К вопросу о возникновении культур Нового Света

Формирование научных знаний в древней Америке: свое или заимствованное?

Сходство элементов культуры у разных, порою весьма удаленных друг от дру­га этносов, как известно, предполагает несколько вариантов объяснений: это может быть и генетическое родство, и культурное заимствование вследствие длительных контактов или территориальной близости, и ассимиляция, а иног­да — правда, в реальности весьма незначительное — культуртрегерство, а также некоторые другие причины.

Американских индейцев постоянно обвиняют в заимствовании своих куль­турных достижений от самых различных цивилизаторов — от древних евреев по инопланетян. С момента открытия континента казалось невероятным, что­бы находившиеся в полной изоляции от Старого Света народы развивались в основном по тем же законам и шли теми же шагами, что и этносы давно ос­военных регионов. Однако в реальности проблема общего и единичного в ци-вилизационном развитии оказывается куда более сложной и увлекательной.

Особое место эта проблема занимает в исследованиях связей между Старым и Новым Светом, а точнее, заселения Американского континента. Исследуя происхождение языка и культуры майя, Ю. В. Кнорозов еще в 60-е годы пришел к выводу о трех волнах заселения Американского континента из Северо-Восточ­ной Азии в периоды оледенений. Первая волна — к которой и относились пред­ки майя, находившиеся в тот период на безъязыковой стадии леваллуа-мустье — осуществилась около 40 тыс. лет до н. э., что теоретически обосновывалось в концепции Ю. В. Кнорозова как лингвистическими, так и некоторыми этнокуль­турными и антропологическими особенностями[89]. Вторая и третья волны пе­реселенцев пересекли Берингию, уже неся язык и культуру, возникшие в Азии[90]. Археологи долго отказывались воспринимать данную гипотезу, аргументируя свою позицию отсутствием следов человека на Американском континенте, кото­рые датировались бы ранее двадцатого тысячелетия до н. э. Теперь, когда уже составляется целый атлас пещер по всему континенту, от Севера до Юга, со сле­дами присутствия человека, датируемыми тридцатью пятью тысячами лет, а возможность заселения континента 40 тыс. лет назад даже не дискутируется[91], теоретические выкладки Ю. В. Кнорозова оказались (в очередной раз) блестяще подтвержденными.

Однако сразу же со всей очевидностью возникла неожиданная проблема: если до принятия концепции Кнорозова все этнокультурное сходство объясня­лось генетическим — в той или иной степени — родством между азиатскими и американскими группами и речь шла лишь о выявлении степени этого родства в каждом конкретном случае, то как объяснить в свете «нового» взгляда на засе­ление Америки все же существующее сходство некоторых базовых элементов мировоззрения (и, как следствие, культуры) между генетически неродственны­ми и территориально удаленными народами Старого и Нового Света?

К «общему» можно отнести, в частности, ранние мифы о сотворении мира самых разных народов, отражающие существование однотипных моделей мира[92]. Распространенными являются и представления о Млечном Пути как о «дороге мертвых» или опоре мира, которое существовало и у древних американ­цев, отождествлявших его с Небесной Рептилией, и у тувинцев, именовавших его Черной Собакой, и даже у скандинавов, видевших в нем Дорогу Одина. Об­щим является как для индейцев, так и для коренных жителей Сибири и Востока, да и вообще половины земного шара восприятие Севера в качестве страны пред­ков или мертвых. Не уникальны представления американских и сибирских або­ригенов о реинкарнационных циклах, основанные на разделении функций ду­ховной и телесной сущностей человеческого существа.

Нельзя не отметить и того факта, что типология человеческой деятельнос­ти и ее материальных признаков на самых ранних этапах, начиная с палеолита, практически универсальна во всем мире, затем начинает приобретать некоторое разнообразие в неолите, обретает региональные особенности в цивилизациях древнего мира, формирует стойкий национальный колорит к середине второго тысячелетия н. э., а к концу его начинает этот колорит утрачивать.

