Майя

Майя: самое богатое наследие

Цивилизация майя, ставшая своего рода кульминацией развития мезоамериканского региона, оставила после себя гораздо больше памятников, нежели культу­ры ольмеков, сапотеков или тем более Исапы. Что касается типов майяских па­мятников, то и в этом следует отметить их большее разнообразие. В качестве сравнения можно отметить, что:

1.Погребальные саркофаги майя встречаются не намного чаще ольмекских. В первую очередь конечно же следует отметить саркофаг в Храме Надписей в Паленке.

2.Самым богатым и, пожалуй, основным по информации памятником ста­ли керамические сосуды [рис. сосуд], по росписи и текстам на которых можно составить достаточно целостное мнение о представлениях майя о загробном мире и реинкарнации. Возможно, что у ольмеков культура расписной и рельефной керамики также имела важное значение, но образцов сохранилось весьма небольшое количество, а потому этот тип памятников реального значения для исследования не имел.

3.Умайя намного шире, нежели в остальных культурах, представлены рельефные панели на монументальных памятниках разного типа, служащие важ­ным источником информации.

4.Уникальным памятником являются рукописные книги майя. Относясь по дате своего изготовления к постклассическому периоду, книги по содержащимся в них сведениям восходят к глубокой архаике. Дело в том, что в условиях мест­ного климата любая книга вряд ли могла сохраняться дольше двух-трех столе­тий. Каждый кодекс майя обязательно представляет собой копию с предыду­щего экземпляра, восходящего к некоему архаическому оригиналу. От сопре­дельных народов сохранились рисуночные кодексы, которые также представ­ляют большой интерес для исследования.

5.Важное значение имеют и росписи с текстами на предметах мелкой плас­тики (статуэтки, музыкальные инструменты, подвески и т. д.).

6. Получил свое дальнейшее развитие умайя и такой тип памятника, как комплекс алтарь — стела.

Алтари

Алтари встречаются реже стел. Традиционно алтарь представлял собой камен­ную круглую плиту, уложенную прямо на землю или поставленную на подпор­ки, и не имел определенного размера. Самые маленькие, клавшиеся прямо на землю, имели прямоугольную форму. Самые крупные достигали в диаметре двух метров, а высота подпорок достигала одного метра. Надписями покрывалась верхняя плоскость и иногда подпорки. На боковых гранях, как правило, разме­щались рельефные изображения. Обычно алтари располагались рядом со стела­ми, иногда рядом со зданиями, храмами. Алтари преобладают в таком центре, как Алтар-де-Сакрифисиос — здесь их обнаружено 29, тогда как стел обнаруже­но лишь 19. В Паленке нет ни одного алтаря. По мнению В.И. Гуляева, отсут­ствие стел в этом городе компенсировалось исключительным обилием росписей текстов во дворцах и храмах, на колоннах дворцового комплекса[73].

Паленке — город, в котором не было обнаружено ни одного алтаря, стано­вится тем не менее одним из наиболее важных объектов для рассмотрения темы прародины, пещеры предков. Прежде всего внимание привлекает гран­диозное сооружение саркофаго-пещерного комплекса в Храме Надписей, ко­торое, очевидно, в определенном смысле является «компенсацией» отсутствия алтарей.

По своей форме алтари майя делятся на фигурные, круглые и прямоуголь­ные — ничего нового после Исапы в этом отношении придумано не было. Сле­дует напомнить, что тип прямоугольного кубовидного алтаря — например, ал­тарь U из Копана— своими объемами напоминает ольмекские монолиты.

Фигурные алтари

Наиболее изысканные алтари этого типа были обнаружены в Копане — центре, отличающемся своеобразием своего художественного стиля. В первую очередь обращают на себя внимание алтари группы G (алт. 1—3).

