоящий несколько особняком язык рама родственны язы­кам колумбийских чибча.

Уровень развития племен западной и восточной частей страны был различным. Оседлые земледельцы-никарао и их соседи, знавшие ткачество, обработку камня, владевшие искусством обработки золота и меди (в том числе и литейным делом), имевшие письменность, создали уже раннегосударственные объединения. Племена охотников, рыбаков, собирателей, кочевавшие по Атлантическому побережью и прилегающим районам, жили еще первобытнообщинным строем, из них только мискито знали примитивное земледелие¹.

Различными были и судьбы индейцев запада и востока Никарагуа. Колонизация западной части страны началась в 1522 г. и быстро привела к порабощению индейцев, истреблению значительной их части, постепенному росту метисного и, естественно, уменьшению доли коренного населения².

Сама по себе метисация еще не определяла тех изменений в судьбе индейцев, которые произошли в Никарагуа после захвата его испанцами. Здесь имел место процесс «ладинизации», гораздо более сложный и многообразный³. В итоге в середине прошлого века метисов насчитывалось около 44%, а индейцев — примерно 23% ; в конце —почти 39 и 55 %⁴. Данные эти настолько противоречивы, что авторы сводных работ в последние десятилетия предпочитают вообще не давать по Никарагуа XIX в. никаких подсчетов, даже приблизительных⁵. Однако пропорция, отмеченная в середине сто­летия, представляется более правильной. Это подтверждается вытес­нением индейских языков испанским на западе Никарагуа уже к концу XIX в. и даже почти полной утратой этих языков. Так, индей­цы субтьяба, которые к тому времени еще не утратили своего языка, уже стыдились им пользоваться, а носителей языка матагальпа к 1909 г. осталось всего... два человека⁶.

Именно в этот период, когда индейское население запада страны переживало последний этап ассимиляции, произошло важнейшее политическое событие, повлиявшее также на этническое развитие. Завершилось формирование национальной территории Никарагуа: в ее состав вошла Москития (1894) и, таким образом, на смену почти полностью ассимилированным индейцам запада пришли индейцы Атлантического побережья, практически полностью сохранив­шие традиционный быт и культуру.

Колонизация востока началась гораздо позже, чем Тихоокеанского побережья, в начале XVII в., причем попытки испанцев в этом Управлении почти сразу же провалились и успех сопутствовал их соперникам — англичанам (сначала это были пираты, овладевшие побережьем уже к 1687 г. и впервые провозгласившие одного из вождей мискито «королем»,—разумеется, марионеточным). В результате колонизации возникли опорные пункты с постоянными гарнизонами и т. п. В 1786 г. англичане ушли оттуда в связи с протестами Испании, но она так и не смогла закрепиться здесь, и после ликвидации ее колониального господства в 1821 г. англи­чане вновь появились в этом районе. В 1825 г. вождь мискито был снова провозглашен ими «королем» под британским протекторатом.

В 1848—1859 гг. Англия предъявляла официальные претензии на Москитию, но в 1860 г. под давлением США часть ее территории была передана Никарагуа, часть — Гондурасу, а оставшаяся зона (между реками Уэсо и Рама) превращена в своего рода автономное образование под формальной властью Никарагуа; фактически в ней по-прежнему распоряжались англичане. В 1894 г. и этот район был присоединен к Никарагуа, образовав департамент Селая.

В результате постоянных миграций отдельных групп и переме­шивания населения возникали и развивались новые общности. Так как более или менее достоверные данные о составе мискито и суму даже в XVIII в. крайне скудны, ход и подробности вышеописанных событий во многом еще не ясны⁷.

Известно, однако, что общность мискито возникла на побережье Карибского моря у мыса Грасьяс-а-Дьос в результате смешения с неграми. Интенсивная метисация привела к появлению уже во вто­рой половине XVIII в. постоянно возраставшей группы самбо-мискито. Они установили экономические и политические контакты с ан­гличанами и стали той основой, на которой развились современные никарагуанские мискито. К середине XIX в. они занимали уже побережье от Рио-Негро (в Гондурасе) до Пирл-Лэгун, а к 40-м го­дам XX в.-до Рио-Эскондидо, распространившись также по нижне­му и среднему течению р. Коко.

В результате другие индейские племена, жившие на побережье, постепенно оттеснились в глубь страны. Примерно к 1860 г. те из них, которые обитали по притокам р. Коко — Бокай и Васпук и в верховьях Рио-Вава, Принсаполька, Рио-Гранде и Рио-Эскондидо, стали называть общим для всех наименованием «суму» (или «сумо»).