Работа над темой привела к еще более широкой постановке вопроса: как структурировать те универсальные духовные и культурные явления, которые присущи разным этносам, при этом возникают и одинаково видоизменяются на определенных стадиях развития общества и практически неотделимы от организации жизнедеятельности человека, как бы он сам к этому ни относился?

Естественно, что подобная проблема давно интересовала не одно поколение исследователей, однако ни «либидо» и «комплексы» по Фрейду, ни «коллективное бессознательное и архетипы» Юнга не являются объяснением, а всего лишь отра­жают взгляд на проблему с точки зрения психических особенностей личности.

В чем существо системной позиции Ю. В. Кнорозова?

Более продуктивным выглядит «системное» направление, обозначенное Ю. В. Кнорозовым в его тезисной статье «К вопросу о классификации сигнали­зации»[93]. Ввиду важности высказанных в ней позиций для дальнейших рассуж­дений позволю себе достаточно подробно изложить ее некоторые положения.

Все системы неживой и живой природы, отмечает Кнорозов, подчиняются общим закономерностям, действующим во Вселенной («универсальной системе»). Основной закономерностью для всех систем является тенденция к разви­тию от низших форм к высшим. Развитие можно интерпретировать как приоб­ретение данной системой в определенной степени некоторых свойств «универ­сальной системы». Воспроизведение уже сложившейся системы идет в обратном порядке, то есть развитие замедляется.

Возникновение системы высшего порядка в результате качественного скач­ка приводит к появлению новых свойств, которые, естественно, не могут быть сведены к свойствам составляющих систему единиц... Каждому уровню свой­ственны свои особенности и закономерности развития. Ассоциация людей не является дальнейшим развитием или высшей формой объединения животных, а представляет собой следующий тип дифференцированной системы, то есть «объединение объединений».

Сигналы, возникающие в ассоциации для координации действий ее членов, можно рассматривать как частный случай физического воздействия. Расчлене­ние ситуации на триаду (субъект — действие — объект) потребовало увеличе­ния количества сигналов, Это увеличение пошло по пути их сдваивания, что в свою очередь привело к созданию сигнализации принципиально нового типа, то есть языка с его громадной избыточностью.

Расчленение ситуации обусловило возможность моделировать ее, то есть сообщать о такой ситуации, которая была бы такой, которая могла бы быть, а также о такой, которой вообще не может быть. В связи с этим основной функ­цией языка стала моделирующая (помимо прежней коммуникативной). Мыш­ление, то есть внутреннее немое воспроизведение сигнального ряда, в основном является моделированием ситуаций.

Таким образом, Кнорозов увязывает синхронное становление речевой функ­ции с развитием абстрактного моделирующего мышления и усложнением челове­ческой деятельности, вскрывая законы и показывая механизмы этой связи.

Как можно представить этапы эволюции?

Основываясь на данной концепции, мы можем выделить несколько этапов эволю­ции такой постоянно усложняющейся дифференцированной системы, как ассоциация людей, где человек — единица системы (сама по себе являющаяся систе­мой, развивающейся по собственным законам). Эти этапы характеризуются все теми же специфическими и определяющими для данной системы признаками:

1.На уровне единицы системы: развитие мыслительных способностей как внутренний признак, выражающийся в развитии функциональной асимметрии полушарий головного мозга[94] и проявляющийся в создании все более сложной картины мира с увеличивающимся радиусом центризма.

2.На уровне целой системы: развитие коллективной деятельности как вне­шний признак, зависящий от расширения и изменения типов связей между чле­нами ассоциации и выражающийся в усложнении социальной структуры обще­ства, идущего по пути «объединения объединений» (от социо-репродуктивной группы к сложному коллективу).

Попробуем тезисно обозначить основные этапы развития человека и коллектива, естественно, не претендуя на всю полноту охвата признаков, посколь­ку подобная задача выходит за рамки данной публикации. Нашей же целью яв­ляется систематизация так называемых «общих» явлений культуры, относящих­ся исключительно к ранним периодам эволюции человеческого общества.