Все три они являются фигурными изображениями рептилий, определяю­щихся по их узким извивающимся телам, покрытым характерным узором пя­тен. Кроме того, присутствует элемент перьевого покрытия, что сближает их с образом Пернатого Змея. В раскрытой пасти чудовища алтаря G 1 виден сидя­щий, чуть наклонившийся вперед персонаж, напоминающий «сидящие фигу­ры» ольмеков. К сожалению, его лицо и высокий убор на голове сильно повреж­дены. Однако сохранившийся большой левый глаз персонажа имеет круглую форму, скорее напоминающую знак ich.

Логическая середина туловища змеи-пещеры имеет сверху впадину, напо­минающую контур пещеры — как дополнительное указание на семантику па­мятника. Под впадиной помещен текст в виде двух столбцов.

Алтари 2иЗотличаются от предыдущего, но похожи между собой. Их ос­новным отличительным признаком является изгиб кверху тела змеи, образую­щий проем снизу. Вид сбоку, таким образом, выглядит как реплика контуров — рельефов — ниш ольмекских алтарей.

К фигурным можно отнести и алтарь В из Киригуа. Этот неправильной формы монолит выше человеческого роста весь покрыт рельефными изображе­ниями. Изгиб прижатых к телу лап позволяет определить рептилию — контур очень напоминает жабовидные алтари Исапы. На фасадной части виден контур пещеры, изогнутый как тело змеи. По всей длине расположены знаки h'аа (три точки в овале) — «вода» (Луна). Имеется в виду девственная вода пещеры-пра­родины.

У народов Центральной Америки, в частности умайя, север расценивался как место далекой прародины, откуда пришли прапредки. Подробно этот аспект мировосприятия будет рассмотрен в разделе, посвященном модели мира майя. Именно с этим «исчезающим позади» местом и связывались места обитания предков (духов предков), то есть расположение «того мира», антипода реально­го, куда попадают души умерших и откуда они в переработанном виде выходят для реинкарнации.

Малая Медведица как указатель полюса мира изображалась в виде перевер­нутого сосуда, из которого льется вода. Комплекс «девственной воды» чрезвы­чайно важен для понимания иконографии не только майя, но и в целом мезоамериканцев. Во-первых, девственная вода употреблялась в различных обря­дах и, в частности, при обряде крещения, сохранявшемся даже в период при­сутствия испанцев на Юкатане. Если обратиться к мифологии, то происхожде­ние девственной воды следует искать в мифах о сотворении мира, когда после пустоты, в которой звучит «слово» бога, вода уходит под землю, тем самым обнажая ее — это и есть создание мира. «Пусть воды отступят и образуют пу­стоту, пусть появится Земля и будет прочной… Подобно туману, подобно об­лаку и подобно облаку пыли была земля при своем сотворении, в начале своей телесности. Затем горы появились из воды; большие горы выросли мгновен­но»⁹¹. Таким образом, для древних мезоамериканцев вода — первозданная сущность, из которой возникают материя и все сущее. Совершенно однознач­но, что понятие первозданной воды связывалось с местом творцов-прапред­ков, и потому, помимо мифологической интерпретации, формируется поня­тие связи воды с прародиной, ориентированной на полюс мира, на соответ­ствующее созвездие. Отсюда и возникает в иконографии знак созвездия Малой Медведицы: вода, льющаяся из перевернутого сосуда. Дополнительным архаи­ческим элементом, как память о периоде собирательства, становится появление рыбы в воде, в качестве знака изобилия пищи в прародине.

Знак воды уже сам по себе заменяет в иконографии указание на Северную прародину предков, даже когда нет основного элемента хат — «сосуда». Чаще всего знаками воды покрывают контуры пещеры-прародины. Например, на ке­рамических сосудах майя (гравированные сосуды с Юкатана) и пр.