До этого времени группы (или, может быть, племена), объеди­ненные названием «суму», были известны под старыми этнонимами: ульва, кукра, йуски (йоска), принсу, бавихка, папамака, тхавка. Среди мискито таких групп указывают не менее четырех: бальдам, каба, вангки и мам (последние живут в Гондурасе); некоторые авторы говорят и о пятой — тавира. Считается, что черты самбо-мискито наиболее отчетливо выражены у первых двух. Каждой группе присущ свой диалект, но как среди суму, так и среди мискито люди из разных групп в общем понимают друг друга⁸.

В результате колонизации англичанами Москитии соседями ин­дейцев востока Никарагуа оказались прежде всего негры, численность которых на побережье Карибского моря постоянно возрастала и контакты с которыми оказывали влияние на мискито, а также в какой-то мере и на суму. Влияние это проявилось не только в антропологическом аспекте, но и в языковом. Вторым языком индейцев постепенно становился английский (в форме местного ди­алекта), происходило сближение обеих культур и в материально-бы­товой области. Воздействие белых (преимущественно англичан) больше сказывалось в области экономической: индейцы наряду с тра­диционными занятиями (охота, рыболовство, земледелие, собира­тельство) вначале завязали торговлю с англичанами (что вывело по крайней мере часть из них за пределы натурального хозяйства), затем какие-то группы стали превращаться в наемных рабочих на лесоразработках, а позже и на рудниках. Все это относится прежде всего к мискито, в гораздо меньшей степени — к суму и почти не касается рама (надо, однако, оговориться, что и большая часть мискито ни с лесоразработками, ни с рудниками связана не была).

В середине прошлого века в Москитии появились миссионеры протестантской секты Моравских братьев (гернгутеров), занимаю­щей здесь ныне первое место по числу приверженцев. Католическая церковь до 40-х годов XX в. действовала лишь среди никарагуанцев, переселившихся в Москитию с запада, и только в более позднее время стала вести работу среди коренных жителей⁹.

Таким образом, к началу XX в. индейцы западной части Ника­рагуа, почти (или полностью) ассимилированные, поголовно испо­ведовавшие католическую религию, жили практически одной жизнью с окружающим населением. Отличались они, пожалуй, лишь неко­торыми антропологическими особенностями, что было подчас и не очень заметно, ибо подавляющее большинство никарагуанцев — ме­тисы, а также отдельными чертами материальной культуры, в част­ности еще сохранявшимися кое-где традиционными ремеслами. При­надлежность человека к индейцам нередко определялась лишь его самосознанием или фактом проживания в индейских предместьях, вроде Монимбо в г. Масая.

На востоке же дело обстояло совсем по-другому. Никакой асси­миляции здесь не было. Этнокультурный облик мискито сформиро­вался в результате длительного взаимодействия с окружающим на­селением, но они отнюдь не уподобились своим соседям; еще в мень­шей степени это можно сказать о суму и особенно о рама. Да и в той сфере, которая сближала здешних индейцев с соседями (язык, религия), все отличалось от ситуации на Западе, ибо язык был английский, а религии представлены протестантскими сектами.

Мы подходим, таким образом, к выводу, что индейская проблема в Никарагуа XX в. связана не с индейцами запада, а преимущест­венно с индейцами востока. У нас нет точных данных, но, по-видимому, уже в XIX в. при проведении переписей «индейцами» Именовались только последние.

Войдя в состав государства Никарагуа, коренные жители Москитии оказались в орбите многих важных событий истории этой страны. Достаточно сказать, что их территорию неоднократно затрагивала американская интервенция, а затем и народная война никарагуан­ского народа во главе с Сандино против оккупантов и местной ре­акции (1927-1933). Есть сведения об участии в этой войне индейцев.

Почти 60 лет продолжался конфликт между Никарагуа и Гонду­расом из-за районов Москитии, где оыла сосредоточена значи­тельная часть индейского населения. Хотя еще в 1906 г. спорную территорию присудили Гондурасу, конфликт не был разрешен и обстановка на границе многие десятилетия была достаточно напря­женной. Только в начале 60-х годов эти районы перешли к Гонду­расу ¹⁰.