Первый этап, начавшийся, по всей видимости, около 40 тыс. лет назад и продлившийся примерно 30 тыс. лет, антропологически отмечен резким увели­чением объема мозга и развитием функций левого полушария, постепенным развитием и укреплением гортани. Характеризуется превращением сигнализа­ции в коммуникацию, то есть возникновением речи. Освоение огня в качестве управляемой энергии резко снизило основной обмен и обеспечило принципи­ально новый образ жизни (что нашло свое отражение в мифах об огне). Первое абстрактное восприятие окружающего мира отличается почти неразрывным с биологией антропоцентризмом. Абстрактное мышление также глубоко антропоцентрично.

В изобразительном материале развитие абстрактного мышления проявляет­ся в отождествлении живого с его макетом и, что еще более важно, отождествле­нии живого предмета с плоскостным изображением, зафиксированным, в част­ности, в бесконечном воспроизводстве отпечатков рук и линий (около 30—25 тыс. лет), а спустя некоторое время — плоскостном изображении животных и знаков (15—20 тыс. лет)²¹.

На уровне онтогенеза, при всей условности подобного сопоставления, этот этап филогенетического развития соответствует примерно возрасту от 8 мес. до 3 лет.

Биологическая память суточного цикла осмысляется наблюдениями за суточным циклом Солнца (что находит свое выражение в наиболее архаических

Гнезерман Т.В. Нейропсихологический подход к изучению генетической детерминации функ­циональной асимметрии мозга: Докл. / МОИП.— 1980; Дубинин Н.П. Булаева К.Б. Трубников В.И. Из­менчивость и исследуемость нейродинамических и психодинамических параметров в популяции человека // Генетика.— 1983.— Т. 19, № 8,— С. 1353—1359; Доброхотова ТА., Брагина H.H. Левши.— ч 1994; Доброхотова Т.А., Брагина H.H. Функциональная асимметрия и психопатология очаговых "поражений мозга.— М., 1977. Дэвлет Е.Г. Пещера Анри Коске // Природа,— 1993.— № 8.

солярных культах) и постепенно сменяется левополушарным членением времени, предусматривающим не только прошлое и настоящее, но моделируемое время, то есть будущее. Таким образом формируется бесконечная последова­тельность вчера — сегодня — завтра.

Отрабатываются способы воспроизведения фенотипа в виде вербализован­ной формы филогенетической памяти, что впоследствии оформится в «мифы» о сотворении мира и человека.

Человек различает живое как самовоспроизводящееся в пределах длитель­ности собственного жизненного цикла. Однако он не выделяет себя из живот­ного мира, а лишь отождествляет себя с тем или иным видом.

Для этого периода характерно формирование абсолютного антропоцент­ризма — полный перенос свойств человека на свойства окружающего мира, и потому мир материальных объектов абсолютно равен миру духовных сущнос­тей, воспринимаемых интуитивно, но обладающих той же, а то и большей ре­альной властью над окружающей действительностью. Антропоцентризм возни­кает как первый метод познания действительности и предопределяется домини­рованием правополушарного реагирования.

Хотя сведения об общине (системе ассоциации) этого периода достаточно скудны, все же исследователями отмечается, что «праобщина поздних палеоантро­пов представляла собой прочный коллектив с резко сократившимся числом кон­фликтов, все члены которого осознавали в форме тотемизма свое единство»[95].

Идет процесс формирования дуальной общины, обеспечивающий доста­точную гибридизацию за счет увеличения генетической комбинаторики. Важно отметить, что процесс носит панойкуменный характер[96]. Формируются систе­мы группового (социального) родства с унилатеральным счетом родства, тя­готеющим к материнской линии. В регуляции жизнедеятельности коллектива половые биологические отношения начинают оформляться в социальные.

Присваивающий тип хозяйства (собирательство, рыболовство, охота) опре­деляет сферу интересов коллектива, и тем самым закладывается его будущее культурное своеобразие.

Когда наступает следующий этап?