В боковые проемы алтаря вписан косой крест, образующий вместе с конту­ром загнутого проема знак h'и — «внизу». Посредине выступают вперед голова и плечи персонажа, поверх головного убора которого видны зубы пасти. По бо­кам знак клыков. Над головой персонажа и над пастью — рельефный выступ, подчеркнутый стилизованным знаком bah'— «рассекать», «ущелье» (метоними­чески: «вход»). Точки, которые в Т562 находятся под сечением, в данном случае помещены между сечением вертикально, что не противоречит идее прорастаю­щих растений.

Алтари — фигурные монолиты кубовидных очертаний — относятся к той же группе фигурных алтарей. Однако воплощают они более «компактное» по размерам животное, нежели змея, — жабу, ягуара и т.д.

Алтарь 3 из Киригуа представляет собой монолит полусферической формы, весь покрытый рельефами. Этот памятник относится к тому типу майяских ал­тарей, которые, пожалуй, в наибольшей степени сохранили традиционные ольмекские характеристики. Контур пещеры очерчен изгибающимся змеиным те­лом. Внутри него даже выделена неглубокая ниша, в которой сидит, скрестив колени, персонаж в чрезвычайно пышном головном уборе, который вместил в себя всю верхнюю концепцию «ольмекского убора-алтаря». Прямо на лбу (как на алт.В)видны зубы от пасти-маски животного, над которой возвышаются знаки растения и знак ich. Закрытые контуры небольших пещер видны справа и слева от персонажа.

В Копане обнаружено довольно большое количество однотипных алтарей, центральным и основным изображением на которых является пасть животного, все более приобретающая вид черепа с беззубой челюстью (напр., алт.R).

К этому же типу относится и алтарь U. Алтарь имеет плоскую прямоуголь­ную форму. Фасадная часть покрыта рельефом, изображающим череп-пасть без нижней челюсти. В проем глазниц вписан знак la — «владыка». Знак проросшего растения повернут горизонтально и симметрично повторен над глазницами, соединившись сетчатой полосой. По сторонам от пасти-пещеры видны две пары персонажей, сидящих в контурах небольших пещер-пастей со знаком про­росшего растения в виде линии на изогнутом стебле.

Обе эти пары переходят на боковые грани алтаря. Верхняя и тыльная повер­хности покрыты текстами. На алтаре три пары дат:

9.16.12.5.17 —27 июня 763 г.

9.18.2.5.17 — 21 января 793 г.

9.18.1.13.2 —20 июня 792 г.

9.18.5.0.0 — 10 сентября 795 г.

9.17.9.2.12 — 28 августа 780 г.

9.18.2.5.17 —21 января 793 г.

Одна из дат повторяется на алтаре Т, также имеющем прямоугольную форму. Поверхность монолита как бы покрыта изображением пятнистой и зу­бастой рептилии — каймана. Любопытно, что в данном случае изображение морды животного покрывает всю верхнюю поверхность, тогда как фасадная грань остается свободной. Лишь часть носа заходит на середину. Под ней по­мещены два столбца текста. По хвосту рептилии, на задней грани алтаря про­сматриваются три блока текста. На самом алтаре две даты:

9.16.12.6.17 —27 июня 763г.

9.17.12.5.17 — 14 марта 783г.

Несколько плохо просматривающихся персонажей вписаны на верхней по­верхности в пространство между лапами рептилии (3 пары). На передней грани по паре человеческих персонажей сидят по сторонам от надписи. Крайний справа из четырех имеет бороду, что напоминает ольмекский рельеф из Чалькацинго. В руках у них предметы, похожие на сложенные майяские книги. Между ними — текст из двух столбцов.

Справа (за гранью) сидят друг за другом четыре персонажа. Первый имеет голову Летучей Мыши. У второго на теле видны пятна Гремучей Змеи и рука в виде головы змеи. Третий имеет голову рептилии — возможно, жабы. Четвертый— более мелкий по размеру персонаж — женщина в платье с характерным узором и широким головным убором (накрученная лента, наподобие уборов современных индеанок Гватемалы).