Экономически мискито, суму и рама и в XX в. по-прежнему подвергались эксплуатации, но уже не столько прежними владель­цами рудников и лесоразработок, сколько — и прежде всего — аме­риканскими предпринимателями. Обслуживали эти предприятия люди разной этнической принадлежности. Но были среди них и индейцы, занятые преимущественно на самой тяжелой, грязной, опасной и низкооплачиваемой работе¹¹.

Внимание сомосовской администрации к Москитии усилилось лишь в 50-е годы (точнее с 1952 г.), но проявилось оно прежде всего в сфере «испанизации» местного населения, вторым языком которого, как мы знаем, был английский. Проводилась она главным образом в крупнейших городах и поселках Москитии (Блуфилдс, Пуэрто-Кабесас, Принсаполька), но постепенно проникала и в ин­дейские деревни ¹².

Один из информаторов американского этнографа М. Хелмс оце­нил эту кампанию следующим образом: «Президент Никарагуа дает много денег испанским ¹³ учителям, а те их все пропивают, беднякам же вроде пас не дает ничего» ¹⁴.

Официально индейцы Москитии пользовались в Никарагуа опре­деленными льготами: их не брали в армию, с них не должны оыли взимать налогов. Что касается первой льготы, то вряд ли никара­гуанским вооруженным силам требовались солдаты, не понимающие обращенных к ним распоряжений. Вторая же носила в известной мере формальный характер, ибо фактически налоги (при вступле­нии в брак, при убое скота и т. п.) все-таки существовали; контроля же над осуществлением налоговых льгот не было .

Хорошо известно, что понятие о законах и законности в самосовском государстве было достаточно специфическим. Так, когда в начале 60-х годов часть Москитии перешла к Гондурасу, несколько тысяч мискито были переселены с берегов р. Коко в совершенно необжитой район между Васпаном и Пуэрто-Кабесас. Правительство Сомосы получило для помощи переселенцам значительные суммы от международных организаций. Однако эти средства были разворованы приспешниками диктатора. В 70-е годы многие мискито ли­шились земли и лесных угодий, которые прибрали к рукам видные деятели сомосовского режима.

В 1975 г. «национальные гвардейцы» Сомосы повели против мискито и суму настоящую войну. В районах Софана, Дуду, Сан-Хосе-Сильви, Ийас и других они пытали и убивали крестьян целыми семьями. Жертвами этих репрессий стало около 400 человек¹⁶.

Перед тем как перейти к периоду после победы никарагуанской революции, коснемся проблемы численности индейского населения. Перепись 1920 г. дает цифру 29 284 человек (из 638119 человек, т. е. 4,59%), перепись 1942 г.—39400 (из 900 тыс., т. е. 4,37%), перепись 1950 г. данных об этническом составе не содержала. Доклад миссии ФАО в том же году отмечал лишь, что на долю бе­лых, индейцев, негров, самбо и мулатов приходится 20% населения, в том числе на долю негров 9%, и что на севере и востоке живут «чистые индейцы», а для «восточного побережья характерны ин­дейцы мискито»¹⁷. Данные на 1979 г. приводит В. С. Гайдук: при­мерно из 65 тыс. индейцев (всего 2 млн. человек) т. е. 3,5% говорят на индейских языках не более 2,5% ¹⁸. Укажем еще, что, по данным М. Хелмс, мискито к середине 60-х годов насчитывалось примерно 45—50 тыс., из них непосредственно на р. Коко 15 тыс. В общий подсчет исследовательница включила и «остатки родственных им суму». При подведении итога подчеркивалось, что все эти цифры — более или менее приблизительные ¹⁹.

Материалы самого последнего времени, однако, свидетельствуют, что указанные оценки явно занижены. Численность индейцев ока­залась гораздо выше — более 200 тыс.²⁰, из них мискито — 120 тыс. (это основная часть всех мискито, ибо на гондурасской территории их лишь 55 тыс.)²¹, суму, по данным их организации,—15 тыс.²² и рама — 1500 человек, также по их собственной оценке ²³. Как ви­дим, эти данные не очень согласуются между собой, что можно объяснить двумя причинами: в подсчет включены не только индей­цы востока, но и «черные карибы»²⁴; отсутствуют точные данные в связи с тем, что проведение первой послереволюционной переписи, которая планировалась на весну 1982 г., было отложено в связи с обострившейся внешнеполитической обстановкой.