Второй этап приходится на временные рамки, называемые традиционно неоли­том (9—3 тыс. до н. э.), и характеризуется «революционными» переменами в жизни человека и коллектива, поскольку в результате его осуществляется пере­ход к производящему типу хозяйствования. Этот период в 3—4 раза короче пре­дыдущего, но богаче и интенсивней по проходящим в нем преобразованиям.

Если вновь попытаться обратиться к сопоставлению филогенеза с онтогене­зом, то некоторые элементы развития абстрактного мышления в коллективе этого периода соответствуют аналогичным процессам, происходящим в возра­сте от 3 до 6 лет.

Складывается сложная модель мира, предусматривающая несколько уров­ней. В ней человек отделяет себя от прочих неживых и живых объектов. Все большее становление функций левого полушария приводит к тому, что мир ду­ховных сущностей начинает занимать отдельное место, предопределяя возник­новение нового социального института для осуществления контактов между эти­ми мирами, в котором центральное место отводится шаману, который хотя и об­падает особыми способностями, но, тем не менее, равен любому другому члену кол­лектива и не отрывается от основной хозяйственной деятельности.

Наблюдения за Луной позволяют выделить первые циклы из нескольких солнечных суток, также чрезвычайно тесно привязанные к биологии. Кроме того, вычленяется годовой солнечный цикл, подразделяемый на хозяйственные сезоны. Эти наблюдения постепенно подводят к закладыванию основы первых календарных систем.

Оставаясь антропоцентристом, человек приходит к структурированию вок­руг себя географического пространства, которое включает как видимый живой мир, так и невидимый мир духовных сущностей.

Совершенствуется способ описания модели мира, который затрагивает не только проблемы «становления» мира и «возникновения» человека и его этапов развития, но и некоторые реальные события из жизни племени, правда переда­ваемые пока без соблюдения временной последовательности и масштаба — в виде набора отдельных историй.

Как и в предыдущем периоде, доминирует ритмическое изложение текстов, предназначенных для обучения как способа воспроизводства фенотипа популя­ции, если рассматривать коллектив как условие среды обитания.

Научные, религиозные и исторические представления составляют единый комплекс знаний и входят в компетенцию людей с особыми интеллектуальны­ми способностями —шаманов. Эти «особенности» (паранормальная феномено­логия) определяются специфическим профилем функциональной асимметрии головного мозга человека[97].

Степень развития абстрактного и моделирующего мышления характеризу­ется в изобразительном материале возникновением сюжетных изображений и символов-маркеров, отражающих представления о модели мира.

Возникают различные мнемонические системы для фиксации блоков ин­формации.

Племя, сформированное на основе дуально-фратриальной системы родства, все больше превращается в социальный организм. Отношения родства в виде памяти о предках приобретают мифологизированный характер, а термины род­ства «размываются» и уже могут не отражать реальных отношений.

Что происходит в древнем мире?

Третий этап, известный под названием древний мир, охватывает уже значитель­но меньший период в филогенезе, всего около 4—5 тыс. лет. При этом цивили­зации древнего мира уже значительно разнятся между собой, приобретая все больший и явный локальный культурный колорит. Хотя первые культурные различия отмечаются исследователями еще во времена нижнего палеолита[98].

Внимание человека обращается к Солнцу, но совершенно на ином уровне. Осуществляется не только переход к выделению годовых солнечных циклов, но и членение их на равные отрезки.

Научные знания периода формирования государственности рассматривают место обитания человека в качестве единицы пространства, благодаря чему рас­ширяется комбинаторная способность использования астрономических данных для систематизации во времени и в пространстве все большего числа явлений и объектов. Формируется последовательность фиксации памяти об исторических и прочих событиях в пределах линейных отрезков циклов времени, что, с точки зрения антропо- и социоразвития, невозможно в племенных образованиях. Как следствие, возникают календарные системы, которые также эволюционируют по мере изменения общества и типов хозяйствования — от разнотипных марке­ров-заметок до сложных календарно-цифровых записей.