Слева за гранью также четыре персонажа: первый — Сова (птица Муан) с пятнами на крыльях; второй — рептилия с крылом и длинным носом и харак­терным рисунком по бедру, что позволяет определить его как удава — Пернато­го Змея; третий с головой рептилии — плохо различим — возможно, черепаха; четвертый — вновь женщина в характерном платье и головном уборе. У всех персонажей просматривается стилизованный знак tooc, указывающий на их принадлежность звездному небу. Примечательно, что перечисленные зоомор­фные персонажи приходятся на созвездия Зодиакального пояса майя, относясь к мертвой половине связников. При этом симметрично выпущены два созвез­дия — Скорпиона и Попугая: Гремучая Змея — Черепаха — (Скорпион) — Сова — Пернатый Удав — (Попугай) — Жаба — Летучая Мышь.

Два персонажа, сидящие по сторонам от хвоста рептилии на задней грани, скорее носят декоративный характер —поддерживают в руках знаки дат. Вмес­то лиц вписаны знаки:

617b.247fig.:526[74]yal-aan-chab  Спустился под землю.

Текст под мордой рептилии на фасадной стенке:

1.	AI.	282.126.:168:562	ch'ac ngi-been-tzil	Высокого благого
2.	А2.	74:578.134diac.	ma-hul	Владыки Улитки
3.	A3.	40.1016	xa-ngom	посланец
4.	A4.	84.168:756d	ngal-been-tzil zotz'	благая Летучая Мышь
5.	В1.	VII. 1038	VII nich'	в семи пещерах (?)
6.	В2.	93.672:74	chuh chuch-el	давно истлел
7.	ВЗ.	818	xul	умерший
	В4.	Блок стерт

Надпись на задней стенке:

9.    С1.   116.515а:59                       ngal tz`ay ti       Быть поручено там

10    С2.   74:578.134diac.                  ma-hul!  [У] Владыки Улитки

11    СЗ.   640.74:684:140                   eeb ma-haa-el    На лестнице переставшему быть

Алтари Тикаля имеют свою стилистику, отличную от копанской. Однако они также служат идее передачи понятия о преисподней, относясь к нижнему, пещерному уровню.

Так, например, на поверхности круглого алтаря 12 (Тикаль) изображено скрученное веревкой тело змеи с широко раскрытой пастью, в которой видна сидящая фигура. Изобразительный ряд как бы «иллюстрирует» взаимозаменя­емость понятий: веревка — змея — душепровод.

Алтарь 8 имеет иное изображение: мы видим лежащего на животе челове­ка. Ноги его согнуты в коленях и подняты вверх. Руки связаны за спиной. Тра­диционно принято интерпретировать аналогичные сюжеты как «пленников». Однако нам кажется, что подобную интерпретацию следует пересмотреть в свете концепции реинкарнации и, следовательно, иной типологии памятника.

Во-первых, человек одет, тогда как пленников в знак особого унижения предпочитали изображать обнаженными. Во-вторых, веревка не только связы­вает руки — она опоясывает по контуру весь алтарь и пересекает пространство его поверхности, падая мягкими складками. Подчеркивается, что веревка высту­пает в качестве знака tep', что означает «связанный», «призрак». Для аналогии можно привести изображение в мексиканском кодексе из Уичпана, где изобра­жены покойники, завернутые в ткань и обмотанные веревкой. Они сидят перед изображением пещер. О привязанной к руке веревке мы уже упоминали в разде­ле «ольмеки».

Нижняя часть изображения (под телом призрака) занята знаками, среди которых опознается ton — «мужественный» — титул ягуара, помощника одно­го из владык преисподней.

На голове у призрака — прекрасно выполненный знак прорастающего маиса — символ возрождения призрака.

Стелы Копана

Несмотря на обилие декоративных элементов и специфику местного стиля, сра­зу же выделяются некоторые черты, типичные для подобного типа памятников Мезоамерики.