Революция сразу же провозгласила принцип равноправия всех никарагуанцев независимо от происхождения, цвета кожи или языка. Навсегда отошло в прошлое положение, когда, по словам одного из руководителей индейцев суму, «мы подвергались дискриминации не только при Сомосе, но еще со времени воссоединения Москитии. Нас дискриминировали иностранные государства и когда правитель­ство Селайи назначило комиссию, чтобы лишить нас земли, и когда Сомоса грабительски отнял ее у нас...» Добавив, что при существо­вавшей расовой дискриминации индеец был все равно что преступ­ник, он продолжал: «На нас смотрели как на низшие существа, лишенные культуры, не имевшие права участвовать в чем-либо» ²⁵.

Революционное правительство отчетливо сознает, что насаждав­шаяся американцами и сомосовцами расистская доктрина презрения ко всему никарагуанскому и особенно к индейцам связана с коло­ниальным прошлым страны, с пережитыми ею периодами британской и американской оккупации, с господством фашистской олигар­хии и империализма США вплоть до победы революции. Министр культуры Никарагуа Э. Карденаль Мартинес так охарактеризовал это положение в своей речи на Международной конференции по политике в области культуры: «В Никарагуа победа революции была победой всего национального. Но это национальное было обесценено. Была обесценена наша индейская сущность (identidad) и наша метисная сущность...» ²⁶.

С самого начала революция уделяла особое внимание развитию Москитии, повышению ее уровня до уровня западной части страны. Был создан особый Институт развития Атлантического побережья во главе с министром У. Рамиресом, на которого возложили осу­ществление программы преобразования в Москитии.

Не менее важными явились меры по развитию культуры индей­цев (а также креолов). У. Рамирес в одной из своих статей подчер­кивал, что «раздельное развитие Атлантического и Тихоокеанского побережий в колониальное время создало этнические общности, ко­торые консолидировались независимо друг от друга. На Тихом океане возникла «латинская» общность, на Атлантическом побе­режье различные общности выкристаллизовались в англо-карибский культурный тип, сохранивший в то же время тесные связи с ин­дейским прошлым»²⁷. Учитывая, что «каждая этническая группа должна иметь реальную возможность развивать свою культуру и искусство, что приводит к обогащению и консолидации общенациональной культуры» ²⁸, правительство приняло меры для обеспечения таких возможностей индейскому населению.

Но прежде всего была проведена кампания по ликвидации не­грамотности в рамках общереспубликанского похода за грамотность и «Проекта обучения на языках Москитии»; в результате осуществ­ления последнего научились читать и писать на своих родных язы­ках 12 тыс. индейцев и креолов. Напомню, что в среднем по стране неграмотных было 50,2%, в Москитии же этот процент достигал 76.

Провозгласив право каждого народа на свободное развитие, на создание национальных организаций, сандинистское руководство оказало поддержку в конце 1979 г. объединенной индейской орга­низации МИСУРАСАТА (что означает: «мискито, суму, рама —еди­ные с сандинистами). Она была представлена в Государственном совете и получила полную возможность вести организационную ра­боту в массах. Впервые в истории страны, таким образом, возникла индейская организация, опирающаяся на всемерную материальную и политическую поддержку государства. Однако вскоре выяснилось, что во главе МИСУРАСАТА оказались люди, враждебные делу ре­волюции.

В январе 1981 г. они обнародовали планы фактического превра­щения Москитии в государство в государстве. Речь шла о «поли­тической автономии», при которой в руки МИСУРАСАТА должна была перейти вся полнота власти над территорией в 45 тыс. кв. км (примерно 38% всей территории Никарагуа). Одновременно верхушка организации стала требовать контроля над рудниками, шельфом и даже воздушным пространством Москитии.

В мае того же года лидер МИСУРАСАТА С. Фагот бежал в Гондурас, открыто вступив там во взаимодействие с сомосовцами, мест­ной разведкой и с разведкой США (в дальнейшем он даже ездил в США, где был принят на самом высоком уровне). Фагот и его приверженцы увели с собой в Гондурас несколько тысяч мискито, из числа которых там стали готовить диверсантов против революционного Никарагуа.

В сентябре 1981 г. и остальные руководители МИСУРАСАТА выступили против революции. Естественно, что в сложившейся обстановке правительство было вынуждено распустить организацию и принять необходимые меры к сохранению территориальной целост­ности страны. Эти меры были поддержаны большинством мискито, а также суму, рама и креолами.