На смену антропоцентризму приходит геоцентризм. Строится новая кар­тина мира, создается современная календарная система.

Анимистическое восприятие мира, как устаревшая форма абстрактного мышления, мифологизируется и уходит в прошлое. Мир духовных сущностей все больше обособляется от реальных, оформляясь в самостоятельную соци­альную подсистему — религию, которая все больше переходит в ведение специ­альных членов социума, занимающих особое положение «избранных».

Некоторые характеристики проявления мыслительных функций этого пе­риода соответствуют отдельным процессам, проявляющимся в развитии ребен­ка в возрасте от 6 до 10 лет.

В изобразительном творчестве возникает перспектива.

Формируется способность соблюдения временной последовательности из­ложения событий, что предопределяет возникновение истории как науки.

Возникает фонетическое письмо.

Творчество утрачивает свое чисто утилитарное или мнемоническое назначе­ние и переходит в совершенно иное качество, возникает и начинает бурно раз­виваться искусство.

Наука постепенно начинает обретать собственные черты, все еще являясь частью религиозно-мифологических комплексов. Как реликт сохраняется тен­денция ритмизации научных трактатов.

Становится сложной социальная структура общества, меняется тип производ­ства и распределения. Кардинально меняется структура семейно-родственных свя­зей, следуя по пути их сокращения, но все еще сохраняясь на уровне достаточно прочных внутриклановых отношений. В системе терминов родства возникает все больше дифференцированных названий, а реальные отношения родства все мень­ше соответствуют системе терминов. Системы родства стремительно эволюцио­нируют от так называемых классификационных к описательным.

Важным этапом становится переход к восприятию человеком Земли внутри армиллярной сферы. Хотя первые представления о совмещении земной и небес­ной сфер, видимо, проявлялись в особом восприятии Полярной звезды. Разра­ботка подобной схемы как символа геоцентризма уже несла в себе саморазруша­ющий элемент, правда, пока на уровне гениальных догадок (Аристарх Самосский, современник создателя армиллярной сферы Клавдия Птолемея, недаром был назван «Коперником античности» — он утверждал, что Земля вращается вокруг Солнца). Этот скачок в абстрактном мышлении осуществляется практи­чески в самом конце античности (второе столетие н. э.) и знаменует собой на­ступление качественно нового этапа в развитии человеческой цивилизации.

Наступало время господства мировых религий, приведшее к окончательно­му отделению мифологического восприятия мира от абстрактного мышления. Наращивается культивирование религиозной догмы — христианства — как смоделированного учения, недоступного индивидуальному чувственному вос­приятию и познанию, что привело к формированию принципиально нового способа абстрактного мышления.

И этот процесс, как и все предыдущие, также относится к панойкуменным,но подчиняется общим законам эволюции, которые с точки зрения человечес­кой жизни не являются синхронными, а дихрония в приобретении и закрепле­нии признаков может затянуться на столетия. Несмотря на особенности функ­циональной асимметрии мозга населения Европы и Азии, являющейся помимо прочего формой адаптации к экологическим условиям[99] и потому предопре­деляемой фенотипически, формирование нового типа абстрактного модели­рующего мышления в Европе находит свой аналог (примерно в то же время) в развитии конвенциональных знаний конфуцианства на Востоке[100].

От Тацита до Данте — тысяча лет молчания...

Примечательно, что в Европе процесс формирования нового типа мышления совпадает с периодом научного «молчания» на протяжении более чем тысячи лет. Для этого периода характерно лишь постоянное переосмысление и уточне­ние религиозной догмы, что косвенно может свидетельствовать о ее несоответ­ствии научной картине мира. Так, в списке «великих имен» после Тацита (ок. 58 — ок. 117) следует долгий перерыв, затем, знаменуя совершенно новый этап восприятия мира, появляются Данте Алигьери (1265—1321), человек нового времени, философ-энциклопедист, и Леонардо да Винчи (1452—1519) — гени­альный изобретатель, инженер, ученый, художник.