Все пространство стелы занимает стоящая человеческая фигура (см. стелы: А, В, С, N, Р, F, D, Н, 5). У всех персонажей подчеркнуто статичные лица: приот­крытый рот, отсутствие мимики. Руки, как правило, сложены на груди, пальцы в естественном полусгибе. Руки, казалось бы, придерживают «ритуальную поло­су», однако отчетливо видно, что кисти рук не принимают участия в этом «удер­живании». В этой связи хотелось бы заметить, что обычно, в отличие от дан­ных памятников, жестикуляция майя всегда отличается исключительной выра­зительностью. Ступни ног развернуты в разные стороны. Столь явно подчерк­нутое отсутствие динамики наводит на мысль о том, что мастер пытался воплотить образ не живого человека. Тем более что хорошо известны скульп­турные портреты из того же Копана, в которых с удивительным мастерством передаются черты и особенности живых, полных сил людей, как, например, фигура знаменитого бога маиса.

Стела 11 отличается тем, что лицо изображенного на ней персонажа развер­нуто вправо (от него). В Копане мы встречаем и стелы с изображением женщин

Особенно пышным выглядят головные уборы на персонажах со стел Копа­на. Среди обилия деталей во всех случаях можно выделить верхнюю часть морды зверя. Иногда появляется контур пещеры (ст. Р). Сверху, переплетаясь с перьями, просматривается знак прорастающего растения. Стела 1 наиболее «академична» из всех копанских стел, поскольку убор сохраняет весь традиционный набор зна­ков: h'u — «внизу», знак ростка и контуры пещер. Глаза имеют характерный за­виток ich. Персонаж на стеле Р не имеет «ритуальной полосы», однако руки его стандартно сложены на груди. Верхняя часть изображения на этой стеле выделя­ется среди прочих стел Копана четкостью соблюдения канонов: морда кошачьего без нижней челюсти; над ней опрокинутый контур пещеры, поверх которого на­кладывается изображение бутона растения — его боковые листья с сечением рель­ефно приподнимаются над плоскостью верхней грани стены.

Не менее любопытно изображение и на обратной стороне стелы. Она цели­ком покрыта рельефом из трех изобразительных уровней. Нижний представляет собой повернутый вверх открытый контур пещеры, наподобие рельефа в Чалькацинго. Над ним помещены крупные элементы морды кошачьего, зубы с клы­ками которого покрывают пещеру. В квадратные глазницы вписан иероглифи­ческий текст. Над глазами помещен знак buh'— «щель» в виде изогнутых бро­вей или раскрывшегося ростка, на котором сидит небольшая человеческая фи­гура, воплощающая идею возрождения души из преисподней.

Стелы Киригуа

Стелы этого города майя, стилистически родственного Копану, имеют все же некоторые специфические черты, представляющие для нас чрезвычайный инте­рес. В Киригуа местные мастера (по указанию жрецов) поддерживали архаичес­кую традицию изображения пещеры предков — в отличие от следовавшего исапским традициям Копана. Однако это обращение к ольмёкским канонам было несколько «доработано»: высокая каменная стела-монолит условно дели­лась на алтарь (нижний уровень), собственно стелу (средний уровень) и пыш­ный убор (верхний уровень). Это направление привело, в частности, к тому, что стелы Киригуа достигали чрезвычайной высоты. И не случайно, что именно здесь обнаружена самая высокая из майяских стел — стела £, достигающая в высоту 10 метров.

Как мы уже отмечали, алтари из Киригуа также выглядят наиболее сходны­ми с древней ольмекской моделью, но не в «синтезированном» варианте, а в непосредственном обращении к архаике.