Разумеется, контрреволюционная деятельность МИСУРАСАТА ни в коей мере не остановила и не могла остановить той огромной работы, которая ведется Сандинистским фронтом и революционным правительством Никарагуа по улучшению положения индейцев. Еще 12 августа 1982 г. была принята Декларация принципов по вопросу об индейских общинах, гарантирующая коренному населе­нию социальные, экономические и политические права, в частности право на землю, которую исторически занимают те или иные об­щины, определяется доля доходов от эксплуатации лесных богатств Москитии, которая будет использована на нужды индейского насе­ления. Большинству мискито, ушедших в Гондурас, этим докумен­том разрешено возвратиться на родину²⁹.

Индейское население по-прежнему имеет право создавать свои организации — теперь уже по этническому признаку³⁰. В соответ­ствии с этим с сентября 1981 г. существует Национальная ассоциа­ция общин суму, которая в марте 1982 г. провела уже свою пятую конференцию. «Мы питаем надежду и доверие к революции — един­ственной, стремящейся понять, что чувствуют индейцы как ника­рагуанцы, которыми они и являются... По закону мы имеем равные права со всеми остальными. Единственная наша надежда в том, что­бы идти вперед вместе с революцией» ³¹,— заявил один из ее руко­водителей.

«Интервенционисты мечтают об отделении Атлантического по­бережья от остальной части Никарагуа,— заявил У. Рамирес.— Этого мы никогда не допустим. Наши индейцы такие же никарагуанцы, как любой гражданин, и пользуются теми же правами, что и любой из нас» ³².

Свою принципиальную политику никарагуанское руководство проводит в обстановке усилившейся активности империализма и его наемников на Атлантическом побережье. Здесь используется все — и те этнокультурные различия, о которых говорилось выше, и не преодоленные еще до конца стереотипы в межэтнических отноше­ниях. Играет роль и «сравнительная отсталость прибрежного населения в плане политической сознательности, которая связана с тем, х то революционная война не получила здесь такого развития, как я востоке, и тяжелое наследие в экономике района, оставленное хозяйничавшими здесь американцами»³³. Изобличены в контррево­люционной деятельности некоторые представители церкви, прежде всего американские миссионеры, которых пришлось выслать из Москитии.

С гондурасской территории начались оандитские рейды против Никарагуа, жертвами которых в первую очередь становились те мискито, которые были расселены по пограничной р. Коко. Ширина реки здесь невелика, характер местности и отсутствие дорог не давали возможности организовать охрану границы в полном объеме. Это вызвало необходимость переселения мискито и отчасти суму из пограничной зоны в более безопасные места. Такое переселение дало бы возможность оказать им необходимую помощь в развитии, ибо доступ на р. Коко из других районов страны крайне затруднен.

По программе «Тасба при» (в переводе с мискито — «Свободная земля») было переселено более 10500 человек. Новые поселки (их пять —четыре для мискито и один для суму) возникали вдоль до­роги на Пуэрто-Кабесас. Основная часть индейцев по-прежнему занимается земледелием на выделенных им государственных участках. В поселках создана сеть детсадов и школ, охвативших почти 3 тыс. детей (кроме того, учится более 1 тыс. взрослых). Их обучают 57 учителей, в том числе один индеец мискито. Предполагает­ся в дальнейшем привлечь к преподаванию еще нескольких мискито. Отобрана также группа юношей и девушек, уже выехавших в сто­лицу на учебу³⁴.

Переселение индейцев послужило поводом для яростной клевет­нической кампании против Никарагуа, организованной и руководи­мой Соединенными Штатами. Кампания эта докатилась даже до Организации Объединенных Наций. В ответ революционное прави­тельство Никарагуа стало приглашать самые разнообразные деле­гации, которым дается возможность посетить любой поселок. Не­сколько индейских делегаций выезжало в США и Канаду.

Конечно, в решении индейского вопроса перед революционным правительством Национального возрождения Никарагуа стоит еще немало проблем. Слишком мало времени отделяет индейцев от их прежней жизни. Не так уж велики и материальные возможности молодого революционного государства. Однако главное в другом, впервые в истории Американского континента индейский вопрос решается новым, революционным путем. Впервые индейцы стали полноправными гражданами.

«Никарагуа - единственная страна в Америке, где уважаются человеческие права индейцев»,— заявил 16 августа 1981 т. в ООН Клэттер Физер, представитель Международной организации индейцев³⁵. Сам индеец из США, Физер имел возможность сравнивать.