И, наконец, приходит время гелиоцентрической картины мира, разработан­ной Коперником. Абстрактное мышление, выпестованное в Европе христиан­ством, стало могильщиком и самого христианства — как разрушает цыпленок ставшую ненужной для его дальнейшего развития скорлупу.

Джанбаттиста Вико в XVIII веке окончательно обозначил разницу между религией, историей, мифологией и философией.

Наука отделилась от поэзии.

Семья сократилась до предельного минимума.

Конец XIX века ознаменовал собой кардинальный пересмотр картины мира.

Процесс удлинения радиуса «центризма» набирал все большую скорость, таким образом, что переход в галакциоцентризм и дальше даже перестал произ­водить особое впечатление на человека. Человек ушел далеко от своего архаичес­кого антропоцентризма на уровне абстрактного левополушарного мышления, но... вместе с тем он так и остался антропоцентристом на уровне индивидуаль­ного восприятия актуальной действительности.

Что это такое — «языческое мировоззрение» ?

Этим термином принято именовать некоторые феномены культуры, возникшие на ранних этапах эволюции человека и социума и присущие и в настоящее вре­мя в том или ином виде самым разным этносам, в том числе и аборигенам Но­вого и Старого Света и называемые иногда «языческим мировоззрением».

Хотелось бы заметить, что так называемое «языческое мировоззрение» чрез­вычайно мобильно и восприимчиво ко всему новому, но в ключе традиционной парадигмы, которая, как оказывается, обладает достаточно широкими адаптационными возможностями. Однако воспроизводство этой парадигмы осуществля­ется не через специальные духовные практики, а через весь уклад жизни, кото­рый определяется «связями между самыми различными духами», если пользо­ваться языческой терминологией. При разной степени агрессивном наступлении иного типа цивилизации, приводящем к разрушению традиционного уклада, исчезают связи между духовными сущностями объектов мира и тем самым разрушается модель мира, что в результате приводит в худшем случае к деградации или исчезновению этноса, а в лучшем — к его культурной ассимиляции и даже этническому самоотрицанию. Весьма сходные результаты подобных процессов наблюдаются как у не знавших государственных образований аборигенов Аме­риканского континента, так и у находящихся на аналогичном уровне жителей Северо-Востока и Сибири нашей страны.

---

Примечания:

[89] Кнорозов Ю.В., Ершова Г.Г. Легенды о происхождении майя // Экология американских индей-^цев и эскимосов.— М, 1988.— С. 247—256.

Кнорозов Ю.В. Вступит, ст. // Галич М. История доколумбовых цивилизаций.— М., 1990.

" Arqueología Mexicana.— Vol. 4, № 24.-^- Р. 43.

Как известно, универсальность типологических моделей мифов осмыслялась еще Платоном, ^еговоря уже о более поздних исследователях. А параллелизм мифов Старого и Нового Света был °тмечен в начале XVIII в. Ж.-Ф. Лафито.

[93] Кнорозов Ю.В. К вопросу о классификации сигнализации // Основные проблемы африканис­

тики.— М., 1973.— С. 324—334.

[95] История первобытного общества. Эпоха первобытной родовой общины.— М., 1986.— С. 73.

[96] Там же.— С. 99.

[97] Доброхотова Т. А., Брагина H.H. Парапсихология: психология или патология левшей? // Пара­психология в СССР.— 1991.— № 1; Доброхотова Т.А., Брагина H.H. Функциональная асимметрия мозга и индивидуальные пространство и время человека // Вопросы философии.— 1978.— № 3; Доб­рохотова Т.А., Брагина H.H. Загадки неправорукого меньшинства человечества // Вопросы филосо­фии.— 1980.— № 1.

Алексеев В.П. Становление человечества.— М., 1984.— С. 169.

[99] Аршавский В.В. Межполушарная асимметрия в системе поисковой активности. К проблеме адаптации человека в приполярных районах северо-востока СССР.— Владивосток, 1988.

[100] Геодакян В.А. Эволюционная логика функциональной асимметрии мозга // Докл. АН.— '"2.-Т. 324, №6.