Стела F(Киригуа) со всех сторон покрыта резьбой и имеет двустороннее изображение. Однако на обеих сторонах точно соблюдено соотношение изобра­зительных уровней. На пьедестал (заменяющий алтарь) приходится пятая часть высоты стелы. И на аверсе и на реверсе мы видим в качестве основного опозна­вательного элемента морду животного, упирающуюся верхней челюстью в зем­лю. Над ней — лицо человека, поверх которого еще одна пасть животного. Воз­можно, что знак, определенный как nich` в тексте на алтаре изКопана, есть некий вариант этого изображения зубастого получерепа. Таким в общих чертах выгля­дит орнамент «пьедестала» с обеих сторон (естественно, что в деталях аверс не идентичен реверсу). Поверх пьедестала стоит фигура одного человека[75].

Над головами обоих персонажей помещены по три накладывающиеся одна на другую морды-пасти (наподобие тотемных столбов североамериканских ин­дейцев), затем следует знак «ростка», над которым вновь помещена стилизован­ная морда животного. И вновь это сооружение увенчано еще одним знаком ро­стка. Любопытно, что посредине выполнена даже рельефная приподнятость для изображения растения.

В памятниках Киригуа и Копана обращает на себя внимание наличие глубо­кой рельефной техники выполнения фигур и орнаментов. Это можно расценить как чисто декоративный специфический локальный прием. Однако следует от­метить и то, что наличие подобного рельефа создает впечатление своеобразной ниши, в которую помещается фигура человека. Особенно хорошо это видно на стеле Е в Киригуа, где грани памятника вокруг фигуры специально выделены с помощью контурного рельефа. Не делая преждевременных выводов о значении подобных стел майя в Копане — Киригуа, хотелось бы все же отметить явную связь этих памятников с архаическими «фигурами в пещере» ольмеков и жителей Исапы.

Памятники Тикаля

Как известно, Тикаль является одним из самых крупных городов майя, период существования которого охватывает не одно столетие. Далеко не все стелы в этом городе имели рельефное изображение. Обнаружено множество гладких стел, некоторые со следами краски. Многие стелы в Тикале были разбиты еще в древности.

Одна из наиболее ранних стел Тикаля — стела 29, датируемая 292 годом[76]. От нее сохранилась лишь верхняя часть. Однако можно определить, что на ней изображен стоящий в профиль человек в пышном уборе. Правой рукой он при­держивает так называемую «ритуальную полосу» — длинную полую трубку, от которой отходят раздваивающиеся концы, между которыми видна голова чело­века. Этот образ напоминает изображение на притолоке 15 из Йашчилана или стелу Хауберга, где тело змеи выступает в качестве «душепровода», по которому поднимаются призраки. Спускаются они по раздваивающемуся телу змеи, вы­полненному в виде знака струй крови. Из раскрытой пасти высовывается лицо человека — ich.

В этой связи следует упомянуть и стелу 7 из Ицимте[77]. Она четко поделе­на на три сюжетных уровня. Нижний — графическое изображение пещеры, в виде овального контура иероглифического знака[78]. Внутри помещена фигура человека, держащего в руке маленькую фигурку. На блоке пещеры помещено изображение стоящего человека (стела разбита, и потому различаются лишь фрагменты изображения). Однако отчетливо видно, что от шеи или головно­го убора свешивается крученая веревка, сплетенная из тел змей. Видно несколь­ко голов змей, раскрытые пасти которых как бы торчат на веревке в виде раз­двоенных концов. Голова персонажа увенчана пышным убором, над которым возвышается широко раскрытая змеиная пасть.

Любопытно в изобразительном пространстве этой стелы и то, что верхний остроконечный уровень графически отделен полосой. На нем изображена сце­на захвата в плен израненного противника. В сценах стелы отчетливо вопло­щена идея связи посредством веревки-змеи между миром мертвых и миром живых, откуда призраки умерших попадают в пещеры предков.

⁹⁶ Гуляев В.И. Забытые города майя.— М.: Искусство, 1984.— С. 126—129.