Летом 1983 г. министр внутренних дел Никарагуа Т. Борхес Мартинес торжественно вручил первой группе мискито документы на владение землей. Обратившись к индейцам на их родном языке, Т. Борхес подчеркнул, что революция с глубоким уважением отно­сится к культуре и обычаям коренного населения и что сделано все для того, чтобы оно в полной мере могло воспользоваться ее за­воеваниями³⁶.

---

1.      Подробнее см.: Гайдук В. С. Население Никарагуа в доиспанский период.— В кн.: Некоторые вопросы изучения этнических аспектов культуры. М., 1977, с. 143—155. Более раннюю литературу см. там же.

2.      Подробнее см.: Гайдук В. С. Этнические процессы в западной части Никара­гуа (колониальный период).—В кн.: Некоторые проблемы этногенеза и эт­нической истории народов мира. М., 1976, с. 143—155. Более ранние иссле­дования см. там же.

3.      Дридзо А. Д. Гондурас. Формирование этнической общности.— В кн.: На­циональные процессы в Центральной Америке и Мексике. М., 1974, с. 159— 190.

4.      Гайдук В. С. Этническое развитие Никарагуа во второй половине XIX в.— В кн.: Проблемы истории и этнографии Америки. М., 1979, с. 181, 186—187.

5.      Rosenblat A. La Poblacion indigena у et mestizaje en America. Buenos Aires, 1954, t. 2, p. 36—37, 188—189, 191 et al.

6.      Гайдук В. С. Этническое развитие Никарагуа..., с. 187; Он же. Этнические процессы у индейцев Атлантического побережья Никарагуа.— В кн.: Совре­менные этнические процессы. М., 1975, с. 71.

7.      Helms Н. W. Asang. Adaptations to Culture Contacts in a Miskito Community. Gainesville, 1971, p. 20—21; Handbook of South American Indians. Washington, 1948, v. IV, p. 57—58.

8.      Helms M. Asang..., p. 16—19; В «Handbook...» (p. 58—59) названо 10 групп, но указано, что к 40-м годам XX в. 6 из них либо исчезли, либо смешались друг с другом или с мискито.

9.      Helms М. Asang..., р. 185, 239—250. См. также: Пучков П. И. Современная география религий. М., 1975, с. 69—70.

10.  Леонов Н. С. Никарагуа. К вопросу о национальной независимости.—В кн.: Национальные процессы в Центральной Америке и Мексике, с. 254.

11.  Подробнее см.: Гайдук В. С. Этнические процессы у индейцев Атлантиче­ского побережья Никарагуа, с. 77—78.

12.  Там же, с. 76.

13.  «Испанцами» мискито называли, а частично называют и сейчас испаноязыч­ных никарагуанцев.

14.  Helms М. Asang..., р. 222.

15.  Ibid., р. 174.

16.  Lieb J. Viejo silencio de Obispos fue roto repentinemente.— Barricada, 1982, 24.11; Reyes A. Capuchino que denuncio masacres del 75 dice: traslado fue para defender sus vidas.— Ibidem.

17.  Rosenblat A. La Poblacion..., tabl. 1 (entre p. 20, 21), p. 152.

18.  Гайдук В. С. Этнические процессы у индейцев..., с. 75—76.

19.  Helms М. Asang..., р. 35.

20.  Barricada Internacional, 1981, 5.XII.

21.  Barricada, 1982, 24.11; Barricada internacional, 1982, 10.V.

22.  Barricada,— ll.XII. 81, Встречается и другая цифра — от 6 до 8 тыс. (Ibidem, 1982, 8. VIII).

23.  Barricada, 1981, 17.XII.

24.  Ventana, 1982, 9.1. В других случаях, однако, говорится только о трех ин­дейских народах (например, Barricada, 1981, 5.XII).

25.  Barricada, 1981, ll.XII.

26.  Barricada, 1982, 4.VIII.

27.  Ramirez W. El problema indigena у el amenaza imperialista en Nicarague.— Ventana, 1982, 16.1, p. 13.

28.  Ibid., p. 14.

29.  Barricada, 1981, 31.XII.

30.  Barricada, 1981, 4.IX.

31.  Barricada, 1982, 17.111.

32.  Ramirez W. El problema..., p. 14.

33.  Ibid., p.13

34.  Подробнее см.: Barricada, 1982, l.IV, 19.IV, 6.V, 7.V, 20-23.VI.

35.  Barricada, 1981, 2. IX.

36.  Barricada, 1982, 24.VII.