Таким образом, в семантической структуре: веревка — змея — пуповина — родство по крови добавляется майяский символ царской власти — «ритуаль­ная полоса». Еще одним примером семантической идентичности этих пред­метов может служить роспись на стенах в Какаштле (памятник будет рассмот­рен отдельно).

Копанский вариант «церемониальной полосы» включает в себя многие эле­менты, характерные для «душепроводов». Сама трубка, из которой высовыва­ются две характерно разинутые змеиные пасти, в которых видны головы, пере­дающий знак ich. Контур этих змеиных голов почти полностью совпадает с кон­туром скипетра-змеи в уже упоминавшемся изображении на одной из колонн Храма Надписей в Паленке. Там змеиное тело отходит от руки лежащего на ру­ках взрослого персонажа младенца и завершается фигурой-скипетром. Некото­рые авторы уже проводили параллель между «церемониальной полосой» и ски­петром. О стабильности скипетра как инсигнии власти писал В. И. Гуляев[79]. Не­сколько изображений вариантов скипетра подтверждают эти предположения — например, на алтаре Р из Киригуа, в росписи на колонне Дворца в Паленке и др.

Таким образом, можно предположить, что длинный, плохо различимый предмет в руках персонажа на ольмекских алтарях уже являлся заменителем ве­ревки-змеи «ритуальной полосой» — «душепроводом». Скипетры, представля­ющие собой обвитый змеей шест, явно узнаются в изображении на стеле 25 из Исапы, где, как уже отмечалось, человек в пещере держит рукой шест, установ­ленный в сосуде хат — «древний», и этот шест обвивает змея, поднимающая­ся к птице, готовой вылететь из пещеры.

«Ритуальная полоса» иногда фигурирует в качестве подвески, как, например, на стеле 1 из Агуас-Кальентес. Здесь в контурной рамке изображен стоящий правитель. Правой рукой правитель держится за эту рамку, как за дверной косяк. Ноги развернуты в фас, голова в профиль. В левой руке он держит кость — та­кие кости древние майя использовали в ритуальных целях. С обеих сторон высовываются стилизованные змеиные пасти. Появление «ритуальной полосы» на голове вместо разинутой пасти ki не противоречит общей концепции, по­скольку «полоса» также несет в себе семантику родства по крови, как мы уже отмечали. У ног персонажа стоит блюдо с острыми листьями, предназначенны­ми для ритуала кровопускания. Узор на сандалиях состоит из сочетания знаков «лестница пещеры» и косого креста, что указывает на принадлежность к преис­подней.

⁹⁸            Об использовании кости с изображениями и надписями см.: Ершова Г.Г. Победные тексты майя // Латинская Америка.— 1987.— № 1.— С. 128—131.

Стела 31 из Тикаля датируется 445 годом. Она также сильно поврежде­на — сохранилась лишь ее верхняя часть. Фигура стоящего персонажа в про­филь просматривается лишь до пояса. Следует выделить несколько любопыт­ных элементов. Перед левой, согнутой в локте рукой помещен знак Т40 — ха. Профиль лица персонажа имеет рельефные линии, отчеркивающие рот и нос. Вместо уха — большая круглая подвеска. По верху головы проходит полоса с двумя поперечными элементами. Таким образом, голова его представляет цефаломорфное изображение знака Т1016 — ngom. То есть изображение оказывается «читаемым»: xa-ngom — «первый человек» или по омониму, возможно, «посланник». Вплетенная в головной убор веревка читается tep'— «призрак». Речь явно идет о далеком прапредке, главе рода, с которым необходимо было поддерживать связь.

Стела 4 (Тикаль) датируется 380 годом. Она представляет собой почти бес­форменную глыбу, некогда покрытую рельефами. Хорошо видно лишь лицо человека под внушительной мордой кошачьего, зубы которого покрывают лоб человека. Эта стела представляет собой нечто среднее между архаическим алтарем и классической стелой.

Стелы 2 и 4 в Тикале довольно похожи. Они представляют собой выпол­ненное неглубоким рельефом профильное изображение стоящего персонажа (ноги в фас), с «ритуальной полосой», поддерживаемой руками.

Памятники Пьедрас-Неграс

Своеобразной трактовкой темы отличаются стелы Пьедрас-Неграс — города майя, расцвет которого приходится на классический период. Стелы этого цент­ра имели четкое трехуровневое изображение. Верхняя часть отделялась панелью с изображением посредине пасти животного.

Второй уровень оформлялся в виде ниши с сидящей фигурой внутри. На груди персонажа висела подвеска — «ритуальная полоса». По боковым граням ниши располагались столбцы знаков. Любопытно, что из-под верхней панели как бы свешивался подобранный занавес, наподобие театрального. Среди боко­вых знаков на стеле 11 опознаются: Т504 — аk— «призрак», «темнота»; Т281 — kап— «изобилие» («веревка»). Есть и изображение контура пещеры с высунувшейся человеческой фигурой; Т561 — h'и — «внизу»; изгиб тела змеи. На голове сидящего персонажа надет убор — морда животного.

Боковые грани на стеле 14 покрыты изгибающимся контуром змеи — пе­щеры со знаками воды.

На обеих стелах нижний уровень равен среднему. На стеле 14 изображена стоящая женская фигура. В левой руке женщина держит, по всей видимости, ритуальный нож (виден пучок перьев). С правой руки у нее свешивается верев­ка. Эти предметы указывают на обряд ритуального кровопускания, который практиковался у майя. Изображение этого обряда появляется на притолоках 17 и 24 из Йашчилана, а подготовка к нему — на притолоке 25, На последнем изображена женщина, в руках которой блюдо с веревками» а над ней из рас­крытой пасти змеи-душепровода высовывается персонаж (видимо, предок) с копьем в руках, которым он собирается проделать отверстие в языке, чтобы протянуть сквозь него веревку, что должно символизировать единение по кро­ви, о котором мы уже упоминали ранее.

На нижнем уровне стелы 11 изображен лежащим на алтаре человек, прине­сенный в жертву, то есть посланник, отправленный к предкам. Из его живота торчит ритуальный нож. Вертикально вверх, от человека к прародителю в нише, идут кровавые следы, то есть душа, хранящаяся в несвернувшейся крови, достигла цели.

Таким образом, нижний уровень стел Пьедрас-Неграс занят уже не собы­тиями в пещере предков, а земными делами, связанными с культом предков.

---

Примечания:

[73] Гуляев В.И. Города-государства майя.— М., 1979.— С. 173.

[74]Текст записывается по разработанной Ю. В. Кнорозовым и М. Ко схеме: цифрой обозначается порядковый номер иероглифа, буквой латинского алфавита обозначается горизонтальная позиция знака в текстовом пространстве; далее следует цифровая транскрипция (опознание знаков) по ката­логу Э. Томпсона (Thompson ЕА Catalog of Maya hieroglyphs — Norman, 1962); затем помещается фоне­тическое чтение иероглифа; последний столбец соответствует переводу с языка майя.

[75] Как в этом, так и в других случаях мы намеренно не касаемся вопроса идентификации изобра­женных персонажей. Во-первых, интерпретаций чрезвычайно много, тогда как доказательность продолжает оставаться весьма условной и субъективной. В данном случае основной целью ставится выявление прежде всего типологии памятника.

[76] См.: Miller М.Е. The Art of Mesoamerican from Olmec to Aztec.— L, 1986.—P. 109.

[77]Fuente В. de la. El Universo sagrado de la serpiente entre los mayas.— México, 1984.— Fig. 64.

[78]Аналогичное изображение встречается на сосуде из Чочолы ( Сое M.D., 1973, № 65).

[79] Гуляев В.И. Древнейшие цивилизации Мезоамерики.— М., 1972.— С. 209.